Онлайн чтение книги Кот, который зверел от красного
ТРИНАДЦАТЬ

Квиллер вернулся в «Мышеловку» на автобусе, размышляя о достаточно длинной цепи загадок: два пропавших человека, утонувший ребенок, преследования владельца ресторана, пропавший кот, синяк под глазом у Мауса, крик в ночи. Однако главное звено пока явно отсутствует. Или он его проглядел…

В номере шесть на голубой подушке спали коты. Они хорошо поработали: несколько картин висели криво. Квиллер автоматически поправил их – обязанность, к которой он давно привык. Коты должны развлекаться, это их право – право день-деньской сидящих взаперти. И Коко находил особое удовлетворение в том, чтобы тереться об углы рам. Квиллер поправил две гравюры, изображавшие мосты над Сеной, акварель мыса Код, маленькую картину маслом, на которой был изображен пляж на Ривьере. В дальнем углу эстамп в стиле поп-арт висел совсем криво. Добравшись до него, он заметил на стене пятно. Это была металлическая пластинка, закрашенная под цвет стены. Квиллер дотронулся до неё, и она легко подалась, наподобие двери, подвешенной на маленьких петлях. На стене виднелись следы, говорившие о том, что дверцу эту открывали сравнительно недавно. Квиллер сделал то же самое. За ней скрывалось отверстие в стене.

Прислонившись к книжному шкафу, он заглянул в отверстие и увидел комнату для обжига. Там горел свет, в центре стоял стол с коллекцией блестящих голубых, зелёных и красных ваз. Сдвинувшись влево, он увидел две печи. Из крайней правой позиции он видел Дэна Грэма, сидевшего за маленьким столиком и переписывающего что-то из блокнота в большой журнал.

Квиллер закрыл отверстие и вернул на место эстамп, спрашивая себя: для чего это всё? Знал ли об этом отверстии Уильям? Миссис Мэрон сказала, что он недавно мыл стены. Может, Уильям шпионил за Дэном как раз с этого наблюдательного поста?

Зазвонил телефон – это был Одд Банзен.

– Слушай, что там у тебя за задание на пять часов? Должно быть, большая работа? Когда я смогу поесть?

– Ты можешь пообедать здесь, – сказал Квиллер, – а после этого примешься за съёмку. Еда здесь великолепная!

– В запросе сказано – «два-пять-пять-пять», Ривер-роуд. Что это за место?

– Это старая гончарная мастерская. Теперь – место сборища гурманов.

– Конечно, я знаю этот дом. Там произошло несколько убийств. Мы писали о них. Я должен привезти какое-нибудь оборудование?

– Возьми все что есть, – громко сказал Квиллер. Потом понизил голос и, взглянув в направлении отверстия, тихо добавил: – Я хочу, чтобы ты устроил представление. Привези много ламп. Я всё объясню, когда ты приедешь.

Квиллер сошёл вниз и сообщил миссис Мэрон, что будет ещё один гость к обеду. Она нервно накрывала стол, который передвинули под балкон, чтобы освободить место для выставки.

– Я не знаю, что делать, – застонала она. – Говорят, у нас будет демонстрационный обед, а я не знаю, как они всё это организуют. Никто ничего не говорит мне, никто не появился.

– Что за демонстрационный обед? – полюбопытствовал Квиллер.

– Каждый готовит что-нибудь своё. Мистер Сорэл – бифштекс, миссис Уайтинг – суп, мисс Руп…

– Вы видели Уильяма?

– Нет, сэр. Он должен был сегодня чистить плиту…

– Какие-нибудь сообщения от Мауса?

– Нет, сэр. Никто не знает, когда он вернется… Вы ведь ничего не скажете ему? Вы пообещали, что не скажете.

– Ничего не произошло, забыто и вычеркнуто, – успокоил её Квиллер. – Не беспокойтесь об этом, миссис Мэрон.

На её старческие глаза навернулись слезы, и она вытерла их тыльной стороной ладони.

– Все так хорошо относятся ко мне здесь. Я пытаюсь не делать ошибок, но малыш Ники не выходит у меня из головы. Я не сплю ночами.

– Мы все понимаем, что вы испытали, но вам нужно собраться.

– Да, сэр. – Она повернулась к нему лицом. – Мистер Квиллер, – сказала она нерешительно, – я кое-что слышала ночью.

– Что?

– В субботу ночью я не могла заснуть. Я лежала, погруженная в свои мысли, и вдруг услышала шум.

– Что это был за шум?

– Кто-то спускался по пожарной лестнице за моим окном.

– По той, которая расположена с тыльной стороны дома?

– Да, сэр. Моя комната выходит на реку.

