Онлайн чтение книги Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих Le Vite de’piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ СПИНЕЛЛО АРЕТИНО ЖИВОПИСЦА

Когда однажды, и не в первый раз, были изгнаны из Флоренции гибеллины, переселился в Ареццо и Лука Спинелли, и в этом городе родился у него сын, которому было дано имя Спинелло, и который от природы проявил такую склонность к занятиям живописью, что почти без учителя, будучи еще мальчиком, узнал то, чего не знают многие, учившиеся под руководством лучших учителей. И более того, подружившись с Якопо ди Казентино, когда тот работал в Ареццо, и научившись у него кое-чему, он, не достигнув еще двадцати лет, стал намного лучшим мастером смолоду, чем Якопо был в старости.

И вот когда Спинелло начал приобретать имя хорошего живописца, мессер Дардано Аччайуоли, построивший церковь Сан Никколо при папских покоях за Санта Мариа Новелла на Виа делла Скала, где он воздвиг и гробницу своему брату епископу, поручил Спинелло расписать всю эту церковь фреской историями из жития св. Николая, епископа Барийского, и тот все закончил в 1334 году, проработав беспрерывно два года. В этом произведении Спинелло проявил себя столь отменным как в колорите, так и в рисунке, что вплоть до наших дней прекрасно сохранялись и краски, и выразительные достоинства фигур, пока несколько лет тому назад большая часть не была уничтожена огнем, охватившим неожиданно эту церковь, которую неосмотрительно заполнили соломой люди нерадивые, пользовавшиеся ею как сеновалом или овином.

Привлеченный славой этой работы, мессер Бароне Капелли, гражданин Флоренции, поручил Спинелло написать фреской в главной капелле Санта Мариа Маджоре много историй из жизни Мадонны и несколько из жития св. Антония-аббата, а рядом освящение этой древнейшей церкви, произведенное папой Пасхалием вторым этого имени, и Спинелло исполнил все так хорошо, что кажется, будто сделано это в один день, а не во много месяцев, как было на самом деле. Рядом с названным папой находится портрет самого мессера Бароне с натуры в одежде того времени, выполненный весьма хорошо и с величайшим толком.

Закончив эту капеллу, Спинелло работал фреской в церкви дель Кармине в капелле святых апостолов Иакова и Иоанна, где между прочим с большой тщательностью изобразил, как жена Заведея, мать Иакова, просит Иисуса Христа посадить одного из ее сыновей по правую руку отца в Царстве Небесном, а другого – по левую, и немного дальше мы видим, как Заведей, Иаков и Иоанн оставляют сети и следуют за Христом с живостью и в чудесной манере. В другой капелле той же церкви, что возле главной, Спинелло написал также фреской несколько историй из жизни Мадонны, как перед ее Успением ей чудесно являются апостолы, а также, как она умирает и затем возносится на небо ангелами. А так как история имела большие размеры, но небольшая капелла, длина которой не превышала десяти локтей, а высота пяти, не вмещала всего и главным образом Успения Богоматери, то Спинелло с прекрасной рассудительностью завернул историю по ходу ее действия туда, где Христос и ангелы встречают Богоматерь.

В одной из капелл церкви Санта Тринита он написал фреской весьма прекрасное Благовещение, а в церкви Сант Апостоло на доске главного алтаря написал темперой Святого Духа, нисходящего на апостолов в виде огненных языков. Равным образом в Санта Лучиа де Барди он написал небольшую доску, а в Санта Кроче еще одну большую в капелле св. Иоанна Крестителя, расписанной Джотто.

После этих вещей из-за большой известности, которую он приобрел, работая во Флоренции, шестьдесят граждан, управлявших тогда Ареццо, отозвали его туда, и Коммуна поручила ему написать в церкви старого собора, что за городом, историю Волхвов, а в капелле Св. Сигизмунда – святого Доната, от благословения которого подыхает змея. Равным образом на многих столбах того же собора он выполнил разнообразные фигуры, а на одной из стен Магдалину, умащающую ноги Христа в доме Симона, а также и другие живописные работы, упоминать о которых не приходится, ибо храм этот, который был наполнен гробницами, мощами святых и другими примечательными вещами, ныне совершенно разрушен. Скажу все же, дабы осталась какая-нибудь память об этом, что собор был воздвигнут аретинцами более тысячи трехсот лет тому назад, когда впервые они были обращены в веру Иисуса Христа св. Донатом, ставшим затем епископом этого города, и был посвящен его имени и богато украшен изнутри и снаружи обломками древнейших сооружений. План этого здания, о котором в другом месте говорится подробно, снаружи делился на шестнадцать граней, внутри же на восемь, и все они были полны обломков храмов того времени, которые раньше были посвящены идолам; одним словом, этот храм, до того как он был разрушен, был таким прекрасным, каким только может быть такой древнейший храм.

