Онлайн чтение книги Легенда о трех мартышках
Глава 9

– Ты че, больная? – насторожилась Марина.

Я, стряхнув с себя оцепенение, вынула кошелек, нашла розовую бумажку, протянула алкоголичке и осипшим голосом спросила:

– Можно войти?

Неожиданно обретенная родственница спрятала купюру за пазуху и вполне вежливо ответила:

– Заходи!

Я ввинтилась в крошечную прихожую и поняла, что очутилась в копии своей давней квартиры в Медведково.

– Из собеса, что ли? – скривилась Марина, но быстро исправилась: – Не, они денег просто так не дадут!

Я, уже успев прийти в себя, постаралась улыбнуться и равнодушным голосом заявила:

– Я представляю общество «Дружба».

– Чего? – вытаращила глаза хозяйка.

Я не успела придумать дальше, потому что распахнулась дверь санузла и оттуда вышла девушка в одних трусиках, голову ее украшал тюрбан из рваного полотенца.

– Навставали тут, – заругалась она, – не пройти. Че у двери топчетесь?

– Ну ваще, ты даешь, – нахмурилась Марина, – Ленка, хоть прикройся!

– Жарко, – заявила та, направляясь в комнату.

– Без стыда совсем, – укорила Марина, – чужой человек пришел!

– Я у себя дома, – огрызнулась Лена и исчезла.

– Ваша дочь? – завязала я разговор.

– Никогда, – отрезала Марина, – слава богу, у меня детей нет. Это соседка, Ленка.

– Здесь коммунальная квартира? – поразилась я.

Марина сложила руки на груди.

– А жить как? Я больная, работать долго не могу! Только начну шваброй по полу шкрябать, голова кружится, кровь приливает, давление скачет. Ведро с водой не поднять, а жрать охота! И мамоньку кормить надо! Лекарства ей покупать! Мама у человека одна! Дай еще сотняшку! Вишь, как нам плохо? Пустила за деньги Ленку пожить, а та не платит и хамит. Голая из ванной выскакивает. Из-за нее мамочка в деревню укатила! Нервы не выдержали!

По опухшим щекам алкоголички поползли две мутные, как капли самогонки, слезы.

– А не бреши-ка. Все она врет! Вы из собеса? – закричала Лена, выскакивая из комнаты.

Я опять не успела ответить, жиличка, натянувшая джинсы и ярко-красный свитер, с пулеметной скоростью затараторила:

– Ни слова правды от Маринки не услышите! Первого числа за ее халупу я шесть тысяч рублей отдаю, ни разу не задержала! А она деньги схапает и через два дня начинает: плати за воду, много льешь, добавь на газ, ты картошку варишь. А электричество? Я за весь счетчик вношу!

– Это по справедливости! – взвизгнула Марина. – Мне свет не нужен, спать ложусь рано, а ты до утра колобродишь! Всю кухню прокурила!

– У тебя там дерьмом несет, – завизжала Лена, – я от вони спасаюсь! Кто у меня платок украл?

– Я?

– Ты!

– Сука!

– …!

– …!

– Прекратите! – прикрикнула я.

– Она первая начала, – не успокоилась Лена.

– Это Ленка хай завела, – в унисон подхватила Марина.

Меня стало подташнивать, но я посоветовала девице:

– Елена, если вы не можете найти контакт с хозяйкой, смените квартиру! Это легко сделать хоть сейчас!

– Я заплатила за январь, – почти мирно ответила Лена, – и мне удобно здесь, рынок через дорогу, на работу за минуту добегаю. Маринка не плохая, с ней договориться можно, но пьет, отсюда и беда!

– А ты наркоманка! – вскипела Марина.

– Я?

– Ты!

– Сука!

– …!

– …!

Понимая, что происходящее начинает напоминать день сурка, я открыла кошелек.

– Марина!

– Ась? – отвлеклась от скандала хозяйка.

– Видите купюру?

– Тыща! – воскликнула алкоголичка.

– Вы ее получите, если скажете, где находится сейчас Анна Королькова.

– Деревня Ивановка, – мигом выпалила хозяйка, – от Москвы недалеко!

Я протянула Марине ассигнацию.

– Теперь назовите улицу и номер дома и по какому шоссе из столицы туда ехать?

– Там один проспект, – заржала пьянчуга, хватая «гонорар» и кидаясь в комнату, – от магазина до старого кладбища! А изба последняя, за ней овраг! Про шоссе не помню, то ли на север, то ли на юг! Ну, покедова!

– Вы уже не молодая, а наивная, – протянула Лена, когда дверь за хозяйкой захлопнулась, – она ж вас обманула! А кто такая Королькова?

