Онлайн чтение книги Кот, который жил роскошно
ОДИН

Новость, долетевшая до Пикакса и то раннее холодное ноябрьское утро, ввергла маленький северный городок в скорбное уныние. Первым человеком, узнавшим об автокатастрофе, стал начальник полиции Эндрю Броуди, которому, с тем чтобы он помог найти родственников погибшего, позвонили его коллеги из Центра, где и случилось несчастье.

Авария произошла на оживлённой скоростной магистрали. По словам очевидцев, из автомобиля, пошедшего на обгон, вдруг раздались выстрелы, после чего машина погибшего потеряла управление, врезалась в бетонную опору моста и взорвалась. Пламя уничтожило тело водителя, но по номерам установили, кому именно она принадлежала: Джеймсу Квиллеру, пятидесяти двух лет, проживавшему в Пикаксе.

Броуди грохнул кулачищем по столу.

– Предупреждал, предупреждал же его! – крикнул он с болью в голосе.

Родственников у погибшего не осталось, что подтвердил по телефону и его адвокат. Семья погибшего состояла всего лишь из двух сиамских котов, но если принять во внимание любовь, каковую мистер К. снискал себе у местных жителей, то его семьей можно было считать всё население Мускаунти. Филантроп и популярный журналист, весьма привлекательный мужчина и богатый холостяк – такое сочетание в одном человеке магически воздействовало на умы здешнего общества.

Броуди немедленно созвонился с Арчи Райкером, старым другом Квиллера и теперешним издателем газеты округа.

– Чёрт побери! Предупреждал же я его насчёт тех мест! – проорал полицейский в трубку. – Он прожил у нас три года и напрочь забыл, что жить в Центре – всё равно что в русскую рулетку играть!

Ошеломлённый известием Райкер тщетно пытался подобрать подобающие случаю слова:

– Квилл всё прекрасно знал. До переезда сюда он жил в больших городах. А выросли мы с ним в Чикаго.

– С тех пор многое изменилось, – отрезал Броуди, – Господи! Вы понимаете, что это значит!

Дело было в том, что Квиллер унаследовал огромное состояние Клингеншоенов на одном условии: прожить в Мускаунти пять лет. В противном случае миллионы – или даже миллиарды – уплывали к другим наследникам, в другой округ, в другой штат.

Дослушав тираду Броуди до конца, Райкер позвонил Полли Дункан, приятельнице Квиллера, и сообщил ей об автокатастрофе. Полли была потрясена. А Райкер, утешая её, подумал, отчего бы ему не слетать в Центр. Но прежде следовало позвонить в газету и на радио. Он так и сделал. И тотчас в домах и офисах тревожно зазвонили телефоны – Мускаунти оплакивал своего кумира. Одни вспоминали полюбившуюся им колонку Квиллера на второй странице «Всякой всячины». Другие – то, как мистер К. ездил на велосипеде по просёлочным дорогам или длинными шагами мерил Гудвинтер-бульвар и Мейн-стрит. Всегда спокойный, любезный, вежливый… К тому же всем как-то сразу стало ясно, что сообщество быстро лишится всевозможных стипендий, субсидий и беспроцентных ссуд. Зачем, спрашивали мускаунтцы друг у друга, зачем ему надо было так рисковать и ехать в Центр? Среди всеобщего смятения только один человек вспомнил о кошках.

– Что же теперь станет с Коко и Юм-Юм! – вскрикнула Лори Бамба, секретарь Квиллера.

В Мускаунти кошек было предостаточно – и амбарных охотников, и обыкновенных диких котов, и ухоженных любимцев, – но не было среди них столь избалованных, как двое сиамцев Квиллера, и настолько необычных, как один из них, по имени Као Ко Кун, или попросту Коко. Аристократические уши, длинные усы, неподражаемый нос и непостижимый взгляд давали Коко возможность видеть невидимое, слышать неслышимое и чувствовать неосязаемое. Его подружка, очаровательная Юм-Юм, покорила сердце Квиллера тем, что мурлыча вытягивала изящную лапку и осторожно касалась его усов. Коко и Юм-Юм были очень красивой парочкой – бежево-коричневые, с очаровательными голубыми глазами. Что-то с ними теперь станется? Кто о них позаботится?.. Да живы ли они? Не сгорели ли вместе с хозяином в машине?