После многих живописных работ, выполненных в соборе, Спинелло написал в Сан Франческо в капелле Марсуппини папу Гонория, одобряющего и утверждающего устав святого Франциска, в образе Иннокентия IV – по полученному им откуда-то его портрету с натуры. В той же церкви он написал также много историй в капелле Св. Михаила Архангела, там, где звонят в колокола, и немного ниже, в капелле мессера Джулиано Баччо – Благовещение с другими фигурами, получившими большое одобрение; все названные работы, произведенные в этой церкви, были выполнены фреской с большой сноровкой и решительностью с 1334 до 1338 года. Затем в приходской церкви того же города он расписал капеллу Св. Петра и Павла и под ней капеллу Св. Михаила Архангела, а для братства Санта Мариа делла Мизерикордиа с той же стороны – фреской капеллу святых Иакова и Филиппа, а над главными дверями братства, что на площади, то есть в арке, написал Положение во гроб со св. Иоанном по заказу ректоров названного братства, возникшего следующим образом.

После того как несколько добрых и почитаемых граждан начали собирать пожертвования для бедняков, стыдящихся бедности, дабы удовлетворить их нужды в чумный 1348 год, эти добрые люди завоевали такую известность братству, помогавшему бедным и больным, погребавшему умерших и совершавшему другие подобные милосердные деяния, что оно получило столько завещаний, пожертвований и даяний, что унаследовало треть всех богатств Ареццо; и то же произошло и в 1383 году, когда снова вспыхнула большая чума. А так как Спинелло принадлежал к этому сообществу и ему часто приходилось навещать больных, хоронить умерших и совершать другие подобные благочестивейшие поступки, совершавшиеся постоянно и совершаемые и ныне лучшими гражданами этого города, он, дабы оставить об этом какую-нибудь память в своих живописных работах, написал для названного сообщества на стене церкви Санти Лаурентино э Перджентино Мадонну, которая, раскрыв свой плащ, осеняет им народ аретинский, где изобразил многих из первых людей братства с натуры с сумками через плечо и с деревянными молотками в руках, подобными тем, которыми они стучат в двери, когда просят милостыню. Равным же образом в братстве Нунциаты он расписал большой табернакль, что снаружи церкви, и часть портика, что напротив, а также доску того же братства, где соответственным образом изобразил темперой Благовещение. Также и та доска, которая ныне находится в церкви монахинь Сан Джусто, где изображен младенец Христос на руках у матери, обручающийся со святой Екатериной, с шестью небольшими историями ее деяний с малыми фигурами – равным образом работа Спинелло, получившая большое одобрение.

Будучи затем приглашен в знаменитое камальдульское аббатство в Казентино, он в 1361 году выполнил местным отшельникам доску главного алтаря, которая была убрана в 1539 году, когда, перестроив всю эту церковь заново, Джорджо Вазари выполнил новую доску, а также расписал фреской всю главную капеллу этого аббатства, трансепт церкви, также фреской, и две доски.

Оттуда Спинелло был вызван во Флоренцию доном Якопо из Ареццо, аббатом в Сан Миньято ин Монте ордена Монте Оливето и написал на своде и четырех стенах сакристии названного монастыря, помимо алтарной доски темперой, много историй из жития св. Бенедикта фреской с большой опытностью и с великой живостью в красках, чему он научился путем продолжительных занятий и постоянной работы, выполняемой с прилежанием и тщательностью, что поистине необходимо тому, кто желает овладеть искусством в совершенстве.

После этого названный аббат покинул Флоренцию, получив в управление монастырь св. Бернарда того же ордена у себя на родине, уже почти совсем достроенный на участке, предоставленном монахам, как раз там, где раньше был амфитеатр. Он поручил Спинелло расписать фреской две капеллы, что возле главной, и еще две, между которыми находится дверь, ведущая к хору в трансепте церкви; в одной из них, той, что возле главной, изображено Благовещение фреской с величайшей тщательностью, а на стене рядом – Мадонна поднимается по ступеням храма в сопровождении Иоакима и Анны; в другой капелле находится Распятие с Мадонной и св. Иаковом, оплакивающими Христа, и св. Бернардом, ему поклоняющимся. Выполнил он также на внутренней стене той же церкви, там, где алтарь Богоматери, Деву с младенцем на руках, которая почиталась фигурой прекраснейшей, равно как и многое другое, выполненное им для этой церкви, над хором которой он написал весьма живо Богоматерь, св. Марию Магдалину и св. Бернарда.

