Онлайн чтение книги Свет Light
10. Агенты удачи

Три часа пополуночи. Валентайна Спрэйка и след простыл. Майкл Кэрни, спотыкаясь, брел по северному берегу Темзы. Ему почудилось, что рядом раздался голос; он кинулся к деревьям и укрылся там. Снова накатил ужас, и весь остаток дороги до Твикенхэма Кэрни пробежал в ветреной тьме, не в силах овладеть собой. Чуть погодя он опомнился и попытался собраться с мыслями, но перед глазами маячил лишь образ Шрэндер. Он решил позвонить Анне. Потом передумал и захотел вызвать такси. Руки так дрожали, что набрать номер не удалось, и в итоге Кэрни просто вернулся вдоль канала по бечевнику на восток. Часом позже он оказался у двери дома Анны. Анна вышла в длинной хлопковой пижаме, раскрасневшаяся, и за два фута от нее веяло теплом.

– Со мной Тим, – нервно проговорила она во мрак.

Кэрни уставился на нее.

– Кто такой Тим? – спросил он.

Анна оглянулась.

– Все в порядке, это Майкл, – крикнула она, а Кэрни ответила: – Ты бы не мог утром вернуться?

– Я просто заберу кое-что, – взмолился Кэрни. – Я ненадолго.

– Ну, Майкл…

Он проскользнул мимо нее. Внутри густо пахло воском и духами. Путь в комнату, где хранились его вещи, вел мимо спальни Анны. Дверь оказалась приоткрыта. Тим, кто б это ни был, восседал, прислонясь к спинке кровати, и его профиль в три четверти выхватывало из тьмы желтое сияние пары-тройки ночников. На вид ему можно было дать лет тридцать пять или около того: кожа в порядке, тело худощавое, но атлетичное. Такой и хорошо за сорок будет казаться молодым человеком. В одной руке Тим держал бокал красного вина и задумчиво разглядывал его.

Кэрни смерил Тима взглядом.

– Кто, – произнес он, – это, черт побери, такой?

– Майкл, это Тим. Тим, это Майкл.

– Привет, – сказал Тим, подняв руку. – Можно я не буду слезать?

– Иисусе Христе, Анна!.. – только и вымолвил Кэрни.

Вернувшись в дальнюю комнату, он после кратких поисков обнаружил там чистые «левайсы» и старую черную кожанку: ему она когда-то так нравилась, что выбросить пожалел. Он переоделся. Была там еще курьерская мотоциклетная сумка с логотипом «Марин» на откидном кармане. В эту сумку Кэрни принялся опорожнять содержимое ящичков маленького зеленого стеллажа. Случайно подняв взгляд, он вдруг заметил, что Анна стерла со стены нанесенные мелом диаграммы. Он задумался: с какой целью? Было слышно, как она о чем-то спорит в спальне. Когда Анна пыталась что-то объяснить, ее голос становился детским, капризным. Через минуту она, кажется, сдалась и резко бросила:

– Конечно нет! Ты что это хочешь сказать?

Кэрни вспомнил, как она с ним говорила в такой же манере. От двери донесся шум, и внутрь просунулась голова Тима.

– Не надо, – остерег его Кэрни. – Я уже на нервах.

– Может, тебе помочь?

– О нет, благодарю.

– Ты пойми, сейчас же пять часов утра, а ты приперся весь в болоте.

Кэрни пожал плечами.

– Вижу, – сказал он. – Знаю.

Анна гневно зыркала на него от двери.

– Всего хорошего, – как можно теплее попрощался он с ней. Спустившись на два пролета по каменной лестнице, он услышал за спиной ее шаги.

– Майкл? – позвала Анна. – Майкл?

Он не ответил. Она выбежала за ним на улицу и принялась кричать ему вдогонку, босая и в одной пижаме.

– Ты не хочешь вернуться и снова меня трахнуть? – эхом отдавался ее голос на пустой пригородной улочке. – Ты, случайно, не за этим явился?

– Анна, – сказал он, – ну пятый час утра же.

– Мне все равно. Майкл, пожалуйста, не возвращайся. Тим хороший, он меня правда любит.

Кэрни усмехнулся:

– Я рад.

– Нет, ты не рад! – завопила она. – Нет, ты не рад!