– Мать Марины, – пояснила я.

– Бабка?

– Да уж не девочка, – вздохнула я, – ей немало лет.

Лена схватила меня за руку и с заговорщицким видом прошептала:

– Она давно померла!

– Королькова? – уточнила я.

– Мамашка Маринкина, – кивнула Лена.

– Зачем же дочь говорит, что мать в деревне?

– А пенсия? – фыркнула Лена. – Бабке она положена, там хорошая сумма набегает, несколько тысяч. Знаете, че Маринка придумала? Над ней, в сто восемьдесят седьмой, бабулек живет, тетя Рая. Вот они и сговорились, каждый раз, когда пенсию приносят, баба Рая тут поджидает, покажет паспорт доставщику, он ей рублики и вручает, а потом они с Ленкой чужой приход делят.

– Неплохая идея, – кивнула я, – но, думаю, вы ошибаетесь. По документам Раисы пенсию Корольковой не дадут!

– Мозг нагрей, – посоветовала Лена, – она не свой паспорт показывает!!

– Если Королькова умерла, то загс, выдавая справку о смерти, аннулировал бы паспорт покойной, сообщил в собес, и выплаты не было бы, – разъяснила я.

– Наивняк, – с жалостью усмехнулась Лена, – совсем жизни не знаешь! Не так умные люди поступают! Бабку из Москвы увезли, паспорт себе оставили. Она в деревне померла, там земли много, не город, закопали под елкой и забыли. Никаких справок не надо, для государства она живая, соседка ейные рублики получает! Супер-пупер всем!

Я не поверила Лене:

– Интересно, но фото в паспорте другое!

Лена взъерошила рукой влажные волосы:

– Документ ей хрен знает когда выдали, на снимке она еще ничего себе тетка, вполне приличная. А через годы она старухой стала, на карточку ваще не похожа! Кто их, старперов, друг от друга отличит? Вы с бабой Раей потолкуйте, она много чего знает! В отличие от Маринки положительная, не пьет, не курит!

– Только пенсию ворует, – не утерпела я.

– Государство виновато, – резонно заявила Марина. – На подачку от правительства не прожить, вот и крутятся старухи! Хорошо, если дети помогают! Но у многих они, как Маринка, не просыхают! Приходится выживать самостоятельно.

– Я хочу продолжить разговор с Мариной, – вздохнула я.

– Не о чем нам болтать, – сказала хозяйка, появляясь в прихожей и хватая с вешалки замызганный китайский пуховик, – мне пахать пора!

– И где вы служите? – спросила я.

– Государственная тайна, – провозгласила алкоголичка.

– У метро в магазине полы метет, – сообщила Лена, – очень важная работа, о ней нельзя трепаться.

– Пошла ты, – огрызнулась хозяйка и выскочила на лестницу.

Я хотела кинуться за ней, но была остановлена Леной.

– Бесполезняк, – сказала девушка, удерживая меня за рукав, – зря ты ей деньги дала, теперь, пока не пропьет, не вернется.

– Глупо вышло, – расстроилась я, – но мне действительно надо узнать, где находится Анна Королькова.

– Завтра утром приходи, – посоветовала Лена, – она с похмелья будет маяться, вот здесь и прижмешь ей хвост. Но тока в руки рублики не суй, пусть сначала все выложит! Перед носом купюрой маши, а в лапы не давай! И тыща – это слишком! Сотни за глаза хватит!

– Спасибо за поддержку, – улыбнулась я девушке.

– К алкоголикам особый подход нужен, – засмеялась в ответ Елена, – у меня папашка запойный, я знаю все их штучки.

– Когда-то у меня был муж, горький пьяница, – неожиданно разоткровенничалась я. – Хуже нет, чем жить вместе с любителем спиртного.

– Чего ж сейчас клювом щелкала?

– Растерялась, – ответила я и повернулась к двери, – до свидания, завтра непременно приду. Во сколько лучше объявиться?

– После полудня, – посоветовала жиличка, – раньше она не очмоняется. Эй, ты к бабе Рае-то загляни! Старуха пугливая, топнешь на нее, сразу признается.

Я стала медленно подниматься на последний этаж. В подростковом возрасте каждый человек испытывает приступы тоски и одиночества. Восьмиклассница Даша Васильева не являлась исключением, порой мне казалось, что весь мир настроен ко мне враждебно, не с кем поделиться, рассказать о своих мыслях и чувствах, учителей волнуют лишь оценки, подруги поглощены мальчиками, а бабушке ничего не объяснить, Фася не поймет моих проблем. Как же я завидовала Вере Крыловой, у которой была старшая сестра Фаина, как же мне хотелось тоже иметь сестру, почти одногодку, я мечтала о дружбе, которая могла бы нас связывать!

И вот, пожалуйста, желание сбылось. У меня обнаружилась сестричка, правда, сводная, но все равно, у нас половина общей крови. И почему я не испытываю счастья? Может, права французская поговорка?[8]Бойся своих желаний, они могут исполниться.

Я остановилась у окна и перевела дух. Спокойно, лучше подумаю об Анне Корольковой. Она явно не открыла Марине тайны про сокровища. Скромная жилплощадь и дочь-уборщица. Не похоже на семью, в которой водятся деньги. Но откуда взялся золотой бокал? Если предположить, что Королькова продала его, то даже за один она получила бы огромную сумму. Лена убеждена, что мать Марины мертва, но, вероятно, жиличка ошибается. И где же пожилая дама? Почему она, много лет не трогая награбленное, сейчас залезла в тайник и взяла бокал? У Корольковой случилось нечто экстраординарное, ей внезапно понадобились деньги!

Я села на подоконник и вытащила сигареты. Сергей Петрович хочет найти украденные из музея экспонаты. Но, внимательно изучив документы Корольковой, Сергей составил психологический портрет воровки и понял: если много лет назад, даже под угрозой расстрела, она не призналась, то и сейчас нет ни малейших шансов на ее откровенность. Похоже, Анна человек несгибаемой силы воли, она мастерски прикинулась сумасшедшей, обвела вокруг пальца и следователя Панина, и психиатров. Почему Королькова не открыла им, где тайник? Ответ прост. Боялась, что ее расстреляют. Анна была очень умна и поняла: никому, а в особенности сотрудникам КГБ, верить нельзя. Ей обещают в обмен на правду маленький срок, но как только Панин разнюхает, где хранятся раритеты, он их выроет, и Королькова потеряет для него всякую ценность. Единственная возможность сохранить жизнь – это крепко прикусить язык. Пока сокровища тщательно спрятаны, Анна может спать спокойно.

Водоносов сообразил, что Королькова ничего ему не расскажет, и решил действовать окольными путями, отправил к старухе родную, никогда ею не виденную дочь. Сергей Петрович проявил иезуитскую хитрость, он все верно рассчитал. Я тут же согласилась пойти к Корольковой. Водоносов рассчитывает на мою жадность и на сентиментальность Корольковой. По его плану Анна должна была прослезиться, обнять потерянное дитятко и рано или поздно сдернуть завесу тайны.

Но меня абсолютно не волнуют сокровища, у нашей семьи достаточно денег для безбедного существования, я хочу посмотреть в глаза своей матери, поговорить с ней, задать вопросы о дедушках, бабушках, тех, о которых ничего не слышала, мне не очень приятно ощущать себя перекати-полем, оторванным от корней. Мне вдруг стало не по себе: мои родители воры – это не слишком приятно. Сестра – запойная алкоголичка, тоже «подарок». Должна ли я помогать Марине, устраивать ее на лечение, пытаться ее образумить? Или прав Фима? Не стоит никому рассказывать о нечаянно открывшейся истине. Как отнесутся Аркаша и Маша к известию об Анне и Игоре? Что скажет Дегтярев? Вероятно, они не обрадуются!

Я слезла с подоконника и медленно пошла вверх по лестнице. Из песни слов не выкинешь, Анна Королькова моя мать. Она отказалась от дочери, чтобы не ломать ей судьбу, она любила новорожденную и страдала, лишившись девочки. Вероятно, мысли об оставленной малышке придавали Анне решимости, и она смогла пройти через ад советской психиатрии. Но почему после падения коммунистического режима мама меня не отыскала? Есть лишь один ответ на этот вопрос.

Большинство отсидевших в советское время людей было напугано навсегда, страх оказался для бывших узников самой сильной эмоцией, и смена власти никоим образом не повлияла на их менталитет. Может, Анна издали наблюдала за мной, но познакомиться не решилась. Похоже, она сейчас в беде, Королькова слаба физически, Марина куда-то увезла несчастную, хотела получить в свое распоряжение пенсию. Или…

Я вздрогнула. Анна жива, иначе бы на свет не всплыл один из кубков. Старуху похитили, ее украл некто, узнавший про сокровища. Корольковой немало лет, в ней уже нет той стойкости, что была в молодые годы, вероятно, Анну пытали, и она выдала часть вещей из тайника. Я должна как можно скорее отыскать ее.