– Вы видели этого человека?

– Нет, сэр. Я поднялась и выглянула из окна, но было слишком темно. Я только видела, как кто-то пересек лужайку.

– Хм… – задумался Квиллер, – вы узнали, кто это был?

– Нет, сэр. Но кажется, это был мужчина. Он нёс что-то тяжёлое.

– Что это было?

– Похоже, большой мешок.

– Какого размера?

– Вот такой. – Миссис Мэрон широко раскинула руки. – Он понёс это к реке. Потом скрылся за кустами, я больше его не видела. Но я слышала…

– Что слышали?

– Громкий всплеск.

– И что потом?

– Он вернулся.

– И вы разглядели его лицо?

– Нет, сэр. В доме не горел свет, мелькали только огни за рекой. Я видела, как он пересекал лужайку, а потом было слышно, как он поднимается по лестнице.

– По лестнице, которая ведет на чердак к Грэмам?

– Да, сэр.

– В котором часу это произошло?

– Поздно, очень поздно. Возможно, в четыре часа. – Миссис Мэрон посмотрела на него с надеждой, ожидая одобрения.

Квиллер быстро посмотрел ей в лицо;

– Если это был мистер Грэм, то тут у меня есть объяснение. Не думайте об этом.

– Да, сэр.

Он поднялся по лестнице, размышляя: действительно ли она видела Дэна Грэма, когда тот бросал мешок в реку? Она уже сочинила одну историю, почему бы ей не сочинить другую. «Может быть, она думает, что я увлекаюсь загадками, и желает доставить мне удовольствие? И почему вдруг она стала говорить "да, сэр", "нет, сэр"?»

Когда Квиллер вошёл в комнату, его взгляд упал на эстамп, прикрывавший отверстие, и у него появилась идея. Несколько месяцев назад он брал интервью у керамиста—коммерсанта, специализировавшегося на современных статуэтках, и он решил позвонить ему.

– Вам может показаться странным мой вопрос, – сказал он керамисту, – я пишу роман, что-то вроде готического триллера об убийстве в гончарной мастерской. Не будет ли слишком надуманным, если мой герой просверлит дырку в стене комнаты для обжига?

– Чтобы наблюдать за обжигом из соседнего помещения?

– Да. Что-то в этом роде.

– Неплохая идея. Я однажды заподозрил одного из моих рабочих в бездельничанье и установил дорогую оптическую аппаратуру для подглядывания. Простое отверстие в стене сэкономило бы мне много денег. Почему я не подумал об этом? Все гончары – профессиональные шпионы, вы знаете? Мы всегда смотрим через отверстие в печи. Я, например, не могу пройти мимо отверстия в заборе, чтобы не посмотреть в него.

Одд Банзен приехал в «Мышеловку» ровно в пять.

– Никак ты растёшь? – удивился фотограф, глядя на Квиллера. – Ведь не мог же ты так похудеть?

– Я похудел на семь фунтов, – похвастался Квиллер, не зная, что три из них – заслуга Коко.

– Где твои сумасшедшие коты? Прячутся?

– Спят на полке за книгами.

Банзен опустился в большой шезлонг, водрузив ноги на оттоманку, зажёг сигару и взял бокал с чём-то весьма спиртосодержащим.

– Вот если бы босс увидел меня сейчас!

– Чуть погодя придётся и потрудиться, – сказал Квиллер, приблизившись к отверстию и потрогав металлическую пластинку.

– Что у тебя на уме?

– Говори потише, – попросил Квиллер, – если возможно.

– Я что, слишком громко говорю?

– Да, есть немного.

– Так что мы будем делать? Не томи ожиданием. Журналист сел и закурил трубку.

– Твоя задача – изображать, будто ты делаешь снимки к статье о хозяине мастерской.

– Но без пленки в фотоаппарате?

– Мы можем сделать один-два кадра, но необходимо, чтобы фотоаппарат щёлкал всё время. И ещё. Я хочу найти предлог завести Коко в мастерскую, но нежелательно, чтобы предложение исходило от меня. – Он пригладил усы мундштуком.

Банзен узнал этот жест:

– Не может быть! Опять преступление!

– Потише, – сказал, нахмурившись, Квиллер. – Пока ты готовишься снимать, я пошарю по комнате, поэтому ты должен изо всех сил тянуть время.

– Правильно сделал, что взял меня, – сказал Банзен, – я могу устанавливать треножник гораздо медленнее, чем любой другой фотограф.

Позже, за табльдотом, фотограф понравился всем. Банзен умел развлечь общество, врываясь в разговор со своим громким голосом, бравируя юношеской манерой, слегка устаревшими остротами, веселя женщин и подшучивая над мужчинами. Розмари улыбалась ему, Хикси хохотала, даже Шарлот Руп и та была очарована, когда он назвал её куколкой. Макс Сорэл пригласил его с женой отобедать в его ресторане. Дэна пока не было.

Первое готовила Розмари. Она встала во главе стола и разлила по тарелкам холодный суп из кефира, огурцов, укропа и изюма, который приготовила за шестьдесят секунд.

– Лучшего супа я в жизни не едал, – объявил Банзен.

Дэна Грэма, опоздавшего к обеду, приветствовали холодно, только фотограф вскочил и протянул руку. Керамист весь так и светился от едва сдерживаемого самодовольства. Он постригся, и его поношенная одежда выглядела сегодня как-то лучше, чем обычно.

Макс Сорэл приготовил телятину маренго, которую подали вместе с картофелем, поджаренным миссис Мэрон, спаржей и сладким перцем.

Потом Шарлот Руп рассказывала всем, как приготовить салат.

– Нужно осторожно подсушить зелень на льняном полотенце, – поучала она, – очень важно листья не повредить. Режьте их осторожно… А теперь оформление. Я добавляю немного дижонской горчицы и чабреца. Потом смешиваю всё вместе. Осторожно! Сорок раз. Поменьше приправ, побольше перемешивать – вот в чём секрет.

– Лучшего салата я в жизни не пробовал! – объявил Банзен.

– Салат нужно делать с любовью, – отозвалась мисс Руп, поблагодарив кивком за комплимент.

Десерт из вишен приготовила Хикси.

– Ничего особенного, – сказала она. – Сложите вишни в блюдо. Возьмите кусочек масла и смажьте им стенки. Капните коньяку. Оп! Я налила слишком много. А потом… поджигаете. Voila![6]Готово! (фр)

Из блюда полыхнуло синее пламя, и воцарилась завораживающая тишина. Даже Одд Банзен онемел.

Когда пламя стало гаснуть, Квиллеру показалось, будто что-то затрещало. Он посмотрел на Хикси и увидел, что её высоченная взбитая прическа вдруг съёжилась. Он вскочил, сорвал пиджак и кинул ей на голову. Женщины завизжали. Сорэл и Банзен кинулись на помощь, перевернув стулья.

С расширенными от страха глазами, онемевшая, Хикси вылезла из-под пиджака, ощупывая, что осталось от её прически.

– Волосы сухие, как солома, – сказала она. – Думаю, я налила на них слишком много лака.

– Пошли, Банзен, – сказал Квиллер, – нам пора за работу. Дэн, вы готовы?

– Подождите минутку, – сказал гончар, направляясь во главу стола. – Я плохой повар… я ничего не приготовил… Разрешите, я спою вам песню.

Все снова сели и без всякого удовольствия выслушали Дэна, певшего дрожащим тенором о красотах озера Лох-Ломонд. Квиллер видел, как у поющего от волнения ходит кадык, и ощутил острое чувство неловкости и даже вины за то, что они с Банзеном намерены вскоре предпринять.

Песня закончилась, и все из вежливости зааплодировали, только Банзен вскочил на стул и закричал:

– Браво! – и тут же тихо спросил Квиллера: – Ну, как у меня получается?

Когда все расходились от стола, продолжая обсуждать спасение Хикси, Квиллер помог фотографу перенести оборудование из машины наверх.

– И зачем вам столько аппаратуры? – удивился гончар.

– Большому кораблю – большое плавание, – бросил Банзен, возясь со своим хозяйством.

– Вот что мы думаем, – объяснил Дэну Квиллер, – мы сделаем сначала серию фотографий, демонстрирующих, как вы работаете над кувшином, а потом ещё несколько снимков вы с готовыми работами.

– Погодите, – прервал его фотограф. – Это не пойдёт. Кому вы нужны в газете в обнимку с кувшином? Кто захочет смотреть на одинокого старика? – Он дружески ткнул Дэна под ребра. – Нам нужна огненная блондинка, чтобы все было как надо. У вас там наверху есть девушки?

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказал гончар, – вам непременно надо такое-разэтакое. Но моя старуха уехала.

– Ну тогда как насчёт домашних животных? У вас есть кошки? Собаки? Попугаи? Боа? Самое лучшее, что мы могли бы сделать, так это поместить вас в газете с удавом.

– У нас был кот, – как бы извиняясь, сказал Дэн.

– Почему бы нам не взять одного из негодников Квиллера? – предложил фотограф с внезапным энтузиазмом. – Мы посадим его в большой кувшин так, чтобы оттуда торчала одна голова, а Дэна поставим сзади. Тогда вас точно поместят на первой странице.