Недели за две до того как полиция Центра позвонила Броуди и сообщила ему об автокатастрофе, Квиллер и оба его компаньона коротали вечерок у себя дома: мужчина расположился во втором по удобству кресле, коты же, по своему обыкновению, заняли лучшее. Каждый занимался своим делом, когда пронзительный телефонный звонок нарушил домашний покой. Квиллер нехотя поднялся и подошёл к аппарату, находящемуся в соседней комнате. Звонили из Центра.

– Здравствуйте, мистер Квиллер, – произнёс незнакомый голос – Ни за что не догадаетесь, кто у телефона!.. Амберина из магазинчика "Три сестрички", что в Хламтауне. Помните?

– Ну конечно, – проговорил Квиллер, включая память на полную скорость.

Три женщины владели антикварной лавкой – это он вспомнил, но какая именно из сестер Амберина?

Молодая ветреная блондинка, охочая до мужчин рыжая или жгучая брюнетка?

– Как дела в Центре? – спросил он. – Я у вас так давно не был – почти три года.

– Вы бы ни за что не узнали Хламтаун, – ответила она. – Образовалась, как это теперь говорится, прослойка из пришлых людей. Чужаки покупают старые дома, ремонтируют их, и в квартале появилось несколько первоклассных ресторанов и антикварных лавок.

– А что с вашей?

– Давно продали. Иврена окончила курсы арт-дилеров и получила работу в Чикаго. Клатра вышла замуж за "денежный мешок" – вы разве не знали? – и переехала в Техас. А я работаю на аукционах. По слухам, мистер Квиллер, ваша жизнь тоже сильно изменилась. Говорят, вы получили наследство и всякое такое?..

– К моему собственному удивлению – да. Кстати, вы слышали про Айрис Кобб?

– Мы просто в ужас пришли! Она всегда была такой живой, веселой…

– Мэри Дакворт всё ещё содержит "Голубого дракона"?

– Разумеется! Это же лучшая антикварная лавка на всей улице – самая дорогая, надо заметить. Роберт Маус открыл шикарный ресторан, а управляющей взял Шарлот Руп. По-моему, вы их обоих знаете.

«Интересно, – думал Квиллер, – зачем эта женщина звонит мне?» Крошечная пауза заставила Амберину перейти к делу.

– Мэри, уезжая по делам, попросила меня вам позвонить. У неё к вам есть предложение.

– Выкладывайте!

– Вы помните огромное белое многоквартирное здание, которое называется "Касабланка"? Малость обшарпанное, но всё равно классное.

– Да, припоминаю.

– Такое высокое, между Хламтауном и отреставрированным районом, где сейчас вовсю строят новые высотные башни под офисы и квартиры?

– Ага, теперь я понял, о чём речь.

Так вот, кое-кто собирается его снести, а это преступление! Здание по-настоящему уникально, и как построено! К тому же оно является исторической достопримечательностью. В Хламтауне уже сформировалась общественная команда под названием "НОСОК", то есть Не Отдадим, Спасем Общественное достояние, "Касабланку", – не очень красиво, зато верно.

– А финансы у НОСКа имеются? – язвительно спросил Квиллер.

– Практически нет. Поэтому я вам и звоню.

– Что же вы предлагаете?

Амберина сделала глубокий вдох.

– «Касабланка» – лучшее место в городе. НОСОК хочет, чтобы вы купили здание и отреставрировали его… Фу-у! Вот и сказала! Это было непросто.

Теперь настала очередь Квиллера сделать глубокий вдох.

– Э, э, Амберина, секундочку. Позвольте вам кое-что пояснить. Я не финансист, я не занимаюсь бизнесом. Это не моя область. Потому-то я и создал Фонд К., куда отдал все деньги. – На самом деле Квиллер только сделал предложение фонду, но распространяться на этот счёт он не собирался.

