Онлайн чтение книги Вокруг Солнца Les aventures extraordinaires d'un savant russe (2e partie, le Soleil et les petites planètes)
Глава XXXIV. ДОЖДЬ ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗД

Когда путешественники выбрались на берег континента Секки, уже наступила ночь, и густая тьма покрыла окружающую местность. Ввиду этого было решено, что сначала им следует обсушиться и подкрепить свои силы сном, а уже на следующий день, с восходом солнца, продолжать свой путь по незнакомой стране. По счастью, у Сломки нашлись не отсыревшие спички и трут, набрать же сухого хворосту не составило никакого труда — и, не прошло и пяти минут, как на берегу затрещал веселый костер. Обогревшись и обсушившись, путники улеглись спать, оставив одного смотреть за костром.

Дежурить в течение первой четверти ночи досталось, по жребию, Фаренгейту. С трудом прободрствовав свою очередь, он разбудил Гонтрана, а сам свалился около костра и почти моментально погрузился в глубокий сон. Новый страж, усевшись у огня, принялся, от нечего делать, помешивать пылающие угли, время от времени взглядывая то на утомленное личико невесты, полуосвещенное красноватым пламенем костра, то на окружающий мрак. Благодаря контрасту с ярким блеском огня ночная тьма казалась еще гуще, еще непрогляднее. Ни одного предмета не могли разглядеть в ней слипавшиеся от дремоты глаза Фламмариона, ни одного звука не доносилось до его ушей, только тихий ропот морских волн убаюкивал его своею монотонной песнью.

Вдруг Гонтран вскочил и всмотрелся в окружающую темноту: ему показалось, что вдали, высоко над землею, мелькнула какая-то блестящая точка. Сверкнув на мгновение, она исчезла, но потом снова появилась, по-видимому, приближаясь к месту становища. Не решаясь разбудить своих спутников, Фламмарион стал ждать. Наконец, он услышал в воздухе шум, как бы от быстрых ударов крыльями, и свист падающего тела, тогда молодому человеку стало понятно: в воздухе летел аэроплан. Через несколько мгновений аэроплан снизился неподалеку от костра, и из него вышел никто иной, как Аа.

Узнав его, Гонтран бросился будить инженера.

— Что тебе? — заворчал тот, просыпаясь. Узнав в чем дело, Сломка быстро вскочил и, подошедши к новоприбывшему, дружески поздоровался с ним; затем обитатель Марса и его земной приятель вступили в оживленный разговор, поясняя свои слова красноречивыми жестами.

— Эй! — закричал Сломка. — Вставайте! Гонтран, буди их! Живее в дорогу, в Город Света!

Совместными усилиями оба друга кое-как растолкали спавших, после чего все уселись в аэроплан, на носу которого ярко блистал электрический фонарь, и поднялись в воздух.

— Как он разыскал нас? — спросил Сломку Михаил Васильевич, указывая глазами на Аа.

— Очень просто. Оказывается, каждый шаг наш был известен здешним астрономам.

Весь остаток ночи и весь следующий день продолжалось воздушное путешествие. Наши путники имели возможность изучить всю запутанную систему каналов Марса, этих любопытнейших сооружений, возбуждающих столько интереса в земных астрономах. Наконец, к вечеру аэроплан достиг цели путешествия, и утомленные спутники вновь увидели столицу Марса, астрономы которой встретили их с самым радушным гостеприимством. Для житья Михаилу Васильевичу и его спутникам, как и в первый раз, были отведены помещения в обсерватории.

Здесь путешественники прожили почти целый месяц. Старый ученый принялся за изучение языка обитателей Марса и целые дни проводил то в беседах с крылатыми служителями Урании, то в астрономических наблюдениях. Гонтран ни на шаг не отходил от своей невесты. Сломка бегал по мастерским Города Света, изучая детали машиностроения, достигшего на Марсе поразительных успехов. Один Фаренгейт чувствовал себя скверно: желание возвратиться на Землю превратилось у американца в настоящую тоску, не дававшую ему ни минуты покоя. Но тщетно американец ломал голову, строя разные планы покинуть Марс. Ничего не выходило, и он решился, наконец, снова обратиться к Гонтрану, о компетентности которого в этих вещах он имел самое высокое мнение.

