Онлайн чтение книги Манъёсю Ten Thousand Leaves
КНИГА ДЕСЯТАЯ

Гора, сошедшая с небес извечных,

Небесная гора Кагуяма

Сегодня вечером

Покрылась легкой дымкой:

Как видно, на земле уже весна!

В роще солнечных деревьев хиноки,

В Макимуку вставший легкой дымкой

Все от взора заслонил туман весны.

Если б я считал тебя далекой,

Разве б мучился и приходил к тебе?

Средь веток молодых деревьев суги,

Посаженных людьми

В былые времена,

Тумана дымка протянулась

И, кажется, пришла уже весна!

На склонах Макимуку, там,

Где руки юных дев сплетались изголовьем,

Настала вешняя пора:

Листву деревьев до земли сгибая,

Повсюду стелется туман…

Сверкающая жемчугами спускается вечерняя пора…

Там, где бродил в былые времена

Счастливый человек — охотник с луком,—

На пике Юдзукигатакэ

Прозрачной дымкой стелется туман…

Вблизи горы Асадзума,

Что Утренней женой зовется,

Где ныне утром, уходя,

Все говорят, что завтра вновь вернутся,—

Прозрачной дымкой стелется туман…

Над кручами отвесных скал

Горы, что Утренней женой зовется,

Чьим именем так было б хорошо назвать тебя,

Со стороны долин

Туманы стелятся прозрачной дымкой…

С туманом, стелющимся по долинам,

Пришла, как видно, вешняя пора:

Вблизи моих ворот,

Вверху, на ветках ивы,

Запел сегодня соловей!

Оттого, что дом мой у холма,

Где цветут теперь

Цветы душистой сливы,

Для меня не редкость слышать ныне

Пенье соловья!

Лишь над землею медленно поплыли

Весны туманы дымкой голубой,

Как сразу на зеленой иве

Уже поет, порхая, соловей

И в клюве держит ветку молодую!

О птица ёбукодори в горах Косэ — Переходи,

Возлюбленному моему не дай те горы перейти!

Гони его оттуда прочь,

Зови его назад ко мне,

Пока не наступила ночь и не стемнело в вышине!

О птица каодори, ты,

Что прилетаешь плакать у запруды

В час утренний, ужели даже ты

Из-за того, что все грустишь о друге,

Так неумолчно плачешь эти дни?

Скрытое зимой дает ростки весною…

Кажется, пришла весенняя пора,

И на горных склонах распростертых,

И в долинах

Соловей поет!

В Ёкону, на полях весенних,

Где мурасаки — нежная трава пустила корни,

Без конца,

О друге дорогом тоскуя,

Поет, не умолкая соловей!

Когда приходит вешняя пора,

Среди верхушек молодых деревьев,

От ветки к ветке соловей летит,

Жену там ищет он и плачет он все время,

Никак себе покоя не найдет…

Здесь, с плачем пролетая надо мною,

С горы Хагай,

Что в Касуга стоит,

Летя в Сахо, кого зовешь с собою,

О птица ёбукодори?

Ответа нет тебе,

Не призывай так громко,

О птица ёбукодори,

То опускаясь низко, то взлетая

Над склонами простертыми Сахо!

От гор весенних, там, где ясеневый лук

Натягивают вешнею порою,

Мой дом недалеко,

И, верно, оттого

Все время песни соловьиные я слышу…

Ах, оттого что наступила

Туманная весенняя пора,

Верхушек мелкого бамбука

Хвостом и крыльями касаясь,

Не умолкая, соловей поет!

Мне видно, как над склоном Мифунэ,

Промокнув в утреннем тумане,

С печальным криком пролетает

В далеком небе

Ёбукодори!

Со стелющимся по земле туманом

Пришла весенняя пора,

И все же

Небо затянуло облаками,

И беспрестанно белый снег идет…

Снежинки, что упали на цветок,

На лепестки душистой нежной сливы,

Хотела унести

И показать тебе,

Но лишь дотронулась — они исчезли…

Цветы на сливе отцвели

И лепестки осыпаться успели,

И все же

Белый снег в саду

Густым покровом падает на землю…

Отныне

Вряд ли будет падать снег;

Сверкающая ярким блеском,

Весенняя пора

Уже пришла!

Ветер дует и, конца не зная,

Падает на землю снег,

И все ж вдали

Протянулась дымка легкая тумана,

Значит, наступила вешняя пора!

“Коль соловей поет

В горах окрестных,

То значит, вновь пришла с туманами весна”,—

Так думал я, но думал я напрасно:

Все вновь покрыто снежной пеленой…

Наверно, это снег, что покрывал

Вершины горные,

Из-за порывов ветра,

На землю падает с далекой высоты,

Хотя весна уже настала…

Когда для друга собирала

Я травы эгу средь болот,

Средь гор и средь полей,

Промок подол у платья

В воде растаявших снегов…

На крылья соловья, что с песнею порхает

Среди ветвей, где сливы белый цвет,

На крылья эти,

Белизной сверкая,

Как пена легкая, ложится вешний снег.

Высоки горы здесь,

И потому

Подумал я о падающем снеге:

“Не слив ли это белые цветы

С вершины горной падают на землю?”

Друг, что живешь

Средь распростертых гор

И к ним привязан всей душою,

Ты снегом падающим не пренебрегай

И не тоскуй о белоснежной сливе!

Скажи, вчера

Не кончился ли год? —

Туман весенней легкой дымкой

Всю гору Касуга

Так быстро заволок…

Зима прошла, и наступила,

Как видно, на земле весна:

У Касуга- горы,

Где утром всходит солнце,

Тумана протянулась пелена!

Наполненная соловьиной песней,

Пришла, как видно, вешняя пора —

И Касуга- гора

Покрылась легкой дымкой,

И даже ночью дымка мне видна…

Увядшая от инея зимою

Пустила ива

Свежие ростки.

И те, что будут любоваться ею,

Из веток могут свить себе венки!

Весенние склонившиеся ивы

Пустили свежие ростки теперь,

И кажется глазам,

Что нити их ветвей

Окрашены светло-зеленым цветом…

Средь ближних гор

Снег без конца идет,

И все-таки под этим белым снегом

На ивах, что склонились над рекой,

Зазеленели свежие побеги!

В горах

И снег еще не стаял,

А ива, что растет на берегу реки,

Куда стремительно стекаются потоки,

Пустила ныне свежие ростки!

Ax, ива, на которую смотрю

Я утро каждое, прошу тебя:

Скорее в рощу превратись,

Где соловей, весною прилетя,

Нам сможет песни радостные петь!

О, если б ты пришла, чтоб показать тебе

Зеленых ив тончайшее сплетенье,

Как раз теперь,

Когда в ветрах весенних

Смешались нити зеленеющих ветвей!