– Мистер Квиллер, мы не забыли того, что вы сделали для Хламтауна. Ваши статьи о нём в "Дневном прибое" пробудили наше сознание и вернули квартал к жизни.

Он пригладил усы, вспомнив примечательную зиму, которую провел в этом трущобном районе.

– Должен признать, что Хламтаун научил меня ценить и сохранять старину, вот почему теоретически я приветствую ваше начинание, хотя и не очень понимаю, насколько оно осуществимо.

– Но вы просто обязаны увидеть «Касабланку»! – с жаром выпалила она. – Специалисты утверждают, что такого здания нигде больше нет. – Квиллер начал постепенно припоминать её. Из трех сестер Амберина была наименее странной. – Оно великолепно, – продолжала она. – Конечно, в конструкцию внесли кое-какие изменения, но архитекторы уверяют: всё можно восстановить в прежнем виде. «Касабланка» возродится и вновь станет модным многоквартирным домом – для Хламтауна лучшей рекламы и не придумать. А пока кто только не населяет её! Европейцы, негры, азиаты; людей каких только профессий здесь не встретишь: от художников до водителей грузовиков; есть несколько поразительных девиц по вызову. В «Касабланке» живут студенты и богатые вдовушки, семейные пары и одинокие! люди. Даже свои сумасшедшие имеются, впрочем, совершенно безобидные.

– Звучит заманчиво.

– Я сама живу в «Касабланке», – тихо добавила Амберина и истерично хохотнула.

Квиллер всё лучше и лучше представлял себе собеседницу: милое лицо, темные волосы, голубые глаза (вполне возможно, носит контактные линзы) – и рядом муж. Правда, сейчас она говорила как одинокая.

– Что ж, я с удовольствием взглянул бы на это здание, – сказал он.

– Мэри просила передать, что пентхаус [1]Роскошная дорогостоящая квартира с собственным двориком на крыше многоэтажного жилого дома. сдаётся в аренду и он прекрасно меблирован. На тот случай, если вы изъявите желание и приедете погостить.

– Право, не знаю…

– Мистер Квиллер, решать нужно быстро, потому как на владелицу здания давят те, кто занимается перепланировкой района. НОСОК очень беспокоится.

– А кто владелица?

– Мы зовем её Графиней. Ей семьдесят пять лет. Всю свою жизнь она прожила в этом здании, причём в одной и той же квартире. Я уверена, мистер Квиллер, что вы сможете уговорить Графиню продать здание Фонду Клингеншоенов. Вы такой обаятельный мужчина…

– Далеко не всегда, – скромно запротестовал он, при этом удовлетворенно пригладил усы. Гм, ему ли не знать, как неотразимо действуют его чары на женщин, в особенности на пожилых. – Хорошо, допустим, я соберусь к вам, – проговорил он медленно и задумчиво, – мне придётся брать с собой кошек. Домашние животные разрешены?

– Только кошки. Откровенно говоря, кошки тут повсюду. – Амберина хихикнула. – Некоторые называют это здание «Кошкин дом».

– Так вы говорите, что пентхаус сейчас свободен? – спросил он со всё более возрастающим интересом.

– Вам там понравится! Квартира просто шикарная. Большая прихожая, затем несколько ступенек вниз – и вы попадаете в освещаемую через потолок гостиную с внутренним садом… а какой вид… а терраса…

– Давайте я перезвоню вам завтра. Мне нужно обсудить ваше дело с компаньонами, – сказал Квиллер игриво, намекая на сиамцев.

– Только не теряйте время, – предупредила Амберина. – Мэри говорит, если со старухой что-нибудь случится, то здание, для того чтобы расплатиться с наследниками, продадут застройщикам.

Повесив трубку, он стал быстро соображать. Первое: в течение трёх последних лет он не имел права выезжать за пределы округа, если не считать полета в Центр для обеда в пресс-клубе. Второе: зима на подходе, а зимы в Мускаунти не только холодные, но и бесконечные. Третье: рискованное предприятие с "Касабланкой" может стать достаточно убедительным поводом для бегства от ледяных мостовых и десятифутовых сугробов Пикакса. В любом случае, подумал Квиллер, нет ничего страшного в том, чтобы съездить в Центр и самому посмотреть на это здание.

