Онлайн чтение книги Кот, который знал Шекспира
ОДИННАДЦАТЬ

Среда, двадцатое ноября

Когда в шесть утра зазвонил телефон, Квиллер знал, это мог быть только Гарри Нойтон. Кто ещё имел такую силу воли или такую наглость, чтобы позвонить в столь ранний час? Квиллер снял трубку и услышал, как невыносимо жизнерадостный голос сказал:

– Вставай и наводи лоск! Или собираешься спать целый день? А как насчёт того, чтобы пригласить меня на завтрак для настоящих мужчин?

– Ты что, надеешься, я подниму свою экономку ни свет ни заря? – проворчал Квиллер.

– В любом случае я еду к тебе. Нужно поговорить. Возьму такси и буду через пять минут.

– Здесь нет такси, Гарри. Нужно идти пешком. Это всего три квартала.

– Я не ходил пешком с тех пор, как уволился из пехоты!

– Попробуй! Тебе это полезно. В главный корпус не ходи, иди сразу ко мне в гараж.

Квиллер накинул халат и открыл дверь в мини-кухню. Мини-колонка давала кипяченую воду для его незатейливого угощения, в основном для растворимого кофе. В микроволновой мини-печи жарились булочки к завтраку.

Не прошло и пяти минут, как Нойтон появился на лестнице.

– Так вот где ты живешь! Я люблю такие современные вещи больше, чем утиль-сырье солидного дома. Ого! Вот так диван! Настоящий сексодром! Ты девочек сюда приводишь?

Квиллеру это не понравилось. Он раздраженно заметил:

– Я здесь работаю, Гарри, пишу книгу.

– Не болтай чепухи! Книгу!.. О чём же она?

– Узнаешь, когда выйдет.

– Мне понравились твои парни в газете, сказал Нойтон с улыбкой. – Все так независимы! Вот почему я хочу стать владельцем газеты. Этот островок леса ждет, что вот-вот что-то произойдёт. Здесь залежи денег! Народ владеет самолетами. У каждого по три-четыре машины, огромные лодки, собольи шубы! На женщинах в загородном клубе – груды драгоценных камней!

– Ты говоришь о богатых наследниках, – сказал Квиллер. – Но здесь есть и беднота, и безработные, и очень много детей, которые не могут посещать колледж. Газета способна расшевелить общественное сознание. Фонд Клингеншоенов не может и не должен сражаться в одиночку!

– Будь я проклят! Ты всё вычислил. Вот это-то мне и понравилось в твоих малых из газеты.

Квиллер поставил на инкрустированный столик чашечки с кофе и тарелку с булочками от миссис Кобб.

– Бери стул, Гарри. Как тебе в отеле? Удобно?

– У меня номер для новобрачных с круглой кроватью и розовыми простынями.

– Как прошло вчерашнее совещание?

– Без сучка, без задоринки! Всё схвачено! Эта гудвинтерская бабёнка и не подозревает, что её ждет! Я выписал шестизначные чеки и приобрёл «Пустячок, и старое печатное оборудование.

– Как тебе это удалось?

– Мэр пригласил меня, вдову и сообразительных парней на ланч в клуб – в уединённый конференц-зал. Всё проходило при закрытых дверях. Когда совещание закончилось, вдова называла меня Гарри, а я её – Гритти. Мои адвокаты звонили её адвокатам, её банкир – моим банкирам, и мы заключили сделку. Власти сделку одобрили. Это создаст новые рабочие места. У нас теперь есть помещение, свободное от налогов на десять лет. Газета может печататься до тех пор, пока не заработает фабрика.

– А что будет со старым зданием?

– Власти признали его непригодным и собираются перепродать подешевле. Комиссионеры округа тоже будут участвовать. Они думают учредить музей газеты около Мусвилл а из расчёта пятьдесят на пятьдесят. Ты знаешь, это привлечет туристов… Будь я проклят, хорошие булочки!

– А что делала «XYZ Энтерпрайзес» всё это время, пока ты мешал им, обхаживая вдову?

– У них никогда ничего не фиксируется на бумаге. Это были обыкновенные шашни с Гритти. Так что у неё нет никаких обязательств перед этими разбойниками. Если бедная вдова может получить три четверти миллиона вместо какой-то пустячной пятизначной цифры, кто же потащит её за это в суд?

Квиллер подумал, Эксбридж не станет распускать слухи. А она должна будет быстро выехать в Индейскую деревню. Слухи уже сейчас ползут по городу.