На склонившуюся иву, из ветвей которой

Сто вельмож

Из государева дворца

Вьют венки,

Ах, сколько ни любуйся, можешь любоваться без конца!

Когда я в руки взял цветы душистой сливы

И посмотрел на лепестки ее,

То вспомнил сразу я

Про брови ивы,

Что возле дома моего растет!

Коль отцвели цветы душистой сливы,

Где соловей порхает меж ветвей,

То значит

Время подоспело,

Когда цвести должны вишневые цветы!

Цветов вишневых срок не миновал,

Но, верно, думая, что наслаждаясь ими,

В своей любви к цветам

Постигли мы предел,

Они опасть решили ныне!

Не от того ли ветра, что смешал

Все нити ивы, украшавшей

Мое чело,

И сливы цвет опал,

Растущей возле дома милой!

Ах, каждый год прекрасные цветы

На белоснежной сливе расцветают,

Но для тебя в непрочном мире суеты

Весна, что раз прошла,

Не наступает снова…

Пусть птицы не клюют душистых лепестков,

Но все цветы на сливе этой

Хотел бы я

Огородить от них

Жгутом священным в знак запрета!

Вершины распростертых гор

Как будто белым полотном покрыли,

Иль, может быть,

Цветы расцветшей сливы

Их белизной заставили сверкать?

Цветы цветут,

А нет еще плодов,

И все-таки в теченье сроков долгих

Я неизменно полон к вам любовью,

Цветы ямабуки, растущие в горах!

В горах Микаса

Вишни зацвели!

Так, что кругом все засверкало

До самой глубины, до дна текущих вод

Реки прозрачной Нодогава!

Когда, взглянув, еще увидишь снег,

То, кажется, зима стоит поныне,

А вместе с тем

Туманы вешние встают

И лепестки роняет наземь слива…

Хисаги, что цвели здесь прошлый год,

Опять полны расцвета ныне!

Ужель цветы

Напрасно наземь опадут

Без той, что раньше любовалась ими?

Вишневые цветы,

Что блеском озаряли

Все склоны распростертых гор,

От этого дождя, что моросит весной,

Наверное, уже опали…

Наверно, уже наступила весна,

Когда расстилаются всюду туманы,

Раз видишь в горах,

Как цветы расцветают кругом

На далеких верхушках зеленых деревьев…

Там, у гор Такамато,

Где поют свои песни кигиси,

Лепестки у вишневых деревьев осыпаются ныне…

Как хотел бы, чтоб ты здесь была в это время

И со мною могла б любоваться цветами!

Вишневые цветы

Средь гор Ахояма,

Ужель случится это ныне?

Смешавшись, наземь опадете вы,

Не подождав того, кто любовался вами?

Цветы асиби, что цветете

На берегах у светлых вод,

Что в Ёсину текут,

Где квакают лягушки,

Не надо наземь опадать!

Весеннему дождю

С трудом сопротивляясь,

У дома моего

Вишневые цветы

Раскрыли лепестки сегодня…

Весенний дождь,

Не лей с такою силой! —

Ведь если опадут

Вишневые цветы,

Так будет жаль, что я не любовался ими!

Когда весна приходит молодая,

Мне жаль, что белые цветы душистых слив

На землю падают…

О, пусть, не расцветая,

Еще красуются бутоны на ветвях!

Когда окинешь взглядом все кругом,

Увидишь сразу: в Касуга- долине

Встает туман,

И блеска яркого полны

Не вишни ли цветы раскрылись?

О, скоро ль ночь

Здесь сменится рассветом

И сливы белые смогу я увидать,

Где соловей, летая между веток,

На землю падать заставляет лепестки…

Раннею весной,

Когда прозрачной дымкой

Стелется тумана пелена,

Верно, ночью светлая луна

Засияет ярко в поле Такамато!

Когда повсюду настает весна,

Сквозь тьму листвы разросшихся деревьев

Луна полночная

Едва-едва видна

В тени глубокой склонов горных…

В тумане утреннем весенний день…

И в сумерках ждать буду с нетерпеньем,

Когда появится

Неясный свет луны

Сквозь ветви молодых деревьев…

Ведь это был Весенний дождь!

Я спрятался, его пережидая,

И на пути, который к милой вел,

На целый день я задержался!

Теперь, отправясь в путь,

Хочу услышать

Я дальний рокот Асука- реки,

Где нынче от дождей весенних

Несется в пене бурная вода!

Мне видно, как над Касуга- долиной

Дым поднимается высоко над землей,

То, верно, девы молодые,

В полях весной ухаги нежные собрав,

Их варят на кострах сегодня…

День нынешний, когда друзья мои

В долинах Касуга

На мураве зеленой,

Здесь забавлялись, этот день веселый

Смогу ли я когда-нибудь забыть?

В долине Касуга, где над землей встает

Весеннего тумана дымка,

И уходя, и возвращаясь вновь,

Мы будем вместе любоваться

Ее красою каждый год!

В полях весенних этот день,

Когда друзья пришли, чтоб забавляться

И сердце веселить,

О, если б этот день

Мог, не кончаясь, продолжаться вечно!

Сто почтенных вельмож,

Что живут во дворце,

Оттого ли, что отдых сегодня у них,

Все украсились белыми ветками слив

И толпою веселою здесь собрались.

Когда проходит зимняя пора

И дни весенние повсюду наступают,

Года и месяцы

Вновь круг свой начинают,

И только человек все к старости идет…

Все вещи хороши,

Когда бывают новы.

И только человек,

Прожив недолгий век,

Лишь в старости способен быть хорошим!

Когда я проходил селенье

В Суминоэ,

Я встретился, любимая, с тобой,

Которая была чудесней, чем весной

Цветок раскрывшийся весенний…

О, если б вышла на небо луна

Из-за горы Микаса

В Касуга- долине.

Цветы тех вишен, что цветут сейчас

В горах Сакияма,

Я мог бы видеть ныне!

Дни зимние, когда покрыто было

Все белым снегом,

Видимо, прошли:

В полях, где стелются весенние туманы,

Запел сегодня соловей!

Как соловьи, что плача расстаются

В долинах Касуга, когда приходит день,

Вот так и мы…

Но на пути обратном,

Идя домой, подумай обо мне!

Скрыто все зимой…

А весной цветут цветы,

Будем их срывать с тобой

Много, много тысяч раз,—

Много, много долгих лет буду я любить тебя!

И даже соловей, блуждающий в тумане

Среди весенних гор,—

Ведь даже соловей

Не может тосковать с такою силой,

Как я тоскую о тебе!

Вышел я из дома и смотрю:

Предо мною на холмах кругом,

Густо стебли до земли покрыв,

Распустились нежные цветы,—

Даже без плодов я буду их любить.

В долгий, долгий день весны,

В день, когда встает туман,

Истомился я в тоске.

