Онлайн чтение книги Луна в канун Гомрата
Властитель Херлатинга

Колин чувствовал, что умирает. По нему прокатывались волны холода, и он уже переставал ощущать ноющую боль в голове и во всем теле. Он даже крикнуть от боли не мог; и нервы, и мышцы – все уже переставало функционировать, и он только открывал рот и молча ловил воздух как рыба.

Сьюзен легче перенесла скачку, правда, в голове у нее все путалось от нервного напряжения и от бешеной езды. Вскоре показался огонь, он все еще горел на Биконе.

Всадники приблизились к Бикону, не снижая скорости, объехали вокруг кургана и, дернув за поводья, резко остановили коней. Их предводитель медленно поднялся на самую вершину и вошел в костер. Он опустил копье и наконечником тронул землю, и тут исполнилось то, о чем раньше мечтала Сьюзен. Старая прямая дорога потекла от его копья словно река расплавленной стали из плавильной печи. Но теперь дорога не была лунно-серебристой, какой увидел ее Колин; теперь она была похожа на бурливую огненную реку, которая проносилась через лес и исчезала вдали. Всадник поднял обе руки и откинул голову. Он запел:

И все смолкло. Никто не шевелился. Потом издалека слабо послышался голос, ясный и чистый, точно смешались ветер и шелест деревьев, речной плеск и звездное сияние. Все ближе и ближе, слышнее слышалась странная, дикая песня:

И в отдалении между деревьями показалась фигура мужчины. Он продвигался в сторону Бикона, делая длинные скачки, вдоль старой прямой дороги, и огонь играл на его крепких мышцах, бросая то красные, то черные отсветы. Он был высок, крепок и при этом грациозен. Однако его грация была грацией зверя. На продолговатом и тонком лице выделялся острый нос с подрагивающими ноздрями. Над глазами нависли черные, как ночь, брови, а зрачки сверкали, словно темные рубины. На голове вились красные кудри, а над кудрями возвышались… ветвистые рога королевского оленя!

Всадники ответили ему:

Все слегка попятились от огня и, когда бегущий достиг кургана, кони разом опустились на колени, а всадники молча подняли вверх оружие.

Сьюзен взглянула на того, кого всадники назвали Властителем Херлатинга, но почему-то не испытала страха. Ее ум просто отказывался в него верить, но что-то глубоко внутри верило и принимало его. Она понимала, почему кони преклонили колена. Он представлял собой само сердце дикой природы. В нем были заключены молнии и громы, и бури. В нем бились тихие волны приливов и менялись времена года, в нем была жизнь и смерть. И жажда убивать и жажда созидать. Он смотрел на нее, и все равно ей не было страшно.

Он стоял одиноко среди языков холодного пламени, они обтекали его и постепенно стали принимать его очертания, точно контур его был обведен кровью. Пламя поднималось и отлетало ввысь с кончиков его оленьих рогов. Он точно впитывал в себя огонь и свет и приобретал от этого силу. Вскоре единственным освещением остался лунный свет, и мужчина стал казаться черным на фоне луны.

И тогда он заговорил.

– Давно уже пришлый огонь не разжигал холодный огонь – Голоринг. Что за люди вспомнили вдруг о полнолунии в канун Гомрата?

Двое всадников, державшие Колина и Сьюзен, двинулись вперед. Колин почувствовал, как темные глаза пронзили его насквозь. И какое-то захватывающее дух веселье, сродни захватывающему дух страху, вдруг избавило от боли его тело.

– Хорошо бодрствовать, когда луна стоит над холмом, – скрытый смех слышался в голосе говорившего, и он, наклонившись, поднял Колина и посадил верхом. Потом повернулся к Сьюзен и собирался что-то сказать, но всадник поднял ее руку и показал Знаки Фохлы – браслет на ее руке. Браслет светился сам по себе, а не только отражал лунный свет, и письмена на нем шевелились, точно живые.

Легко и не произнося ни звука, его темное величество опустился на колени и приложил руку Сьюзен к своему лбу. Потом он встал, снял Колина и Сьюзен с коней, перенес на вершину кургана и отвернулся.

– Скачите, эйнхейриары Херлатинга!

– Мы скачем! Мы скачем!

Торф из-под копыт засыпал ребят, ночь тут же превратилась в сплошной шум быстро несущейся темноты, и ребята остались одни.

Они опустились на камни и уставились друг на друга.

– Это… это… – бормотал Колин. – Это тот, кого я видел у нас во дворе, на ферме! Это тот, что бежал за мной по дороге!

– Между прочим, им наплевать, что с нами будет, мы им совершенно неинтересны, – заметила Сьюзен.

