Онлайн чтение книги Космос!!!
2

Четыре шага вперед – обзорный экран, четыре назад – спальный отсек, а за ним шлюз. Руку влево – навигационный пульт, руку вправо – боевой. Кресло – продавленное и заклеенное в том месте, где его когда-то пробил абордажный кинжал корсара. Над креслом на потолке сто четыре квадратных подсвеченных сенсора управляющих и контрольных систем. В нормальных космолетах дальнего радиуса действия все это удобно располагалось прямо под пальцами. В них пилоту не надо было размахивать руками, как разъяренному гиббону, если, например, в сложной ситуации приходилось переводить корабль на ручное управление. Впрочем, там такое управление даже и не предусматривалось. Компьютеры дорогих посудин имели восемьсот уровней защиты. Сломаться при такой подстраховке они просто не могли, а значит, и никаких «ситуаций» не допускали.

Зигфрид Безногий с сожалением покосился на приклеенный к боевому экрану постер из журнала «Парень». Абсолютно голая девица лучезарно улыбалась, опираясь локтем и упругим бедром о трап новейшей модели дальнего космического разведчика – ДКР-600М «Баб-эль-Мандеб». На такую машину частнопрактикующему капитану Безногому было не накопить никогда в жизни. На такую девицу тоже. В связи с этими неутешительными обстоятельствами он продолжал летать на устаревшем еще во времена царя Гороха косморазведчике (неуточненной дальности полета) КР-5 в полном одиночестве. Модель его корабля даже не имела определенного названия. Вася Зуммеров, старший механик доков «Ио-круиз», утверждал, что это модификация «Золотого фантома», но сам Зигфрид считал свою скорлупку «Изумрудным облаком». В пользу его версии говорил и темный след от «шильдика», потерянного в пылевом вихре неподалеку от Скорпиона. След изгибался затейливыми закорючками, в которых явно угадывались буквы «з», «у» и «б». После потери блестящей надписи капитан хотел закрасить эти «следы былого величия», но вовремя распознал в них собственные инициалы – Зигфрид Устиныч Безногий – и оставил. С тех пор никто из друзей-навигаторов не величал его космолет иначе, как «ЗУБ», хотя по всем регистрационным журналам он проходил, как «Меркант-123/ хам/544».

Капитан Безногий вытянул руку вверх и ткнул в самый грязный и залапанный из сенсоров. «Блокировка шлюза» – гласила его полустертая надпись.

Никакой реакции со стороны корабля не последовало, но Зигфрида это не смутило. Он ткнул в квадратик посильнее, так, что замигала упрятанная под ним лампочка, и позади спального отсека раздался громкий тяжелый вздох. Это не был пассажир или бортовое животное. Просто выровнялось давление внутри и снаружи корабля. Безногий окинул взглядом погасшие приборы и, вынув из замка ключ-карту, неторопливо вышел на трап.

Приятное и по случаю раннего январского утра еще не жаркое солнце согрело его чуть тронутую сединой макушку и заросшее трехнедельной щетиной лицо, пробилось сквозь щели прищуренных глаз и защекотало в широких ноздрях. Капитан наморщил нос и по-детски громко чихнул. Раз, другой, третий... Прочихавшись, он расплылся в блаженной улыбке и окинул долгим взглядом окрестности. Здесь ему предстояло провести заслуженные сорок восемь часов межполетного карантина. Такова была стандартная процедура. Три недели в космосе – минимум два дня на планете. Этого требовала инструкция Звездной Ассоциации Гражданских Специалистов, и лишаться лицензии за то, что не сделал между полетами короткий перерыв, Зигфрид считал глупым. Впрочем, он был уже не прочь отдохнуть и без рекомендации ЗАГСа. В бесконечном пути исследователя дальних межзвездных трасс наступило время очередного привала.

Безногий спустился по трем облупившимся ступенькам на землю и от души потянулся. Расслабленные после долгого бездействия мышцы попытались сослаться на немощность, но после пары физкультурных упражнений все-таки налились энергией и даже слегка проступили под плотной тканью комбинезона двумя-тремя рельефными группами. В основном на животе, ягодицах и по бокам талии.

За разминкой капитана внимательно наблюдал техник причальных систем, а по совместительству и хозяин постоялого космодрома Сидней-120 Генри Фуйкин.

– Движение – это жизнь, – изрек техник, когда Зигфрид закончил вращение головой и перешел к приседаниям.

– Да ты... Гена... философ. – Безногий приседал глубоко, почти касаясь пятой точкой бетона посадочной площадки.

– Что есть философия? Наука о сочетании теории, – Фуйкин достал из внутреннего кармана робы плоскую фляжку, – и практики. – Он залез в карман штанов и прибавил к фляжке пару раздвижных стаканчиков.

Традиции земных космодромов были незыблемы. Это знали даже салаги, только вчера получившие лицензию Департамента Торгового Флота. Прилетел на Землю – прими пятьдесят граммов за встречу. Если космонавт по той или иной причине не употреблял алкоголь, его место посадки было на Луне. Там техники встречали гостей пригоршней стимулирующих пилюль. Или на орбитальной станции «Эвелунгма». Там угощали пивом из тюбиков-непроливаек.

* * *

Безногий был капитаном старой закалки и садился всегда только на лучших космодромах: Магадан, Салехард, Киншаса, Сидней... Он принял из рук Генри стакан с техническим спиртом и, запрокинув голову, влил его содержимое в глотку, эффектно, со щелчком, сложив алюминиевую посудинку, когда в ней не осталось ни капли огненной жидкости.

– Да-а, – с уважением протянул Фуйкин. – Что значит школа!

– А ты думал! – Зигфрид вытер рот рукавом и вернул стаканчик технику.

– Ребята, бутылочку не выбрасывайте, – к собеседникам подковылял небритый субъект в грязном комбинезоне и драной стеганой куртке.

– Пшел вон, – пряча фляжку в карман, бросил Генри.

Грязный субъект, бормоча неразборчивые слова, засеменил прочь.

– Топливный насос правого разгонного движка барахлит, и стартовый антиграв рывками работает, – продолжил беседу капитан.

– Устраним, – заверил Генри. – Насос у меня на складе завалялся, как раз для твоего «ЗУБа». Правда, бывший в употреблении, я его с одной бродячей платформы снял... Прикинь, ситуация! Рухнула на последних каплях топлива прямо на мою территорию. Видимо, в океане хотела затопиться, да промазала. Я ее осмотрел – дыра метеоритная во весь борт! В общем, как бы стихийное бедствие с ней случилось, но все приборы уцелели. Почти... Да... О чем это я? А! Насос! Вот оттуда я его, стало быть, и сниму. Из двух-то один по-всякому соберем. А за антиграв не беспокойся вообще. Знаю я эту проблему. Это у «каров» прямо-таки болезнь. Бегунок стирается, как будто о наждачку трется... я тебе от «Форда» поставлю, алмазный. Он тоже бэушный, но гарантия еще через десять лет истечет...

– Тпру, Гена, стоп, не разгоняйся, – Безногий положил на плечо техника тяжелую волосатую руку. – Тут, понимаешь, какое дело...

– В кредит? – уныло предположил Фуйкин.

– Ага... в последний раз...

– Вообще-то не положено, – Генри почесал в затылке, – тем более, ты еще последние три кредита не покрыл...

– Ну, ты же меня знаешь! Я же все до последней йены отдам! У меня завтра встреча с одним заказчиком. Ему надо трассу обкатать от астероида Шельман до Релаксии-13. Обещает двадцать тысяч...

– Йен?

– Ты издеваешься?! Галкредитов! Никаких местных денег, только настоящие, но и на работу он будет принимать тоже серьезно. Так что корабль должен быть как игрушка.

– Да-а, – Генри обреченно вздохнул. – И тебе самому тоже надо... ну, побриться, приодеться...

Как все проститутки испокон веков рассказывали слезливые истории о голодающих детках, так и капитаны частных посудин всегда твердили о сказочных контрактах, которые будут заключены со дня на день. Верить и тем и другим было глупо, и Фуйкин не верил, но Безногий принадлежал к той немногочисленной касте, которую полагалось уважать, а значит, обслуживать, даже не веря ни единому слову. Зигфрид был настоящим космическим волком, и дружба с ним стоила гораздо больше, чем мелкие расходы на какой-то там «бегунок» для антиграва. Один факт того, что Безногий питает особую слабость к Сиднею-120, приносил космодрому прибыль, покрывающую любые затраты на обслуживание и заправку посудины капитана в бесконечный кредит. Фуйкин мог побиться об заклад, что, как только станет известно, где на Земле отдыхает Безногий, сюда прилетит как минимум десяток охотников за сенсациями и три десятка любопытных юнцов. И все на требующих заправки и осмотра кораблях. Генри покосился на электронное табло и удовлетворенно хмыкнул. Главный (и единственный) кассир космопорта, дородная, румяная Аделаида Львовна, уже поменяла ценники на горючее и техобслуживание. Своим прибытием Безногий поднял ценовой рейтинг на двадцать пять процентов.

«Вот бы еще Карлика Баскетболисто сюда занесло или Змея Моргана, – Фуйкин мечтательно вздохнул. – Можно было бы вдвое цены поднимать...»

Зигфрид тем временем уже закончил разминаться и смотрел на Генри, чуть склонив голову набок.

– Ты не в курсе, больше никто к нам не собирался завернуть? – Фуйкин отвел взгляд.

– Карлито завтра прилетит, – капитан взглянул на табло с изменившимися ценами и ухмыльнулся. – У него график почти всегда с моим совпадает, только он чаще в Риме садится.

– В этом захолустье?! – возмутился Генри.

– Это родина его предков...

– При чем тут предки?! Я понимаю, ты бы сел в Воркуте. Там столица, сервис, заведения, культура... И родина предков заодно. Но Рим!

– А что? Как ни крути, Вечный город. Я там был, мне понравилось. Кругом руины, тишина и покой.

– И звон в ушах! Ты видел, как там зашкаливают счетчики?

– Там уже почти не звенит. Ну, так, немного, чуть выше фоновых значений... Баскетболисто говорит, еще лет десять – и радиации там вообще не останется.

– Скорее Багдад станет столицей Штатов, чем в Европе снизится радиационный фон!

– Ага, – Безногий рассмеялся. – Ну, так что насчет кредита?

– Зигфрид, как другу, – Фуйкин прочувственно пожал ему руку. – Гостиница та же, номер тебя ждет. Пожрать – как обычно, за счет фирмы. Бритва, новый комбинезон и ботинки – подарок лично от меня, а вот выпивка – извини...

– Выпивка – не проблема, – капитан одними глазами указал на небо. По его голубому куполу, медленно снижаясь, ползло уже почти два десятка маленьких частных посудин. – Они и угостят...

Заметив, что наплыв клиентов обещает превысить все ожидаемые количества, Генри повеселел и расслабился.

– Ну и, конечно, заправлю под горловину...

– И топливный насос не бэушный, а новый, и бегунок не от старого «Форда», а родной, «каровский», и тоже новый...

– Зиг-фрид, – Фуйкин лукаво улыбнулся и погрозил ему пальцем.

– А что? – Безногий изобразил на лице невинное удивление и снова указал взглядом на небо. Количество снижающихся корабликов перевалило за сорок, затем за пятьдесят и теперь уверенно приближалось к шестидесяти.

– Договорились, – Генри встряхнул ему руку и снова перевел взгляд на электронное табло.

Аделаида Львовна сменила ценники в третий раз. Теперь литр топлива стоил дороже на семьдесят пять процентов. А завтра должен был прилететь еще и Карлик Баскетболисто! Генри почувствовал себя преуспевающим и воистину счастливым...