Ночь становится темнее и темней,

Наконец с тобою встретиться я смог!

Как придет весна, сначала расцветают

“Травы счастья” — раньше трав других.

Если счастье будет,

Встретимся с тобою,

Не тоскуй, любимая моя!

Когда придет весна,

Склонившаяся ива

Склоняется к земле еще сильней,

И сердце нежное возлюбленной моей,

Я подчиняю все сильнее своей воле!

Когда придет весна,

То птицы модзу скрываются в густой траве…

Не видно пусть тебя,

Но я смотреть все буду

Туда, где ты живешь, любимый мой!

Густо весною

Трава покрывает поля,

Где все время поют без конца каодори,

О, вот так же любовь наполняет меня,

И ни отдыха нет ей, ни срока…

Как придет весенняя пора,

Вянут от дождя цветы унохана,

И заброшенным стоит плетень

Возле дома милой, где не раз

Я перебирался к ней тайком!

В сад, где белоснежных слив цветы

Расцвели и стали опадать,

Выйду я:

Ах, твоего гонца

Трудно мне одной здесь ожидать!

Скрывается внизу ползучий плющ,

Растущий средь полей весенних,

Где фудзи лепестки струятся вниз волной,

И если мы должны любовь скрывать с тобой,

Нам долго ожидать придется счастья!

Даже и теперь,

Когда в полях весенних

Легкой дымкой стелется туман

И цветы полны благоуханья,

Не приходит милый встретиться со мной!

Моя любовь к тебе,

Любимый мой,

Похожа на цветы асиби,

Растущие в ущельях дальних гор,

Подобно им она в расцвете ныне!

Когда цветы душистых слив сорвав,

Смешаю с ветками

Склоненной ивы

И на алтарь богов цветы мои сложу,

Быть может, я тогда тебя увижу, милый?

Там, где оминаэси цветут

На полях зеленых Сакину,

Все собой покрыли цуцудзи цветы…

И не знал никто, хранила я любовь,

Ты же людям рассказал, любимый мой!

Белоснежным сливовым цветам

Не позволю я на землю опадать,

Я хочу, чтоб милый увидать их мог,

Из столицы Нара приходя,

Дивной в зелени густой листвы…

О, если ты уже забыл меня,

Зачем было сажать ямабуки тогда?

Ведь, думалось, подобно тем цветам,

Не будет знать конца

Твоя любовь ко мне!

Как тает иней на траве морской

У светлых вод, когда весна здесь наступает,

Так таю я

И все же продолжаю

По-прежнему любить тебя!

Туман весенний

Среди гор стоит,

И все неясно взору моему…

Как сквозь туман, тебя едва я видел,

И, верно, буду после тосковать!

Со дня, как легкой дымкой встал

Туман весенний,

И до нынешнего дня

Не прекращается любовь моя к тебе.—

Ведь корни в сердце глубоко ушли…

Когда подумаю о милой —

Красноликой,—

Всегда на сердце любящем моем,

Как в сумерки весеннею порою,

Когда тумана дымка легкая встает…

Словно дымка легкая тумана,

Что встает над склоном гор, где я живу,

Где проходят дни, сверкая яшмой белой,

То встаю, то снова остаюсь,

Прихотям твоим покорствуя всецело…

Оглянешься кругом и видишь пред собой:

В долинах Касуга

Туман, встающий дымкой…

Ах, не таков ли милый облик твой,

Которым я хочу все время любоваться.

Тоскуя о тебе,

Сегодня прожил день,

А как смогу прожить я завтра

Весенний день,

Когда встает туман?

Мой милый, без тебя

Тоске — предела нет!

И вот, совсем не замечая

Весенний дождь, — идет он, или нет,—

Покинув дом, пришла к тебе сегодня!

Теперь уже

Ты, милый, не уйдешь!

Не можешь ты не знать,

Намерения какие таит в себе

Весенний этот дождь!

Не может быть, что промочил бы сильно

Весенний дождь

Одежду на тебе.

А если б продолжался он семь суток,

Сказал бы ты, что семь ночей ты не придешь?

Весенний дождь, что облететь заставил

Цветы душистых слив,

Без устали идет…

И, верно, милый мой в пути далеком

Скрывается теперь в дорожном шалаше.

Верно, люди из селенья Кунису

Часто, часто на поле Сима

Собирают вешнюю траву…

Часто, часто о тебе, любимый друг,

Я тоскою полон эти дни!

Как густа весенняя трава,

Так сильна любовь моя к тебе,

И как волны к берегам морей

Набегают в тысячи рядов,—

В тысячи слоев на сердце залегла!

Лишь недолгий миг

Я виделась с тобой

И живу, тоскуя по тебе,

Эти дни весеннею порой,

Длинные, как корни трав суга…

Когда опали бы

Цветы расцветшей сливы,

Тогда моя сосна и я

Все думали бы в ожиданье милой:

Придет она иль не придет она?

Белый дивный лук теперь натянут…

Средь весенних гор,

Как облако вдали,

Неужель уйдешь, меня оставив,—

Ведь еще друг друга любим мы…

Венок из веток

Вниз склоненной ивы,

Что рыцарь преклоненный для тебя,

Вздыхая, сплел,

Надень, любимая моя!

Не разглядев

Твой облик, друг любимый,

Когда ты уходил из дома поутру,

Ужели нынче долгий день весенний

Я проведу одна в тоске?

На горах весной

Цветы асиби

Не плохи.

Ты также не плохой.

Будь что будет!

Все равно, мой милый.

Стану я покорствовать тебе!

Словно криптомерия у храма

В Исоноками, в Фуру, таков и я,

Был совсем я стар,

Но нынче снова

Повстречалась на пути моем любовь!

Пусть не зреют в Сануката

Для меня плоды,

О, хотя бы только лишь одни цветы

Зацвели бы нынче для меня

В утешение моей любви!

В Сануката

Раньше зрели и плоды,

Но отныне —

Хоть и льет весенний дождь,

Там цветам уже не зацвести!

Вот и ясеневый лук натянут…

В Хикицу растет трава “не-говори”,

И пока не зацветут ее цветы,

Нам с тобою,

Верно, не встречаться!

На реке растут цветы,

Называют их “всегда”,

Ах, всегда, всегда

Приходи ко мне, любимый друг,

Ты не можешь ведь не вовремя прийти!

Вот весенний дождь

Без конца все льет и льет…

Тот, кого люблю я всей душой,

Мне не кажет даже глаз своих,

Не встречается совсем со мной!

Потому что я тоскую беспрестанно

О тебе, любимая моя,

Дождь весенний,

Словно зная это,

Льет и льет все время без конца…

Из-за девы дорогой,

Что любви не дарит мне в ответ,

Лишь напрасно я

Долгий, словно корни сугэ, день весны

Буду проводить в печали и тоске!

