Глава IV. МАЛЬЧИШЕСКИЕ МЕЧТЫ

Онлайн чтение книги Жизнь на Миссисипи Life on the Mississippi
Глава IV. МАЛЬЧИШЕСКИЕ МЕЧТЫ

Когда я был мальчиком, у моих товарищей, в нашем городишке[2]Город Ганнибал, штат Миссури. (Прим. автора.). на западном берегу Миссисипи, была одна неизменная честолюбивая мечта поступить на пароход. Обуревали нас и другие стремления, но они скоро проходили. Когда у нас побывал цирк, мы загорелись желанием стать клоунами; после первого появления в нашей местности негритянской бродячей труппы нам мучительно хотелось испытать и такую жизнь; а иногда мы надеялись, что господь бог, если только мы будем живы и будем хорошо вести себя, дозволит нам стать пиратами. Но все эти увлечения постепенно проходили, и неизменной оставалась только мечта попасть в состав пароходной команды.

Раз в день крикливо разукрашенный пароходик подходил снизу, из Сент-Луиса, а другой сверху — из Киокака. До этих событий день был наполнен чудесным ожиданием, а потом становился пустым и скучным. Да и не только мальчишки, — весь поселок чувствовал это. И сейчас, много лет спустя, я представляю себе те далекие времена совершенно живо: белый городок дремлет под утренним летним солнцем; пустынные или почти пустые улицы; один-два приказчика сидят у дверей лавок на Уотер-стрит; их плетеные стулья прислонены к стене, подбородки опущены на грудь, шляпы нахлобучены. Они спят, а около них лежат грудой стружки с палочек: ясно видно, какая работа утомила их; свинья с выводком поросят бродит по тротуару и с успехом промышляет арбузными корками и семечками; небольшие штабеля товаров одиноко лежат у края пристани, кучи полозьев для спуска грузов на пароходы навалены у откоса выложенного камнем причала, и в тени их спит вонючий городской пьяница. Несколько плотов стоят здесь же, но некому слушать, как мирно плещутся о них волны. Огромная Миссисипи, величавая, великолепная Миссисипи, в милю шириной, катит свои воды, сверкая на солнце; на другом берегу — густой лес. Два мыса — и сверху и снизу по течению — замыкают зеркало реки, превращая ее в озеро, тихое, сверкающее и пустынное. Но вот над одним из отдаленных мысов появляется струйка темного дыма; тотчас же негр-возчик, знаменитый своим острым зрением и громовым голосом, подымает крик: «Пароход иде-еет!» — и все меняется! Городской пьяница начинает шевелиться, приказчики просыпаются, разносится дпкий грохот тележек, из каждой лавки, из каждого дома высыпают люди, и мертвый город вмиг оживает и приходит в движение. Подводы, тележки, мужчины, мальчишки несутся со всех концов к общему центру — к пристани. И, собравшись там, все всматриваются в приближающееся судно, будто это чудо, которое они видят впервые. И действительно, на пароход приятно смотреть. Длинный и остроносый, он изящен и аккуратен. У него две высокие вычурные трубы, и между ними висит золоченая эмблема. Нарядная лоцманская рубка, вся застекленная, с золочеными украшениями, возвышается за ними над верхней палубой. Кожухи над колесами пышно расписаны, и золотые лучи расходятся над названием парохода. Все три палубы окружены белыми чистыми поручнями; гордо вьется флаг на флагштоке; двери топок открыты, и из них бойко пышет пламя. На верхней палубе черно от пассажиров; капитан стоит у большого колокола, спокойный и внушительный, предмет всеобщей зависти; из труб валят, расплываясь, огромные клубы черного-пречерного дыма — нарочитая роскошь, достигаемая посредством нескольких поленьев смолистой сосны, подброшенных в топку перед самым приходом в город; команда собралась на баке, широкие сходни выступают далеко за борт, и палубный матрос, на зависть всем, живописно стоит на самом их конце, держа свернутый канат. Пар с визгом устремляется через предохранительный клапан; капитан поднимает руку, колокол звонит, колеса останавливаются, затем дают задний ход, пеной взбивая воду, и пароход замирает у пристани. Сразу начинается та суматоха, которая бывает, когда высадка и посадка, погрузка и выгрузка производятся одновременно. А каким ревом, какой руганью помогают матросы этой суматохе! Через десять минут пароход опять в пути, флаг спущен, и черный дым не валит из труб. Еще десять минут — и город затихает, а городской пьяница снова крепко засыпает у груды полозьев.

Отец мой был мировым судьей, и я считал, что он властен над жизнью и смертью всех людей и может повесить любого, кто его обидит. В общем, это и меня достаточно возвышало, но все-таки желание попасть на пароход вечно томило меня. Сначала я хотел быть юнгой, чтобы можно было выскочить на палубу в белом переднике и стряхнуть за борт скатерть с той стороны, с которой меня могли увидеть все старые друзья; потом меня больше стала привлекать роль того палубного матроса, который стоял на сходнях со свернутым канатом, потому что он особенно бросался в глаза. Но все это были только мечты — слишком прекрасные, чтобы стать реальными. Как-то один из наших мальчиков исчез. О нем долго ничего не было слышно. И вдруг он вернулся учеником механика, «подручным» на пароходе! Это событие окончательно подорвало мою веру в то, чему нас учили в воскресной школе. Ведь этот мальчишка был весьма неблагочестив, не мне чета; и вот он оказывается вознесенным на вершину славы, в то время как я пребываю в печали и безвестности. В своем величии этот парень был совершенно лишен великодушия. Он всегда припасал какой-нибудь ржавый болт, чтобы чистить его именно тогда, когда судно стояло в нашем городке, и тер его, усевшись у поручней, — там, где мы все могли его созерцать, завидовать ему и ненавидеть его. А когда пароход становился на отстой, парень приходил домой и разгуливал в самом промасленном, самом грязном своем платье, чтобы никто не забывал, что он служит на пароходе. В разговоре он постоянно ввертывал пароходные термины, притворяясь, будто до такой степени привык к ним, что забывает, как они непонятны для людей обыкновенных. Он с таким непринужденным видом говорил о «бакборте» лошади, что мы невольно проклинали его. Он всегда говорил о Сент-Луисе, как старожил, иногда мимоходом упоминая, как он «проходил по Четвертой улице» или «шел мимо Клуба плантаторов». Рассказывая о каком-то пожаре, когда он здорово поработал насосом на старухе «Миссури», он начинал завираться до того, что высчитывал, сколько примерно городов, величиной с наш, сгорело в тот день. Из наших мальчиков двое или трое считались выдающимися личностями, так как они один раз побывали в Сент-Луисе и имели смутное представление о тамошних чудесах; но дни их славы кончились. Они погружались в робкое молчание и ловко смывались, когда приближался бесцеремонный и безжалостный ученик механика. У этого пария бывали деньги, и волосы его лоснились от помады; он носил дешевые серебряные часы на броской медной цепочке, кожаный пояс и ходил без подтяжек. Если когда-либо существовал человек, которым искренне восхищались и которого притом ненавидели его товарищи, то это был именно этот юнец. Ни одна девушка не могла устоять перед его чарами. Он затмевал всех ребят городка. Когда его пароход наконец взорвался, мы все почувствовали такое спокойствие и удовлетворение, какого не знали уже давным-давно. Но когда он на следующей неделе вернулся домой, живой и знаменитый, в ореоле героя, и появился в церкви, весь исцарапанный и перевязанный, и все на него глазели с восхищением, мы решили, что пристрастие провидения к этому недостойному гаду достигло такой степени, что уже само провидение подлежит нашей критике.

Карьера этого человека могла дать только один результат, что вскоре и обнаружилось. Мальчики один за другим стали уходить на реку. Сын священника стал механиком, сыновья доктора и почтмейстера — пароходными кассирами, сын оптовика-виноторговца сделался буфетчиком на пароходе, а четверо сыновей самого крупного торговца и два сына судьи округа стали лоцманами. Положение лоцмана было самым блестящим. Лоцман, даже в те времена, когда оклады были мизерными, получал царское жалованье — от ста пятидесяти до двухсот пятидесяти долларов в месяц, без вычетов за стол. Его двухмесячный оклад равнялся годовому жалованью пастора. И вот, некоторые из нас были просто безутешны. Мы не могли устроиться работать на реке, вернее — наши родители не пускали нас.

В конце концов я просто убежал. Я сказал себе, что ни за что не вернусь домой, пока не стану лоцманом и не смогу вернуться озаренный славой. Но мне это как-то не удавалось. Я робко пробирался на палубы пароходов, которые бок о бок, как сардинки, стояли у длинных причалов Сент-Луиса, и очень смиренно спрашивал, как я могу поговорить с лоцманом; по встречали мепя очень неприветливо, и я выслушивал довольно резкие ответы судовых клерков и помощников капитана. Приходилось до поры до времени терпеть такое обращение, но я успокаивал себя мечтами о том, как я стану прославленным и уважаемым лоцманом и у меня будет столько денег, что я смогу убить нескольких помощников и клерков и откупиться за это деньгами.


Читать далее

Марк Твен. ЖИЗНЬ НА МИССИСИПИ 16.04.13
Глава I. РEKA И ЕЕ ИСТОРИЯ 16.04.13
Глава II. РЕКА И ЕЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ 16.04.13
Глава III. КАРТИНКИ ПРОШЛОГО  16.04.13
Глава IV. МАЛЬЧИШЕСКИЕ МЕЧТЫ 16.04.13
Глава V. Я ХОЧУ СТАТЬ ЛОЦМАНСКИМ УЧЕНИКОМ 16.04.13
Глава VI. ПЕРЕЖИВАНИЯ ЛОЦМАНСКОГО «ЩЕНКА» 16.04.13
Глава VII. СМЕЛЫЙ ПОСТУПОК 16.04.13
Глава VIII. ТРУДНАЯ НАУКА 16.04.13
Глава IX. ТРУДНОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ 16.04.13
Глава X. МОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ  16.04.13
Глава XI. РЕКА ПОДНИМАЕТСЯ 16.04.13
Глава XII. ПРОМЕРЫ 16.04.13
Глава XIII. ЧТО НУЖНО ЛОЦМАНУ 16.04.13
Глава XIV. ВЫСОКОЕ ЗВАНИЕ ЛОЦМАНА 16.04.13
Глава XV. ЛОЦМАНСКАЯ МОНОПОЛИЯ 16.04.13
Глава XVI. ГОНКИ 16.04.13
Глава XVII. РЕЧНЫЕ РУКАВА И СТИВЕН 16.04.13
Глава XVIII. Я БЕРУ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УРОКИ 16.04.13
Глава XIX. МЫ С БРАУНОМ ОБМЕНИВАЕМСЯ ЛЮБЕЗНОСТЯМИ 16.04.13
Глава XX. КАТАСТРОФА 16.04.13
Глава XXI. ОТРЫВОК ИЗ МОЕЙ БИОГРАФИИ 16.04.13
Глава XXII. ВОЗВРАЩАЮСЬ К СВОЕЙ ТЕМЕ 16.04.13
Глава XXIII. ПУТЕШЕСТВИЕ ИНКОГНИТО 16.04.13
Глава XXIV. МОЕ ИНКОГНИТО ЛОПНУЛО 16.04.13
Глава XXV. ОТ КАИРА ДО ХИКМЕНА 16.04.13
Глава XXVI. ПОД ОГНЕМ 16.04.13
Глава XXVII. ПРИВОЗНОЕ ДОБРО 16.04.13
Глава XXVIII. ДЯДЮШКА МЭМФОРД РАЗГРУЖАЕТСЯ 16.04.13
Глава XXIX. НЕСКОЛЬКО ОТМЕННЫХ МОЛОДЦОВ 16.04.13
Глава XXX. БЕГЛЫЕ НАБРОСКИ 16.04.13
Глава XXXI. ОТПЕЧАТОК БОЛЬШОГО ПАЛЬЦА, И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО  16.04.13
Глава XXXII. КАК РАСПОРЯДИЛИСЬ КЛАДОМ 16.04.13
Глава XXXIII. ЗАКУСКИ И ЭТИКА 16.04.13
Глава XXXIV. ДОСУЖИЕ ВРАКИ 16.04.13
Глава XXXV. ВИКСБЕРГ ВО ВРЕМЯ БЕДСТВИЯ 16.04.13
Глава XXXVI. РАССКАЗ ПРОФЕССОРА 16.04.13
Глава XXXVII. КОНЕЦ «ЗОЛОТОГО ПЕСКА» 16.04.13
Глава XXXVIII. «ЧУДО-ДОМ» 16.04.13
Глава XXXIX. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ИМОШЕННИКИ 16.04.13
Глава XL. ЗАМКИ И КУЛЬТУРА 16.04.13
Глава XLI. СТОЛИЦА ЮГА  16.04.13
Глава XLII. ГИГИЕНА И ЧУВСТВА 16.04.13
Глава XLIII. ИСКУССТВО ПОГРЕБЕНИЯ 16.04.13
Глава XLIV. ВИДЫ ГОРОДА 16.04.13
Глава XLV. ЮЖНЫЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ  16.04.13
Глава XLVI. ЧАРЫ И ЧАРОДЕИ 16.04.13
Главa XLVII. «ДЯДЮШКА РИМУС» И МИСТЕР КЭБЛ 16.04.13
Глава XLVIII. САХАР И ПОЧТОВЫЕ РАСХОДЫ  16.04.13
Глава XLIX. ЭПИЗОДЫ ИЗ ЛОЦМАНСКОЙ ЖИЗНИ 16.04.13
Глава L. НАШ «ПРАОТЕЦ» 16.04.13
Глава LI. ВОСПОМИНАНИЯ 16.04.13
Глава LII. ГОРЯЩЕЕ КЛЕЙМО 16.04.13
Глава LIII. МЕСТА МОЕГО ДЕТСТВА 16.04.13
Глава LIV. ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ 16.04.13
Глава LV. ВЕНДЕТТА И ДРУГИЕ ДЕЛА 16.04.13
Глава LVI. ЮРИДИЧЕСКИЙ ВОПРОС 16.04.13
Глава LVII. АРХАНГЕЛ 16.04.13
Главa LVIII. В ВЕРХОВЬЯХ РЕКИ 16.04.13
Глава LIX. ПРЕДАНИЯ И ПЕЙЗАЖИ 16.04.13
Глава LX. РАЗМЫШЛЕНИЯ И ЗАКЛЮЧЕНИЯ 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «А» 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «Б» 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «В» 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «Г» 16.04.13
Глава IV. МАЛЬЧИШЕСКИЕ МЕЧТЫ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть