Онлайн чтение книги Фланкер L’Éclaireur
ГЛАВА III. Ночная беседа

По-видимому, дон Стефано Коэчо отлично знал прерии. Стоило ему только очутиться в лесу и, как он полагал, вне всяких наблюдений, как он гордо поднял голову, походка его приобрела уверенность, его глаза мрачно сверкнули, и он скорым шагом направился к группе пальм, засохшие зонтичные листья которых представляли собой ненадежное убежище во время дневного жара от жгучих лучей солнца.

Однако он не пренебрегал никакими мерами предосторожности: временами он вдруг останавливался, прислушивался к малейшему подозрительному звуку или пытливым взглядом всматривался в глубь леса, потом, успокоенный окружавшей его тишиной, продолжал свой путь тем же скорым шагом, каким вышел из лагеря.

Доминго шел буквально по его следам, подстерегая каждое его движение с искусством, свойственным метисам, стараясь иметь возможность укрыться при каждом неожиданном повороте преследуемого. Доминго был человек, каких множество на границах; он обладал многими добрыми качествами и многими пороками, и хотя был способен на добрые дела, но легче повиновался дурным инстинктам.

Он следил за незнакомцем, не давая себе ясного отчета в том, зачем это делает, не зная еще, будет ли он за него или против него, ожидая, чтобы дело разъяснилось и чтобы он мог точно для себя решить, выгоднее ли изменить или исполнить свой долг; старался же он скрыть свое присутствие потому, что надеялся проникнуть в чью-то тайну, тем самым поставив себя в наиболее выгодное положение.

Таким образом оба человека шли друг за другом около часа, и дон Стефано даже ни на секунду не подозревал, что один из самых ловких негодяев идет по его следам.

После бесчисленных кругов и поворотов в густой траве дон Стефано подошел к реке Колорадо, которая в этом месте была широка и спокойна, как озеро; по берегам ее рос густой хлопчатник и высокий тополь, корни которых скрывались в воде. Подойдя к берегу, незнакомец остановился, с минуту прислушивался и, наконец, поднеся пальцы ко рту, завыл по-волчьи. Немедленно в тростнике послышался такой же вой, и у берега появилась легкая пирога из березовой коры, управляемая двумя охотниками.

— Э-э! Я уже не надеялся встретить вас! — сказал дон Стефано сдержанным голосом.,

— Разве вы не слышали нашего сигнала? — ответил один из сидевших в лодке.

— Как бы я пришел без этого! Только мне кажется, что вы могли бы ближе подойти ко мне.

— Это было невозможно.

Пирога врезалась в песок. Оба человека, находившиеся в ней, легко соскочили на землю и через секунду подошли к дону Стефано. Оба были в одежде и в полном вооружении охотников.

— Гм! — заметил дон Стефано. — Отсюда до лагеря далеко, боюсь, что мое отсутствие заметят.

— Да, вы рискуете, — ответил тот, который уже говорил, — человек высокого роста, с открытой, важной и строгой физиономией, седые волосы которого рассыпались по плечам густыми прядями.

— Но так как вы уже здесь, объяснимся как можно короче, время дорого. Что сделали вы после нашей разлуки?

— Не много: мы только издали следили за вами, готовые в случае надобности явиться к вам на помощь.

— Благодарю. Новостей нет?

— Никаких. Кто мог бы сообщить их нам?

— Справедливо; а вашего друга Верного Прицела вы не обнаружили?

— Нет.

— Досадно. Если предчувствия меня не обманывают, нам скоро придется взяться за ножи.

— И возьмемся!..

— Я это знаю, Вольная Пуля, ваша храбрость мне давно известна; но вы, ваш товарищ, Руперто, и я — в итоге нас только трое.

— Так что ж тут такого?

— Как что такого? Когда приходится биться против тридцати или сорока приученных к войне охотников, право, Вольная Пуля, вы меня изумляете вашими суждениями. Вы не задумываетесь ни над чем! Вспомните, что на этот раз нам приходится биться не с плохо вооруженными индейцами, а с белыми, разбойниками и бродягами, которые скорее умрут, но не отступят ни на шаг, и мы вынуждены будем неизбежно погибнуть.

— Это правда, их много, я не подумал об этом.

— А умрем мы, что станет с ней?

— Хорошо, хорошо, — проговорил охотник, согласно кивая головой, — повторяю вам, что не подумал.

— Видите теперь, что мы неизбежно должны сойтись с Верным Прицелом и его друзьями.