Тим выбежал из дома за ее спиной. Он уже оделся и сжимал в руке ключи от машины. Он пересек тротуар, не глядя на Анну с Кэрни, и прыгнул в машину. Опустил было стекло с водительской стороны, точно задумавшись, не сказать ли кому что на прощание, но потом покачал головой и решительно нажал на газ. Анна удивленно поглядела ему вслед и ударилась в плач. Кэрни обнял ее за плечи. Она приникла к нему.

– А может, вернешься и убьешь меня? – тихо спросила она. – Как ты убил всех остальных?

Кэрни развернулся и пошел в сторону станции подземки «Ганнерсбери». В какой-то момент его телефон резко зачирикал, но он не ответил на вызов.

* * *

Третий терминал аэропорта Хитроу оживал после долгой ночи, тут было сухо и тепло. Кэрни купил себе нижнее белье и туалетные принадлежности, сел у бара в уголке зала вылета – почитать «Гардиан» – и стал мелкими глотками потягивать двойной эспрессо из стаканчика.

Женщины за стойкой бара о чем-то спорили, обсуждая услышанное в новостях.

– Мне ненавистна сама мысль о вечной жизни, – изрекла одна из них и повысила голос: – Вот твоя сдача, дорогой.

Кэрни, ожидавший увидеть свое имя на второй странице газеты, поднял голову.

Женщина улыбнулась.

– Сдачу не забудьте, – сказала она.

Он нашел только имя женщины, убитой им в Мидлендсе; «лянчию-интеграль» не искали. Свернув газету, он стал смотреть, как цепочка азиатских туристов дисциплинированно пересекает зал ожидания для посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Телефон снова зачирикал. Кэрни вытащил трубку и увидел, что пришла голосовая почта.

– Привет, – сказал телефон голосом Брайана Тэйта. – Я тебе домой пытался дозвониться. – Голос у Тэйта был раздраженный. – У меня пару часов как идея возникла. Звякни, если получишь сообщение. – Пауза. Кэрни решил, что сообщение закончилось, но Тэйт добавил: – Я правда встревожен. Гордон снова приходил, пока тебя не было. Давай звякни побыстрее.

Кэрни выключил телефон и уставился на него. На голос Тэйта накладывалось мяуканье белой кошечки, недовольной, что ее оставили без внимания.

«Жюстина!» – подумал он и улыбнулся.

Он рылся в курьерской мотоциклетной сумке, пока не нашел кости, украденные у Шрэндер. Подкинул на ладони. Кости всегда казались теплыми на ощупь. Символы не удалось соотнести ни с одним языком, ни с одной системой счисления, будь то древние или современные. На обычных игральных костях каждый символ дублировался бы; здесь же – ни один. Кэрни смотрел, как кости катятся по столешнице и замирают в лужице кофе из опустевшего стаканчика. Мгновение он изучал выпавшую комбинацию, потом сгреб кости в футлярчик, скомкал газету, запихал ее вместе с телефоном в сумку и встал.

– Твоя сдача, дорогой!

Женщины поглядели ему вслед и переглянулись. Одна пожала плечами. К тому моменту Кэрни уже устремился в туалет: его трясло и выворачивало. Выйдя оттуда, он наткнулся на ожидавшую его Анну. Хитроу полностью пробудился к жизни, люди сновали туда-сюда, звонили по телефонам, проталкивались в толпе. Анна стояла посреди прохода с апатичным, беззащитным видом, то и дело заглядывая в лица пробегавшим мимо пассажирам. Каждый раз, как ей казалось, что появился Кэрни, лицо ее озарялось светом. Кэрни вспомнил ее в кембриджскую пору. Вскоре после первой их встречи ее друг сказал Кэрни:

– Мы ее однажды чуть не потеряли. Ты с ней поаккуратнее, хорошо?

Предупреждение оставило его озадаченным, и мысленная картинка Анны в образе пакета, который и забыть где-нибудь недолго, вскоре улетучилась… но месяцем позже он обнаружил ее в ванной, залитые слезами глаза неподвижно глядели вперед, на вытянутые запястья.

Теперь она произнесла, взглянув на него:

– Я знала, что ты окажешься здесь.

Кэрни недоверчиво поглядел на нее и расхохотался.

Анна тоже засмеялась.

– Я знала, что ты придешь сюда, – сказала она. – Я тебе кое-что захватила.

– Анна…

– Ты же знаешь, что скрываться от него до конца жизни не удастся?

Услышав это, он захохотал еще громче и вдруг умолк.

* * *

Отрочество Кэрни растаяло, как сон. Когда он не скрывался в полях, то забирался в воображаемый дом, Дом Дрока, окруженный соснами, внезапными наплывами вересковых пустошей и крутыми долинами, где меж валунов росли цветы. Там всегда царило высокое лето. Он наблюдал, как длинноногие элегантные кузины нежатся нагими на пляже в сумерках, и слышал их шепот в мансарде. У него головка воспалялась от постоянной мастурбации. В Доме Дрока же дело неизменно заходило дальше; и еще дальше – всегда. Сдавленное дыхание, резкий соленый запашок в пустой комнате. Шепот изумления.

– Тебя эти мечты никуда не приведут, – говаривала мать.

* * *

Так все говорили. Но он уже открыл для себя числа. Он понял, что структурами Галактики и морской раковины управляют идентичные закономерности. Случайность и детерминированность, хаос и возникающий из него порядок: новые инструменты физики и биологии. За годы до того, как компьютерная графика произвела на свет карикатурное подобие чудовищного множества Мандельброта, Кэрни узрел его пылающим, турбулентным, неспокойным средоточием вещей. Числа вынуждали его сконцентрироваться еще сильнее, вдохновляли уделять им внимание. Раньше он чурался школьной жизни, где скука перемежалась дикарскими выходками, а теперь приветствовал ее. Числа говорили, что без школы ему не видать Кембриджа, где можно будет взяться за настоящую работу с подлинными мироструктурами.

Он обрел числа. На первом году учебы в Тринити-колледже ему показали Таро. Ее звали Инге. Он ходил с ней в «Браунс» и, по ее просьбе, в кино, где показывали фильм Эмира Кустурицы «Черная кошка, белый кот» . У нее были длинные руки, она смеялась раздражавшим его смехом. Она перевелась из другого колледжа.

– Взгляни! – приказала она. Он склонился к ней. Карты, разбросанные по старой синелевой скатерти, флуоресцировали в предвечерних сумерках, каждая – словно окно в грандиозную и нескладную жизнь символов. Кэрни восхитился.

– Я никогда раньше их не видел, – признал он.

– Смотри внимательно, – велела она. Подобно цветку, развернулся Старший Аркан, обретая смысл под ее словами.

– Чушь какая-то, – сказал он.

Она обернулась и взглянула на него немигающими темными глазами.

Математика и пророчество: Кэрни мгновенно понял, что эти искусства связаны, но не понял, как именно. Следующим утром в ожидании поезда до станции Кингс-Кросс он постиг соответствие между шелестом карт, падающих на пол тихой комнаты, и шелестом, с каким проворачивались указатели направлений на аналоговом табло железнодорожной платформы. Он склонен был принять это сходство за метафору (ведь последовательность появления карт Таро была – или казалась – случайной, а последовательность смены указателей была – или казалась – детерминированной), но по такому случаю решил, не откладывая дела в долгий ящик, проделать серию путешествий по велению карт. Несколько простых правил, чтобы определить направление каждого, но – вероятно, в честь метафоры – всегда на поезде.

Он пытался объяснить это Инге.

– События, которые мы описываем в терминах случайности, случайными не являются, – говорил он, глядя, как ее руки тасуют и сдают колоду, тасуют и сдают. – Они всего лишь непредсказуемы.

Он сердился на ее неспособность осознать различие.

– Это просто прикол, и все, – ответила она.

В конце концов она затащила его в постель и осталась озадачена тем, что он не стал ее трахать. Это, как она заявила, вроде бы и положило всему конец. Для Кэрни же это событие стало лишь началом всего остального. Он купил себе колоду Таро – в варианте Кроули, изображение старого безумца-визионера появлялось там и сям со всем доступным тому тестостероном. С тех пор каждая поездка, каждый поступок, каждое новое знание лишь притягивали его к Шрэндер.

* * *

– О чем ты думаешь? – спросила Анна, когда они приземлились в Нью-Йорке.

– Я думал о том, как все меняется на солнечном свету.

В действительности он размышлял о том, как преобразует все вокруг ужас. Стакан минералки, волоски на тыльной стороне руки, лица на улице делового центра. Страх придавал всем этим объектам такую реалистичность, что Кэрни на некоторое время лишился способности описать их. Даже несовершенство стекла, из которого был изготовлен стакан, покрытый следами от пальцев и царапинками, даже оно наполнилось особым смыслом, обрело самостоятельное значение.

– Ну да, – сказала Анна, – держи карман шире.

Они сидели в ресторанчике на окраине Фултонского рынка. Шестичасовой перелет превратил Анну в капризулю.

– Всегда стоит говорить правду, – продолжила она с одной из тех ослепительных улыбок на осунувшемся лице, какими и привлекла его когда-то, когда им обоим было по двадцать. Вылета пришлось ожидать четыре часа. Большую часть перелета она проспала, но пробудилась усталой и раздражительной. Кэрни задумался, что с ней теперь делать в Нью-Йорке. Он понятия не имел, зачем вообще согласился взять ее с собой.

– О чем ты думал на самом деле?

– О том, как бы от тебя избавиться, – ответил Кэрни.

Она рассмеялась, взяв его за руку.

– Это ведь не совсем шутка, так?

– Разумеется, – сказал Кэрни. – Взгляни!

В древней теплоцентрали под улицей прорвало трубу. Из-под тротуара на углу Фултон-стрит поднимался пар. Асфальт плавился на глазах. Обычное зрелище, но Анна восхищенно стиснула руку Кэрни.

– Мы попали в песню Тома Уэйтса! – воскликнула она.[17]«Clang Boom Steam».

Чем ослепительнее ее улыбка, тем ближе дело к полной катастрофе. Кэрни покачал головой. Спустя миг полез за кожаным футлярчиком, где хранились украденные у Шрэндер кости. Развязав, подбросил кости на ладони. Улыбка Анны погасла; она мрачно взглянула на него. Распрямив длинные ноги, откачнулась вместе со стулом.

– Если ты тут примешься эти штучки бросать, – сказала она, – я тебя отдам ему. Я тебя предоставлю своей судьбе.

Наверное, угроза должна была прозвучать менее убедительно.

Кэрни задумчиво глянул на нее, затем обвел взглядом погруженную в пар улицу.

– Я не чувствую его близости, – признал он. – В кои-то веки. Наверное, они мне больше не понадобятся.

Он медленно опустил кости обратно в футлярчик.

– В Гроув-парке, – сказал он, – у тебя в доме, в комнате, где хранились мои вещи, на стене над зеленым стеллажиком были пометки мелом. Расскажи, зачем ты их стерла?

– Почем я знаю? – равнодушно ответила она. – Наверное, устала на них глазеть. Наверное, решила, что подошло время. Майкл, что мы тут вообще делаем?

Кэрни рассмеялся.

– Понятия не имею, – проговорил он.

Он убежал за три тысячи миль, и страх понемногу отступал, но он действительно понятия не имел, почему выбрал это место, а не какое-то другое.

Позднее в тот же день они перебрались в квартиру его друга на Морнингсайд-Хайтс. Там Кэрни начал с того, что позвонил Брайану Тэйту в Лондон. Не получив ответа в институте, он попытался дозвониться Брайану домой. Там тоже включился автоответчик. Кэрни повесил трубку и нервно потер лицо руками.

За следующие несколько дней он купил новую одежду в «Даффис», книги в «Барнс энд Ноубл» и лэптоп в дешевой лавке возле Юнион-сквер. Анна тоже прибарахлилась. Они посетили галерею Мэри Бун и реконструкцию средневекового монастыря Кукса в Форт-Трайон-парке, где расположился филиал Метрополитен-музея. Анну монастырь разочаровал.

– Я почему-то думала, он покажется мне старше, – сказала она. – Попользованным.

Когда делать стало больше нечего, они сели выпить пива «Нью-Амстердам» в баре «Вест-Эндские ворота». Ночью Анна вздыхала и слонялась туда-сюда в коричневатой теплой тьме квартиры, одеваясь и раздеваясь.