Онлайн чтение книги Магиер Лебиус
Глава 4

В этот раз точно трубили не герольды. Это не бодро, весело и звонко играла начищенная медь. Это был звук боевого рога. Гулкий, тяжелый.

«Хр-р-р-у-у-ухр-р-р-у-у-у!»

Любопытствующие оборачивались, тянули шеи.

«У-у-у!»

Видели.

Узнавали.

Ужасались.

– Чернокнижник! Маркграф-колдун! Змеиный граф! – взволновалась толпа простолюдинов.

– Альфред! Альфред Оберландский! – сдержано зашептались на крытых трибунах.

На ристалище больше никто не смотрел. И знать, и чернь смотрели на старую заросшую, давно неезженую дорогу, уходившую к хребтам и перевалам Верхней Марки. На синий штандарт с серебряной змеей, поднявшейся на кончике хвоста. На тот самый герб, которого не хватало в геральдическом ряду нидербургского турнира.

Рудольф нахмурился. Бургграф тоже не отводил глаз от старой дороги и приближающихся гостей. Незваных, нежданных, не радующих.

Маркграф ехал, не таясь и совершенно безбоязненно. Слишком уж смело он ехал. По нидербургским землям, как по собственным. Еще издали предупреждая о своем появлении ревом боевого рога. Несвойственное, вообще-то, Альфреду Чернокнижнику безрассудство!

Оберландского властителя сопровождали несколько десятков всадников и одна высокобортная повозка, крытая тяжелой не то просмоленной, не то промасленной рогожей. Правда, повозка эта была… Повозище, в общем, а не повозка! Огромная, трехосная, шестиколесная, сбитая из толстых крепких досок, укрепленная металлическими полосами и опутанная прочными цепями.

Странную телегу тянула шестиконная упряжка массивных толстоногих и густогривых тяжеловозов. Лошадьми управлял невысокий щуплый возница в темном запыленном балахоне и огромном капюшоне с прорезями для глаз, наброшенном на голову так, что и лица не разглядеть. Похож на палача, но кто его знает.

Высокие колеса с железными ободами крутились нехотя, с натугой и скрипом. Повозка была чем-то основательно нагруженна. Чем? Что спрятано там, под грубой грязной тканью? Бомбарда? Стенобитная машина? При любых других обстоятельствах у Рудольфа и сомнения в этом не возникло бы. Но один-единственный воз и столь немногочисленный отряд…

Маловато вообще-то, чтобы штурмовать нидербургские стены или устраивать осаду. Даже чтобы с ходу пробиться мимо ристалищного поля к открытым воротам – недостаточно. Или главные силы и основной обоз маркграфа уже на подходе? Или они укрылись где-то поблизости?

Да нет же! Дорога и равнина, по которой она тянется, хорошо просматриваются, спрятаться на подступах к городу – негде. Вот разве что магия… Какое-нибудь заклинание, оберегающее оберландское войско от чужих взоров. Говорят же… Чернокнижник… И Лебиус Прагсбургский этот, скрывшийся в Верхних Землях… По слухам – весьма могущественный магиер.

Но вряд ли существует магия, способная при свете дня, без призванных колдовством тумана и мрака, укрыть целую армию. А если бы и существовала, почему ею не воспользовался Альфред? Почему сам змеиный граф едет вот так – впереди, неосторожно, не таясь, с жалкой горсткой всадников? Подставляясь.

Нет, магия – вряд ли. Да и что ею укрывать-то? Было бы у Властителя Верхней Марки достаточно сил – давно бы, небось, стер Нидербург с лица земли. А если до сих пор Чернокнижник не покушался на главную крепость бургграфства – значит, не хватает силенок-то. Не было их раньше и нынче взяться неоткуда. Захватить Нидербург – это не пограничные горные перевалы защищать, на что вполне годилась и невеликая маркграфская дружина. Так что – руки коротки. Так что тут что-то другое…

Что?

Что?!

Рог замолк. Улеглось эхо. Стих гомон в толпе. Над ристалищем повисла напряженная тишина. На затишье перед бурей похоже. В воздухе не ощущалось ни дуновения. Поникли и обвисли ристалищные стяги. Лошади и те – не всхрапывали и не ржали навстречу оберландской коннице.

Рудольф Нидербургский медленно поднялся с кресла. Вроде бы старый недруг-соседушка сам шел к нему в руки. И казался сейчас со своей немногочисленной свитой – беззащитнее некуда. И все же с Чернокнижником этим следовало держать ухо востро. Даже сейчас, даже здесь, у себя дома. Особенно здесь и сейчас, когда сокровенные планы бургграфа относительно Верхней Марки и ее властителя уже частично раскрыты перед гостями турнира.

– Я вынужден временно прервать состязание, – произнес бургграф, лишь констатируя то, что уже произошло. Голос Рудольфа предательски дрогнул. Впрочем, устроителя ристалищных боев сейчас не особо и слушали. По мере приближения к турнирному полю маркграфской дружины зрителей у ристалища становилось все меньше.

Толпу простонародья будто рассеивало ветром. Эти странные порывы, не ощущаемые полотнищами штандартов, но остро чувствуемые людскими душами, полнившимися тревогой и нехорошими предчувствиями, поддували к главным воротам Нидербурга. Незримый ветер вырывал из общей массы одиночек и целые группки и гнал, гнал зрителей за городские стены. Все больше народу вырывал, все быстрее гнал.

Вслед за чернью под прикрытие Нидербургских стен поспешили, опрокидывая лавки, члены городского совета, которые занимали места возле трибун знати. Почтенные бюргеры быстро семенили расторопными ножками, путаясь в длинных дорогих одеждах, придерживая кошели и пухлые животики, часто оглядываясь назад. Никто из них даже не пытался теперь выглядеть достойно.

Начали спускаться с трибун и отходить к городу благородные дамы, решившие влруг, что наблюдать за дальнейшим развитием событий будет удобнее со стен и башен крепости. Бледная как снег Герда-без-Изъяна была одной из немногих, кто остался. И хотя бургграф знаками (приказать в открытую – означало бы продемонстрировать собственные страх и неуверенность) велел дочери удалиться, королева турнира продолжала неподвижно сидеть на месте. Смотрела Герда при этом не на отца, а на Дипольда Славного, все еще не покинувшего ристалища. В глазах девушки были мольба о помощи и надежда.

Пфальцграф же угрюмо взирал на оберландцев и думал о своем.

До чего же не вовремя все, а! Ну, до чего не вовремя!

Проклятый Чернокнижник явился в самую неподходящую минуту. Маркграф не дал Дипольду обрести заслуженную… почти заслуженную славу победителя нидербургского турнира.

Хотя с другой стороны… Если поразмыслить…

Лицо пфальцграфа прояснилось. По губам Дипольда Славного скользнула хищная улыбка.

Возможно, за неожиданный визит Альфреда Оберландского, наоборот, следует поблагодарить провидение. Возможно, сегодня достойнейшему из рыцарей суждено обрести еще большую славу. Ведь если дойдет до драки… А кончится, судя по всему, именно этим. И тут уж дело не ограничится сбитым тарчем. Едва ли нидербургский бургграф, вскользь, мимоходом высказывавший уже некоторые туманные намеки по поводу Альфреда, захочет упускать такой шанс.

Сказать по правде, от тех намеков Дипольда Славного где-то в душе малость коробило. Как ни крути, но рыцарский турнир – не самое подходящее место для тайных интриг. Для подобных переговоров можно было бы найти иное время и место, но все же… Все же теперь Рудольф Нидербургский приложит все силы, чтобы не дать Чернокнижнику вернуться в Верхние Земли.

Обратного пути неосторожному маркграфу, что бы его сюда ни привело, нет. Бегущие к городским стенам трусы просто еще не осознают этого. Трусы слишком напуганы россказнями о могуществе змеиного графа. Что ж, чем сильнее страх перед Чернокнижником, тем громче будет слава его победителя.

Главное, чтобы бургграф не поспешил и чтобы не вздумал убить Альфреда подло, исподтишка, покрыв позором не только себя, но и всех собравшихся на ристалище благородных рыцарей. Чернокнижника нужно одолеть в честном бою. И сделать это следует ему, Дипольду Славному. Дабы стать еще более славным.

Пока взоры публики были обращены на оберландский отряд, Дипольд подозвал оруженосцев. Принял шлем от одного и новое копье – от другого. По-хорошему, стоило бы еще сменить турнирные доспехи на боевые, но это – долго, слишком долго. Могут опередить. Вон, уже возвращается на ристалище и ставит своего коня возле жеребца пфальцграфа недавний соперник – Генрих-Медведь.

В правой руке фон Швица – тоже копье. В левой – щит. Не сбитый турнирный тарч, а обычный, боевой. Все с той же оскаленной медвежьей мордой. Оруженосцы у Генриха также оказались понятливыми и расторопными. Приободрившийся барон явно жаждал взять реванш за поражение в реннене и с лихвой восполнить утраченную славу. С обоих сторон ристалища подтягивались и прочие рыцари в турнирных латах. Желающих побить ненавистного маркграфа сегодня будет много.