— Хорошо, но как отыскать в прериях след такого человека, как Верный Прицел? Кто знает, где он в настоящую минуту? Может быть, он находится от нас на расстоянии ружейного выстрела, а может быть, в пяти сотнях миль4Миля — английская мера длины, равная 1609 м.… Уверены ли вы, что на этот раз не ошибаетесь и напали на верный след?

— Я еще не уверен в этом, хотя все заставляет полагать, что не ошибаюсь, но положитесь на меня, скоро я узнаю, на что нам следует решиться.

— По этим следам мы идем от самого Монтеррея, но чтобы решиться на какое бы то ни было средство, нам нужна уверенность, и потом, как вы сами сказали, необходимо увеличить наше число.

— Вы правы. Так я возвращусь в лагерь; в будущую ночь увидимся. Я буду очень несчастлив, если и на этот раз не узнаю того, что мне так необходимо знать. Вы же в это время старайтесь, как только можете, проведать что-нибудь о Верном Прицеле.

— Наказ этот лишний, я не останусь в бездействии. Дон Стефано схватил вдруг руку охотника и, крепко сжав ее, сказал взволнованным голосом:

— Вольная Пуля, я не стану говорить ни о нашей давнишней дружбе, ни об услугах, которые я не раз оказывал вам к своей великой радости; повторяю вам только, что от успеха нашего дела зависит счастье всей моей жизни.

— Хорошо, хорошо, положитесь на меня, дон Хосе, я стар для того, чтобы менять друзей. Не знаю, кто прав или виноват в этом деле, желаю только, чтобы правосудие было на вашей стороне; но что бы ни случилось, я останусь вам добрым, верным товарищем.

— Благодарю, мой старый друг, до будущей ночи. Сказав это, дон Стефано — или тот, кто называл себя так — повернулся, чтобы уйти, но Вольная Пуля удержал его.

— Что случилось? — спросил незнакомец.

Охотник приложил к губам указательный палец правой руки в знак молчания и повернулся к Руперто, который присутствовал при их беседе:

— За волком! — шепнул он ему чуть слышно. Руперто, не отвечая, прыгнул как ягуар и исчез в хлопчатнике, растущем поблизости.

Через несколько минут, в продолжение которых оба человека безмолвно и неподвижно оставались на своих местах, они услышали шорох листьев, шум поломанных ветвей, затем падение на землю тяжелого тела, после чего все стихло.

Тотчас же в ночной тишине раздался крик совы.

— Руперто зовет нас, — сказал тогда Вольная Пуля, — все кончено.

— Что произошло? — с беспокойством спросил дон Стефано.

— Сущая безделица, — ответил охотник, делая ему знак следовать за ним. — По вашим следам шел шпион, вот и все.

— Шпион?! Но это не безделица!

— Он в наших руках, следовательно, не опасен.

— В таком случае мы должны убить его.

— Посмотрим; это будет зависеть от объяснения с ним. Во всяком случае небольшой грех давить подобных гадин.

Разговаривая таким образом, Вольная Пуля с товарищем скрылись в кустах.

Доминго, крепко связанный арканом Руперто, напрасно старался вырваться. Руперто, стоя перед ним, опираясь на свое ружье, с усмешкой слушал брань метиса в ожидании прибытия охотников.

— Вместо угроз, удалец мой, — сказал, выходя из кустов, Вольная Пуля, — мне кажется, лучше было бы честно сознаться, что ты в наших руках, и действовать, сообразуясь с обстоятельствами.

— Можешь звать меня удальцом и читать мне наставления, старый капканщик мускусных мышей, — грубо ответил ему шпион, — но белые вы или краснокожие, кто позволил вам обращаться так с охотником?

— Если бы вместо того, чтобы пытаться подслушать то, что вас не касается, достойный сеньор Доминго, так кажется вас зовут, — насмешливо произнес дон Стефано, — вы спокойно продолжали бы спать в своем лагере, с вами не случилось бы маленькой неприятности, на которую вы изволите жаловаться.

— Я должен признать справедливость ваших рассуждений, — ответил бродяга с иронией, — но что делать? Я всегда имел страсть узнать именно то, что от меня старались скрыть.

Незнакомец устремил на него подозрительный взгляд.

— А давно у вас эта страсть, сеньор Доминго? — спросил он.

— С самого детства, — дерзко ответил тот.

— В таком случае, вы, должно быть, узнали очень много различных вещей?

— Бесчисленное множество, господин мой. Дон Стефано обратился к Вольной Пуле.

— Друг мой, — сказал он ему, — ослабьте немного веревку, стягивающую его, я желаю поговорить с ним; может, что и узнаем от него.