Подобно соловью, что раньше всех поет

В тени ветвей,

Когда придет весна,

Ты раньше всех мне о любви сказал,

Любимый мой, я буду ждать тебя!

Из-за девы молодой,

Что любви не дарит мне в ответ,

Долгий, словно яшмовая нить,

День весенний провожу теперь

Я в печали и тоске!

Выйдет рыцарь в путь —

И сразу перед ним

В Каминаби,

Средь священных гор,

У родного старого села,

Лишь придет рассвет,

На туте средь листвы,

А ночной порой —

На соснах в вышине

Раздается песня

Так,

Что каждый раз

Вторит сразу эхо —

Горный принц.

Так,

Что слышат

Жители села,

Умиляются ей

Всякий раз…

То кукушка, верно,

О жене грустит

И глубокой ночью

Плачет в тишине…

Как видно, странствуя повсюду,

Тоскою о жене полна,

Как только ночь

Становится темна,

Кукушка в Каминаби плачет!

Кукушка,

Голос твой, раздавшийся впервые,

Хочу, чтоб был всегда со мной!

Я с майским жемчугом его смешаю

И нанижу его!

Кукушка с распростертых гор,

Когда ты прилетишь,

Чтоб петь нам песни

В полях, где стелется легчайшей дымкой

Тумана утреннего пелена?

Окутанные утренним туманом

Перелетая горные хребты,

О птица ёбукодори,

Вслед за собой меня ты призываешь,

Но ведь приюта не имеешь ты…

Слышно ли тебе,

Как плачет здесь кукушка,

Дева, собирающая травы на холмах,

Где цветут и опадают наземь

Белые цветы унохана?

Оттого, что хороша луна,

Кукушку плачущую

Видеть я хочу.

Я траву поэтому достал.

Если б любоваться вместе нам с тобой!

Жалея, что на землю опадают

Волной струящиеся фудзи лепестки,

Кукушка

Нынче с плачем пролетает

Здесь, над холмом отцветшим Имаки.

Минуя горные хребты,

Окутанные утренним туманом,

Покинув белые цветы

Унохана,

Кукушка с плачем надо мною пролетает…

Высокие деревья — никогда

Не посажу близ дома своего:

Кукушка,

Прилетев, начнет здесь громко петь,

И лишь тоску мою она умножит!

Любимый, с кем мне встретиться так трудно,

Ночь эту может провести со мной…

Кукушка,

Чем здесь петь в другое время

Ах, ты сейчас свою нам песню спой!

В тени густых, разросшихся деревьев

Ночная темнота стоит кругом.

И в темноте

Кукушка с плачем пролетает

И, верно, ищет, где найти ей дом.

Ах, нынче утром, рано на рассвете,

Кукушка плакала в час утренней зари.

Скажи,—

Быть может, ты слыхала это

Иль, может, на заре еще дремала ты?

Когда кукушка громко распевает

На ветках померанцевых цветов,

От громкой песни

С молодых кустов

Цветы на землю лепестки роняют…

О ненавистная,

Негодная кукушка!

Ах, пусть бы прилетела ты теперь

И громко бы запела свои песни

Так, чтоб от них охрип бы голос твой!

В неясной темноте туманной ночи,

Когда почти не видно ничего,

Кукушки

Плачущий, печальный голос

Разносится по ветру далеко…

В такую ночь, когда повсюду здесь,

Средь майских гор цветут цветы унохана,

Кукушку слушаешь,—

И все не надоест,

О, не споет ли нам еще она?

Кукушка, не споешь ли свои песни,

Не явишься ли ты ко мне?

Хочу смотреть,

Как будут наземь падать

У дома моего цветы татибана!

Кукушка,

Никогда ты мне не надоешь,

И в летний день, когда я буду

Из ирисов венки себе плести,

Ты с громкой песней пролети здесь надо мною!

Наверное, в страну Ямато

Ты с плачем улетаешь от меня?

Кукушка,

Каждый раз, когда ты плачешь,

Я вспоминаю ту, которой нет со мной!

Жалея, что на землю опадают

Цветы любимые унохана,

Кукушка бедная моя

То в поле вылетит, то в горы улетает,

То слышен близко громкий плач ее!

Я посажу здесь

Лес из померанцев,

Чтобы кукушка милая моя

Всегда в лесу моем жила,

Пока суровая зима в нем не наступит!

Дожди прошли, все освежив кругом,

И, с облаками вместе уходя,

Кукушка,

Устремясь на Касуга- поля,

Здесь с плачем пролетает надо мною!

На раннем рассвете, когда я не сплю

И думаю думы, тоскуя душой,

Кукушка

Так плачет, летя надо мной,

Что справиться с сердцем нет сил у меня!

Мою одежду

На себя надень!

Кукушка

Мне приказывает это,

И, прилетев, сидит на рукаве.

О ты, кукушка, мой старинный друг!

Ведь редко мы встречаемся с тобою,

Но вот теперь

Появишься ли тут,

Когда все время о тебе тоскую?

Хотя так сильно льет,

Не прекращаясь, дождь,

Но все равно кукушка эта

В горах, где расцвели цветы унохана,

Как будто снова распевает песни…

Пускай звенела б песенка твоя,

Когда в покое пребываю,

Но в час,

Когда томит тоска,

Напрасно ты все время плачешь!

Для того чтобы любимое дитя

Мне окрасила бы цветом хари платье,

Долина Хари, в стороне Сима,

Хочу, чтоб ты сверкала и цвела,

Пусть даже не настала осень!

Цветы татибана,

Что падали от ветра,

В рукав собрав,

С любовью берегла,

Как след любимого, что посетил меня!

Болея, не ослабла ли она,

Любимая, что собиралась мне послать,

Душистые цветы татибана,

Как жемчуг, нанизав

Их лепестки на нить?

О, кто же будет тот, кто явится сюда

Взглянуть на сад, где опадают лепестки

Цветов татибана,

Где громко так поет

Кукушка, прилетевшая ко мне?

Цветы душистых померанцев,

Что расцвели у дома моего,

Осыпались сейчас.

О, встретиться с тобою

Нам нынче довелось в печальный час!

Окинул взором даль,

И жалко стало,

Что осыпаются в полях передо мною

Цветы гвоздики ярко-алой.

О дождь, прошу тебя, не лей!

Дождь перестанет, и тогда смогу

Страною милою полюбоваться.

Но ведь в родном селе

Цветы татибана,

Наверно, нынче стали осыпаться!

Взглянул я на поля

И вижу: зацвели

На них цветы гвоздики ярко-алой,

О, верно, ожидаемая мной

Пора осенняя уже не за горами…

С моей любимою встречаюсь здесь…

Ооти — нежные лиловые цветы,

О, пусть бы никогда не опадая,

Вы вечно продолжали бы цвести

Так пышно, как цветете ныне!

