Онлайн чтение книги Запретная стена La muraille interdite
Глава 5

Корабль лег на новый курс. Стоя на корме, Нат чувствовал, как ревет в машинном отделении кочегарка. Из люка вынырнул Неб Орн; все его тело обильно покрывал пот, могучие, забрызганные маслом руки были сплошь исчерчены старыми шрамами.

– Мотор просто надрывается, – бросил он парню. – Еще чуть-чуть, и наша лодчонка раскалится докрасна, так что наши пятки будут шипеть на палубе, как сало на сковородке.

Тыльной стороной ладони Нат отер испарину со лба. По спине уже бежали ручейки пота.

– Почему ты поплыл вместе с нами? – спросил вдруг Неб.

Нат поморщился:

– Решил вернуться… домой, – выдавил он неохотно. – Маленький такой островок. Сольтерра. Там совсем жить невозможно.

– Поэтому ты и ушел оттуда?

– Да, но все обернулось не слишком хорошо. Не хочу об этом рассказывать. Да кстати, не так уж далеко я ушел. Я оставил дом сразу после смерти отца, чтобы не оставаться одному. Никто меня не удерживал. Я хотел попытать счастья. В моих краях ни один человек никогда не покидал родного холма. Поэтому меня сочли чокнутым, изменником.

– А чем занимался твой отец? Рыбачил? Охотился?

Нат покачал головой:

– Нет. Уж лучше бы так… Он был дозорным, наблюдал за облаками, и он знал заклинания, способные отгонять демонов тумана.

Глаза Неба на долю секунды расширились.

– Дозорный… ишь ты, – присвистнул он. – Важный человек, значит. У дозорных куча разных привилегий.

Нат отметил, что слова гарпунера были не лишены некоторой досадливой горечи. Как и большинство людей, он не имел ни малейшего понятия о том, какой на самом деле была жизнь дозорного. Правда наверняка сильно бы его разочаровала.

Они расстались: Небу предстояло укрепить лафет одной из пушек, который его тревожил, а также произвести смотр боеприпасов.

Нат вернулся на свой наблюдательный пункт. Клубы пара вырывались из трюма всякий раз, как кто-нибудь открывал люк.

Внезапно уши юноши заложило от мощных раскатов грома. На секунду у Ната мелькнула мысль, что это взорвалось машинное отделение, разворотив весь корабль, но тут до него донеслись отчаянные крики: «Дождь!»

Началась паника. Из-за тяжелого, как в парилке, жара большинство матросов поснимали свои защитные латы. Нат и сам за минуту до того хотел снять металлический ворот, натиравший ему плечи.

Грянул второй раскат грома, за которым последовали первые каменные залпы. Нат услышал, как камни засвистели у него над головой, словно выпущенные из пращи. Галька с грохотом рикошетила от палубы; один каменный осколок с визгом высек искру о бронированный борт, а затем насквозь пробил грудь стоявшего рядом матроса. Тот рухнул, крича от боли. Всех прочих, кто оказался без доспехов, ожидала такая же судьба. Каменные градины нещадно дырявили кожу и черепные кости.

От страха Нат оцепенел, застыв на месте. Ему ни разу не доводилось видеть такой свирепой грозы. Он упал на колени, пытаясь на ощупь отыскать шлем, который минуту назад положил рядом с собой. Увы, один из мечущихся по палубе моряков случайно поддал шлем ногой, и тот укатился далеко в сторону.

Теперь буря бесновалась в полную силу, невидимой рукой швыряя с небес каменный ливень. Кремниевые льдинки молотили по броне, с грохотом разлетаясь во все стороны. Нат скрючился у борта, обхватив голову руками и пытаясь как-то укрыться от прямых попаданий, которые точно стали бы смертельными. Кираса защищала его, но при каждом новом попадании ему казалось, будто кто-то со всей силы шарахает его дубиной.

Один из матросов, получив удар в затылок, повалился на палубу, захлебываясь кровью: камень вырвал ему язык. Каждая каменная «капля» прокладывала себе путь к земле с силой пули.

Небеса словно решили учинить всеобщую казнь через побивание камнями, от которых коробилась броня и вылетали стекла иллюминаторов.

Нат припомнил, что некогда объяснял ему отец:

«На Алмоа состав дождевой воды изменился. Проходя через слои атмосферы, капли накапливают молекулы извести, которые искажают их структуру, и к тому времени, как они достигают земли, они превращаются в камни! Невежды непременно скажут тебе, что это следствие Великого Проклятия, но это просто глупость. Все дело в экологических нарушениях!»

