Онлайн чтение книги Королевский казначей
Глава 10

1

После трехчасовых приготовлений туалет Валери был закончен. Изабо осталась довольна и покинула девушку. Валери стояла у окна спальни и смотрела на парки и сады дворца, расположенные за высокой каменной стеной. Ей также были видны масса башенок и шпилей колоколен. То там, то здесь мелькали вращающиеся флюгеры — и все это превращало дворец Сан-Поль в подобие детского замка. Валери подумала, что это только начало. Ей предстояла роскошная жизнь. Возможно, она станет обладать властью. Но вместе с ней придут волнения и беды, унижения и боль.

Девушка отошла от окна и стала медленно прохаживаться по комнате. Она ступала очень осторожно, потому что у платья был длинный шлейф. Она училась двигаться грациозно и плавно, так чтобы каждый поворот шлейфа напоминал движение хвоста русалки. Материал при этом должен был ложиться красивыми, мягкими складками. Неуловимым движением ноги она должна была уметь направить шлейф, чтобы сверкающий материал плавно струился по полу. Девушке удавалось со всем этим легко и красиво справляться, она была очень довольна.

Три часа приготовлений разительно изменили ее внешность. Прежде всего девушка поменяла прическу — она очень шла Валери. На лбу оставались естественные кудряшки. С боков волосы падали мягкими волнами и были высоко подняты вверх на затылке. Волосы придерживались гребнем с буквой «В», украшенной бриллиантами.

Гребень король прислал совсем недавно и не сопроводил подарок никакой запиской. Да она и не была нужна! Девушка не надела никакого головного убора. Это было новшеством, ведь в то время шляпки и чепцы служили признаком хорошего тона. Валери никак не могла решить, что именно подчеркивала ее новая прическа: утонченность или наивность. Изабо уверяла, что то и другое вместе. Валери рассматривала себя в зеркалах, принесенных слугами. Глаза у нее сверкали, на щеках появился нежный румянец. В этот момент не важно, как девушка себя чувствует, главное — она точно знает, что чудо как хороша!

Костюм Валери был сшит из того самого великолепного вишневого бархата, который выбрал для нее Кер. Платье плотно облегало тело, рукава также были обтягивающими, от талии материал пышными складками падал на пол. Глубокий треугольный вырез подчеркивал красоту ее шеи.

Валери расхаживала по одному и тому же ограниченному маршруту — как хорошо, что кровать «Пипин Короткий» стояла далеко от стены, иначе пройти было бы невозможно.

Девушка восхищалась этой великолепной старой мебелью. Утром они с Гийометт решили измерить кровать, использовав для этого сложенную простыню. Валери пыталась вскарабкаться на одну из массивных подпорок, но съехала вниз, им так и не удалось это сделать. Однако они смогли установить, что высота кровати вместе с балдахином составляет более четырнадцати с половиной футов!

День подходил к концу. Быстро наступила темнота. Девушка уселась у заднего окна и смотрела на дворец, который превращался в сплошную массу черных теней. В окнах стали появляться огни. Они постоянно мерцали, казалось, что это звезды опускаются с небес и гроздьями рассыпаются над землей. Валери начала волноваться. В ней появилось и росло нетерпение, чувство опасности. Валери хотелось подняться и бежать… Подальше отсюда…

— Я не могу! Я не могу! — снова и снова повторяла девушка.

Ей не давало покоя то, что она до сих пор ничего не слышала о Жаке Кере. Он не подавал о себе знать. Известно ли ему, что с ней случилось? Продолжал ли ему доверять король? Графиня де Бюрей постоянно уверяла ее, что все в полном порядке, но Валери ей не доверяла. Известно ли Керу, что сегодня король будет с ней ужинать?

