Онлайн чтение книги Легко!
Глава 4

Виктор был женат, его сын заканчивал школу. Он хотел дождаться этого, прежде чем разводиться. К середине сентября Анна поняла, что вообще-то любит впервые. Всё, что было раньше, не шло в сравнение по силе чувства. Она и не представляла, что может так подчинить себя, раствориться с готовностью в другом человеке. Кроме него, ничто не имело значения. Анна благодарила бога за то, что узнала – какая она, настоящая любовь. Это не всем посылается. Только его счастье важно. Потому что это ее счастье. Впервые в жизни она была готова изменяться ровно столько раз, сколько ему это было бы нужно. Она играла с мыслями о том, что бросит работу и станет весь день сидеть дома и просто ухаживать за ним. Это будет каждый день непрекращающегося счастья ожидания того момента, когда она услышит его машину, паркующуюся под окном во дворе, и звук его ключа в двери. С таким счастьем ничто сравниться не может. Он и есть ее мир, за его пределами нет ничего значительного.

После первых месяцев любовной горячки проклюнулись шипы среди роз. Анна принимала Виктора безоговорочно. Он был не простым человеком – уверенный в себе до нахальства, но с глубоко спрятанными комплексами. Всё время испытывающий ее чувство на прочность. Проверяющий силу ее любви. Только он мог решать, когда звонить, когда приходить и как долго оставаться. Он хотел безоговорочного признания этого права за ним. Виктор никогда не строил общих планов, и хотя пару раз они уезжали на выходные, это всегда было спонтанно. Когда хотел он. Они оба обожали лыжи и договорились о пяти днях в Церматте в марте.

За день до отъезда Виктор объявил: «Не могу, на работе кризис». Анна прорыдала весь день над уже упакованным чемоданом, а вечером друг Женька повел ее ужинать, уговаривая «перевернуть эту страницу». Нельзя так вкладываться в человека, так делать не стоит, это плохо для обоих, а тут еще это ему явно не нужно.

Виктор позвонил поздно ночью с правильными словами, просил простить, говорил, как сильно ее любит, как ему стыдно, что он причинил такую боль.

Утром Анна улетела в Церматт одна.

Виктор звонил каждый день, и она решила – как же глупо устраивать истерику, это же бывает: аврал на работе. Она любит мужчину-карьериста, и что тут плохого?

Три недели спустя Виктор повез ее на четыре дня в Сент-Мориц. Конечно, она просто психанула по поводу Церматта. Как глупая обычная женщина…

Случались дни, когда она чувствовала себя несчастной, но они проходили, и Анна снова была счастлива. Она познакомила Виктора со своими друзьями, вместе с Анной он посещал ее корпоративы. Она делала вид, что не замечает, как он тащится от общения с creme de la creme московского финансового истеблишмента, ее среды. На людях Виктор всегда был безупречен: держал Анну за руку, танцевал, иногда целовал как бы украдкой. О них уже говорили как о паре, а некоторые коллеги решили, что они уже и поженились. Анна думала, что это привязывает его к ней. Виктор не будет валять дурака с московским истеблишментом при своих-то карьерных амбициях.

Через год сын Виктора поступил в университет. «Любимая моя, можешь подождать меня еще год? Пусть он первый курс закончит», – спросил он Анну в сентябре на берегу моря в Сочи, куда они вырвались на выходные. «Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?» – спросила она. «Ничего, просто ждать». В октябре ей делали операцию, не страшную совсем. Виктор приходил каждый день, приносил еду, книжки, цветы, развлекал разговорами. Вот это и было доказательством его любви. На Рождество он уезжал кататься на лыжах с сыном, а она отправлялась к своим мужчинам – кататься в Колорадо. Виктор планировал, как они будут праздновать китайский Новый год в шале в Швейцарии. Но конец января оказался для него сумасшедшим на работе, равно как и февраль и потом март. В апреле он перестал звонить. За четыре недели Анна выплакала глаза, но сама не звонила. Не из гордости, о чем это? Просто знала, что ее звонок ничего не изменит. Виктор всё будет делать по-своему. Она может только ждать. Или не ждать.