Нойтон завёлся и болтал без умолку:

– Кое-кто из комиссионеров повозил меня на машине, знакомя с окрестностями. Эй, ты, аферист, они ни словом не обмолвились о резвящихся в полях самцах. Мне понравился Мусвилл. Все здания деревянные! Я хотел бы построить здесь отель. Мы смогли бы сделать его из крепких брёвен. Ну, это тебя греет?

– Гарри, у тебя нет вкуса. Оставь это архитекторам.

– Но это мои деньги! Я расскажу архитекторам, что нужно делать.

– Хорошо, но, когда газета будет запущена, не пытайся говорить редакторам, как её редактировать.

Лицо Нойтона приняло заговорщицкое выражение.

– Гритти ездила с нами в Мусвилл, мы сидели на заднем сиденье, и у нас возникло… Как ты это называешь?

– Взаимопонимание.

– Потом она повезла меня на обед в то место, где вертится и скрипит мельничное колесо. Я просил дать мне масленку и отвертку, хотел выйти и починить эту чертовину, чтобы не скрипела. Но всё равно мы здорово провели время, Квилл, я имею в виду – на все сто! Закончили мы в моём номере бутылочкой вина. Гритти не захотела возвращаться домой, так что я достиг урегулирования отношений прямо в отеле. Не такими уж ненужными оказались эти розовые простыни! Эта женщина в моём вкусе, Квилл, – такая пылкая, озорная, с прекрасной фигурой. Помнишь Натали? Я уже никогда не жил полной жизнью после того, как я потерял Натали. И знаешь, Гритти мне очень подходит! Я беру её с собой на Гавайи. У меня там небольшое дельце, ничего серьезного.

– Ты бы поскорее выбирался отсюда до снегопада, – посоветовал Квиллер, – и до того, как Эксбридж явится к тебе с пистолетом. Он как раз сейчас развёлся с женой из-за Гритти.

– Не боюсь я Эксбриджа, – сказал Нойтон. – И не таких видел… Да, между прочим, я разговаривал с твоим другом-редактором, нашёл его в Техасе, и он загорелся идеей с газетой. Потом мы с Гритти ездили в больницу навестить Джуниора, его ждёт большое будущее!

– Послушай, – сказал Квиллер. – Спроси у Гритти, знает ли она о маленьком сейфе, который исчез во время пожара в «Пустячке». Никто не знает, что в нём было, но Джуниор думает, что-то важное. Может быть, он завален щебнем.

– Нет проблем! Мы наймём бригаду рабочих и прощупаем. Я говорил тебе, что сделал предложение владельцу отеля? Мы пригласим дизайнера из Центра и переименуем отель в «Нойтон Хаус».

– Не делай этого. Возьми местного архитектора и оставь старое название. Ты же не хочешь, чтобы эти люди подумали, будто ты посягаешь на их права? Весь фокус в том, чтобы приноровиться к ним,

– Есть, генерал. Есть, господин генерал! Ты уверен, что не хочешь пойти ко мне на службу?

– Нет, спасибо.

– А теперь я должен идти. Спасибо за кофе. Выпил бы ещё. но уж очень крепкий! Мне ещё надо кое-что утрясти до отъезда. Я заказал самолет до Миннеаполиса.

– Подбросить тебя до аэропорта?

Нойтон покачал головой и самодовольно сказал:

– Меня Гритти довезёт, но сделай одолжение: она оставит ключи от своей машины у Чарли, забери их до снегопада. Ей они до весны не понадобятся.

Нойтон громыхал по лестнице своими новыми ботинками, когда позвонил Джуниор:

– Хочешь узнать новости?

– Хорошие или плохие?

– Разные. Дело о «Пустячке» завершено. Деньги находятся в банке. Арчи Райкер на пути сюда. Я выписываюсь сегодня из больницы. Сбрил бороду, бабушка Гейдж едет во Флориду, я пока поживу у неё.

– А плохие новости?

– Джоди сошла с ума. Не знаю, что с ней случилось. Она говорит, что я не слушаю её и игнорирую в чужом присутствии.

– Ты должен понять её, если думаешь жениться, -сказал Квиллер. – Говорю, исходя из собственного горького опыта. Она очень переживала за тебя. Она страдала, когда умер твой отец, когда ты тушил пожар в «Пустячке», когда тебя не взяли в «Прибой», когда ты потерялся в лесу.

Наступила пауза.

– Может быть, ты и прав, Квилл.