Вдруг девушке стало неприятно от того, что она разодета, как дорогая кукла. Валери смотрела на пышную вишневую юбку и с трудом сдерживалась, чтобы не разорвать ее. Изабо надушила каждую складочку, и волны терпкого аромата поднимались при каждом движении девушки. Это были духи, приготовленные особым образом из смеси венгерской воды, спиртовой настойки розмарина и мускуса, привезенного с Востока. Изабо прекрасно все продумала — этот запах должен был сильно подействовать на короля. Он очень подходил для интимной вечерней встречи. Все это стало раздражать Валери.

В комнате стемнело. Гийометт была рядом, но Валери не стала просить ее зажечь свечи. Она радовалась темноте как другу — ей не хотелось видеть ни себя в этом роскошном наряде, ни шикарные предметы, окружавшие ее. Она продолжала наблюдать за окнами дворца и думала о том, что бы стали говорить о ней придворные дамы и надменные господа, если бы им все было известно? Конечно, они станут ее ненавидеть и бояться из-за возможной власти над королем и постараются отравить ее существование, а уж это они умеют.

«О чем они сейчас говорят? — спросила себя Валери. — Возможно, обо мне. А вдруг они уже сейчас планируют враждебные действия против меня?»

Валери услышала какие-то звуки. Зашуршали листья винограда, темной зеленью покрывавшие стену под окном. Девушка сначала не обратила на это внимания, там могли хозяйничать птицы. Потом послышались осторожные шаги на крыше, у нее над головой, а затем на лестничной площадке, у ее двери. Валери не на шутку испугалась и уже хотела позвать Гийометт, когда услышала знакомый голос:

— Не бойтесь, Валери, и молю вас, не поднимайте шума. Мне не поздоровится, если меня найдут здесь.

Это был д'Арлей. Он слегка приоткрыл дверь, желая удостовериться, что Валери одна в комнате. Успокоившись, он вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. Д’Арлей быстро положил на пол узел, который принес с собой, и внимательно прислушался.

— Будем надеяться, что никто не видел, как я забрался к вам. Я поднялся по виноградной лозе с низкой крыши стоящего рядом дома. Я боялся, что меня могут заметить с улицы.

Валери настолько захлестнули эмоции, что некоторое время она не могла промолвить ни слова. Придя в себя, она тихо спросила:

— Что вас привело сюда?

— Я здесь потому, что Жаку Керу наконец удалось узнать, где вы находитесь. Мы оба пытались это сделать с тех пор, как вы неожиданно покинули аббатство. Но все было безуспешно до вчерашнего дня.

Валери почувствовала, как ею овладевает крайнее возмущение.

— Вы хотите сказать, господин Кер ничего не знал обо мне и о том, что происходит, после нашего внезапного отъезда из аббатства?

— Ему ничего не было известно. Мой братец и его жена не желали ничего сообщать нам о вас. Мы находились в ужасном положении.

— Мне казалось странным, что я ничего не слышала от господина Кера. Значит… ему неизвестно, что я… видела короля?

— Вчера он услышал об этом в первый раз.

— Но почему ваши родственники сделали это? — спросила Валери. — Я ничего не понимаю.

Д’Арлей предложил ей сесть.

— Понимаете, Жак Кер изменил свой план и решил вообще от него отказаться. Мой братец и его жена были с ним не согласны и решили все довести до конца без участия Кера. Поэтому вы все так быстро покинули аббатство — чтобы Кер не смог связаться с вами, Валери.

— Господин Кер думает, что я добровольно помогала им? — спросила девушка.

Они молчали и пристально смотрели друг на друга. • Д’Арлей покачал головой:

— Нет. Но он хотел во всем удостовериться.

— А вы?

— Валери! — сказал д'Арлей. Он понял, что не сможет объяснить девушке глубину своих чувств. — Я с самого начала понимал, что вас обманывают!

Возмущение Валери сменилось надеждой. Может, ей теперь не нужно ничего предпринимать и не придется снова видеть этого нервного, напряженного человека с жадными глазами и противным длинным носом? Но Валери вспомнила, как далеко продвинулись приготовления к встрече короля, и сникла.

— Король будет здесь через полчаса, — шепнула она д’Арлею. Он вскочил.