Равным образом в приходской церкви Ареццо в капелле св. Варфоломея он выполнил много историй из жития этого святого, а насупротив, в другом нефе, в капелле св. Матфея, что под органом, расписанной Якопо ди Казентино, его учителем, он, кроме многочисленных и весьма толковых историй из жития этого святого, выполнил на своде в нескольких тондо четырех евангелистов в свободной манере, ибо над человеческими туловищами и конечностями он сделал св. Иоанну орлиную голову, Марку – львиную голову, Луке – голову быка и лишь Матфею человеческий, а именно ангельский лик.

За Ареццо он написал также в церкви Сан Стефано (выстроенной аретинцами на многих гранитных и мраморных колоннах для прославления и сохранения памяти многих мучеников, умерщвленных на сем месте Юлианом Отступником) много фигур и историй с тщательностью бесконечной, применяя краски так, что они сохранялись весьма свежими до тех пор, пока несколько лет тому назад не были уничтожены. Но что там было удивительным, помимо историй из жития св. Стефана, выполненных фигурами, превышающими естественные размеры, так это Иосиф на истории Волхвов, который вне себя от радости прибытию названных царей превосходно изображен рассматривающим их в то время, как они раскрывают сосуды с дарами и передают их ему. В той же самой церкви Богоматерь, протягивающая розу младенцу Христу, пользовалась и пользуется, будучи фигурой прекраснейшей и благостной, таким почетом у аретинцев, что, невзирая ни на какие затруднения и расходы, когда сносилась церковь Сан Стефано, они вырубили вокруг нее стену, которую затем искусно укрепили, пронесли ее по городу и поместили в небольшой церковке, дабы почитать ее, что ныне и делают, с тем же благоговением, с каким делали это раньше. Да и ничего удивительного в этом нет, ибо Спинелло было свойственно и для него естественно придавать своим фигурам некое простое изящество, в котором есть нечто скромное и святое, и кажется, что созданные им фигуры святых и в особенности Девы дышат чем-то неизъяснимо святым и божественным, внушающим людям высшее перед ними благоговение, как это можно видеть не только по названной, но и по той Богоматери, которая находится на Канто дельи Альберготти, а также по той, что на стене приходской церкви с внешней стороны в Сетериа, и равным образом по той, что подобна им и находится на Канто дель Канале. Также рукой Спинелло на стене больницы Святого Духа выполнена весьма прекрасная история, как Святой Дух нисходит на апостолов, а также две истории внизу, где святые Козьма и Дамиан отрубают у мертвого арапа здоровую ногу, дабы приставить ее больному, у которого они отрубили сгнившую. Равным образом весьма прекрасно и Noli te tangere (Не тронь меня) что между названными двумя работами. В братстве Пураччуоли на площади Сант Агостино в одной из капелл он выполнил Благовещение, отличающееся очень хорошим колоритом, а во дворе этого монастыря написал фреской Богоматерь и святых Иакова и Антония и изобразил там же коленопреклоненного воина в полном вооружении со следующей надписью: Нос opus fecit fieri Clemens Pucci de Monte Catino, cuius corpus iacet hie и т. д. Anno Domini 1367 die 15 mensis maii (Работу сию выполнить приказал Клементе Пуччи из Монте Катино, чье тело здесь покоится 1367 года месяца мая, 15-го дня). Равным образом в той же церкви в капелле со св. Антонием и другими святыми можно узнать по манере, что они работы Спинелло; немногим позднее в госпитале Сан Марко, который ныне стал монастырем монахинь Санта Кроче, ибо монастырь их, находившийся за городом, был снесен, он расписал многими фигурами весь портик и изобразил там в виде святого Григория возле фигуры Милосердия папу Григория IX с натуры.

Капеллу св. Иакова и Филиппа, что при входе в церковь Сан Доменико того же города, Спинелло расписал фреской в прекрасной и уверенной манере; такова же и поясная фигура св. Антония, изображенного на стене церкви в окружении четырех историй из его жития и написанного столь прекрасно, что кажется живым; те же истории и многие другие из жития того же святого Антония равным образом работы Спинелло находятся в церкви Сан Джустино, в капелле Св. Антония. В церкви Сан Лоренцо он написал в прелестно выполненных фресках с одной стороны несколько историй из жизни Мадонны, а снаружи церкви он изобразил ее сидящей.