В восемь часов Квиллер прослушал утренний прогноз погоды; «Внимание! Штормовое предупреждение. На Мускаунти надвигается циклон… Повторяем: штормовое предупреждение!»

Миссис Кобб прожужжала по внутреннему телефону:

– Вы интересуетесь завтраком, мистер К.?

– Что-то не хочется, спасибо, но мне надо поговорить с вами, прежде чем вы уедете на аукцион.

Квиллер положил котов в плетёную корзинку и направился к главному зданию.

– Вы слышали прогноз погоды? – спросила миссис Кобб. – Звучит так, словно это – «Большой». Надеюсь, он не начнётся до окончания аукциона. Сьюзан Эксбридж заедет за мной в десять. Герб наказал мне ничего не покупать, но вы же знаете, что значит для меня аукцион!

– Как прошёл предварительный просмотр?

– Есть несколько замечательных вещей, и я впервые видела дом. Сгораю от желания приложить к нему руки. Мы разрешили нашу проблему. Герб собирается разместить в одном крыле дома курительную комнату, склад для оружия, комнату для чучел, голов оленей и всего такого. А вы идёте на аукцион?

– На минутку зайду. Когда лучше прийти?

– Не слишком рано. Утром выставляют всякие сундуки, а хорошие вещи приберегают к концу. К полудню там будет буфет. Не забудьте одеться потеплее и не надевайте вашего лучшего костюма, мистер К.

Пока миссис Кобб суетилась, Квиллер слонялся по дому, снедаемый неизвестностью. Кто прибудет на аукцион? Что будут покупать? По какой цене? О чём станут говорить люди? Что подадут к ланчу? Надев короткую куртку, шапку лесника и грубые ботинки, он направился в Блэк-Крик-Лейн, что в Норд-Миддл-Хаммоке.

На пригородной дороге было непривычно оживлённо. Машины, фургоны, пикапы двигались на север, некоторые сворачивали, чтобы заправиться. В полумиле от дома Квиллер заметил знаки для парковки по обеим сторонам дороги. Он втиснулся туда, откуда выехал пикап, и остаток пути проделал пешком. Побывавшие на аукционе тащились к своим машинам, неся напольные лампы и кресла-качалки. Одна женщина несла подставку для чего-то, сделанную из прутьев.

– Неважно, дорогой, – говорила она своему недовольному супругу, – я просто хотела купить что-нибудь принадлежавшее Гудвинтерам, даже если б это была лишь старая зубная щетка.

На видном месте стоял передвижной фургон с надписью «Аукционы Фокси Фреда». Покупатели бродили по шуршащим листьям, рассматривая ряды домашней утвари: одеяла, велосипеды, маленькие приборы, стеклянную посуду, оборудование прачечной, садовые инструменты. Солидные вещи ещё не перенесли из дома в большой амбар, где аукцион был в полном разгаре.

Фокси Фред в ковбойской шляпе и пиджаке на красной подкладке стоял на возвышении и говорил, обращаясь к посетителям, плотно стоявшим плечо к плечу:

– Расписной старинный фонарь с фитилем. Кто даст пять? Пять?.. Кто – четыре… Здесь объявлен доллар. Кто два? Кто – два? Да, два, вижу. Кто – три? Могу я увидеть три? Три! Это не деньги! Четыре! Четыре – раз, четыре – два, четыре – три!

Для того чтобы повысить цену, покупатели поднимали пронумерованные пестрые карточки и показывали их женщине в красном жакете, которая вносила покупки в книгу счетов и собирала деньги. Квиллер не собирался набавлять цену, но все равно поднял карточку. Это был номер 124.

– Смотрите вверх! Смотрите вверх! – выкрикивал Фокси Фред. Для лучшего обозрения носильщики в красных непродуваемых куртках держали кресло высоко над головами зрителей.

Цены, однако, росли очень медленно. Покупатели скучали и задыхались от жары из-за переносных электрообогревателей. Но Фокси Фред нашёл способ привлечь их внимание. После двукратного поднятия цены он разрешил, чтобы приставную лестницу продали за оскорбительно малые деньги. Аудитория запротестовала.

– Если вам это не нравится, проснитесь и поднимайте цены!..

Квиллер выбрался из амбара и обнаружил миссис Кобб и Сьюзан Эксбридж в буфете.

– Как кормят? – спросил он.

– Не так, как в «Старой мельнице», – ответила миссис Эксбридж, – но неплохо. Попробуйте бутерброд с колбасой домашнего приготовления.