– Это он шел за мной до самой фермы.

– Может, это и к лучшему, – сказала Сьюзен, продолжая свою мысль. – Я не дала бы за нашу жизнь и гроша, если бы они подумали, что мы как-то собираемся им мешать.

– Ничего себе история, а?

Колин и Сьюзен подскочили от ворвавшегося в их разговор голоса. Они посмотрели туда, откуда донесся голос, и увидели стоящего под деревьями гнома.

– Утекар! – закричали они и помчались с холма ему навстречу. – Утекар? Это был не Утекар.

– Кто ты? – спросила Сьюзен. Гном посмотрел на них.

– Ну и как же мы будем выпутываться из всей этой ситуации? – сказал он.

Гном был одет в черное, на боку у него висел меч с золотой рукояткой. Его волосы и борода были аккуратно подстрижены. Он держался с достоинством, говорил твердо, в его словах не звучало никакой угрозы.

– Я… Я прошу прощения. Но что мы сделали неправильного? Разве все это случилось по нашей вине? – спросила Сьюзен.

– Еще бы не по вашей! Только дураки стали бы разжигать костры на кургане в любое время. А уж в сегодняшнюю ночь – из всех ночей года особенно не следует это делать, да еще жечь зовущее в путь дерево! О чем Каделлин думает, с вас же нельзя спускать глаз! Но пошли, надо посмотреть, что ваши друзья смогут сделать. Может быть, еще не поздно вернуть их назад, в курганы.

– Но их невозможно найти! – сказала Сьюзен. – Они унеслись как ветер!

– Я думаю, далеко они не ускакали, – сказал гном. – Давайте выясним это.

Он быстро пошел вниз с холма, и ребята побежали за ним, чтобы не отстать.

– Но что это вообще все такое? – спросил Колин у гнома. – Кто такие они? И кто такой – он?

– Дикая охота. Херлатинг. Вот, что вы наслали на всех нас! Хватило бы и того, что разбужен Охотник. Но теперь его сопровождает дружина – эйнхейриары. Поэтому нам надо действовать быстро, иначе многие из нас уснут, не дождавшись ночи, и только ворону будет пожива. А теперь – тихо! Мне кажется, мы напали на след.

Им пришлось пройти по долине до скалы. Гном дополз до самого края и глянул вниз. Колин и Сьюзен присоединились к нему. И хотя было слышно, как что-то движется у подножья, они ничего не могли разглядеть, потому что скала нависла над землей. Они отползли в то место, где скала переходила в склон, и отсюда все ясно увидели.

Всадники находились возле Холиуэлла, второго входа в Фундиндельв. Вдоль тропы, которая шла мимо Святого Колодца, выстроились в ряд эйнхейриары. А возле самого колодца стоял Охотник, Гаранхир, и его рога чуть не касались ребячьих лиц. В его руках была чаша из какого-то белого металла. Он протягивал ее всадникам. Каждый всадник выпивал воду, затем, высоко подняв чашу, выливал оставшиеся капли себе на голову и после этого отъезжал в сторону.

Для каждого последующего всадника Гаранхир наклонялся к колодцу, наполнял чашу, и вода в чаше загоралась также, как загорелась старая прямая дорога от прикосновения копья, и болотистая равнина внизу, под холмом, тоже светилась красным.

Гном отодвинулся от края и поманил ребят за собой. Он проводил их назад по долине, завел за край противоположной скалы, откуда им были видны силуэты эйнхейриаров на фоне красноватой дымки.

– Мы опоздали, – сказал гном. – Теперь, когда они напились воды из Святого Колодца, ими должен заняться Каделлин. Клянусь бородой Дагды! Не будем же мы тут стоять и разглагольствовать, пока все, что почивает – проснется? И это, кстати, может случиться, потому что когда Старое Волшебство оживает, оно проникает глубоко, даже без помощи зовущих в путь костров! Слушайте меня. Вы знаете, где мы находимся? За краем скалы позади нас – железные ворота. Они открываются вам?

– Да, кажется, – сказала Сьюзен.

– Тогда ты пойди и скажи Каделлину, что эйнхейриары скачут на конях, а мы вдвоем останемся здесь на страже.

– Хорошо.

Сьюзен скрылась из виду, и через несколько минут дрогнула у них под ногами земля, а по небу над скалой пробежал голубой луч.

Колин обернулся и посмотрел на Холлиуэлл. Хотя освещение было слабым, ему показалось, что всадники стали друг к другу теснее. Он слышал, как кони нетерпеливо переступают ногами и бьют копытами.

– По-моему, они собираются трогаться, – сказал Колин. – Что мы будем делать?

Сухой скрежет металла прозвучал в ответ. Колин обернулся и увидел, как луна отразилась на появившемся из ножен лезвии меча с золотой рукояткой и еще в глазах, которые смотрели из-за меча.

– Пойдем следом за ними, – сказал гном.

Когда Сьюзен вступила в туннель, ей показалось, что Колин что-то крикнул, но грохот скалы и звон закрывающихся ворот заглушил его голос, если это действительно кричал он. Когда умолкло эхо, ее обступила тишина. Сьюзен заколебалась. Ее рука протянулась было к воротам. Потом она сказала себе, что если там, наверху, что-то начало твориться, то самое лучшее, что можно предпринять – это поскорее найти Каделлина. Она повернулась и побежала вдоль туннеля.

Отсюда было далеко до пещеры Чародея, весь лабиринт Фундиндельва отделял девочку от него. Скоро Сьюзен поняла, что не помнит, куда идти. В туннелях эхо шагов накатывало волнами и пугало ее. Но голубая бесконечность пещер пугала еще больше.

Силы были на исходе, и ей пришлось присесть и отдохнуть. Девочка прислонилась к стене пещеры и снова попыталась взять себя в руки. Но все-таки целый час прошел с тех пор, как Сьюзен рассталась с братом, прежде чем она нашла знакомый туннель, и еще минут через десять достигла пещеры Каделлина.

У него в этот момент были Утекар и Альбанак.

– Что случилось, Сьюзен? – воскликнул Альбанак, вскакивая со стула.

– Эйнхейриары!… Эйнхейриары!… и Охотник!

– Эйнхейриары? – спросил Каделлин. – Откуда ты знаешь?

Он резко повернулся и бросился в туннель, ведущий к Холиуэллу.

– Постой! – вскричала Сьюзен. – Они там, у колодца!

Чародей не обратил внимания на ее слова, за ним мчался Альбанак, чуть поотстав – бежал Утекар. К тому времени, когда Сьюзен добежала до колодца, все трое уже стояли на тропе. Утекар присматривался к следам, Каделлин смотрел вдаль на равнину. Вода больше не блестела, леса стояли в молчании.

Утекар сказал:

– Они были здесь. Это наверняка.

– И они пили из колодца, – добавил Альбанак.

– Мы должны найти их, – сказал Каделлин. – Но я сомневаюсь, что их удастся заставить вернуться в курганы. Плохо.

– И еще хуже, – заметил Утекар, – боюсь, что сегодня канун Гомрата. И я чувствую запах призывающего в путь костра.

– Не может быть! – воскликнул Чародей.

– Я… я боюсь, что это все из-за нас, – сказала Сьюзен. – Мы разожгли костер на вершине Бикона. С этого началось. Они появились из огня.

– Зачем вам понадобилось разжигать костер? – спросил Каделлин таким голосом, что Сьюзен захотелось убежать.

– Мы ждали восхода луны и… и мы замерзли. Чародей покачал головой.

– Это моя вина, – сказал он Альбанаку. – Я должен был быть тверже в своих намерениях. Пошли. Нам надо отыскать их.

– Колин будет знать, каким путем они отправились, – сказала Сьюзен. – Они остались сторожить там, за долиной.

– Они? – переспросил Чародей.

– Ну, да, – сказала Сьюзен. – Колин с гномом. Они должны быть здесь – недалеко, возле железных ворот.

– Какой гном? – удивился Утекар, – сейчас здесь не должно быть других гномов.

– Нет, есть, – настаивала Сьюзен. – Он одет в черное и…

– Скорее веди нас! – воскликнул Утекар. – И не теряй времени, чтобы хоть раз вздохнуть!

У Сьюзен захолонуло сердце. Не говоря ни слова, она молча устремилась по тропе и молчала до тех пор, пока они не дошли до того места, где должен был поджидать ее Колин.

– Где же он?

Сьюзен понимала, что это пустой вопрос.

– Что с ними случилось?

– Гном был одет в черное? – переспросил Утекар. – И у его меча золотая рукоятка?

– Да, и его пояс, и подвязки под коленями тоже золотые.

– Ты знаешь его? – спросил Каделлин.

– Знаю ли я его? Ха! Знаю ли я эту змею? Знаю! Но что привело его сюда, на юг, из Минит Баннога, это мне неизвестно. Несомненно только, что это дело нехорошее. И вот, что я вам скажу, если бы вы даже взялись искать, то хоть обыщите все земли и моря, не найдете гнома поганее, чем Пелис Вероломный.