Охотник безмолвно исполнил просьбу дона Стефано. Бродяга, почувствовав облегчение, с удовольствием сделал глубокий вздох и сел.

— Слава Богу! — воскликнул он насмешливо. — Теперь хоть находишься в сносном положении, можно и поговорить.

— Не так ли?

— Точно так, господин мой, теперь я готов для вас на любые услуги.

— В таком случае я воспользуюсь вашей любезностью.

— Пользуйтесь, пользуйтесь, сударь, от разговоров с вами я могу только выиграть.

— Может быть, вы и правы. Скажите-ка мне: не считая вашего благородного любопытства, в котором вы мне так чистосердечно признались, нет ли в вас еще каких маленьких недостатков?

Бродяга сделал вид, будто добросовестно вдумывается в себя, и через две-три минуты ответил с огорчением:

— Нет, сударь, не вижу никаких.

— Уверены ли вы в этом?

— Гм! Пожалуй, и могут быть, но, однако, не думаю.

— Ага, вы, видимо, не уверены в этом!

— В самом деле, это правда! — воскликнул бродяга с фальшивой откровенностью. — Вы знаете, сударь, как несовершенна человеческая натура.

— А если бы я вам помог, — сказал дон Стефано, — может быть, что…

— Мы найдем кое-что, не так ли, сударь? — живо прервал его Доминго. — Так помогите, помогите мне, ничего лучшего я не желаю.

— Так, например… заметьте хорошенько: я полагаю, но не утверждаю…

— Я знаю, полноте, сударь, не стесняйтесь.

— Итак, может быть, в вас есть некоторая слабость к деньгам?

— В особенности к золоту.

— Это-то я и хотел сказать.

— Потому только, сударь, что золото так приятно звучит! О! И если его честно приобрести!..

— Разумеется. Вот, например, предположим, что кто-нибудь предложил бы вам тысячу пиастров за открытие тайны паланкина дона Мигеля Ортеги.

— Хорошо! — воскликнул бродяга, устремляя ясный взгляд на незнакомца, который в свою очередь внимательно следил за ним.

— И если кто-нибудь, — продолжал дон Стефано, — дал бы вам сверх того, в задаток, такое вот кольцо.

Произнося эти слова, он повертел перед глазами негодяя великолепным бриллиантом.

— Я бы согласился, клянусь Богом! — с жадностью воскликнул бродяга. — Хотя бы для открытия этого секрета мне пришлось бы навсегда лишиться места в раю, на которое я все же надеялся!

— Освободите этого человека, Вольная Пуля, — холодно произнес дон Стефано, — мы поняли друг друга.

Почувствовав себя на свободе, метис подпрыгнул от радости.

— Где перстень? — спросил он.

— Вот он, возьми его, — сказал дон Стефано, подавая ему перстень. — Договор заключен?

Доминго сложил крестом большой палец правой руки и большой палец левой и, гордо подняв голову, сказал громко и с чувством:

— Клянусь крестом Искупителя употребить все усилия для открытия тайны, которую дон Мигель так ревностно скрывает! Клянусь никогда не изменять кавалеру, с которым заключаю условие в настоящую минуту! Эту клятву произношу в присутствии трех лиц, здесь стоящих, и обязываюсь, если обману их, подвергнуться без ропота такому наказанию, даже смерти, к какому угодно будет этим господам присудить меня.

Клятва, принесенная Доминго, была самая грозная, какую только могут произносить испано-американцы; не было примера, чтобы они нарушили ее. Дон Стефано удовольствовался ею и доверился честности бродяги.

Вдруг на некотором расстоянии от них раздалось несколько выстрелов, а вслед за ними громкие крики.

Вольная Пуля вздрогнул.

— Дон Хосе, — сказал он незнакомцу, положив руку на его плечо, — Бог покровительствует нам. Возвращайтесь в лагерь. Следующей ночью я, вероятно, сообщу вам что-нибудь новое.

— Но что означают эти выстрелы?

— Не беспокойтесь, идите, предоставьте действовать мне.

— Если вы этого хотите, извольте, я уйду.

— А я? — спросил Доминго. — Послушайте, друзья, если вам предстоит подраться на ножах, то не можете ли вы и меня взять с собой?

Старый охотник внимательно посмотрел на него.

— Гм! Мысль твоя не дурна, — сказал он через минуту, — пойдем, пожалуй, с нами.

— В добрый час; вот и найден предлог для оправдания моего отсутствия.

Дон Стефано улыбнулся. Напомнив еще раз Вольной Пуле об их свидании в следующую ночь, он скрылся в кустарнике, направляясь к лагерю.

Оба охотника и метис остались одни.