Онлайн чтение книги Лесник
VII

Онъ стоялъ уже тутъ давно, на опушкѣ лѣса, прислонясь спиной къ дереву, со взведеннымъ на оба курка ружьемъ — и ожидалъ. Зарево заката отражалось послѣднимъ багрянымъ свѣтомъ на длинной грядѣ синевато-сизыхъ облаковъ, но душный воздухъ висѣлъ еще надъ землею свинцовою тяжестью. Сквозь мертво недвижную листву лѣса высовывался тонкій серпъ нарождавшагося мѣсяца въ струяхъ какого-то молочнаго пара. Птицы смолкли. Тускло-зеленая гладь, лежавшая передъ Коверзневымъ, лѣснаго прудка отливала угрюмо и грозно…

Угрюмо было и на душѣ его. Внезапная, безпричинная тоска налетѣла на него и давила его, какъ давитъ этотъ угасавшій, палящій день окрестную природу… Прошедшее воскресало передъ нимъ, возставалъ призракъ его собственной, одинокой, равнодушной и безцѣльной жизни. И никогда еще такъ одинокою и безцѣльною не казалась ему эта жизнь его. Онъ разумѣлъ до сихъ поръ счастіе въ независимости "внутри и извнѣ", въ сознаніи безграничной, отрѣшенной отъ всѣхъ "условностей жизни" свободы… "Ну, а затѣмъ", спрашивалъ себя теперь Коверзневъ, "куда и долго-ли еще будетъ гнести меня эта свобода?"…

Онъ оборвалъ вдругъ и безсознательно скорчилъ гримасу: онъ поймалъ себя на "фразѣ" и "метафизикѣ", что всегда казалось ему смѣшнымъ въ другихъ, и въ чемъ онъ поэтому счелъ нужнымъ тутъ же упрекнуть себя…

Знакомый чуткому уху охотника хрипъ пронесся въ это время въ воздухѣ, почти надъ самой его головою.

Коверзневъ, какъ со сна, машинально вскинулъ ружье къ плечу.

Но уже было поздно: вальдшнепъ далъ колѣно — и исчезъ за вершинами лѣса.

Въ тоже время, звучно повторяемый лѣснымъ эхомъ, раздался вдали выстрѣлъ.

— Это же еще кто? спросилъ себя Валентинъ Алексѣичъ, возвращаясь уже весь къ сознанію дѣйствительности; лѣсникъ только-что увѣрялъ меня, что капитанъ строжайше запретилъ стрѣлять въ моихъ лѣсахъ.

Онъ наставилъ ухо, прислушиваясь къ еще перекатывавшемуся гулу выстрѣла.

— Въ казенной пущѣ развѣ?… Нѣтъ, это ближе, — и стоитъ онъ на тягѣ на одной линіи со мной, вверхъ. къ Хомяковской межѣ. Кто же это можетъ быть?

Новый выстрѣлъ огласилъ даль.

— Должно быть, безъ промаха! досадливо подумалъ Валентинъ Алексѣичъ:- ни полвальдшнепа не тянетъ сюда болѣе.

Онъ опустилъ курки, закинулъ двустволку свою за спину и пошелъ прямо, вдоль опушки, направляясь на эти выстрѣлы. Онъ прошелъ съ полверсты и никого не встрѣтилъ.

— А вотъ еще и новая просѣка, сказалъ онъ себѣ, останавливаясь у незнакомаго ему большаго каменнаго столба, имѣвшаго, догадался онъ, означать уголъ граничной черты Хомяковскаго лѣса отъ казенной пущи.

По этой просѣкѣ несся теперь топотъ двухъ лошадей.

Коверзневъ остановился.

Навстрѣчу ему быстро катила легонькая телѣжка, изъ рода тѣхъ, которыя на русскомъ югѣ зовутъ польскимъ названіемъ нетычанокъ, а въ ней сидѣла и правила кругленькою, ходкою лошадкою молодая женская особа въ черной шляпѣ съ птичьимъ крыломъ на боку. Капитанъ Переслѣгинъ, все въ томъ же своемъ костюмѣ счастливаго тирольца, верхомъ на худомъ, горбоносомъ и нещадно задиравшемъ вверхъ голову, казацкомъ конѣ, уткнувшись въ стремена тѣмъ особымъ аллюромъ пѣхотныхъ офицеровъ, надъ которымъ такъ потѣшаются истые кавалеристы, едва поспѣвалъ за этой особой, разражавшейся звонкими взрывами смѣха при каждомъ прыжкѣ легкой телѣжки на встрѣчныхъ, неизгнивщихъ еще корняхъ срубленнаго лѣса просѣки.

Она первая замѣтила Коверзнева и отвинулась спиною въ задовъ нетычанки, натягивая возжи — осадить разбѣжавшуюся лошадку.

Капитанъ, усиленно задавая каблуками въ бедра своего коня, вынесся впередъ, вообразивъ, что она уноситъ ее, — и увидѣлъ своего патрона… Онъ торопливо и смущенно соскочилъ съ коня, подхвативъ его подъ уздцы одною рукою, а другою уцѣпился за возжу лошади своей спутницы.

Валентинъ Алексѣичъ поморщился: онъ терпѣть не могъ никакихъ "почтительностей", ни знаковъ вниманія, — а тутъ, кромѣ того, по всѣмъ вѣроятіямъ, предстоялъ ему еще разговоръ съ этой незнакомкой, остановившейся, очевидно, съ цѣлью "поглазѣть" на него.

Онъ не ошибся:

— Вы не на тягу-ли, позвольте васъ спросить? обратилась она въ нему звонкимъ, густымъ и нѣсколько горловымъ голосомъ.

Онъ не успѣлъ отвѣтить, какъ она живо наклонилась, подняла со дна нетычанки двухъ убитыхъ птицъ и потрясла ими высоко въ воздухѣ:

— А вотъ моя работа! И она при этомъ припрыгнула съ громкимъ смѣхомъ на своемъ мѣстѣ.

— Такъ это вы были? сорвалось невольно у Коверзнева при этомъ видѣ.

— Вы были также на пролетѣ, и я вамъ перебила! воскликнула она, тотчасъ же догадавшись, — извините, пожалуйста?…

— Я вамъ говорилъ-съ, прошепталъ сконфуженно капитанъ, съ упрекомъ глядя на нее.

— Говорили, сто разъ говорили, и я васъ не послушалась, я все-таки увѣрена, что васъ за это не лишатъ жизни, громко отвѣтила она. Ужасно лютъ капитанъ на счетъ вашей собственности! обратилась она уже прямо въ Валентину Алексѣевичу, — не то дичь, гриба не смѣй присвоить себѣ въ вашихъ владѣніяхъ!…

— Иванъ Николаичъ стоитъ во всякомъ случаѣ на законной почвѣ, сказалъ тотъ на это съ холодною шутливостью.

— Такъ точно-съ! подтвердилъ тѣмъ же шопотомъ капитанъ.

— Ахъ, Боже мой, да вы, можетъ быть, почитаете меня за нигилистку! вскрикнула словообильная особа, прищуриваясь на Коверзнева не то высокомѣрно, не то обиженно:- вы Очень ошибаетесь, предваряю васъ, monsieur! Я, конечно, сочувствую современному гуманизму и презираю всякій регрессъ, но по убѣжденіямъ своимъ придерживаюсь гораздо болѣе позитивизма…

Она разсмѣялась еще разъ:

— Я и забыла, что вы меня совсѣмъ не знаете… Капитанъ, дѣлайте ваше дѣло, — представьте меня!…

— Позвольте прежде всего представить вамъ себя, учтиво поспѣшилъ сказать Коверзневъ, приподымая шляпу и кланяясь.

— Ахъ, я васъ давно знаю! перебила она его:- вы нашъ, такъ сказать, русскій Ливингстонъ и Стенли. Я о вашей книгѣ читала въ Вѣстникѣ и успѣла составить уже себѣ о васъ понятіе, какъ о человѣкѣ интеллигентномъ… А вотъ я для васъ ничего болѣе, какъ неожиданная встрѣча, не правда-ли?

— Я, дѣйствительно, не имѣю чести… пробормоталъ онъ, подымая и останавливая на ней неулыбавшіеся глаза.

Это была бѣлокурая, довольно свѣжая "барышня" (барыпшя была она по всѣмъ признакамъ) со вздернутымъ, слегка румянымъ носикомъ, алыми губами и широкимъ развитіемъ плечей и груди, при чрезвычайно тонкомъ и длинномъ станѣ ("Въ таліи комаръ, а въ плечахъ Волга — и даже въ весеннемъ разливѣ", сказалъ себѣ Коверзневъ, внутренно улыбнувшись). Въ выраженіи лица ея, въ ея движеніяхъ и тонѣ рѣчи была какая-то ребяческая смѣсь прирожденнаго добродушія и напускной самоувѣренности. Она, прищурившись, чуть не дерзко, вся при этомъ невольно краснѣя, глядѣла на Валентина Алексѣевича, чрезвычайно озабоченная въ глубинѣ души тѣмъ впечатлѣніемъ, какое могла произвести выказанная ею сейчасъ "образованность" на этого "русскаго Ливингстона и Стенли".

Онъ, въ свою очередь, производилъ на нее нѣсколько внушительное впечатлѣніе. Но она никакъ не хотѣла поддаться этому "унизительному" чувству и продолжала еще съ большею развязностью:

— Ну, "не имѣете чести", такъ отгадайте!… Капитанъ, ни слова! Не умѣли сказать вовремя, теперь молчите! Я хочу, чтобъ monsieur Коверзневъ отгадалъ… Ну, хоть собственное имя отгадайте!

— Я, право, не могу… молвилъ Валентинъ Алексѣевичъ, какъ бы безсознательно хмурясь.

— Очень трудно отгадать, это правда, у меня премудреное имя. Ну, такъ вотъ: Инна, Пинна, Римма, три дѣвицы, три великомученицы и три Римлянки — выбирайте!

Онъ, молча, только руками развелъ.