В долине Касуга

Опали наземь фудзи…

Какие же цветы сорвут теперь с ветвей,

Каким цветком теперь себя украсят

Те люди, что охотиться придут?

Не дожидаясь времени и срока

Цветы унохана раскрыли лепестки,

Как будто жемчуга на нити нанизали,—

Ждать майских дней, когда цветы их расцветают,

Должно быть долгим показалось им!

Над тем холмом, где ныне опадают

На землю лепестки цветов вьюнка,

Смотри,

Кукушка с песней пролетает,

Но слышно ли тебе, как здесь поет она?

Кукушка, о которой ты спросил,

Не слышала ли я, как песни она пела —

Кукушка та,

Промокнув под дождем,

Здесь с плачем пролетала надо мною!

Когда б я приходил

В село, где опадают

На землю пышные цветы татибана,

Кукушка горная заметила б меня,

И, верно б, громко песни распевала!

Когда весна придет, кукушка полевая

Едва-едва средь зелени видна,

Как будто не кукушка, а пчела…

Едва-едва с тобой не повстречавшись,

Явился я, любимая, сюда!

О милый мой, с кем встретиться пришлось

В счастливый час, когда кукушка

Укрылась в гуще померанцевых цветов,

Расцветших нынче очень пышно

Средь распростертых майских гор!

Хоть мимолетны эти ночи в мае,

Когда кукушка прилетает петь,

И все же,

Если ночь один проводишь,

Так трудно ждать, пока рассвет придет!

И хигураси свой имеют срок,

Всегда они ночами плачут,

А я, тоскующая по тебе,

Я, слабая жена,

Не зная сроков, плачу!

О, пусть молва людская велика,

Как летом на полях трава густая,

Мне все равно,

Когда и ты, и я

Рука в руке, здесь вместе засыпаем!

Все это время

Так любовь сильна!

На летнюю траву она похожа;

О, сколько ни коси, ни убирай,

Растет опять и покрывает поле!

О, если будет так всегда сильна любовь,

Как густы травы полевые летом,

Когда растут лианы на полях,

О, жизнь моя поистине тогда

На этом свете кончится бедою!

О, только ль у меня

Любовь сильна?

Цветок камелии,

Алеющий красою, — любимая моя.

А любит ли она?

С одной лишь стороны

Я нить свою кручу:

Все думаю,

Что милый мой нанижет

На эту нить цветы татибана!

У плетня,

Где пролетает соловей,

Расцвели цветы унохана…

Не случилось ли беды какой? —

Не приходит милый мой сюда!

О том, кто сердца мне не раскрывает,

Как лепестки свои

Цветы унохана,

Ужели тосковать по-прежнему я буду,

Любовью безответною любя?

Пусть даже я

Тебе совсем не мил,

Но на расцветшие цветы татибана,

Что здесь растут у дома моего,

Ужели не придешь полюбоваться ты?

Кукушка, прилетев, так громко здесь поет,

И на холме

Волной струятся фудзи.

На их цветы полюбоваться

Ужели милый не придет?

Если любишь, — нет муки сильнее,

Чем таить любовь и скрываться,

Пусть же гвоздика скорее

Раскроет цветы навстречу.

Чтоб мог на нее любоваться каждое, каждое утро!

Лишь издали любуясь на тебя,

Я тосковать в разлуке буду вновь,

Пускай же тот цветок,

Что может красить ткань,

Скрывает алый цвет, а мы свою любовь!

Хотя и не ношу я больше платья,

Что вымокло тогда в ночной росе,

Когда меж летних трав я шел к тебе,

И все же рукава мои

С тех давних пор не просыхают!

И на ярком солнце, что сверкает

В месяце безводном и своим лучом

Высохшую землю рассекает,

Высохнет навряд ли мой рукав,

Если я с тобой не встречусь, милый…

О лодочник, что к берегу причалил

Ладью, которая чудесно озаряет

До дна глубокого

Небесную Реку,

С любимою своей увиделся ли ты?

В извечных небесах, в долине,

Там, где Небесная Река,

Рыдала бедная звезда,

Подобно птице нуэдори,

И, слыша, удивлялся я!

Мою любовь к нему

Супруг мой знает,

Но если вдруг плывущая ладья

Иль мимо проплывет, иль запоздает…

О, если бы он известил меня!

Дитя с румянцем ярко-алым

И нежное, как мягкие шелка,

Так часто вижу я тебя,

И хоть чужая ты жена,

Я полюбил тебя, должно быть!

Там, где течет Небесная Река,

На переправе дальней Яму,

Качаясь на ладье своей,

Я жду, когда настанет осень.

Вы это передайте ей!

И даже я, что по просторам неба,

Всегда плыву

Теперь из-за тебя,

Я на путях Реки Небесной

Измучился, пока пришел сюда!

Со времен древнейших

Бога Ятихоко

Я далекую жену мою

Беспрестанно, преданно люблю,

И люди на земле об этом знают!

О лик румяный девы юной,

К которой полон я любовью!

Не нынче ль ночью

Средь долин небесных

Нам эти скалы будут изголовьем?

Звезда-Ткачиха, что к супругу своему

Полна горячею любовью,

Наверно, в гавани, куда причалит он,

Уснула, берег сделав изголовьем,

Не в силах больше ждать его…

С тех пор, как в мире разделились

Между собою небо и земля,

Я осень жду,

Чтобы моя жена,

Как ведено судьбой, мне вновь принадлежала!

Чтоб только слово утешенья

Жене в разлуке передать,

К Ткачихе Волопас явился,—

Ведь даже тяжело смотреть,

Какой она полна печали!

Там, в небесах извечных, рубежом

Легла река, в которой нет воды,

И разделила звезды навсегда.

О век богов,

Упреки шлю тебе!

Ночью черной, как ягоды тута,

Пусть туман все от глаз скрывает

И к ней далеки дороги,

Передайте только скорее

Весть от моей любимой!

Было видно, как небесная жена,

Та, что тосковала о тебе,

Успокоенная встречею с тобой,

Все махала на прощанье рукавом,

Ах, пока тебя не скрыли облака…

О, до какой поры я буду ввысь глядеть

На путь небесный, где ночные звезды

Уже плывут,—

Как долго буду ждать

Я мужа доблестного — жителя луны?

У Реки Небес,

На разных берегах,

Мы стоим исполнены тоски…

О, хотя бы слово передать

До того, пока приду к тебе!

Ах, яшму белую, нанизанную грудой

На шнуре ношу и не снимаю я,—

Ведь нет тебя,

И слез не осушу я,

Все ожидая дня, когда придешь ко мне!

Когда увидела, что клонятся к земле

В осеннем ветре водяные травы

Мидзукагэ,

Там, где Река Небес,—

Я поняла, что близок срок желанный!

Осенний хаги, чей расцвет я ждал,

Уже зацвел,

Хотя бы нынче

Окрасить платье мне и в нем пойти к тебе,

К возлюбленной далекой и любимой!

Когда я находилась здесь в тоске

По другу дорогому моему,

Раздался всплеск весла ночной ладьи,

Плывущей с шумом

По Реке Небес…

О сердце, полное всегда тоски

В теченье долгих, долгих дней!

В осеннем ветре

Слышу голос милой

И, развязав свой шнур, я к ней хочу идти!

Ведь жил в тоске

Я много, много дней

О, если б смог хотя бы нынче

Я утолить мою любовь,

Сегодня, в ночь свиданья с милой!

Переправа, что минувший год была

На Реке Небесной,

Ныне уж не там,

И пока я через реку вброд шагал,

Ночь уже настала в небесах!

С глубокой старины,

Оставив

Станок и ткань, которую ткала,

О, сколько лет она в разлуке провела

У переправы на Реке Небесной…

Пусть буду плыть я на ночной ладье

Среди Реки Небес,

И пусть светает,

Но все равно не можем мы

Не обменяться рукавами!

В ту ночь, когда я сплю

С моей далекою женой,

Переплетя в объятьях руки,

Вы, птицы, громко на заре не пойте,

Пусть рассветает. Что мне до того!

Хоть наглядеться друг на друга

Не можем мы, но все равно,

Как раскрываются глазки колосьев риса,

На небе занимается заря, рассвет пришел,

И в путь я отплываю, жена любимая моя!

Ведь только мы еще легли с тобой,

Не миновало краткого мгновенья,

О, можно ли просить свой белотканый пояс,

Чтобы уйти…

Ведь не ушла еще любовь!

Пусть тысячи веков

Мы будем вместе,—

Рука в руке, глаза в глаза глядят,—

У нас с тобой любовь совсем иная,

Такой любви вовеки не пройти!

Печально на душе, когда за облаками

Вдруг скроется на небесах луна,

Что тысячи веков сиять должна,

О, как в прощальный час бывает тяжко,

Хотя и знаешь ты, что встреча суждена!

Хотя ты далека,

И сотнями рядов

Все скрыли белые на небе облака,

Но ни одной не пропуская ночи,

Смотрю я вдаль, где милая моя!

Звезда — прекрасная Ткачиха

Ткань белую,

Что дома у себя

В разлуке ткать хотела для меня,

Теперь, наверное, ее уже соткала!

С тобою не встречается она,

И к платью твоему из белой ткани,

Что на станке своем

Давно она ткала,

Ах, даже грязь и пыль уже пристали!

Ах, на Реке Небесной

Слышен шум весла:

Наверное, звезда Ткачиха

С Волопасом

Сегодня ночью встретиться должна!

Когда осенняя пора приходит,

И застилает всю реку туман,

Они стоят друг против друга на разных берегах реки…

О ночи, полные тоски!

Как у несчастных звезд их много!

Ну, что ж

Пускай не видимся с тобою!

Но, если б кто-нибудь мог передать тебе

О том, как птицей нуэдори

Кричу с отчаяньем в душе!

Ведь только раз в году

Лишь в ночь седьмого дня седьмого месяца

Они встречаться смеют,

Ах, не прошла еще у них любовь,

А ночь уже безжалостно светлеет!

В долине Ясу,

Возле берегов

Реки Небесной, в вышине далекой

Собраться боги могут в день любой,

Не дожидаясь никакого срока…

На осень предназначенное платье

Из полотна, что ткет на множестве станков

Звезда прекрасная — Ткачиха,

О, кто ж его себе, кроме тебя. возьмет,

И на него с любовью будет любоваться?

Истомившись за год в ожиданье,

Не теперь ли склонит голову свою

Он на руки дальней женушки желанной,

Скрытой под покровом вставшего тумана

В эту ночь, что ягод тутовых черней!

Вот, наконец, и осень наступила,—

Давно я ждал счастливой той поры.

И я, и милая —

Ведь, чтобы ни случилось,

Развяжем все равно заветные шнуры!

Тоску, скопившуюся за год,

Рассею этой ночью до конца!

А с завтрашнего дня

Я снова, как бывало,

Вновь буду тосковать, судьбу свою кляня!

О, не встречаться нам

Придется много дней!

Разделены с тобой Небесною Рекою.

О, неужель опять я буду жить один,

Охваченный всегда мучительной тоской?

Ведь я жила в тоске

Так много долгих дней!

И даже в эту ночь, когда мы можем

С тобою встретиться наедине,

Ужели не придешь, любимый мой, ко мне?

Звезда тоскующая — Волопас

С прекрасною звездой — Ткачихой

Сегодня ночью встретиться должна.

О волны, не вставайте на пути

У переправы на Реке Небесной!

Ах, облако белейшее, что вдаль

Плывет по воздуху в порыве ветра

Осеннею порой,

То не небесный шарф

Звезды тоскующей Ткачихи?

Любимый мой, с которым мне не суждено

Встречаться часто в час полночный,

Скорее в путь спеши

Ты по Реке Небесной,

Пока еще не наступила ночь!

В прохладные вечерние часы,

Когда проносится осенний ветерок,

Реку Небес

Переплывает на ладье

Отважный рыцарь, лунный человек!

Вот над Рекой Небес

Встает густой туман,

И слышен шум весла

От лодки Волопаса,—

Знать, ночь на землю к нам сошла!

Как видно, друга милого ладья

От дальних берегов плывет ко мне,

Здесь, над Рекой Небес,

Встает густой туман

У переправы, что ведет ко мне!

В осеннем ветре

Поднялись речные волны…

Хоть ненадолго, я тебя прошу,

Ах, где-нибудь, средь множества причалов

Свою ладью в пути останови!

Ах, на Реке Небесной

Ясно слышен шум.

Быть может, это шум речной волны

Из-за плывущей осенью ладьи,

Что Волопас к возлюбленной ведет?

Стою на переправе у реки,

Что называется Рекой Небес.

Сюда плывет

Любимый мой супруг,

Я развяжу свой шнур и буду ждать его!

Все время находясь у переправы

Реки Небес, текущей в вышине,

Я наконец сегодня ночью повстречалась

С тобой, о ком так долго тосковала,

Живя одна в разлуке целый год!

О, с завтрашнего дня

На яшмовое ложе,

Прибрав его,

Я лягу без тебя,

И вряд ли я одна уснуть сумею…

В небесную долину выйдя,

Стрелять готовый без стрелы,

Лук белый натянув,

Скрывается от взора

Отважный рыцарь, лунный человек!

Капли светлые идущего дождя

С вышины небес сегодня ночью,

Может, это — брызги от весла?

Может, то плывет небесная ладья,

На которой Волопас спешит к любимой?

Там, где переправы

На Реке Небес,

Нынче встал густой туман кругом,

Верно, волопасова ладья плывет,

Что дождалась срока своего…

В небесах подул осенний ветер,

Волны сразу встали на реке,

Ты возьми скорей хикибунэ

И плыви, любимый мой, ко мне,

Торопись до наступленья ночи!

Нет на Реке Небес

Далекой переправы,

Но все равно

Приход твоей ладьи

Я жду, пока весь долгий год не минет!

Ты перекинь дощатые мостки

Через Небесную Реку — ко мне!

И буду без конца

К тебе я приходить,

Не дожидаясь срока своего!

О ночь, когда встречаюсь, я с любимой,

О которой долго тосковал,

Много месяцев…

О, если б только ныне

Ночь седьмая длилась множество ночей!

На ладье моей, которую готовлю целый год,

Я ныне поплыву,

И на Реке Небес,

Пусть даже дуют ветры,

Вы, волны, не вставайте на пути!

Пусть на Реке Небес

Встает волна,

Ладья моя,

Итак, плывем с тобою,

Пока на землю не спустилась ночь!

С моей любимою, с которою встречаться

Мне суждено лишь в эту ночь, лишь раз в году,

И словом даже

Не успели обменяться,

Как ночь сменил уже рассвет!

Высоки волны в белой пене,

Что встали на Реке Небес,

Наверно, отплывает нынче

Ладья любимого

Ко мне!

Возьму подставки от моих станков,

Их унесу с собой и переброшу мост

Через Реку Небес,

Чтобы любимый мой

Ко мне пришел, когда настанет срок!

Там, на Реке Небес,

Встает густой туман,

Не развеваются ли это рукава

Одежды, сотканной из облаков,

Ткачихи молодой — тоскующей звезды?

Из полотна, что соткано давно,

Еще в далекие былые времена,

Сшив этим вечером

Одежду для тебя,

Я жду, мой друг, прихода твоего!

Из полотна, что тку, все время заставляя

Свой жемчуг на руках и на ногах звенеть,

Сошью теперь

Прекрасные одежды,

Чтоб на супруга милого надеть!

Ведь суждено лишь в этот месяц, в этот день,

Один лишь раз в году

С тобою нам встречаться.

О, если б ты, с кем расставаться жаль,

Хотя бы завтра был еще со мною!

Где Река Небес, у переправы

Глубока текущая вода,

Слышу шум я твоего весла,—

Это ты плывешь ко мне,

Мой милый!

Когда я подняла глаза

И взором обвела небесную равнину;

Повсюду над Небесною Рекой

Туман стоял густою пеленой,—

Как видно, ты пришел ко мне, любимый!

Ах, каждой из текущих светлых струй

Реки Небесной

Жертвы принесу

И сердцем буду об одном молить:

Благополучно приплыви ко мне!

О ночь, когда любимого я жду,

Спустив ладью у переправы

В извечных небесах,

Не может ли она,

Ночь нашей встречи, продолжаться вечно?

На переправе ноги промочив

В Реке Небесной, я пришел сюда,

В твоих объятьях

Не успел уснуть,

А ночь уже настала в небесах!

Зовущий голос:

“Перевозчик,

Перевези меня в своей ладье!” —

Напрасно раздается в тишине:

В ответ не слышно шума весел!..

В теченье долгих дней

На берегах реки

Друг против друга мы стоим с тобой,

О радость дум, что нынче ночью я

Спать буду, наконец, на рукаве твоем!

О, каждый раз, когда с большим трудом

Переходил Небесную Реку,

Все время думал о тебе с тоской,

И, значит, я пришел сюда недаром,

Раз мы с тобой увидеться смогли!

И, верно, даже люди на земле

Следить все время будут взором,

Как приближается ладья, в которой

Плывет счастливый Волопас,

Зовя к себе жену!

Оттого ль, что у Реки Небес

Так стремительны потоки,

Эта ночь, что ягод тутовых черней,

Все становится темнее и темней,

А Волопас еще не встретился с женою!

О перевозчик,

Поскорей веди ладью! —

В одном году, увы,

Любимый мой

Второй раз посетить меня не может!

Жемчужный плющ

Не будет знать конца…

Но для того, чтоб вместе спать с тобою,

В теченье года целого дана —

Всего одна лишь ночь для нас с тобою!

Ведь дни, когда в разлуке тосковал,

Тянулись бесконечной чередою,

И даже в эту ночь

Не утолить тоски,

Хотя и должен встретиться с тобою!

Когда сегодня в ночь

Звезда Ткачиха

Увидится с возлюбленным своим,

А завтра будет вновь в разлуке, как обычно,

Каким покажется ей долгим год!

Через дальнюю Реку Небес

Перекиньте вы дощатый мост!

Для того чтобы пройти могла

Там Ткачиха — бедная звезда,

Перекиньте ей дощатый мост!

Там, где течет Небесная Река,

Причалов множество разбросано, мой друг.

О, где же буду нынче ожидать

Ладью твою,

Любимый мой супруг?

Со дня того, как только начал дуть

Осенний ветер

Над Рекой Небес,

Вы передайте: у причала здесь

Я все стою и жду супруга своего!

Переправа на Реке Небесной,

Где ты проходил минувший год,

Вся разрушена.

И я пути не знаю,

По которому ко мне придешь…

Там, где отмель на Реке Небесной,

Волны в белой пене

Встали высоко,

Но к тебе пришел я все равно,

Оттого что ждать мне было тяжко!

Прочен тот канат,

Которым тянут

Ладью, где Волопас жену свою зовет,

Люблю тебя я так же крепко, милый,

И не стремлюсь порвать с тобой…

О перевозчик!

Ты отчаль ладью, уедем!

Не может быть,

Чтоб в эту ночь, увидясь с ней,

Я после не смогу во век ее увидеть!

Весло и шест, что спрятала,

Исчезли…

Ты можешь взять

У перевозчика ладью…

О, подожди, побудь еще немного!

С той поры как в мире есть

Небо и земля,

Две звезды разлучены

Горькою судьбой.

И на разных берегах,

Стоя у Реки Небес,

Друг ко другу обратясь,

Слезы льют они в тоске.

Только раз один в году

Суждено встречаться им.

И тоскуя о жене,

Бедный молодой супруг

Каждый раз спешит идти

Он в долину Ясу к ней,

Проплывает каждый раз

Он Небесную Реку.

И сегодня в ночь,

Когда

Ветер осени подул,

Тихо листьями шурша,

Флагом пышным камыша,

К переправе он спешит.