В Малой больнице, насупротив монахинь св. Духа, близ ворот, ведущих в Рим, он расписал собственноручно весь портик, проявив в усопшем Христе на коленях у Марии столько таланта и рассудительности, что показал себя равным Джотто по рисунку и намного превзошедшим его по колориту. Там же он изобразил сидящего Христа с богословскими символами, весьма искусно расположив Троицу внутри солнца таким образом, что видно, как из каждой из трех фигур исходят те же лучи и то же сияние. Но и с этой работой с большим поистине ущербом для любителей этого искусства произошло то же, что и со многими другими, а именно она была уничтожена при укреплении города. В братстве св. Троицы снаружи церкви можно видеть табернакль, превосходнейшим образом расписанный Спинелло фреской, внутри которого находятся Троица, святые Петр, Козьма и Дамиан, одетые так, как обычно одевались в те времена врачи.

Когда выполнялись эти работы, дон Якопо из Ареццо был назначен генералом конгрегации Монте Оливето через девятнадцать лет после того, как по его заказу, как говорилось выше, тем же Спинелло было выполнено много работ во Флоренции и Ареццо; и потому, пребывая по их обычаю в Монте Оливето Маджоре ди Кьюзури, месте сиенского округа, наиболее почитаемом этим орденом, он возымел желание заказать для этого места прекраснейшую доску: вот почему он послал за Спинелло, который раньше обслуживал его весьма отменно, и поручил ему написать темперой доску главной капеллы, на которой Спинелло и выполнил на золотом поле бесчисленное количество фигур от малых до больших с большим толком, а после того как Симоне Чини, флорентинцу, было поручено сделать кругом резную полурельефную раму, Спинелло, пользуясь не совсем твердым или полузастывшим гипсом на клею, сделал в нескольких местах другую раму, получившуюся очень красивой, после чего Габриэлло Сарачини все покрыл позолотой. Этот Габриэлло под названной доской написал следующие три имени: Симоне Чини, флорентинец, выполнил резьбу, Габриэлло Сарачини позолотил, а Спинелло, сын Луки из Ареццо, расписал в 1385 году.

Закончив эту работу, Спинелло возвратился в Ареццо, получив помимо вознаграждения много ласки от названного генерала и других монахов. Однако оставался он там недолго, ибо Ареццо, раздираемый партиями гвельфов и гибеллинов, в те дни подвергался разграблению, и он отправился со своими домочадцами и с сыном своим Парри, занимавшимся живописью, во Флоренцию, где у него было много родственников и друзей. Там он, вроде как для времяпровождения, написал за городскими воротами у Сан Пьеро Гаттолини на Римской дороге, в том месте, где она поворачивает на Поццолатико, в табернакле, ныне полуразрушенном, Благовещение, а в другом табернакле, там, где постоялый двор Галуццо, – другие живописные работы.

Будучи затем приглашен в Пизу, дабы закончить на Кампо Санто под историями из жития св. Раньери не достававшие истории в незаписанном промежутке и соединить их с теми, что были сделаны Джотто, Симоне, сиенцем, и Антонио, венецианцем, он выполнил в этом месте фреской шесть историй из жития святых Петита и Эпира. На первой изображено, как мать одного из них представляет юношу императору Диоклетиану, который назначает его начальником войск, отправляемых против христиан, а также, как ему, едущему на коне, является Христос, который, указуя на белый крест, повелевает ему не преследовать его. На другой истории мы видим ангела Господня, вручающего тому же святому, едущему на коне, стяг веры с белым крестом на красном поле, который с той поры навсегда остался гербом пизанцев, ибо св. Эпир умолил Бога даровать ему боевое знамя. Рядом мы видим еще одну историю, на которой во время жестокой битвы, завязавшейся между святыми и язычниками, многочисленные вооруженные ангелы помогают ему одержать победу и в которой Спинелло сделал много такого, на что следовало в те времена обратить внимание, ибо искусство не имело еще ни силы, ни хорошего способа, чтобы при помощи красок живо выразить движения души. И в числе многого другого заслуживали внимания два солдата, которые, одной рукой вцепившись противнику в бороду, пытаются лишить друг друга жизни обнаженными мечами, которые они держат в другой руке, показывая выражением лица и всеми движениями членов, как каждый из них стремится остаться победителем, бесстрашным в своей суровой решимости и невообразимо отважным. А также среди сражающихся на конях очень хорошо сделан всадник, пригвождающий копьем к земле голову врага, опрокинувшегося навзничь с охваченной испугом лошади. Другая история показывает того же святого, как он представляется императору Диоклетиану, который допрашивает его о вере и затем предает его мучениям, приказывая ввергнуть его в печь, где он остается невредимым, а вместо него горят слуги, изображенные здесь очень живо со всех сторон; в общем все остальные деяния сего святого вплоть до обезглавления, после которого душа его возносится на небо, и в конце концов как из Александрии в Пизу переносятся мощи и реликвии св. Петита. В целом произведение это по колориту и замыслу – самое прекрасное, законченное и выполнено лучше всех, написанных Спинелло, а это подтверждается и тем, что, отличаясь прекрасной сохранностью, оно и поныне удивляет своей свежестью всякого, кто его видит.