— Мы не должны терять ни минуты, Валери! Вы уверены, что он не появится раньше? Если нет, то мы все успеем сделать. — Д'Арлей остановился и серьезно посмотрел на Валери. — Я должен еще раз вас просить как следует все обдумать, ведь если вы останетесь, вам будет сопутствовать успех. Всем ясно, что король вами покорен. Вы сможете иметь все то, что имела прежде Агнес Сорель.

Валери ответила, не поднимая головы:

— С самого начала меня не прельщала подобная жизнь.

— Вас никто не осудит, если вы не откажетесь от подобной… блестящей возможности.

Девушка спросила его:

— Вы бы тоже не стали меня осуждать?

— Я не могу занять объективную позицию, — ответил д 'Арлей. — Затронуты мои чувства к вам.

— А что станет с господином Кером? Не пострадают ли его интересы? — заволновалась Валери.

— Он настаивает, чтобы вы не думали об этом. Его уволили с поста королевского казначея, и он отправился в Бурже, чтобы быть готовым к защите от происков его величества. К сожалению, уже слишком поздно пытаться что-либо сделать для господина Кера. Но… он в любом случае не пожелал бы пожертвовать вами для своего благополучия. Он хочет, чтобы я отвез вас в Бурж, а там мы разработаем планы на будущее.

Девушка пыталась сдерживаться, но у нее больше не осталось сил.

— Прошу вас, помогите мне отсюда выбраться! — умоляла она д'Арлея. — Я не могу здесь оставаться. Мне страшно об этом подумать!

— Я хочу вам помочь!

— Но каким образом?

Теперь, когда Валери поняла, что выход найден, она желала лишь одного — как можно быстрее выбраться из этого дома.

— Нас очень хорошо охраняют! Вы думаете, я смогу спуститься вниз по винограднику?

— Боюсь, что нет. Стебли поломались и ослабли под моим весом, я даже боялся свалиться на землю. Но мы можем спуститься по-другому. Если… если только вы не побоитесь рисковать.

— Да, да, я готова к этому.

— Тогда, — д'Арлей показал на узел, — тут вы найдете подходящую одежду. Вы должны переодеться в мужской наряд, чтобы вас никто не узнал.

— Меня уже ничто не остановит. Я сделаю все, чтобы выбраться отсюда.

Девушка взяла узел и ушла в соседнюю комнату. Она торопилась и переоделась гораздо быстрее, чем мог ожидать д 'Арлей. В комнате было так темно, что он с трудом различал очертания девушки. Она была рада этому, так как мужское платье сидело на ней неважно.

— Надо торопиться, — заволновался д'Арлей. — У нас совсем мало времени. Вперед, Валери!

Девушка испугалась, когда они выбрались на крышу и оказались у крутого ската. Перед ними поднималась высокая стена соседнего дома, за ней ничего не было видно. Слева сверкали огоньки дворца, справа расстилался погруженный в темноту город. Странно, но они не слышали ни звука со стороны дворца, а с улицы до них доносился звук копыт, скрежет колес и голоса мужчин, они пели, смеялись и ругались.

Девушка вздрогнула и шепнула:

— Наверное, я не смогу спуститься по крыше. Д’Арлей протянул ей руку.

— Глаза страшатся, а руки и ноги делают. Мы будем осторожно двигаться до тех пор, пока не достигнем цели, а потом спрыгнем на низкую крышу следующего дома.

— Нам нужно далеко прыгнуть? — испуганно спросила девушка.

Д'Арлей не сразу ответил.

— На первый взгляд кажется, что прыгнуть сложно, но вы должны настроиться. Когда я был мальчишкой, играл с сыном нашего слуги. Он был моего возраста, его звали Фил-берт Скалолаз. Он ничего не боялся. Я часто видел, как он карабкался на крышу и прыгал с огромной высоты. Он говорил, что это очень просто. Он закрывал глаза и произносил что-то вроде заклинания: «Сейчас бедный Филберт прыгнет. Боже, помоги ему безопасно приземлиться!» После этого он прыгал.