Он решил посоветоваться с сиамцами, Живя в одиночку, он взял за правило беседовать с ними, читать им вслух, а также обсуждать все планы и проблемы. Кошкам, похоже, нравился тембр его голоса, они всегда внимательно его слушали, и не важно, понимали они значение слов или нет. Более существенным было то, что подобное общение помогало Квиллеру принимать важные решения.

– Слушайте, ребятки, – обратился он к сиамцам, – как вам понравится идея провести зиму не в Снежном поясе, а в Поясе преступности?.. А кстати, где вы?

Его приятели, оказывается, покинули свое уютное кресло и куда-то скрылись.

– Эй, куда вы, бестии, подевались? – настойчиво повторил он.

Кошки не издали ни звука, но Квиллер чувствовал их присутствие и догадывался, где именно они скрываются. Коко залез под каминный коврик, а Юм-Юм пряталась под ковром, лежащим перед диваном. Их безмолвный комментарий означал одно: они питают отвращение к перемене мест, но отлично понимают, что у Квиллера на уме.

Со всё возрастающим воодушевлением Квиллер заходил по комнате. Несмотря на реакцию сиамцев, его всё сильнее увлекала идея провести зиму в большом городе. Ему не хватало пресс-клуба, Не хватало собратьев по перу из «Дневного прибоя», газеты, в которой его признавали лучшим жанровым очеркистом. Не хватало спектаклей, хоккея и профессионального баскетбола, не хватало ресторанов. Плохо только вот что; придётся отказаться от компании Полли Дункан. А ему очень нравилась директриса пикакской библиотеки, которую он считал умной, интересной женщиной. Их роднили общие вкусы, одинаковый возраст и то, что брак ни для него, ни для неё не являлся самоцелью.

Квиллер позвонил Полли в её маленький загородный домик, но не успел даже рта раскрыть, как Полли огорошила его неожиданным заявлением!

– Ох, Квилл! Как хорошо, что ты позвонил. Кошмарные новости: меня выселяют.

– Как это понимать?

Долгие годы Полли снимала уютный коттедж в пригороде, и они провели в нём множество идиллических уикендов с единственными соседями – оленями.

– Я же тебе говорила, что ферму продали, – продолжала она чуть не плача. – И вот я узнаю, что новый владелец хочет отдать мой коттедж своему сыну. А впереди зима! Куда мне деться? Домовладельцы не разрешают держать кошек, но не выкину же я Бутси на улицу! Что делать, что? – взволнованно повторяла Полли. Растерянность женщины, запросто решавшей самые сложные проблемы в библиотечном деле, взволновала его. – Ты меня слышишь, а, Квилл?

– Слышу. Я думаю, – ответил он. – Знаешь, меня пригласили провести зиму в Центре. Даже сняли пентхаус. Стало быть, ты можешь отдать мебель на хранение и пожить у меня в Пикаксе, пока не подыщешь что-нибудь подходящее. – И добавил игриво: – Против кота я не возражаю. – На другом конце провода воцарилось молчание. – Ты меня слышишь? А, Полли?

– Слышу. Я думаю, – проговорила она. – Знаешь, Квилл, звучит заманчиво, а библиотека так просто выиграет, но всё же…

– Всё же что?

– Не нравится мне, что ты будешь всю зиму в Центре.

– Но ведь ты провела целое лето в Англии, – напомнил он. – Мне это тоже не очень-то понравилось, однако я выжил.

– Я совсем о другом. В больших городах так неспокойно! Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Позволь мне напомнить, что до переезда сюда я жил исключительно в больших городах.

– А что это за пентхаус, о котором ты заикнулся? – спросила она настороженно.

– Давай завтра поужинаем вместе, и я все тебе расскажу.

Затем он набрал номер своего старого друга Арчи Райкера, издателя местной газеты.

– Привет, Арчи! Ты не поверишь, но мне только что звонили из Центра, – сказал он. – Помнишь дом под названием "Касабланка" на самой окраине Хламтауна?

– Ещё бы. Мы с Рози жили в нём после свадьбы. Хозяева переделали большие квартиры в однокомнатные каморки. И всё-таки мы провели там несколько прекрасных лет. А потом народились дети, и пришлось перебираться в пригород. Так что там с "Касабланкой"? Её хотят снести?

– Совершенно верно, – подтвердил Квиллер. – Застройщики собираются избавиться от неё.

– Чтобы снести этот шедевр зодчества, им потребуется атомная бомба – не меньше. Построено на века.

– А теперь, Арчи, держись за шляпу. Мне кажется, что Фонд К. сделает неплохое вложение и привлечёт к себе внимание, если купит и отреставрирует <Каса6ланку>.

– Что? Ты хочешь сказать, вернет ей первоначальный облик? Но это же потребует огромных вложений. Миллионы долларов!

– Да, именно об этом я и говорю: реанимирует здание и сделает его шикарным, фешенебельным отелем. Фонд заработает на этом деле быстрее, чем совет директоров успеет потратить, так что ни о каких потерях не может быть и речи. Это будет феноменальная финансовая операция, так сказать новое перо в шляпе Клинтоншоенов.

– Тогда стоит подумать, Хотя звучит бредово. А что тебе сказал совет директоров?

– Ничего. Я узнал о «Касабланке» всего полчаса назад. Естественно, потребуется скрупулезное исследование. Послушай, Арчи, если я поеду в город для выяснения всех обстоятельств, то смогу присылать тебе материал об ужасах тамошней жизни. Как ты на это смотришь? Читатели Мускаунти будут упиваться новостями!

– Ты твёрдо решил ехать? – с недоверием спросил Райкер. – Большой город – это ограбления, нападения, убийства…

– Кому ты рассказываешь? Автору книги о городских преступлениях. – Квиллер действительно написал такую книгу на пике своей карьеры. – Ты забыл, Арчи, но ограблений, нападений и убийств во время нашей с тобой работы в «Дневном прибое» было ничуть не меньше, чем теперь, но мы принимали их как неизбежное.

– Судя по тому, что я видел и слышал, жизнь сильно изменилась.

– Нет на свете труса более трусливого, чем городской житель, переехавший в провинцию, друг мой. Между прочим, мне предлагают в "Касабланке" пентхаус. Со всей обстановкой.

– Шикарно, но смотри не вляпайся в какую-нибудь гадость, – ответил Райкер. – Лучше всё хорошенько обдумай… недельки две.

– Да не могу я ждать недельки две! Фонд К. должен узнать обо всём раньше, чем чугунная баба врежется в стену «Касабланки». К тому же каждый день может пойти снег – и, следовательно, я не смогу отсюда выбраться.

– А коты?

– Заберу с собой, разумеется.

– Им не понравится жить так высоко. Наша квартира была на девятом, так кошки ненавидели лифт.

– Ничего, привыкнут. Там есть терраса, а где терраса, там и голуби. Коко у нас дипломированный ловец.

– Тогда,.. Конечно, Квилл, если хочешь поиграть – действуй, только не забудь надеть пуленепробиваемый жилет, – попрощался Райкер.

Непонятная нервозность охватила Квиллера. Он попробовал было почитать вслух сиамцам, но буквы так и прыгали у него перед глазами. Ему не терпелось узнать о "Касабланке" как можно больше. Чувствуя, что всё равно не уснет, Квилл позвонил в Центр,

– Надеюсь, Амберина, я не слишком поздно, – проговорил он в трубку. – Понимаете, для того чтобы представить факты совету директоров, мне необходимо больше знать.

– Конечно, – сказала она отстраненно, словно смотрела какую-то интереснейшую телепередачу.

– Во-первых, знаете ли вы историю здания? Когда его возвели?

– В тысяча девятьсот первом. Первое высотное здание в городе. Первое, в котором установили лифт.

– Количество этажей?

– Тринадцать.

– Кто в нём жил с самого начала? Что за люди?

– Мэри говорила, что финансисты, государственные служащие, железнодорожные магнаты, судьи, наследники больших состояний… Имелись апартаменты для путешествующих членов королевских семей, оперных див и тому подобных. После биржевого краха тысяча девятьсот двадцать девятого года с крыши "Касабланки" бросилось вниз больше миллионеров, чем с крыш остальных зданий нашего штата, вместе взятых.

– Весьма впечатляет, – хмыкнул Квиллер. – А когда здание стало приходить в упадок?

– Во время Великой депрессии. Дорогие квартиры сдавать было некому, и их поделили, понизили потолки, – короче, сделали всё, чтобы уменьшить стоимость и получить хоть какой-нибудь доход.

– А что вам известно о самой конструкции?

– Дайте подумать… НОСОК тут выпустил буклет, валяется где-то на столе. Если не торопитесь, я постараюсь отыскать. У меня везде такой бардак!..

– Хорошо. Не спешите, – разрешил Квиллер. Во время разговора он делал заметки и, когда Амберина отправилась на поиски, быстро набросал, что скажет совету директоров, прикинул, что возьмёт с собой в поездку, и даже успел составить список лиц, которых необходимо предупредить о ней.

– Вот и я. Нашла наконец. Прошу прощения за то, что заставила вас ждать, – сказала Амберина. – Буклет лежал вместе с рождественскими открытками.

– Не рановато ли для рождественских открыток?

– Это ещё прошлогодние!.. Ну что, готовы? Здесь говорится, что здание облицовано белым глазурованным кирпичом. Дизайн – а-ля мавританский стиль… Холл отделан мрамором и застелен персидскими коврами… В лифте – панели розового дерева. В коридорах – мозаичные полы. Квартиры звуконепроницаемые и огнеупорные, с двенадцатифутовыми потолками, покрытыми панелями чёрного ореха. На последнем этаже – ресторан с террасой. Есть бассейн… Вы понимаете, так было в тысяча девятьсот первом. Ну, мистер Квиллер, как вам это?

– Неплохо! Знаете что, оставьте для меня пентхаус.

– Мэри сказала представить вас как гостя НОСКа.

– Я могу и сам оплатить пентхаус, но благодарю за такое предложение. А как насчёт парковки?

– Асфальтированная стоянка с зарезервированными местами для жителей дома.

– А как в Хламтауне с преступностью?

– Мы наконец-то убрали с улиц алкашей, наркоманов и торговцев наркотиками.

– Как же вам это удалось?

– Помогла мэрия, потому что за этим проектом следили Пенниманы…

– …и мэрия сделала вывод, что таким образом сможет увеличить налоги, – предположил Квиллер.

– Типа того. По вечерам дежурит гражданский патруль, а по ночам, естественно, на улицу никто не выходит.

– А как охраняется само здание?

– Входная дверь запирается, есть система интеркома. Ещё год назад в вестибюле дежурил швейцар. Боковая дверь отпирается только в экстренных случаях.

– Наверное, та пожилая дама, хозяйка здания, чувствует себя в полной безопасности.

– Наверное. При ней несёт вахту некто вроде телохранителя.

– Тогда у меня всё. Скорее всего, я прибуду.

– Мэри с ума сойдет от радости. Мы подготовим всё к вашему приезду.

– Последний вопрос Амберина, сколько людей знает о том, что НОСОК пригласил меня в «Касабланку»?

– Ну, так как идея принадлежала Мэри, она, видимо, обсудила её с Робертом Маусом, но вряд ли это пошло дальше. Мэри умеет держать язык за зубами.

– Хорошо. Пусть так оно и останется, Не стоит трубить о моём приезде на всех перекрестках. Выдвинем такую версию: я устал от бесконечного снегопада, а "Касабланка> – единственное место, где позволяют держать кошек.

– Договорились. Я передам Мэри.

– С кем мне нужно связаться по приезде?

– Просто позвоните управляющей из вестибюля. Швейцара у нас больше нет, но сторож поможет вам отнести багаж наверх. Будет приятно снова увидеться с вами, мистер Квиллер.

– А что стряслось со швейцаром? – спросил он.

– Н-ну, – замялась Амберина и извиняющимся тоном сказала: – Его застрелили.