Закончив эту работу на Кампо Санто, он написал в одной из капелл Сан Франческо, а именно во второй от главной, много историй апостолов св. Варфоломея, св. Андрея, св. Иакова и св. Иоанна. И, может быть, он остался бы работать в Пизе и дальше, так как в этом городе произведения его ценились и вознаграждались, но, видя, что в городе все поднялось и пошло вверх дном из-за убийства мессера Пьетро Гамбакорти пизанскими гражданами Ланфранки, он, будучи уже старым, снова вернулся со всей своей семьей во Флоренцию, где за свое там пребывание, не дольше, чем в один год, выполнил в Санта Кроче, в капелле Макиавелли, посвященной святым Филиппу и Иакову, много историй из жития и кончины этих святых, доску же названной капеллы, так как он пожелал вернуться в Ареццо, город бывший или, вернее говоря, почитавшийся его родиной, он выполнил в Ареццо и оттуда прислал ее завершенной в 1400 году.

Итак, возвратился он туда в возрасте семидесяти семи лет или даже более и был встречен сердечно родственниками и друзьями своими, которые ласкали и почитали его постоянно до конца его жизни, приключившегося в возрасте девяноста двух лет. И хотя и был он очень стар, когда возвратился в Ареццо, и, имея порядочное состояние, мог бы прожить не работая, однако, не умея, как всякий, кто привык постоянно работать, пребывать в бездействии, он подрядился написать для братства Сант Аньоло этого города несколько историй из жития св. Михаила, которые по штукатурке стены были только набросаны красной краской, как это делали по большей части старые художники; однако в одном из углов и для образца он выполнил и написал красками целиком одну историю, вызвавшую большое одобрение. Договорившись, затем с кем следует о цене, он закончил всю стену главного алтаря, где изобразил Люцифера, воздвигающего трон свой на севере, и падение ангелов, которые, низвергаясь на землю, превращаются в дьяволов; там же видим в воздухе св. Михаила, сражающегося с древним семиголовым и десятирогим змием, а внизу, в середине, – Люцифера, уже превратившегося в отвратительнейшее чудовище. И Спинелло получил такое удовольствие, изобразив его страшным и уродливым, что, как говорят (чего только подчас не внушает воображение), названная написанная им фигура появилась ему во сне и спросила, где он его видел таким гадким и почему он так его опозорил своею кистью, и будто бы, проснувшись ото сна, он со страха даже крикнуть не мог и в трепете величайшем дрожал так, что проснувшаяся жена прибежала на помощь; и хотя и была опасность умереть от такого происшествия сразу от разрыва сердца, все же он вне себя и с широко расширенными глазами жил еще короткое время, пока не умер, оставив друзьям по себе печаль, а миру двух сыновей. Одним из них был Форцоре, золотых дел мастер, чудесно работавший во Флоренции чернью, другим – Парри, который, всегда подражая отцу, занимался живописью и превзошел его в рисунке. Сильно горевали аретинцы по поводу столь скорбного события, хотя и был Спинелло старым, ибо лишились человека такой доброты и таланта.

Умер он в возрасте девяноста двух лет, и гробница ему была воздвигнута в Санто Агостино в Ареццо, где мы и теперь видим надгробный камень с гербом, на котором по его прихоти был изображен терновник. Рисовать умел Спинелло гораздо лучше, чем пользоваться рисунком в своих произведениях, что можно видеть в нашей Книге с рисунками разных древних живописцев по двум евангелистам, выполненным светотенью, и по св. Людовику, прекрасным его рисункам. Портрет же его, помещенный выше, срисован мной с портрета, находившегося в старом соборе до его разрушения. Живописные работы его относятся к 1380-1400 годам.