– Новый шеф-повар в «Мельнице» делает совершенно по-другому, – заметил Квиллер. – Кто-нибудь встречал его?

– Я видела его на стоянке в Индейской деревне, – сказала миссис Эксбридж. – Он высокий блондин и очень хорош собой, но кажется испуганным.

– Вы никогда не угадаете, что я купила! – сказала миссис Кобб. – Самодельную вишнёвого дерева колыбель! Я скоро жду первого внука.

– А что, внештатные дилеры поднимают цены? – спросил Квиллер.

– Они не решаются, ждут хороших лотов, но дилеров здесь много. Я всегда могу узнать их. Они рассматривают вещь со всех сторон, а потом кладут назад. Видите того коротышку? Видите женщину в пушистой коричневой шапке? Это дилеры. Мужчина в дубленке – из службы безопасности. Он не поднимает цен и даже не слушает, он просто наблюдает за людьми.

Квиллер не повернулся: он почувствовал, что это тот незнакомец, который называл себя историком. Он бесцельно бродил в толпе.

Вдруг, как по сигналу, началось общее движение к амбару. В здании шум усилился, все заволновались, так как носильщики стали выносить «тяжелую артиллерию».

– Внимание! – вскричал аукционист высоким голосом, который перекрыл шум и гам. – Викторианское кресло в стиле рококо, отделанное чёрным конским волосом. В хорошем состоянии. Стартовая цена – две тысячи долларов. Кто больше?

Взметнулась пёстрая карточка.

– ЕСТЬ! – вскричал носильщик, работавший ещё и как наблюдатель.

– Есть две тысячи. Прошу ещё двадцать пять сверху! Ещё двадцать пять!

– ЕСТЬ!

– Отлично! Жду тридцать.

– ЕСТЬ!

– Тридцать! Кто сорок?

– ЕСТЬ!

Возбуждение росло. Когда кресло наконец ушло за сумму, которую Квиллер считал астрономической, аудитория издала стон и облегченно вздохнула. Кто-то дёрнул Квиллера за рукав, и женский голос спросил:

– Как это вы пришли и не участвуете, Квилл?

– Хикси! Я не знал, что вы любительница аукционов!

– Я-то нет, но все мои клиенты говорили только об этом, поэтому я улизнула, когда схлынула толпа после ланча.

– Тише там, сзади! – прокричал Фокси Фред.

Квиллер взял Хикси за руку и повёл её через двор к дому.

– Здесь есть хорошая вещь, – сказал он, взяв каталог. Среди крупных предметов, находящихся в доме, привлекали внимание две кровати генерала Гаранта шириной двадцать футов, большой сосновый сундук, отделанный тёмным орехом, и в таком же стиле столик и тяжёлое шведское бюро.

– Я бы поднял стартовую цену только на единственную вещь – бюро, – признался Квиллер.

Хикси антиквариат не заинтересовал.

– Вы слышали последние сплетни? – спросила она.

– Какие? На этой неделе город полнится слухами. Нет, это не ложная тревога. Подруга моего шефа сбежала с другим мужчиной. Они пришли поужинать вчера вечером – парочка голубков среднего возраста – и вели себя как дети. Я посадила их за лучший столик с видом на мельничное колесо, и оно свело этого малого с ума. Он попросил масленку.

– А Эксбридж знает об измене?

– Очевидно, выглядит он ужасно! Во время ланча готов был всех убить. Коктейль тёплый, суп холодный, телятина жёсткая. Даже грозился сжечь Антуана.

– Кого?

– Ну, нашему повару нравится, когда его называют Тони, но его настоящее имя Антуан.

Квиллер нащупал в кармане яркую карточку.

– Я должен вернуться, чтобы взглянуть, что там происходит, – сказал он. – Увидимся позже.

Собравшихся в амбаре уже слегка лихорадило. Нервное возбуждение передалось и Квиллеру

– Становится жарко, ребята! – кричал Фокси Фред.

Дубовый ящик для льда, подсвечник восемнадцатого века и стол королевы Анны ушли с молотка молниеносно.

– Следующим лотом идет шестифутовое шведское бюро вишнёвого дерева, – сообщил аукционист. – В отличном состоянии. Датировано тысяча восемьсот восемьдесят первым годом. Выдающаяся работа старых мастеров. Принадлежало Эфраиму Гудвинтеру, владельцу шахт, лесоповалов, основателю «Пикакского пустячка» и пикакской городской библиотеки. Стартовая цена пять тысяч!.. Пять тысяч?.. Четыре тысячи?