Корабль застонал. Стальная обшивка корежилась и рвалась под напором каменного ливня, обнажая внутренние отсеки судна. Нату удалось укрыться под чьим-то щитом, и теперь он отчаянно цеплялся за кожаный ремень, прикрепленный к стальному диску, который только вздрагивал от очередного шквала. Одна из градин подкатилась к его ногам. Она была круглая, гладкая, как агатовая бусина… и совершенно сухая.

– Если корабль будет наполняться и дальше, мы пойдем ко дну! – закричал капитан.

Он был прав. Каменные шарики, ручейками стекая через люки, постепенно наполняли трюмы. С каждой минутой отяжелевший корабль оседал все глубже.

Люди на палубе пытались заделывать пробоины. Падающие с неба камни то и дело колотили по незащищенным спинам, разбивая почки и легкие.

– Отступаем на нижнюю палубу! – скомандовал Нат.

Он сильно тревожился за Неба Орна, которого ливень наверняка застал голым по пояс, занятым осмотром пушек.

Уцелевшие осторожно отступили, стараясь не выставлять за пределы щитов руки и ноги. Каменная шрапнель била достаточно сильно, чтобы покалечить оставленные без защиты конечности.

У подножия трапа, ведущего вниз, они обнаружили лежащего без сознания гарпунера: на лбу у него вздулась громадная шишка, щеки и скулы были покрыты кровоподтеками и ссадинами. Ему еще повезло, что в него попадали только мелкие градинки. Нат и другие матросы не без труда оттащили его в более безопасное место.

Они сгрудились между двумя пушками, куда проникающие через пробоины в потолке камни попадали уже на излете; тем не менее силы удара хватало, чтобы градины взрывались облачками сухой пыли.

Ливень бушевал около получаса и закончился так же внезапно, как и начался.

Воцарившаяся после грохота тишина сама казалась оглушающей. Некоторое время никто не решался сдвинуться с места, но затем Нат отодвинул щит и выбрался на палубу. Испещренная кратерами поверхность ила вокруг судна напоминала лунную поверхность.

Судно пострадало очень сильно. Из команды уцелели лишь немногие; потери насчитывали пять убитых и десять тяжелораненых. В воздухе висел душный запах крови.

В машинном отделении пробитые камнями трубы исходили ручейками пара.

Схватив рупор, капитан объявил, что давление упало до нуля и двигатель требует ремонта. Неб Орн, едва придя в себя, снова спустился вниз, в кочегарку. Нат побежал вместе с годными к службе матросами вычерпывать миллионы и миллионы небесных камешков, заполнивших трюмы.

Он занял свое место в цепочке, по которой передавали ведра с градинами, чтобы высыпать их за борт. Каждое такое ведро, наполненное под край, весило килограммов тридцать, и Нат тут же почувствовал, как налились болью его руки. Но что поделать? Приходилось работать дальше.

Никто не разговаривал – каждый берег силы для работы, и вокруг было слышно лишь натужное, хриплое дыхание, перемежающееся в регулярном ритме шорохом ссыпаемой на равнину гальки.

Наконец донесшийся из топки свист возвестил, что давление снова растет; десять минут спустя винт снова начал вращаться, и судно вырвалось из глинистого плена с треском, от которого свело челюсти у всего экипажа.

Из люка показалась голова Неба Орна. Его синяки уже успели налиться чернотой, и Нат не сразу его узнал.

– Поехали! – крикнул гарпунер с напускной веселостью. – Все наверх!

– Ты в порядке? – спросил юноша, пока матросы занимали свои места на палубе.

– В порядке, – буркнул усатый великан.

И, чуть помолчав, добавил:

– Раньше в это время года никогда не бывало дождей. Погода совсем разладилась. Опоздаем примерно на полдня, если только…

Он резко умолк и снова вернулся к сплетению трубок двигателя, что-то подправляя в них при помощи молотка.

Нат ощупал свои бока, морщась от боли. Его кираса сильно покоробилась от недавнего ливня, руки нещадно ныли. Он оторвал полосу ткани от подола туники, чтобы кое-как перевязать ушибы. Волосы липли ко лбу от пота. Наверное, ему следовало радоваться, что он не ранен. Другим повезло куда меньше. На палубе все еще виднелись кровавые потеки там, где несчастные попали под обстрел.

Поднявшийся ветерок показался ему упоительно свежим. Небо набрякло свинцом, но на горизонте виднелась светлая полоска. Прямо впереди смутно виднелась какая-то темная масса.

«Только бы не…» – подумал он, не успев толком осознать, чего же боится.

Скоро он застучал зубами от холода. «Конечно, от холода», – твердил он сам себе, в глубине души отлично понимая: причина этому – страх.