— Пинна Афанасьевна Левентюкъ, поспѣшилъ притти ему на помощь Переслѣгинъ. Ему было видимо не по себѣ отъ этого разговора и онъ съ какою-то тайною тревогой переводилъ глаза съ дѣвушки на Коверзнева и обратно.

— Очень радъ, проговорилъ Коверзневъ, поспѣшно приподнялъ еще разъ шляпу и разомъ двинулся съ мѣста.

— Куда же это вы? воскликнула дѣвушка, — теперь не до охоти, а домой скорѣй надо: видите, что оттуда несетъ? И она, подобравъ возжи, кивнула подбородкомъ вверхъ.

Онъ моментально обернулся.

Уже охватившая полнеба, ползла съ востока поверхъ лѣсныхъ вершинъ, словно норовя задѣть ихъ своими темными краями, огромная темно-фіолетовая туча.

— Страшнѣющая гроза будетъ! вскинулся вдругъ испуганно капитанъ, — только-только до лѣсника въ Хомякахъ доѣхать!

— И напиться у него вашего чаю? вспомнилъ Коверзневъ:- спасибо вамъ за это, кстати, Иванъ Николаичъ! сказалъ онъ, ласково улыбаясь радостно вспыхнувшему отъ этихъ словъ Переслѣгину.

— Садитесь, monsieur, я васъ подвезу! поспѣшила предложить Пинна Афанасьевна.

Предстоявшій ливень не представлялъ ничего заманчиваго для Валентина Алексѣича, но онъ, съ другой стороны, не чувствовалъ себя въ достаточно хорошемъ настроеніи духа, чтобы слушать дальнѣйшую болтовню "развитой" дѣвицы, какъ о ней выражался Софронъ Артемьичъ Барабашъ.

— Очень вамъ благодаренъ, сказалъ онъ съ учтивой улыбкой, — не долги эти лѣтнія грозы. Я собрался въ Крусаново, — дойду, авось не растаю.

— Зальетъ-съ… дорогу, Валентинъ Алексѣичъ, глядя ему съ умоляющимъ видомъ въ глаза, возразилъ капитанъ.

Тотъ пожалъ плечами.

— Дѣло бывалое, Иванъ Николаичъ!… Въ Брусановѣ опять сторожка и лѣсникъ, должно быть, — и прямо по просѣкѣ теперь? спросилъ онъ.

— На версту еще прямо пройдетъ, а тамъ дальше, изволите знать, трясина… ,

Вѣдьминъ Логъ, знаю!

— Такъ точно-съ! Такъ мимо, подъ прямымъ угломъ, мы вправо повели; на прежнюю дорогу выходитъ, а съ нея опять просѣка до полянки, гдѣ тамошняго лѣсника изба. Версты четыре отсюда не менѣе итти надо дотолѣ. Позвольте доложить вамъ, Валентинъ Алексѣичъ, заговорилъ вдругъ капитанъ прерывающимся отъ волненія голосомъ, — не совѣтую вамъ… Пожалуй сейчасъ зги не увидать будетъ, и самое тутъ мѣсто ненадежное, болота кругомъ бездонныя… Не дай Богъ!…

— Съ дѣтства знаю я эти мѣста, Иванъ Николаичъ, не собьюсь, молвилъ Коверзневъ.

— Такъ вы рѣшительно отказываетесь отъ моего предложенія довезти васъ? спросила съ замѣтною досадою Пинна Афанасьевна.

— Искренно благодарю васъ, отвѣчалъ онъ, — но упрямство — мой порокъ…

— Вольному воля! Вы находитесь, очевидно, подъ вліяніемъ аффекта, но я не желаю попасть подъ ливень по вашему примѣру… ѣдемте скорѣе, Иванъ Николаичъ.

— Позвольте, Валентинъ Алексѣичъ, предложилъ тотъ, вскарабкиваясь поспѣшно на лошадь, — я вотъ ихъ сейчасъ до Хомяковъ довезу и вернусь къ вамъ съ экипажемъ. Не дай Богъ, ночь, гроза, опасно…

— А я знаете, что вамъ скажу, перебила его вдругъ дѣвушка, оборачиваясь на Коверзнева изъ своей нетычанки, — все это старобарскіе капризы!

Его такъ и покоробило отъ этого слова. Онъ холодно, коротко поклонился ей, свистнулъ своего сеттера и, не отвѣтивъ ни единымъ словомъ, быстро двинулся съ мѣста.

— А впрочемъ, не успѣвъ отойти и пяти шаговъ, сказалъ онъ себѣ усмѣхаясь, — оно и такъ пожалуй!…

И онъ какъ бы невольно оглянулся. Но телѣжка съ подпрыгивавшимъ на сѣдлѣ за нею капитаномъ быстро удалились въ сторону Хомяковъ.


Читать далее

Лѣсникъ. Разсказъ
I 07.04.13
II 07.04.13
III 07.04.13
IV 07.04.13
V 07.04.13
VI 07.04.13
VII 07.04.13
VIII 07.04.13
IX 07.04.13
X 07.04.13
XI 07.04.13
XII 07.04.13

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть