Онлайн чтение книги Когда людоед очнется L'Absence de l'ogre
8

— Ну а я вам расскажу совсем другую историю, — объявила Альберта, в последний раз ударяя палочкой по малому барабану.

Ингрид, Лола и Зигмунд только что познакомились с перкуссионисткой и ударницей «Вампиреллас», группы Лу Неккер, и она согласилась сообщить им свое мнение о россказнях сестры Маргариты.

— Для начала учтите, что она нас на дух не переносит. Ее воротит от нашего стиля, образа жизни, а больше всего — от нашей музыки.

Огненно-рыжая Альберта была одета в футболку, густозаселенную героинями манги, черную кожаную мини-юбку, рваные колготки сеточкой и фиолетовые мартенсы. Макияж придавал ее лицу мертвенную бледность, а глазам — керамический блеск, губы и нос украшал пирсинг. Яснее ясного, что у монахинь обители Милосердия и племени «Вампиреллас» представления о приличной одежде и духовных ценностях сильно разнились.

— Бернар сидел на своем каштане, обвязавшись веревкой, с пилой в руках, и пялился на нас. Пусть так. Но кто поступил бы иначе? Я не удивилась бы, обнаружив, что на дереве гнездится пятнадцать мужиков, развесивших уши, как слоненок Дамбо.

Лола и Ингрид вопросительно приподняли брови.

— Мы репетировали с распахнутыми настежь окнами. Угарный кусок, который Лу написала в припадке безумного вдохновения. Ее пальцы порхали по «гибсону», она была словно в трансе, а голос звучал, как никогда, пронзительно. Я лупила по барабанам, а Кармен пилила на басу. Мы были…

Альберта замолчала и уставилась в пустоту. Потом бросилась на один из матрасов, разбросанных по цементному полу, и разрыдалась. Ингрид опустилась рядом на колени и обняла ее. Рокерша не противилась и выплакалась от души. Лола подошла к окну и представила, как толстяк в костюме садовника сидит на ветке и наслаждается лучшим концертом в своей жизни. Она заметила движение за одним из окон напротив. Это было в кабинете сестры Маргариты.

Альберта уже успокоилась. Ингрид дала ей бумажные носовые платки и угостила завалявшейся в кармане резинкой. Благодарно взглянув на нее, рокерша приняла и то и другое.

— Вот так Лу и Бернар подружились, — продолжала она, хлюпая носом. — Классным людям нравилась Лу. Я в жизни не видала другого такого терпимого и креативного человека. Ее все вдохновляло. Даже завывания добрых монахинь.

— Разве добрые монахини воют? — заинтересовалась Ингрид.

— А ты и правда прикольная. Случайно, не музыкантша?

— Нет, я массажистка. И танцовщица.

— Так я и думала! А в каком стиле?

— Стриптиз. В «Калипсо», Пигаль.

— Мы с подружкой обожаем смотреть стриптиз. Только не говори мне, что ты та самая Габриелла Тижер Пламенная!

— Yes, it's me, dear!^{[8]Она самая, дорогуша! (англ.).}

— Прости, в этих тряпках тебя и не узнать. Да еще без твоей рыжей гривы.

Не удержавшись, Лола возвела очи к небу. Впервые хоть кто-то согласился с Ингрид, сочтя ее раздевания художественным танцем. Она дала девушкам пощебетать по душам, прежде чем вмешаться в разговор:

— Хотелось бы мне знать, почему Лу нашли в Монсури.

— Потому что она там часто бывала, — ответила Альберта. — Занималась тай-чи.

— Обычно это делают в группе.

— Лу не нравились группы, конечно, кроме нашей. Она уединялась среди зелени. Рано утром.

— С открытием парка?

— До открытия.

— А как?

— Перелезала через решетку и забиралась в свой заросший кустами уголок. Чтобы никто не мешал ей заниматься китайщиной. И чтобы сочинять песни. Лучшие наши вещи осенили ее в парке на рассвете. Ты мне не веришь?

Лола только поморщилась.

— Знаю я, о чем ты думаешь! Пусть мы готы и играем рок, это еще не значит, что мы пьем, ширяемся и ведем ночную жизнь. Лу была ранней пташкой.

— Только не нервничай. Лу была ранней пташкой. Вот и отлично.

— Я и не нервничаю. Просто объясняю. Понимаешь, здесь, в общине, жизнь бурлит, порой даже через край. Всегда полно народу, шумно. К тому же сестра Маргарита не пускала нас в сад. Послушать ее, так мы дикарки, не способные ценить красоту. Надо же такое придумать. Если бы она позволила Лу заниматься тай-чи в монастырском саду, ничего бы не стряслось. Так ведь нет, рай не для живых. Мы здесь для того, чтобы страдать. Прикинь, как она рассуждает?

— Лу участвовала в защите мастерских?

— Еще бы! Она-то и придумала ЦИЖ.

— Центр искусств Жармона?

— А ты соображаешь, когда захочешь. Даже приятно. Сама видишь — если кто и хотел вырвать сад из лап подрядчиков, так это Лу, а вовсе не мать-настоятельница.

Их прервали громкие крики и топот. Альберта и бровью не повела. Зигмунд насторожился. Лоле послышалось лязганье железа и пронзительные вопли. Некоторое время ничего не происходило, затем бешеная девица с цыганской шевелюрой ворвалась в студию с тонкой тростью наперевес. Лола отступила на шаг, осознав, что это шпага-трость. Зигмунд вытянул к ней морду и подошел к Ингрид, готовый ее защитить. Воительница была такой же высокой, как американка, но на вид на ней было килограммов на двадцать побольше мускулатуры. Одета она была в редингот, словно снятый с кучера времен Луи-Гийома Жибле де Монфори, бордовые панталоны, слишком туго ее обтягивающие, и ботфорты из пластика.

— Двоих уложила! — возвестила она победно.

Заметив бумажные платки Ингрид, она вытащила из пачки один, чтобы протереть клинок. Затем убрала его обратно в трость и бросила в угол. Рухнув на матрас, она принялась разглядывать гостий и далматинца.

— Это Кармен, — объяснила Альберта. — Наша басистка.

— Ага, и я только что уложила двоих, — повторила вновь прибывшая. — Двоих!

— Крупных? — спросила Альберта.

— Довольно крупных для грызунов. Но не слишком — для крыс.

— Rats! Please, no!^{[9]Крысы! Только не это! (англ.).} — завопила Ингрид.

Басистка насмешливо глянула на нее, прежде чем утратить к ней всякий интерес. Она подобрала валявшийся на матрасе журнал «Метро» и погрузилась в чтение. Лола встряхнула Ингрид, чтобы привести ее в чувство. Обычно американка была отважна, словно бешеный пират, но грязь и миазмы неизменно потрясали ее нервы до самых оснований.

— Да уж, с тех пор как «Батикап» задумал прибрать к рукам механические мастерские Жармона, мы постоянно натыкаемся на крыс и использованные шприцы, — заметила Альберта. — Ни с того ни с сего.

— То есть подрядчик «Толбьяк-Престиж» запугивает вас, чтобы заставить убраться отсюда?

— Ты все правильно поняла, мадам, — вмешалась Кармен. — Но нас не так-то легко запугать. Верно, Альберта?

— Да уж, нелегко.

— А Лу думала так же? — спросила Лола.

— Не то слово. Лу знала, как действовать. У нее был подход к старику.

— К старику?

— Жерве Жармону, владельцу механических мастерских. Он хоть и древний старик, но молодежь ему по душе. Как и искусство.

— Лу всегда находила с ним общий язык, — уточнила Кармен.

— Когда мы сюда только вселились, старик заявился, чтобы нас выставить, — продолжала Альберта. — Но Лу не сдрейфила, а сумела заговорить ему зубы. Показала студии, объяснила, как важно то, что мы делаем, и упросила предоставить нам эти помещения, пока здание не продадут. Обещала, что здесь не будет ни беспорядка, ни наркоты. Убедила его, что сад следует включить в Список объектов всемирного наследия. А не отдавать на съедение бульдозерам. Старик усек и согласился.

— Но потом на горизонте появился Жильбер Марке, — добавила Кармен. — Настоящая язва.

— А кто он? — спросила Лола.

— Генеральный президент фирмы «Батикап», — объяснила Альберта. — Он вел переговоры с монашками о выкупе их здания. При виде мастерских он тут же учуял золотое дно. Короче, он выкладывает тридцать миллионов евро за монастырь, мастерские и сад, перестраивает их в апартаменты класса «люкс», сад превращает в лужайку и парковку и перепродает все за бешеные бабки.

— То есть втридорога, — уточнила Кармен.

— А если он выкупит только монастырь с садом, окна шикарных апартаментов будут выходить прямиком на студии. И престижность снизится на порядок. Так ведь? — сказала Лола.

— В точку, мадам, — устало вздохнула Кармен.

— Но что за выгода Жерве Жармону дарить мастерские общине, если подрядчик готов выкупить у него недвижимость?

— Сказано тебе: он совсем старый! — заорала Кармен. — Ты что, не догоняешь?

— Хочешь сказать, он уже из ума выжил?

Кармен брезгливо поморщилась и снова уткнулась в журнал. Зигмунд тем временем подобрался поближе и обнюхивал ее сапоги.

— У него и так денег навалом, — усмехнулась Альберта. — Чуть больше, чуть меньше — какая разница в его-то возрасте? Вот он и вбил себе в голову, что затея с Центром искусств Жармона — самое стоящее, что он может сделать, прежде чем сыграть в ящик. И по-моему, он прав.

Возмущенно фыркнув, Кармен вскочила на ноги. Зигмунд поспешно ретировался за развалившееся кресло. Кармен рывком открыла помятый металлический шкаф. На обратной стороне дверцы были крупно выведены десять цифр.

— Телефон старика, — сказала она. — Можешь надоедать ему своими вопросами напрямую.

Лола невозмутимо записала номер. Альберта вышла вместе с ними.

— Вы уж извините мою подругу. Мы все переживаем по-своему. Я чувствую себя как выжатый лимон. А Кармен в бешенстве. Мы потеряли не только лучшую подругу, но и опору «Вампиреллас». Не представляю, что теперь с нами будет.

— Никогда не надо отчаиваться, — подбодрила ее Ингрид. — Мы здесь, чтобы выяснить, кто совершил это жуткое злодейство. К тому же мы куда добротнее, чем майор Дюген со своим прилипалой. Ты в надежных руках!

— Ты хотела сказать, «куда добрее»?

— Ну если тебе так больше нравится.

Лола не смогла удержаться от улыбки. Ингрид рождена, чтобы переделывать на свой лад французский язык и ободрять всех встречных-поперечных.

— А кроме Жильбера Марке, у Лу были враги? — спросила она.

— Я же сказала — ее все уважали.

— А дружок у нее был?

— Она встречалась с Норой.

— В самом деле?

— И что такого?

— Ничего такого. А что потом?

— Кажется, долго это не продлилось. Потом еще Юпитер…

— Художница?

— Художник. Мы с Кармен — лесбиянки. А Лу была бисексуалкой. Это ведь ее право?

— А я и не вижу здесь ничего предосудительного. Кто такой Юпитер?

— Юпитер Тоби — его псевдоним. У него скульптурная мастерская на первом этаже. Если хотите, можем к нему спуститься.

Воспользовавшись предложением Альберты, они осмотрели мастерские. На втором этаже изможденная брюнетка трудилась над большим полотном, изображавшим трио музыкантш на кроваво-красном фоне. Девушка с мертвенно-бледным лицом в центре картины, казалось, истошно кричала. Из ее электрогитары глубокого черного цвета вырывались оранжевые языки пламени.

— Это Нора. Она работает над картиной без передышки. Почти не спит.

— Она рисует «Вампиреллас»? — спросила Ингрид.

— Да, в память о Лу.

— На этой красивой черной гитаре только что играла Кармен?

— Да, на «гибсоне» Лу. Чудо-гитара. Кармен пытается ее приручить. Гриф из черного дерева, черный корпус и адское звучание. Мы даже не знаем, сохранить ли ее на память. Или продать. Она стоит уйму денег.

Лола заметила, что не все помещения заняты.

— После того что случилось с Лу и из-за грязных проделок Марке немало народу съехало, — с горечью объяснила музыкантша. — А ведь ЦИЖ — потрясающая идея.

Они проходили мимо фотостудии. Там был обеденный перерыв. Фотограф и модель ели сэндвичи. Девушка выглядела спокойной и вполне вменяемой. Лола убедилась, что и прежде она была не под кайфом, а просто выполняла указания фотографа. Но для очистки совести она спросила у Альберты:

— Ты можешь подтвердить, что наркота у вас не в ходу? Сама понимаешь, это важно. К тому же я уже не служу в полиции, так что не стесняйся…

— У нас была цель. Мы собрались здесь, чтобы вкалывать. И у нас были свои правила. Строгие правила: соблюдать порядок и никакой дури.