С этой целью, выбрав удобную минуту, Фаренгейт подошел к Фламмариону и заявил ему, что хочет с ним говорить об очень важном деле.

— Что такое? — спросил тот, удивленный таинственным видом американца. — Что вы задумали?

— Возвратиться на Землю.

Гонтран изумленно взглянул на своего собеседника.

— Возвратиться на Землю? — машинально переспросил он.

— Да, и вы должны придумать способ исполнить эту идею.

— Но это невозможно!

— Вы уже показали, что для такого изобретательного ума, каков ваш, нет ничего невозможного.

Фламмарион был ошеломлен.

— Но, я право… — начал он.

— Ни слова более! — остановил его американец. — Я ведь не требую от вас немедленного исполнения своего желания. Подумайте, и вы, наверное, откроете какое-нибудь средство. Знайте только, что продолжать эти скитания я более не в силах.

— Ну, хорошо, я подумаю и тогда дам вам ответ, — отвечал Гонтран, гордость которого была затронута словами американца.

Фаренгейт удалился, вполне уверенный в успехе своего замысла, а Гонтран немедленно бросился к Сломке и передал ему содержание разговора.

— Гм… трудновато, — покачал головою инженер. — Признаться, мне самому до смерти надоело летать с одной планеты на другую, постоянно рискуя жизнью; но как перебраться отсюда на Землю, я решительно не вижу средства.

— Ты подумай, — стал уговаривать своего друга Фламмарион, — и наверняка найдешь это средство. С твоей головой это пустяки.

— Да я уже думал, но ничего не выходит. Вся надежда на какой-нибудь счастливый случай, которого и следует ждать.

Ждать такого случая пришлось недолго. В тот же день, вечером, оба приятеля, Елена и Фаренгейт стояли на площадке обсерватории, любуясь панорамой громадного города, подернутого легкой дымкой сумерек, как вдруг молодая девушка воскликнула:

— Падающая звезда!

За одной звездочкой последовала другая, третья, четвертая, и скоро начался целый дождь из падающих звезд, длившийся несколько секунд без перерыва.

Все с восторгом наблюдали волшебное зрелище.

— Надо полагать, — пробормотал Сломка, — что по земному календарю сегодня 24 ноября.

Он вытащил из бокового кармана свою книжку и взглянул на нее.

— Да, 24 ноября. Вот, сэр Фаренгейт, ухитритесь-ка попасть на одну из падающих звезд, и вы мигом очутитесь в Соединенных Штатах.

Американец сердито пожал плечами.

— Я думаю о серьезных вещах, — проговорил он, — а вы мне говорите абсурды.

— Зачем абсурды? Ваш же соотечественник, Симон Ньюкомб, вычислил, что на Землю падает ежегодно не менее сорока шести миллиардов падающих звезд.

— Сорок шесть миллиардов! — воскликнули все, пораженные этой громадной цифрой.

Да, не менее. В 1883 году Ньюкомб наблюдал в Бостоне подобный огненный дождь и в течение четверти часа насчитал около 650 упавших звезд, хотя площадь его наблюдений охватывала лишь одну десятую часть горизонта. Значит, за все время дождя, который продолжался около семи часов, число падающих звезд доходило до двухсот сорока тысяч.

— А скажите, что такое представляет из себя падающая звезда? — перебила инженера Елена Михайловна.

— Прежде думали, что это газообразное тело, нечто вроде туманности, но раз падающие звезды могут проникать в земную атмосферу, то следует думать, что они представляют собой твердые тела.

— Каким же образом тогда падение сорока шести миллиардов твердых тел на Землю не сопровождается никакими катастрофами? — воскликнул Фаренгейт.

— Очень просто: падающие звезды представляют из себя твердые тела только до тех пор, пока не попадут в земную атмосферу. Благодаря страшной скорости полета звезды, она развивает массу тепла при трении о частицы воздуха. Теплоты при этом развивается такое количество, что звезда воспламеняется, так сказать, улетучивается, и падает на землю в виде тончайшей, космической пыли.

— Но, в таком случае, почему же узнали, что падающие звезды суть твердые, компактные тела? — возразила Елена.

— Во-первых, на основании соображения, о котором я уже говорил вам сейчас; а во-вторых, воспламенению и улетучиванию подвергаются лишь астероиды малого объема, более же крупные, в несколько гектограммов или тысяч кило весом, падают на нашу планету в твердом виде: это, так называемые, аэролиты,[11]Аэролиты (то же, что болиды) — осколки планет, попадающее в земную атмосферу, в которой раскаляются и бывают видимы ночной порой в форме огненных шаров. Насколько же увеличивают все эти тела объем Земли?

— О, немного: если принять средний объем каждого тела из этих астероидов в один кубический миллиметр, то вычислено, что в течение сотни веков они образуют на поверхности шара слой едва ли один сантиметр толщиной.

Елена и Фаренгейт, налюбовавшись диковинным зрелищем, пошли внутрь обсерватории; Сломка хотел последовать за ними, но его остановил Гонтран.

— Послушай-ка, Вячеслав, — проговорил он, — а почему ты сказал, что на Земле теперь должно быть 24 ноября?

— Да просто потому, что увидел этот дождь падающих звезд.

— Разве он происходит в определенные дни?

— Конечно.

— Почему же это так бывает?

— Видишь ли, прежде падающим звездам приписывали планетное происхождение, думая, что они образуют кольца, обращающиеся вокруг Солнца со скоростью, почти равною земной, и следуют по орбитам почти круглой формы. Но Скиапарелли, пораженный тем обстоятельством, что их скорость почти равна скорости комет, предположил, что, подобно им, падающие звезды движутся по параболам и вступают в нашу Солнечную систему из какой-нибудь другой небесной системы. По теории Скиапарелли, падающие звезды образуют собой непрерывный поток, стремящийся из межзвездного пространства в солнечную систему и двигающийся в плоскости, перпендикулярной к той, в которой двигается Земля. В определенные моменты Земля должна пересекать этот поток, и вот тогда-то в ее атмосфере и наблюдается целый дождь падающих звезд.

Гонтран задумался.

— Ты говоришь, — заметил он, — что этот поток непрерывен.

— Да, но в некоторые эпохи он бывает особенно обилен: тогда на Землю и другие планеты льется настоящая река астероидов.

— Какие же это эпохи?

— Они повторяются через каждые тридцать три года. Одна из таких эпох, например, наступила в нынешнем году.

— И долго она продлится?

— Несколько недель. Гонтран опять задумался.

Сломка зевнул и хотел было идти спать.

— Еще один вопрос, — остановил его Фламмарион, — какое направление имеет поток падающих звезд в пределах Солнечной системы?

— От Земли он направляется к Марсу, потом минует Сатурн, Уран. Да что ты этим так заинтересовался?

Гонтран с торжествующей улыбкой ударил своего приятеля по плечу.

— Видишь ли, дружище, — проговорил он, — я нашел способ перебраться отсюда на Землю.

— Как же?

— Очень просто: воспользуемся этим потоком астероидов, чтобы по нему или, лучше сказать, внутри него переплыть на родину.

— Ты с ума сошел?

— Почему же?

— Да ведь поток астероидов направляется от Земли к Марсу, а не наоборот.

— Ну, что же, мы поплывем против течения. Разве это невозможно?

Настала очередь инженера задуматься.

— В принципе возможно, — заметил он. — Но в чем же мы отправимся?

— А это уже твое дело. Ты — инженер. Придумай и устрой подходящий аппарат, и дело в шляпе.

— В три-то или четыре недели?

— Что же, времени довольно. Притом, наши крылатые хозяева, наверное, не откажутся помочь тебе.

— Гм… Хорошо, — согласился, наконец, Сломка. — Ну, это мы еще обсудим завтра: утро вечера мудренее. А пока — спокойной ночи.

Оба приятеля отправились на покой.