— И Бог действительно помогал? — спросила девушка.

— Всегда! Все его прыжки заканчивались благополучно.

— Если мы сможем прыгнуть, что мы станем делать после этого?

— За углом находится Хелион с лошадьми. Нам нужно как можно быстрее покинуть Париж.

— Я должна буду ехать в этой одежде? Д'Арлей уловил грусть в ее голосе.

— Да. Мы едва сможем выбраться из города до того, как ворота закроются на ночь.

Валери вздохнула и сказала:

— Тогда нам пора, пока я не успела сильнее испугаться.

Им с трудом удалось найти место, откуда они могли прыгать. Там было так тесно, что вдвоем они не умещались. Здание, находившееся с другой стороны дворцовой стены, не давало им возможности что-либо увидеть.

— Когда-то это была кузница для ремонта доспехов, — сказал д'Арлей. — Теперь ее никто не использует, там живут только крысы. Я уже побывал в том месте, пока изучал, каким образом мы сможем отсюда уйти. Я нашел там отверстие, через которое проходит король. Дверь очень хитрая. — Д’Арлей замолчал и стал считать минуты. — Наш король весьма пунктуален, и мне кажется, что в этот момент он нажимает на скрытую пружину, открывающую дверь.

Валери его не слушала. Она крепко вцепилась в руку д 'Арлея и пыталась что-то разглядеть в темноте.

— Мне кажется, что здесь так высоко! Думаю, не меньше двадцати пяти футов?

— Нет, самое большее — пятнадцать. Расстояние кажется больше в темноте.

Несколько секунд они стояли рядышком. Д’Арлей сказал:

— Я не могу вам сказать, что нет никакой опасности.

— Я все понимаю.

— Но это наш единственный шанс, Валери. Если бы был другой, мы бы воспользовались им. — Д’Арлей помолчал и взглянул на девушку, как бы желая понять, что она станет испытывать, когда он признается ей в своих чувствах. Ее лицо было скрыто тенью. — Но прежде чем мы отважимся на отчаянный шаг, я должен вам кое-что сказать. Я вас очень люблю, Валери!

Девушка была поражена и быстро повернулась к д'Арлею. Они стояли близко друг к другу, и он почувствовал, как у Валери задрожали руки. Она робко сказала:

— Робин, я тоже так думала, но не была полностью в этом уверена.

— Я увлекся вами в первый же момент, как только вас увидел. Я старался сдерживаться, ничего не хотел вам показывать из-за складывавшихся обстоятельств. Тогда мне все казалось непреодолимым. Но вот первое препятствие разрушилось, когда вы сказали, что пойдете вместе со мной.

Девушка ничего не ответила, но д'Арлей понимал, что ее что-то мучит.

— Было еще кое-что, о чем вы, наверное, догадывались, а возможно, и слышали от моего старшего братца. Меня принуждали жениться на богатой женщине, чтобы заплатить долги брата и спасти фамильные дом и поместья. Мне удалось погасить самые важные долги, и теперь я считаю себя свободным от всех других обязательств. Если бы я не продал свой парижский дом, сомневаюсь, что смог бы после сегодняшней ночи помогать брату. Возможно, нам придется покинуть страну. Если так случится, мы с вами должны будем начать жизнь сначала. Если, конечно, не появятся препятствия. И еще… если только вы мне симпатизируете.

Девушка помолчала, а потом шепнула:

— Мне не известны никакие препятствия. Д’Арлей взял ее руку и поднес к губам.

— Сейчас нет времени, — радостно сказал он, — чтобы объяснять вам, как я счастлив. Вы готовы?

— Да, готова.

— Тогда закройте глаза и скажите: «Сейчас будут прыгать Валери Марэ и Робин де Бюрей. Господи, помоги им!»