– Одна тысяча, – сказала женщина-дилер в пушистой коричневой шапке.

– Да, вижу – одна тысяча. Это не деньги! Прекрасное бюро – семь выдвижных ящиков, множество отделений для бумаг, есть секретное отделение. Кто поднимет цену до двух тысяч?

Квиллер поднял карточку,

– ЕСТЬ! – крикнул помощник.

– Две тысячи – раз. Сделаем из них три. Крепкая вишня. Это бюро – молчаливый свидетель многих исторических событий. Итак, три тысячи!

– ЕСТЬ!

– Прекрасно! Три тысячи! Кто поднимет до трёх с половиной? Ну? Кто? Ваддала ваддала бидда ваддала бидда бидда ваддала…

Эта песня аукциониста на тарабарском языке словно загипнотизировала Квиллера. Он поднял карточку.

– Но тридцать пять сотен за это пятитысячное бюро – разве деньги?! А? Кто больше? Ну, ну, ну!

– ЕСТЬ!

Свитер из тонкой шерсти плотно сжал горло Квиллера. Он сбросил куртку.

– Четыре тысячи! Четыре тысячи! Да это просто даром. Крепкая вишня, медные ручки!

– ЕСТЬ!

– Четыре тысячи пятьсот. Услышу ли я великолепное число «пять»? Ну же, ребята! Пошевеливайся!

– Четыре шестьсот! – выкрикнул Квиллер.

– Четыре шестьсот! Кто-нибудь четыре и семь? Четыре и семь… Ваддала ваддала бидда ваддала бидда бидда ваддала…

– ЕСТЬ!

Женщина в пушистой коричневой шапке хотела получить бюро и всё повышала цену.

– Четыре семьсот – раз! Что я слышу – четыре восемьсот? Ваддала ваддала бидда…

Квилл ер поднял карточку.

– ЕСТЬ!

– Четыре тысячи восемьсот. Поживей, ребята,.. – Четыре девятьсот! – выкрикнула женщина-дилер.

– Пять! – заорал Квиллер.

– Резво! Пять, я не ошибся?

Головы собравшихся повернулись к женщине в пушистой шапке. Она отрицательно покачала головой.

– Пять сто, есть? Нет? Продано за пять тысяч. Продано, продано, продано… Про-да-но номеру сто двадцать четыре.

Аудитория зааплодировала. Миссис Кобб размахивала каталогом с большим воодушевлением. Квиллер вытер лоб.

Сделав распоряжения по доставке бюро, он поехал домой со смешанным чувством потрясения и беспокойства. Пять тысяч за бюро всё ещё казались головокружительной суммой для бывшего журналиста «Дневного прибоя». Из ресторана в Миддл-Хаммоке он пробовал позвонить Джуниору, но из дома бабушки Гейдж не последовало никакого ответа.

По прибытии домой он понял, в чём дело. На автоответчике была запись: «Привет! Мы летим в Центр на свадьбу. Родители Джоди живут около Кливленда. Надеемся вернуться до снегопада. Эй! Нашёлся отцовский сейф!»

Миссис Кобб ушла обедать к Сьюзан Эксбридж, Квиллер, заглянув в холодильник, нашёл немного чечевичной похлебки и холодного цыплёнка. Он разогрел суп для себя и отрезал по кусочку цыпленка для котов.

– Никакого чтения, – сказал он Коко. – Хватит впечатлений на сегодня. Дальше – тишина . Фраза на « Гамлета », если ты не знаешь.

Большие напольные часы в холле пробили семь раз, и Квиллер включил прогноз погоды. Синоптики предсказывали циклон, а погода по-прежнему стояла ясной. С сомнением он слушал дальше.

«Штормовая опасность ближе к вечеру, но будьте осторожны уже сейчас. Скорость ветра двадцать пять миль в час, порывы – до сорока. Температура воздуха – минус девятнадцать в Пикаксе, минус семь – в Брр. А теперь – обзор газет. Два человека погибли в автомобильной катастрофе по дороге в аэропорт. Имена пока удерживаются в секрете до распоряжения родственников. Причиной аварии послужило столкновение с большим оленем, который тоже погиб…»

–  Джуниор! – закричал Квиллер. – Пег! Заколдованный «Пустячок»! Пятая насильственная смерть! Бедная маленькая Джоди…