Онлайн чтение книги Когда людоед очнется L'Absence de l'ogre
1

Стаканчик белого, выпитый у Зазы, оставил во рту приятное послевкусие, и Ману насвистывал, входя в северные ворота Монсури, когда навстречу ему попалась парочка джоггеров. Какого черта они здесь бегают, потея, как тюлени, одержимые своим брюшным прессом? Как бы ему хотелось, чтобы в этот утренний час парк принадлежал ему одному. Но он спохватился: ни к чему невеселыми мыслями портить столь славное начало дня. В туях копошились воробушки, сорока прихорашивалась на самой красивой ветке пурпурного бука, система автоматической поливки разбрасывала там и сям звенящие струйки, и дивный влажный аромат плавал в воздухе, так что Ману казалось, что он заново родился. Он пошел по тропинке вдоль линии скоростного метро. Распускавшиеся у ограды розовые кусты благоухали. Он осмотрел пышущие здоровьем почки мужской особи гинкго билоба. Чудо-дерево, способное выдержать что угодно: сильные холода, затяжные дожди, нашествие паразитов. По слухам, этот вид пережил Хиросиму и человеческий вандализм.

— Привет, Коидзуми! Все пучком, парень? Ну еще бы, ты, как всегда, в отличной форме.

Ману не только беседовал с любимыми деревьями, он к тому же усвоил привычку давать им имена, заимствуя их из мира политики. Спортсмены-тюлени и прочие разношерстные зеваки, заслышав его монологи, смотрели на него жалостливо, словно на умалишенного, что, впрочем, ничуть его не смущало. Скорее наоборот.

Он отправился проведать Тони Блэра. Девонширская яблоня плохо перенесла зиму. Прослушав ее листочки, Ману пришел к выводу, что, хотя Тони знавал лучшие времена, он явно идет на поправку. На станцию с обычным грохотом прибыл поезд скоростного метро, чтобы снова, заскрежетав колесами, тронуться в путь. В звуках парка Монсури чего-то не хватало. Слышалось только пение птиц и гул уличного движения неподалеку. А ведь должна еще разноситься победная песнь пилы для обрезки деревьев. Ману поспешил туда, где росли каштаны. Де Голль нуждался в основательной стрижке. Как, впрочем, и Миттеран, Ширак, Помпиду, Жискар и остальные. Он не удостоил взглядом «арт-объекты», которые уродовали его парк. Уполномоченный по культуре решил осквернить Монсури ордой пугал, созданных пронырами, которые величали себя художниками, хотя их дарования проявлялись преимущественно в выколачивании субсидий, но добрым людям радости не приносили. Безобразные конструкции из всякой дряни, словно подобранные на свалке, никого не пугали, а что до дроздов, те просто смеялись им в лицо. Скорее они вызывали желание пойти куда-нибудь подальше и поискать там травку позеленее.

К своему изумлению, он обнаружил Малыша Луи и Жана-Кристофа развалившимися у водопада. Пугало из ржавых консервных банок пялилось на них с самым идиотским видом.

— Эй вы, подъем! Если еще не заметили, вас ждут не дождутся работа и ветки.

— А мы ждем Бернара, — отвечал Жан-Кристоф с видом молокососа, которого во время первого причастия застукали за распитием церковного вина.

— «Мы ждем Бернара», — передразнил его Ману. — А зачем?

— С какой радости нам вкалывать больше его? — возразил Малыш Луи своим привычным тоном кузена начальника.

— Мне нравится твой ход мысли. А если Бернар заболел, вы так и будете ждать, пока каштаны, словно кошки, сами на себя наведут красоту?

— Ну ладно, сейчас начнем.

Малыш Луи и в самом деле родственник Блеза Макера и иной раз этим пользуется, но он неплохой парень, хоть и размазня. Ману наблюдал за этими шутами, пока они надевали на себя снаряжение, не позволявшее свалиться с каштанов, а потом направился к сараю с инструментами, размышляя, куда же запропастился их товарищ. Несмотря на свое сходство с гориллой, Бернар работы не боялся, и хотя он никогда не порол горячки, это не мешало ему работать за троих Малышей Луи. Если не за четверых.

Погрузившись в свои мысли, Ману миновал Ганди и Горбачева, даже словечком с ними не перемолвившись. Дверь сарая была приоткрыта, и он ускорил шаг. Кто-то взломал замок. Он обнаружил на скамье грузное тело, услышал раскатистый храп и приблизился к спящему. Это был Бернар. Вокруг стоял запах перегара, способный пробудить катакомбы под Монсури. Ману сжал его плечо, потряс, похлопал по щекам. Бернар захрапел пуще прежнего. Что все это значит? Никогда еще гризли не вел себя как забулдыга. Он всегда первым брался за лопату или пилу для обрезки деревьев. Ману вышел из сарая и, обнаружив у себя на ладони красные следы, принюхался. Не похоже на краску или удобрения. Тогда он вернулся к Бернару и не без труда перевернул его на спину. Лицо у того было расцарапано, словно он сцепился с мартовским котом.

Душераздирающий крик заставил Ману вздрогнуть. Женский крик.

Он бросился на шум. Рядом с высоким Кеннеди и вооруженным вилами чучелом из йогуртовых упаковок джоггеры окружили Малыша Луи и Жан-Кристофа. Само собой, эта парочка не упустит возможности подольше отлынивать от работы. И ни одного сторожа в поле зрения. Один из тюленей-спортсменов успокаивал девушку в шортах.

— Черт возьми, что происходит? — вскричал Ману, выведенный из себя тем, что все будто сговорились испортить ему чудесное утро.

И тогда он разглядел туфлю, валявшуюся под секвойей dendrum gigantum.

Он обогнул долговязого Кеннеди. Лужайка плавилась под слепящим солнечным светом, и, вытянувшись, в этом сиянии лежала девушка. Иссиня-черные волосы, в лице ни кровинки, фиолетовые губы, нос и уши в пирсинге, футболка с черепом, кожаные браслеты с заклепками, одной туфли не хватает. Ману подумал об эпилептическом припадке, вспомнил, что нужно поскорее запрокинуть ей голову, чтобы не запал язык. А потом понял, что мозг изо всех сил пытается убедить его, будто девушка еще жива. Ноги подкосились, так что пришлось уцепиться за вилы дурацкого чучела. Глаза умершей остекленели. Он заставил себя коснуться ее предплечья: оно оказалось твердым и холодным, словно камень. Весь дрожа, он вернулся к зевакам, изо всех сил стараясь держать голову прямо.

— Ману, что делать-то будем? — запинаясь, спросил его Жан-Кристоф.

— Иди к сторожам, скажи, чтобы вызвали легавых.

— У меня есть телефон, — предложил один из джоггеров. — Я сам могу позвонить.

Ману заставил себя думать. Стаканчик белого, выпитый у Зазы, этому не способствовал.

— Нет-нет, мы не должны разбредаться, это может все запутать, надо соблюдать правила, сторожа — представители правопорядка, будем действовать через них, это необходимая инстанция, иначе все обрушится на нас, садовников, и с такой высоты, что мало нам не покажется: камнями закидают, как в старину.

Ману попятился, делая вид, что он тут ни при чем, а потом бросился к сараю с инструментами. Его терзало дурное предчувствие. А пока он был готов на все, чтобы разбудить Бернара. Окунуть его головой в тазик с гуано, сунуть нашатырь под нос, уколоть вилами и проделывать это столько раз, сколько потребуется.