Глава LIII. МЕСТА МОЕГО ДЕТСТВА

Онлайн чтение книги Жизнь на Миссисипи Life on the Mississippi
Глава LIII. МЕСТА МОЕГО ДЕТСТВА

Мы взяли билеты на один из быстроходных пароходов Сент-Луисской и Сент-Полской компании и отправились вверх по реке.

Когда я еще мальчиком впервые увидел устье Миссури, опо лежало, по расчету лоцманов, в двадцати двух или трех милях выше Сент-Луиса; из-за осыпания берегов устье с тех пор оказалось на восемь миль ниже прежнего; и лоцманы говорят, что через пять лет река пророет новое русло и устье окажется еще на пять миль ниже, то есть в десяти милях от Сент-Луиса.

В сумерках мы проехали большой цветущий город Олтон, штат Иллинойс, и, до рассвета, на следующий день прошли город Луизиану, штат Миссури, — сонную деревушку в мое время, ставшую теперь оживленным железнодорожным центром; впрочем, тут все города стали железнодорожными центрами. Я не совсем узнал город. Мне это показалось странным: ведь, отходя из рядов повстанческой армии в 1861 году, я отходил через Луизиану в полном порядке, во всяком случае — достаточно хорошо для человека, который еще не выучился, как надо отступать но всем правилам военного искусства, и полагался на свой врожденный талант. Мне казалось, что как первая попытка отступления оно было проделано совсем неплохо. Во всяком случае, ни одно мое наступление за всю кампанию не могло с ним сравниться.

Через реку был перекинут железнодорожный мост, весь унизанный сверкающими огнями,— он был удивительно красив.

В семь утра мы пришли в Ганнибал, штат Миссури, где я провел детство. Я заглядывал сюда пятнадцать лет тому назад, и другой раз — еще шестью годами раньше, но оба раза так ненадолго, что это но в счет. Я представлял себе мой город таким, каким он остался у меня в памяти с первого отъезда, двадцать девять лет тому назад. Образ его сохранился живым и четким, как фотография. Я вышел на берег, ощущая себя человеком умершего, позабытого поколения, вдруг вернувшимся сюда. Мне казалось, что я понимаю, какое чувство испытывали узники Бастилии, когда выходили на волю и смотрели на Париж после долгих лет заключения, замечая, как странно смешались знакомые и незнакомые черты города. Я видел новые дома — видел их совершенно ясно, но они не стирали старого образа в моей памяти; сквозь прочные кирпичи и известку я совершенно явственно видел исчезнувшие дома, стоявшие здесь.

Было воскресное утро, и все еще спали. Я шел по пустынным улицам, видя город таким, каким он был не теперь, а когда-то, узнавая и как бы пожимая руки тысяче знакомых предметов, давно не существующих; и наконец я взобрался на Холидэй-Хилл, чтобы, взглянуть на общий вид. Весь город лежал передо мной, и я мог разглядеть и назвать любое место, любую деталь. Конечно, я был очень растроган. Я сказал себе: «Многие из тех, кого я знавал в этой тихой обители детства, давно уже в раю, — впрочем, некоторые, пожалуй, попали в другое место».

Все, что я видел перед собой, заставляло меня снова чувствовать себя мальчиком, убеждало меня, что я — oпять мальчик и мне просто снился необычайно длинный сон; но моя собственная мысль все испортила, — она навязчиво твердила мне: «Вон я вижу пятьдесят старых домов, и в любой я могу войти и увижу мужчину или женщину, которые были детьми, а может быть, еще и совсем не родились, когда я видел эти дома в последний раз; там я могу встретить бабушку, бывшую в мое время пухленькой молодой невестой»,

С этого возвышенного пункта открывается широкий вид вверх и вниз по реке и далеко в лесистые просторы Иллинойса. Очень красивый вид — кажется, один из красивейших на всей Миссисипи. Впрочем, заявление это звучит довольно смело, потому что все восемьсот миль по реке между Сент-Луисом и Сент-Полом развертываются непрерывной цепью очаровательных панорам. Может быть, мое пристрастие к родным местам заставляет меня склоняться в их пользу, — мне трудно решить. Во всяком случае, этот вид был для меня прекрасным, и он имел еще одно преимущество перед всеми старыми друзьями, которых мне предстояло снова приветствовать: он не изменился, он был все так же молод, свеж, привлекателен и мил, как когда-то; а я знал, что лица других друзей постарели, что их избороздили житейские битвы, что горести и неудачи наложили на них свой отпечаток, — и смотреть на них я буду с тяжелым чувством.

Рядом со мной оказался пожилой господин, очевидно совершавший утреннюю прогулку, и мы, поговорив о погоде, перешли на другие темы. Я не мог вспомнить его лицо. Он оказал, что живет здесь уже двадцать восемь лет. Значит, он появился после меня, и я никогда его раньше не видел. Я задавал ему разные вопросы, и начал с одного своего товарища по воскресной школе — что с ним сталось?

— Он отлично окончил один из восточных университетов, уехал куда-то, шатался по свету, ничего не добился, исчез в безвестности и, забытый всеми, стал, говорят, совсем пропащим человеком.

— Он был очень способный и подавал большие надежды, когда был мальчиком.

— Да, но чем все это кончилось!

Я опросил еще об одном мальчике, самом способном ученике здешней школы, когда я учился там.

— Он тоже с наградой окончил один из восточных университетов, но с самого начала жизнь не баловала его, он терпел неудачи во всем, за что ни брался, и умер в какой-то из территорий много лет тому назад, совершенно разбитым человеком.

Я осведомился еще об одном из способных ребят.

— Он всегда преуспевал, преуспевает и будет преуспевать, по-моему.

Я спросил об одном юноше, — тогда я был мальчиком, он уехал в город учиться, чтобы стать то ли священником, то ли медиком, то ли юристом.

— Он всегда, не окончив одного, хватался за другое — переходил от медицины к юриспруденции, снова становился медиком, потом брался за новое дело; уехал на год, вернулся с молодой женой, стал пить, а потом тайком играть; в конце концов отвез жену и двух детишек к ее отцу и уехал в Мексику; падал все ниже и ниже и умер без гроша; даже не было денег на саван и ни одного близкого человека на похоронах.

— Жаль, он был одни из лучших, такой веселый, полный надежд…

Я назвал другого мальчика.

— О, с ним все благополучно. Все еще живет здесь, женился, имеет детей и процветает.

Еще о нескольких мальчиках он сказал то же самое.

Я назвал трех школьниц.

— Первые две живут здесь, вышли замуж, обзавелись детьми; третья давно умерла — замуж так и не вышла.

С волнением я спросил о ранней своей любви.

— Она хорошо живет. Была три раза замужем, похоронила двух мужей, развелась с третьим и — я слышал — собирается выйти замуж за какого-то старика в Колорадо. У нее дети живут и здесь и там — словом, везде.

Ответ на многие другие вопросы был краток и прост:

— Убит на войне.

Я назвал еще одного мальчика.

— Вот это — странный случай. Не было ни одного человека в городе, который бы не знал, что этот малый — совершенный тупица, совершенный балда, ну, проще говоря, форменный осел. Все это знали, все об этом говорили. Так вот, если он сейчас не первый адвокат в штате Миссури — пусть меня обзовут демократом!

— Да неужели?!

— Это совершению верно. Я вам говорю чистую правду.

— Как вы это объясняете?

— Объясняю? Какие тут могут быть объяснения? Разве только то, что ежели вы пошлете круглого дурака в Сент-Луис и не скажете, что он круглый дурак, так они сами ни за что не догадаются. Одно я знаю наверняка: если б у меня был круглый дурак — я бы знал, что с ним делать: переправить в Сент-Лупс — это лучший рынок на свете для сбыта такого товара. Да, как посмотришь на такие дела да подумаешь и поразмыслишь, — разве не скажешь, что дальше идти некуда?

— Да, как будто так. А не думаете ли вы, что ошибались-то в этом мальчике не жители Сент-Луиса, а жители Ганнибала?

— Какая ерунда! Да здесь люди знали его с колыбели, знали во сто раз лучше, чем эти идиоты из Сент-Луиса могли его узнать. Нет, если у вас есть круглые дураки, которых вам надо куда-нибудь пристроить, послушайтесь моего совета — шлите их в Сент-Луис!

Я расспрашивал о многих людях, которых раньше знал. Одни умерли, другие уехали, одни жили хорошо, других преследовали неудачи; но по крайней мере о десяти из них я получил успокаивающий ответ:

— Хорошо устроились, живут здесь, детей у них хоть пруд пруди!

Я спросил о мисс Н.

— Умерла в сумасшедшем доме три-четыре года тому назад — как туда попала, так и не выходила оттуда; и все время была больна, ни на минуту сознание не возвращалось к ней.

Если он говорил правду, тут крылась тяжелая драма. Тридцать шесть лет в сумасшедшем доме из-за глупой шутки сумасбродной молодежи! Я тогда был маленьким; я видел, как эти взбалмошные барышни на цыпочках вошли в комнату, где мисс Н. за полночь читала при лампе. На девушке, возглавлявшей процессию, были надеты саван и картонная маска; она подкралась сзади к жертве, тронула ее за плечо, — та повернулась, взвизгнула и упала, забившись в судорогах. Она не оправилась от испуга и сошла с ума, В наши дни кажется невероятным, что люди еще так недавно верили в духов. Но они действительно верили.

Расспросив обо всех людях, кого я мог припомнить, я наконец спросил о себе.

— Ну, этот процветает. Вот еще пример круглого дурака. Если бы его послали в Сент-Луис, он преуспел бы куда скорее!

С большим удовлетворением я подумал, как умно было с моей стороны в самом начале разговора сказать этому прямодушному господину, что моя фамилия — Смит.


Читать далее

Марк Твен. ЖИЗНЬ НА МИССИСИПИ 16.04.13
Глава I. РEKA И ЕЕ ИСТОРИЯ 16.04.13
Глава II. РЕКА И ЕЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ 16.04.13
Глава III. КАРТИНКИ ПРОШЛОГО  16.04.13
Глава IV. МАЛЬЧИШЕСКИЕ МЕЧТЫ 16.04.13
Глава V. Я ХОЧУ СТАТЬ ЛОЦМАНСКИМ УЧЕНИКОМ 16.04.13
Глава VI. ПЕРЕЖИВАНИЯ ЛОЦМАНСКОГО «ЩЕНКА» 16.04.13
Глава VII. СМЕЛЫЙ ПОСТУПОК 16.04.13
Глава VIII. ТРУДНАЯ НАУКА 16.04.13
Глава IX. ТРУДНОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ 16.04.13
Глава X. МОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ  16.04.13
Глава XI. РЕКА ПОДНИМАЕТСЯ 16.04.13
Глава XII. ПРОМЕРЫ 16.04.13
Глава XIII. ЧТО НУЖНО ЛОЦМАНУ 16.04.13
Глава XIV. ВЫСОКОЕ ЗВАНИЕ ЛОЦМАНА 16.04.13
Глава XV. ЛОЦМАНСКАЯ МОНОПОЛИЯ 16.04.13
Глава XVI. ГОНКИ 16.04.13
Глава XVII. РЕЧНЫЕ РУКАВА И СТИВЕН 16.04.13
Глава XVIII. Я БЕРУ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УРОКИ 16.04.13
Глава XIX. МЫ С БРАУНОМ ОБМЕНИВАЕМСЯ ЛЮБЕЗНОСТЯМИ 16.04.13
Глава XX. КАТАСТРОФА 16.04.13
Глава XXI. ОТРЫВОК ИЗ МОЕЙ БИОГРАФИИ 16.04.13
Глава XXII. ВОЗВРАЩАЮСЬ К СВОЕЙ ТЕМЕ 16.04.13
Глава XXIII. ПУТЕШЕСТВИЕ ИНКОГНИТО 16.04.13
Глава XXIV. МОЕ ИНКОГНИТО ЛОПНУЛО 16.04.13
Глава XXV. ОТ КАИРА ДО ХИКМЕНА 16.04.13
Глава XXVI. ПОД ОГНЕМ 16.04.13
Глава XXVII. ПРИВОЗНОЕ ДОБРО 16.04.13
Глава XXVIII. ДЯДЮШКА МЭМФОРД РАЗГРУЖАЕТСЯ 16.04.13
Глава XXIX. НЕСКОЛЬКО ОТМЕННЫХ МОЛОДЦОВ 16.04.13
Глава XXX. БЕГЛЫЕ НАБРОСКИ 16.04.13
Глава XXXI. ОТПЕЧАТОК БОЛЬШОГО ПАЛЬЦА, И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО  16.04.13
Глава XXXII. КАК РАСПОРЯДИЛИСЬ КЛАДОМ 16.04.13
Глава XXXIII. ЗАКУСКИ И ЭТИКА 16.04.13
Глава XXXIV. ДОСУЖИЕ ВРАКИ 16.04.13
Глава XXXV. ВИКСБЕРГ ВО ВРЕМЯ БЕДСТВИЯ 16.04.13
Глава XXXVI. РАССКАЗ ПРОФЕССОРА 16.04.13
Глава XXXVII. КОНЕЦ «ЗОЛОТОГО ПЕСКА» 16.04.13
Глава XXXVIII. «ЧУДО-ДОМ» 16.04.13
Глава XXXIX. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ ИМОШЕННИКИ 16.04.13
Глава XL. ЗАМКИ И КУЛЬТУРА 16.04.13
Глава XLI. СТОЛИЦА ЮГА  16.04.13
Глава XLII. ГИГИЕНА И ЧУВСТВА 16.04.13
Глава XLIII. ИСКУССТВО ПОГРЕБЕНИЯ 16.04.13
Глава XLIV. ВИДЫ ГОРОДА 16.04.13
Глава XLV. ЮЖНЫЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ  16.04.13
Глава XLVI. ЧАРЫ И ЧАРОДЕИ 16.04.13
Главa XLVII. «ДЯДЮШКА РИМУС» И МИСТЕР КЭБЛ 16.04.13
Глава XLVIII. САХАР И ПОЧТОВЫЕ РАСХОДЫ  16.04.13
Глава XLIX. ЭПИЗОДЫ ИЗ ЛОЦМАНСКОЙ ЖИЗНИ 16.04.13
Глава L. НАШ «ПРАОТЕЦ» 16.04.13
Глава LI. ВОСПОМИНАНИЯ 16.04.13
Глава LII. ГОРЯЩЕЕ КЛЕЙМО 16.04.13
Глава LIII. МЕСТА МОЕГО ДЕТСТВА 16.04.13
Глава LIV. ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ 16.04.13
Глава LV. ВЕНДЕТТА И ДРУГИЕ ДЕЛА 16.04.13
Глава LVI. ЮРИДИЧЕСКИЙ ВОПРОС 16.04.13
Глава LVII. АРХАНГЕЛ 16.04.13
Главa LVIII. В ВЕРХОВЬЯХ РЕКИ 16.04.13
Глава LIX. ПРЕДАНИЯ И ПЕЙЗАЖИ 16.04.13
Глава LX. РАЗМЫШЛЕНИЯ И ЗАКЛЮЧЕНИЯ 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «А» 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «Б» 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «В» 16.04.13
ПРИЛОЖЕНИЕ «Г» 16.04.13
Глава LIII. МЕСТА МОЕГО ДЕТСТВА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть