Онлайн чтение книги От Лондона до Ледисмита через Преторию London to Ladysmith via Pretoria
Офис коменданта, Дурбан, 6 марта 1900 г.

В облачном небе занимался день, и выстрел ранней пушки напомнил, что нас ждут великие дела. Мы встали — все спали в ботинках и одеваться не было необходимости — попили кофе и порадовались тому, что день обещал быть прохладным. Это поможет пехоте, а от пехоты зависит все.

В половине седьмого бригада Дундональда отправилась к северному концу плато Хлангвейна, где мы должны были занять позиции на отрогах Монте Кристо и среди утесов южного берега Тугелы, откуда можно поддержать атаку пехоты, особенно атаку бригады Бартона, ружейным огнем с дальней дистанции и батареей пулеметов Кольта и Максима. [444]

Позиция, которая была отведена Южноафриканской легкой кавалерии, позволяла обозревать сцену на всю ее ширину с достаточно близкого расстояния. Глубоко в своей теснине под нашими ногами текла Тугела, слева, прямо за ее красивым водопадом, можно было разглядеть новый понтонный мост. Позади нас, на округлом отроге Монте Кристо, деловито стреляла одна из дальнобойных батарей. Перед нами на другой стороне реки из воды поднималась береговая полоса желтого песка, затем крутые поросшие кустарником берега и гладкие бурые склоны, заканчивавшиеся тремя холмами, окруженными темными линиями бурских траншей и фортов, — их предстояло атаковать и захватить.

Это было похоже на сцену театра, если смотреть на нее из-за кулис. К тому же нам было очень удобно. Там были большие скалы — за ними можно прятаться от пуль или положить на них телескоп, а маленькие редкие деревья, покрывавшие гребень, отчасти защищали нас от солнца. Напротив нашего фронта большая долина, густо заросшая деревьями, поднималась от реки, и нашей несложной и приятной задачей было «обмахивать» ее, как сказали бы американские офицеры, посылая сквозь нее нескончаемый град ружейных и пулеметных пуль. В таких благоприятных условиях я наблюдал за сражением.

Оно развивалось с решительностью, характерной для всех наших маневров. Пушки постепенно приводили себя в состояние возбуждения, и вместе с ружейным и пулеметным огнем, напоминавшим пыхтенье паровоза, их грохот вскоре слился в один протяжный звук, который, как я думаю, является самым воодушевляющим элементом атаки.

Зрелище 2000 человек, полдня стреляющих в никуда, может быть прокомментировано как «шокирующе пустая трата боеприпасов». Возможно, что здесь имела место пустая трата. Но вся война — это пустая трата, и патроны — самый дешевый товар по счету. Во всяком случае, мы не давали снайперам, если они там были, высунуть голову, в противном случае это стоило бы атакующим бригадам человек пятидесяти.

Пока мы занимались своим делом, пехота бригады Бартона шла по понтонному мосту, поворачивала направо и вытягивалась вдоль песчаного побережья. План атаки, на котором наконец остановился сэр Редверс Буллер, был следующим: бригада [445] Хильдярда удерживает позиции на низких холмах; бригада Бартона пересекает реку по новому понтонному мосту слева от вражеских позиций и атакует холм, названный Бартонс Хилл. Затем реку пересекает бригада Китчинера и атакует центральный холм № 2, названный Железнодорожным. Наконец, оставшиеся два батальона Норкотта присоединяются к остальной бригаде и, поддерживаемые бригадой генерала Харта, атакуют холм Иннискиллинг.

Короче говоря, мы собирались протянуть правую руку, просунуть ее за фланг противника и, опираясь на бригаду Хильдярда, развернуться и смять его слева направо. Это был почти такой же план, как и раньше, только теперь наша правая рука опиралась на хребет Монте Кристо, откуда дальнобойные орудия могли вести продольный огонь по бурским траншеям и даже ударять некоторым в тыл.

Передовая бригада перешла реку в девять часов, а к десяти вышла на свою позицию у подножия Бартонс Хилл, готовая к атаке. Вскоре началось наступление и стали видны фигурки пехотинцев, карабкающиеся на крутые склоны речной теснины. Буры почти ничего не делали, чтобы остановить атаку. Они знали, где их слабое место. Одна из сторон Бартонс Хилл была выметена пушками с Монте Кристо, господствовавшего над холмом. Другая сторона — позади нее было ущелье, которое мы «обмахивали», — обстреливалась тяжелой артиллерией с отрога Хлпнгване и полевыми батареями, расположенными вдоль южного берега реки. Обратите внимание на значение хребта Монте Кристо! Он лишил буров возможности удерживать Бартонс Хилл. Потеряв хребет Монте Кристо, буры не могли больше сохранять за собой и эту важную позицию.

Как только Бартон занял этот холм (который оказался гораздо более протяженным, чем мы ожидали), он был энергично атакован стрелками, скрывавшимися среди микрорельефа и в сплетении ущелий к востоку, и пока артиллерия была занята подготовкой к атаке на Железнодорожный холм, бригада, особенно Шотландцы и Ирландские фузилеры, были втянуты в жестокий бой и несли большие потери.

Тот факт, что Бартонс Хилл перешел к нам, сделал положение буров на Железнодорожном холме и на холме Иннискиллинг [446] крайне ненадежным. Сильное пехотное соединение удерживало левый фланг их позиций и, хотя само подвергалось энергичным атакам с востока, все же могло выделить батальон, чтобы атаковать противника во фланг или угрожать его тылу. Под прикрытием этого огня с фланга, ружейного огня с дальней дистанции и грандиозной бомбардировки, в которой участвовали все орудия, от неуклюжих 5-дюймовых осадных пушек до маленьких 9-фунтовых горных батарей, началась общая атака. Она была направлена одновременно против Железнодорожного холма, холма Иннискиллинг и перешейка между ними, но поскольку основная линия атаки проходила наискосок через бурский фронт, первый удар был нанесен по Железнодорожному холму и перешейку.

Батальоны правого фланга выстроились многочисленными длинными рядами по сторонам речной ложбины. Затем люди стали подниматься наверх, пока все безопасные клочки земли, все укрытия не прикрыли готовые броситься в бой отряды. За железнодорожной насыпью, среди скал и кустов, около разрушенного дома кучки людей с нетерпением дожидались решительного момента, все это время более семидесяти орудий вело сосредоточенный огонь по траншеям. Затем неожиданно, около четырех часов, все дальнейшие попытки продвигаться вперед под прикрытием были оставлены, и Ланкаширская бригада гордо вышла на открытую местность и направилась к вражеским укреплениям. Немедленно раздались выстрелы винтовок Маузера, сквозь волны наступающей пехоты пули стали долетать до нашего холма и, несмотря на большое расстояние, ранили одного из людей. Пули или не пули, но мы не могли оторвать глаз от сцены.

Ланкаширская бригада наступала широким фронтом. Стрелки Норкотта уже растянули линию вправо. Огонь буров был рассеян по всему фронту атаки, вместо того, чтобы сосредоточится на одной узкой колонне. Атака должна была достичь цели. Мы привстали на камнях. На далеком склоне засверкали штыки, двигавшиеся ряды ускорили шаг. Буров, головы которых подскакивали в траншеях вверх и вниз, становилось все меньше. Они знали, что надвигается слишком сильный прилив. Затем контуры Железнодорожного холма запестрели людьми, которые бросались на колени и поспешно стреляли во что-то, бегущее с противоположной стороны. Раздались торжествующие крики. Железнодорожный холм был наш. Я посмотрел налево. [447]

Перешеек между холмами был прорезан траншеями. Южный Ланкаширский полк приостановился, прижатый к земле огнем буров. Неужели они проиграют этот день, когда победа уже одержана? Ответ вскоре был получен. Слева от бурских траншей мгновенно возникла дюжина, всего лишь дюжина, людей в униформе, неукротимо рвущихся вперед. Маленький отряд зашел им во фланг и сближался с противником со штыками наперевес. И тогда, по контрасту со своим прежним мужеством, многие доблестные буры разбежались во все стороны, а другие протягивали ружья и патронташи, моля о пощаде, так что когда остальные атакующие ворвались в траншеи, там уже была связка из тридцати двух пленников, которых гнали вниз по холму. Увидев этот знак явной победы, мы громко закричали.

Остался только холм Иннискиллинг, да и тот был уже почти у нас в руках. Его склоны с трех сторон кишели фигурками бригады легкой пехоты, сверкали штыки. Оставалась вершина холма. Многие из траншей были уже пусты, но за каменным бруствером на вершине еще оставались защитники. На фоне вечернего неба там вырисовывались широкополые шляпы и двигались ружья. Снаряд за снарядом разрывался над ними, перед ними, в самой траншее, за ними, вокруг них. Дождь камней и осколков падал со всех сторон.

Они еще удерживали позицию. Но пехота подошла уже очень близко. Наконец голландцы побежали. Один огромный детина вспрыгнул на бруствер и хотел еще раз опустошить свой магазин в надвигающиеся ряды, но пока он пытался это сделать, 50-фунтовый лиддитовый снаряд разорвался, как показалось, прямо внутри него, и последний защитник холма Иннискиллинг исчез.

Тотчас же пришел приказ кавалерии переправиться через реку, и мы с надеждой вскочили в седла, зная, что за взятыми холмами лежит открытая равнина, простирающаяся почти до подножия Булваны. Мы быстрым галопом направились к понтонному мосту и уже собирались переправиться, когда встретили главнокомандующего. Артиллерия буров вела интенсивный огонь, прикрывая отход их стрелков. Он не мог позволить нам переправиться в этот вечер, иначе мы потеряли бы много лошадей. Разочарованная бригада вернулась на прежнюю позицию, мы вычистили лошадей и выбрали место для ночлега. Я был послан [448] предупредить морскую батарею, что по бригаде Бартона этой ночью справа может быть нанесен мощный контрудар.

На пути туда я проехал через лагерь сэра Чарльза Уоррена и там обнаружил группу пленных, всего сорок восемь человек, стоявших в ряд — почти столько же, сколько буры взяли в бронепоезде. Глядя на этих самых обычных людей, которые, судя по их внешнему виду, могли бы быть просто кучкой бездельников в каком-нибудь общественном месте, было трудно понять, что превращало их в таких страшных противников.

В эту ночь у нас не было ни одеял, ни еды и мы спали на земле в непромокаемых плащах. Но у нас было, наконец, нечто лучшее, чем обед или постель, то, по чему мы изголодались и чего ожидали на протяжении многих томительных недель, — победа.