Лоле показалось, что та говорит искренне. И она решила ей поверить. В мастерской Юпитера Тоби было пусто. Три больших деревянных ящика, очевидно, ожидали, когда их заберут. Тут в мастерскую влетела разгневанная Нора и бросилась к Альберте:

— Видала, Юпитер свалил по-тихому?

— Да ты что? А я и не заметила!

— Я узнала, что он подыскал себе мастерскую. А где, не сказал. Но я спросила у грузчиков. Прикинь, он неплохо устроился в Монруже. На бывшей фабрике керамической плитки. Только подумай, целая фабрика ему одному. Я слышала, как они с Лу поцапались, теперь понимаю из-за чего. Смазливый подонок!

— А вы присутствовали при их ссоре? — спросила Лола.

Нора окинула ее подозрительным взглядом, затем вопросительно посмотрела на Альберту. Музыкантша кивнула.

— Я знала версию Лу, — продолжала Нора. — Она называла Юпитера предателем. Мне он не нравится, но готова признать: у него есть талант. Лу считала, что с его уходом ЦИЖ много потеряет. К тому же она воспользовалась его дружбой с сестрой Маргаритой, чтобы попытаться убедить ее отказаться от сделки.

— Скульптор и мать-настоятельница дружили? — удивилась Лола.

— Юпитер умеет втираться в доверие, — отвечала Нора. — Он тебе и мусорщик, и папа римский, меценат и консьерж в одном лице. К тому же он немного смахивает на ботаника, предка сестры Маргариты.

— Монфори?

— На него. Надо сказать, Юпитер сделал немало растительных скульптур и статуэток из разноцветных пряностей. В монастырской библиотеке полным-полно старых книг по ботанике. Юпитер ими бредил. Да и садом тоже. Там есть редкие растения из дальних стран. Между прочим, Юпитер подружился с Болодино.

— А он кто такой?

— Писатель, который сорвал банк. Раньше он тоже здесь жил. До тех пор пока не додумался написать книгу о Луи-Гийоме. Называется «Господин пряностей» — настоящая бомба. И Лу приложила к этому руку.

— То есть?

— Для Центра искусств любая реклама была кстати. Она из кожи вон лезла, чтобы поддержать Болодино. Попросила Юпитера уломать сестру Маргариту, чтобы та предоставила исторические документы. А он отказался. Но Лу удалось раздобыть их самой.

— А как?

— Не представляю. Только знаю, что это было непросто. Без нее «Господин пряностей» не имел бы такого успеха. Получилась бы обычная биография. А вместо этого вышел бестселлер.

— Юпитер уехал из центра из-за ссоры с Лу?

— Вряд ли. Я бы поставила на синдром Болодино. Мастерские Жармона годились во времена тощих коров. Теперь, когда его котировки растут, Юпитер метит выше.

— Мог бы и попрощаться с нами, — заметила Альберта.

— Ну ты размечталась, детка! — бросила Нора на ходу.

Лола взглянула на часы: у нее была назначена встреча с одним из ее прежних осведомителей. Пропускать свидание не следовало: он обещал вкратце рассказать ей о новом поколении изготовителей поддельных документов. Похоже, что все старые мастера ушли на покой.

— Чтобы найти того, кто сделал Брэду фальшивое удостоверение, я должна обновить старые связи. Ты со мной?

— Если ты не против, я еще побуду здесь, — откликнулась Ингрид.

— Как хочешь.

Она подозревала, что Ингрид уже вынашивает несколько грандиозных планов. Поддержать Альберту, укротить Кармен, оценить размах утраченной мечты о Центре искусств Жармона и представить себя на месте Брэда Арсено, который, взобравшись на столетний каштан, изучает вокальную технику рокерши в трансе. Или обойти все студии, приветствуя новых знакомых и отзываясь об их последних шедеврах. А еще, подумала она, Ингрид невольно поддается моему влиянию. Она верит в гнев Кармен и печаль Альберты. Но ей трудно представить, чтобы дружба между готкой из района Бобийо-Толбьяк и садовником из Нового Орлеана выросла, как плод на дереве.