2

В доме де Бюреев готовились выплачивать деньги слугам. Сенешаль разложил маленькие кучки серебряных монет. Под каждой кучкой лежал листок бумаги с именем слуги, там же была указана сумма. Это делалось для удобства графини. Она каждый раз хотела раздавать деньги сама, но всегда путалась в цифрах, поэтому все готовилось заранее.

Слуги выстроились в ряд. Они с нетерпением ждали денег, хотя каждый раз получали крохотную сумму. Мадам вызывала их по очереди. Каждый говорил одну и ту же фразу:

— Дорогая госпожа, благослови вас Бог и наша Непорочная Дева Мария!

Изабо обычно что-то отвечала каждому. Одних она хвалила, других — ругала и требовала, чтобы в дальнейшем они работали лучше. Сегодня Изабо раздавала деньги молча. Было видно, что ее мысли витают в другом месте: она путалась в бумажках и рассыпала по столу монетки.

Графиня думала только об одном: «В прошлом году он навещал меня только три раза. Неужели он перестал любить меня? Неужели он думает, что так легко расстаться с прошлым? Неужели он относится ко мне, как к жене шляпника или другой посторонней женщине? Кто дал ему право так со мной обращаться? — Графиня облизала губы и рассеянно уставилась перед собой. — Я его никогда не отпущу! И не позволю, чтобы между нами стоял кто-то или что-то! Он, наверное, даже не представляет, что я могу сделать!

Графине оставалось раздать совсем немного денег, когда в комнату медленно вошел граф и жестом приказал сенешалю покинуть комнату.

— Мадам не будет так добра закончить свои дела в другой раз? — спросил граф.

Изабо было достаточно одного взгляда на мужа, чтобы почувствовать неладное. Она резко приказала:

— Все убирайтесь из комнаты!

Когда слуги разошлись, Изабо взглянула на графа:

— В чем дело?

— Она сбежала.

— Ты хочешь сказать…

— Я имею в виду вашу так называемую кузину. Хотя она вполне может оказаться настоящей дочерью вашего дядюшки-разбойника Жюля, потому что она проявила свою неблагодарность к нам и низкую натуру! Она удрала за несколько минут до того, как там появился король. Мы потеряли свою золотую жилу, все пропало. Кто бы мог подумать? И все произошло так быстро! Я только что был при дворе. Должен вам сказать, что его королевское величество молчит и сопит своим длинным носом. Он взглянул на меня, — и я прочитал в его взгляде такую неприязнь! Мне стало абсолютно понятно, что дому де Бюреев крупно не повезло, счастье отвернулось от нас!

У графини от злости затряслись руки, и она ничего не могла с этим поделать.

— Как удалось улизнуть этой негодяйке? — спросила она. Граф откинул голову назад и злобно захохотал.

— Ей помогли. Я услышал всю историю из уст мадемуазель Генриетты. Женушка, это весьма романтическая история! Ее спаситель поднялся по увитой виноградом стене, чтобы увести ее с собой! Девица переоделась и отправилась с ним. На ее стройных ножках были мужские лосины.

— Кто помог ей удрать? — спросила графиня настолько тихим голосом, что граф с трудом мог разобрать слова.

— Кто? Мне придется унизиться, если я назову его имя… Мадам, это был мой брат! Его за углом ждали лошади. Это был ваш обожатель, но, кажется, теперь он стал восхищаться этой златовласой красоткой!

Руки графини запрыгали, казалось, она играет серебряными монетками. Дрожащие пальцы раскладывали монетки на столе, собирали их в новые кучки и снова рассыпали. Граф был поражен видом жены. Щеки у нее побагровели. Граф близоруко прищурился и увидел, что кончик носа Изабо покрыт мелкими красными сосудами.

— Что станет делать король? — помолчав, спросила Изабо.

— Мне бы тоже хотелось знать, что у него на уме, — мрачно ответил граф. — Эту историю попытаются замолчать, чтобы не оскорблять его чувства, поэтому королю будет сложно наказать беглецов так, как бы ему хотелось. Девушка исчезнет — и о ней больше никогда и ничего не будет слышно. Они… Робин и Жак Кер позаботятся об этом. Что же касается Робина, я сомневаюсь, что его королевское величество сможет его наказать. Мой дорогой братец — национальный герой с тех пор, как воткнул саблю в ребра бургундцу. Его не смогут бросить в Бастилию, чтобы не началось народное возмущение во всей Франции. Потому что тогда всем все станет известно, а наш король окажется в дураках. Я не думаю, что ему понравится роль отвергнутого любовника. — Граф немного помолчал. — Если история достигнет его ушей, то вся его злость может быть направлена на Кера. — Золотая курочка будет убита и ощипана… но нам, дорогая женушка, не достанется ни единого золотого перышка.

— Король обо всем узнает! — обещала Изабо.

На графе был самого модного покроя костюм из бархата сливового цвета с широчайшими рукавами в желтую и алую полоску. Рукава делали графа вдвое толще. На костюме была богатая вышивка и отделка из пуговиц и всевозможных цепей. В этом одеянии граф походил на восточного правителя. Он нервно передернул плечами и сказал:

— Теперь нам не видать золотых яичек! Казалось, жена его не слышит.

— Этой девчонке следует отомстить, — произнесла она так тихо, что казалось, разговаривала сама с собой. — Она должна страдать. Я смогу придумать ей страшные муки. — Графиня замолчала, а потом продолжила довольным голосом: — Ей нравится Годфри, и ей будет неприятно, когда мы отошлем его домой, сказав, что он страшный трус!

Граф не согласился с женой:

— Мальчишка мне сейчас нужен. В любом случае нам следует сильнее всего наказать Робина. Если бы ты смогла придумать, как ему отомстить за все!

Изабо тихо сказала:

— Я не позволю ему легко отделаться.

Граф упал в кресло и начал ворчать, глядя на стену:

— Он — мой брат, и поэтому я не могу желать ему смерти через повешение. Я не могу также желать, чтобы он стал нищим и просил подаяния. Я не могу проклинать зачавших его людей, потому что они — мои родители, хотя я уверен, что они где-то ошиблись, когда производили его на свет Божий. Но я был бы доволен, если бы королевский палач показал ему, как под мышки кладут горячие яйца или ломаются кости ног в «испанских башмаках»! Конечно, я не могу просить, чтобы он испытывал вечные мучения от гноящихся язв или несварения желудка. — У графа было живое воображение, и он продолжал перечислять мучения, которым мог бы подвергаться бедный Робин. — Я надеюсь, что он до конца дней своих будет вынужден питаться фаршем, засиженным мухами, а пить ему придется только прокисшее вино. Пусть святой Гатьен, святой патрон невинных душ, отвернется от него, когда наш милый Робин будет бродить по Парижу ночью. Пусть его сон будет постоянно прерываться кошмарами. Пусть…

— Я не собираюсь, подобно тебе, заниматься словоблудием, — заметила Изабо. — Меня интересует наказание, которое мы сможем применить к ним. — У графини изменился голос. Он стал низким, резким и неприятным. — Мы должны воспользоваться хотя бы этим. Я собираюсь сделать так, чтобы они получили по заслугам.

Граф совсем раскис и не смог продолжить разговор. Он поднялся с кресла и начал всхлипывать. Через минуту он вышел из комнаты.

Графиня продолжала сидеть за столом, глядя на свои руки, застывшие среди разбросанных кучек серебра. Потом она тоже встала и потребовала бумагу, чернила и перо. Изабо начала сочинять послания.

Она с трудом написала три записки, все они имели одинаковое содержание.

Это было приглашение срочно посетить ее, чтобы обсудить весьма важное дело. Записки были адресованы Гийому Гуффье, Прежану Кеннеди и Жанне де Вандом. В верхнем углу каждой записки графиня нацарапала слово «Срочно!» и подчеркнула его три раза.

— Мне кажется, что я нашла выход, — вслух сама себе сказала Изабо, — Я заставлю их страдать так, как не страдал до них никто!