Он появился в мае с чувством вины и благодарностью за ее ожидание. У них наступил второй медовый месяц, и Анна была счастлива, что хватило сил дождаться. В июне выехали за город на праздничные дни. Гуляя утром по лесу, она обернулась посмотреть на него. Виктор шел за ней, смотря себе под ноги.

– Ты на что смотришь?

– На твои следы. Ты знаешь, как я люблю тебя?

Сын закончил первый курс. Виктор купил ему квартиру на Ленинском проспекте и забавлялся ремонтом. «Это же понятные мальчишеские игрушки, – говорила она себе, – действительно весело строить квартиру вместе с собственным сыном. Быть с ним рядом и показывать, на что способен отец».

Когда квартира была готова, Виктор повез Анну посмотреть. Они стояли на балконе в обнимку, он говорил, как благодарен ей за ее понимание. Она подумала, что отвоевала еще дюйм в пространстве его жизни.

Анна сказала Филиппу, что уходит. Филипп воспринял это лучше, чем она ожидала. Конечно, сначала была истерика. Понятное дело. Ей было очень плохо, что она делает ему так больно. Потом к нему вернулся разум и он сказал, что будет ждать, когда она вернется. Она не чувствовала своей вины. Она дала ему бесконечно много. Эмоционально, духовно, даже финансово. Филипп открыл с ней новый для себя мир, приобрел класс, вкус, широту мышления. Он стал другим, совсем не тем неуклюжим, зажатым мальчиком, которого она встретила на первом курсе. Что он мог еще требовать? В конце концов, ее первый долг – быть счастливой самой. Бог дал ей самую немыслимую на свете любовь. Это благословение. И все, кто ее любит, должны радоваться за нее, видя, как она цветет от этой любви. ВШтатах, когда Анна гуляла вместе с сыном, их иногда принимали за парочку. Разве это не доказательство, что она счастлива?

С каждым месяцем отношения с Виктором становились всё сложнее. Она устала жить в постоянной тревоге. Это изматывало, она теряла веру, что когда-нибудь придет ее время. Друзья Анны страдали вместе с ней, видя ее на грани безумия. Женька и его девушка София вытаскивали ее в клубы и рестораны. Безропотно слушали ее рассказы о Викторе. Анна объясняла им, какая это работа и сколько нужно терпения. Они ни разу не сказали, какую чушь она несет. «Анечка, – говорила София, – ты такая хорошая, ты так заслуживаешь счастья. Конечно, он любит тебя, и ты молодец, что так терпелива. Я совсем не терпелива с Женей, взрываюсь чуть что. Всё будет хорошо, я уверена».

Лучшая подруга Лилька была не так наивна. «Ты знаешь, я смотрю на тебя, а ты ведь и правда его любишь. Разве это не катастрофа так любить мужика? Они все свиньи по большому счету, и, будь моя воля, я бы запретила любовь законом. Чем больше их любишь, тем больше они тебя убивают. Это не вина их, а просто природа. Ты разве не видишь, что эта любовь тебя убивает? Понятно, послано богом, понятно, счастье. Только почему ты плачешь всё время? Конечно, твое время обязательно придет. Если только он не полный козел. Но ведь ты не полюбила бы полного козла, правда?» Анна сидела на диване, уткнувшись подруге в колени, и рыдала. Она никогда не плакала столько, как этой их последней осенью и зимой.

На день рождения Анны Виктор повез ее в Питер. Еще кусочек счастья. Невероятно, как он умел дарить его, когда хотел. Номер в отеле «Европа» был уставлен к их приезду цветами и шампанским. Виктор подарил ей изящную золотую зажигалку. Закутав Анну в плед, он выводил ее на террасу, сажал к себе на колени, и они любовались звездами на ночном небе. Анну не оставляло ощущение, что Виктор – машина, включающая и выключающая свои чувства. Она знала, что по приезде он опять запрет свое сердце на замок, не пуская ее в собственную жизнь.

В конце января пришел кризис. Как всегда, она приготовила ужин, зажгла свечи. Он сказал, что на следующий день уезжает с сыном в горы, кататься. Впервые Анна пыталась найти, но не находила ни одной причины, почему опять должна это стерпеть. Она не хочет разрыва, но ведь она должна сказать, что чувствует, когда раз за разом он скармливает ей это дерьмо. Никогда не прицеливайся, если нет готовности нажать курок. Если она сейчас ничего не скажет, заслужит того, чтобы он разрушил ее окончательно.

– Виктор, я могу сказать тебе, что чувствую?

– Конечно, моя любимая.

– Я очень тебя люблю. Ты это знаешь. Я это доказала тебе за три года. А ты меня любишь?

– Конечно. Я никогда не утверждал обратного.

– Тогда ты должен знать, как именно я себя чувствую. Ачувствую я себя скверно, правда. Я не пыталась и не пытаюсь тебя изменить. Это и невозможно, да и я люблю тебя именно таким, каков ты есть. Тебе хочется покататься с сыном, это нормально. Но раз так, то мне будет гораздо легче, если скажешь, когда ты поедешь со мной, где мой утешительный приз. Ты работаешь и можешь исчезать из моей жизни на недели, когда у тебя «идет полоса». Даже это нормально, но мне легче будет тебя ждать, если ты позвонишь всего раз в день, чтобы просто сказать одно теплое слово.

– Я знаю. Ты права. Я буду очень стараться.

– Да, мне кажется, тебе надо начать стараться. Ты знаешь, я могу стерпеть всё, но мне нужно всегда чувствовать, не знать, а чувствовать, что ты меня любишь. Мужчин «без любви» я могу найти миллион. Ждать я могу только тебя, но у меня есть свой нижний предел, за который даже тебе я никогда не позволю себя столкнуть.

Она говорила это спокойно, с нежной грустью, а он гладил ее волосы, винился, что, правда, сел ей на шею, и все будет по-другому, и они обязательно в конце февраля поедут в его любимую Италию. А ближе к лету надо съезжаться, он действительно всё как-то затянул мучительно для всех.

Анна улетела в командировку в Лондон как раз за день до его возвращения в Москву. Он позвонил только два дня спустя:

– Судя по гудкам, ты опять в Лондоне?

– Да. Как покатался?

– Отлично. Ты когда прилетаешь?

– Завтра.

– Я встречу тебя в аэропорту.

– Как здорово! Мне захватить шампанское в duty-free?

– Мне всё равно, честно говоря. Я просто хочу тебя видеть. Целую. Текстани, когда пойдете на взлет.

Она всю ночь проворочалась в постели в Four Seasons. «Он действительно думал, пока катался. Как правильно, что я всё ему объяснила. Я терплю и терплю, откуда же ему знать, что он со мной творит? Он же не ясновидящий. С завтрашнего дня всё будет по-новому. Он слишком рационален и умен, чтобы отпустить ее. Люди не расстаются с такими ценностями».

Самолет сел, и Анна устроилась в ВИП-зале, спокойно ожидая, когда ее мужчина придет за ней. Виктор вошел стремительно, увидел Анну и просветлел лицом. Но она чувствовала его напряжение. Это всё работа и жуткий трафик. Скоро пройдет. Он схватил ее сумку, и они пошли к машине.

В салоне было еще тепло, но Виктор достал плед и укутал ее. Он ехал медленно, напряженно всматриваясь в дорогу. Понятно – страшный гололед с дождем. Он интересовался ее проектом, слушал, задавал вопросы, потом, как всегда, пустился рассказывать о войнах в его конторе. За три года Анна уже знала эти рассказы наизусть. Но ей не надоедало слушать. Иногда, правда, она спрашивала себя, а есть ли у Виктора хотя бы еще один слушатель, кроме нее?