Там, где отмель, где ладья,

Крашенная в красный цвет,

И корму, и нос ее

Украшает он скорей,

Много весел закрепив,

Отплывает в дальний путь…

Волны в пене, что встают

Ныне на Реке Небес,

Рассекает он веслом,

Струи быстрые реки,

Что стремительно бегут,

Хочет переплыть скорей,

Чтоб в объятьях ныне спать

Дорогой своей жены,

Нежной, как трава весной…

Как большому кораблю,

Доверяясь ей душой,

К берегу ее плывет

Бедный, молодой супруг…

Новояшмовых годов

Долго, долго длится нить,

Долго он живет в тоске,

И в седьмую эту ночь,

В месяце седьмом,

Когда

Он приходит, наконец,

Утолить свою тоску,

Что томила целый год,

В эту ночь — свиданья звезд,

Даже я скорблю душой!

О ночь, когда небес далеких люди

Там встретятся: супруг придет к супруге

И из парчи корейской будут

Развязывать друг другу шнур,—

О, даже я той ночи не забуду!

Все думаю о гавани речной,

Куда, плывя, должна причалить,

Реку Небес переплывя,

Его небесная ладья —

Ладья супруга —

Волопаса!

С тех пор, как небо и земля

Разверзлись,

С той поры,

Как знак небесный,

Рубежом

Легла Река Небес

И разделила в тот же миг

Навек меня с женой.

И я стою теперь один

В долине голубых небес

И в новояшмовом году

За месяцем я месяц жду,

Когда придет желанный срок

И встречусь я с женой.

И рукава моих одежд

В осеннем ветре каждый раз

Метаться начинают вновь,

И я не знаю, как мне быть,

Уйти ли в путь, остаться здесь?

И сердце мечется мое,

Как будто печень на куски

Уже разбита навсегда…

И как небрежный вид одежд,

Что не повязаны шнуром,

В смятенье думы у меня,

О эта ночь, что жду всегда

И думаю: “Когда придет?”

Ах, эта ночь моей мечты,

Пусть, как течение реки,

Не знает срока и конца!

Когда я ждал нетерпеливо срока,

Чтоб встретиться с любимою моей,

В речной долине

В небесах извечных,

Так много долгих месяцев прошло!

Цветы осенних нежных хаги,

Что сердцем преданы любви,

С оленем вместе,

Раз идут дожди,

Осыплются, и как их будет жалко!

Лишь настает вечерняя пора,

Осенний хаги на пустой равнине,

Из-за того что слишком молодой,

От выпавшей росы все больше никнет долу,

Не в силах выдержать осенних дней!

О, каждый раз, когда подует ветер,

К земле сгибая на лугах

Траву кудзу

В полях осенних, что зовутся Ада,

У хаги с веток осыпаются цветы…

До дня того, пока не прилетит

И не начнет кричать гусей далеких стая,

Все время буду любоваться я,

О пусть не льет с небес поток дождя

На эти дивные долины хаги!

Как жаль, что опадают хаги,

Что, как жену, приходит навещать,

Не пропуская ни единой ночи,

Тоскующий олень осеннею порой,

Который, говорят, живет в ущельях горных…

Так жаль, что белая роса

Ложится на цветы

Осенних хаги,

И оттого срывать, срывать их надо.

Ведь, если не сорвешь, завянут все равно!

О сколько ни смотрю, не налюбуюсь я

На лепестки цветов осенних хаги,

Которые так дивно расцвели,

Что бедная сторожка вся сверкает

Среди полей, где жнут созревший рис!

Ведь платье я свое

Не красил никогда.

И лишь когда я приходил полями

Там, в Такамато, то осенний хаги

Его окрасил в яркий цвет.

Сегодня вечером

Подул осенний ветер,

И, значит, завтра увидать смогу,

Как расцветет осенний нежный хаги,

Опередивший светлую росу.

Осенний ветер

Стал теперь прохладен,

Построим в ряд коней,

Отправимся в поля

Полюбоваться на цветенье хаги.

Хоть и говорят,

Что цветет от утренней росы

Асагао — утренний цветок,

Но, гляди, в вечерних солнечных лучах

Он еще прекраснее цветет.

Раскрылись лепестки осенних хаги,

Что я не замечал,

Когда была весна,

И хаги спрятались за дымкою тумана,—

Теперь сорву цветы, венком украшусь я.

Вот срок пришел цвести

Осенним хаги,

Покрывшим в Сануката все поля,

И нынче — лучшая пора расцвета,

Сорву цветы, венком украшусь я!

Я нарочно не покрашу платье.

Оминаэси цветы цвели…

В Сакину, когда пройду полями,

Все равно, цветами нежных хаги

Я окрашу платье, проходя…

Осенний ветер, ты подуй скорее!

Хочу взглянуть, как нежные цветы

Осенних хаги

С ветром спорить будут,

Жалея, что придется им опасть…

У дома моего

Концы у веток хаги

Длиннее стали в эти дни,

Стремясь скорее зацвести,

Как только дуть начнет осенний ветер…

Все люди говорят,

Что хаги — это осень,

Пусть говорят, другое я скажу:

Когда у обана раскроются верхушки,

То будет знак, что осень к нам пришла.

О эти сорванные нежные цветы

Осенних хаги,

Что принес гонец

Мне с веткой яшмовой, как дальний твой привет,—

Ведь сколько ни смотрю, не налюбуюсь я!

Когда бы нежные цветы осенних хаги,

Что расцвели у дома моего,

Цвели бы вечно,

Я могла бы их показать тому,

Кого я жду.

Недаром руки бедные мои

Сажали, устали не зная:

Лишь выйду посмотрю —

Чудесно расцвели

У дома первые цветы осенних хаги.

На взращенный мной

У дома моего,

На цветок осенний, нежный хаги

Кто-то наложил запрет святой,

Не сказав мне ничего об этом…

Лишь только тронешь лепестки рукой,

Они окрасят сразу рукава,

И жаль, коль эта белая роса

Опасть заставит

Оминаэси цветы…

О хаги нежные, что здесь цветут,

И белую росу

Упорно побеждают…

Как будет жаль, коль наземь опадут,

Ах, дождь, не лей, не дай цветам увянуть!

Как девушки, сменяясь меж собой,

На смену лета осень к нам приходит,

И рис в полях снимают молодой,

Как видно, сроки жатвы наступили:

Цветы осенних хаги расцвели.

В полях,

Где утром стелется туман,

Не нынче ль опадут

Цветы осенних хаги?

А я и наглядеться не успел…

Вот расцвели цветы осенних хаги,

Что посадил любимый, говоря:

“Коль будешь ты еще любить меня,

Пусть будут памятью

О нашей встрече”.

Хоть думаю о том,

Что я не исчерпал

Свою любовь к осенним нежным хаги,

Но все равно, увы, ведь не увидеть мне

Увядших лепестков расцветшими цветами.

Осенний ветер с каждым днем сильней…

Суровыми его порывы стали.

И будет жаль, коль в Такамато вдруг

В полях осыплются

Цветы осенних хаги.

О, сердца рыцаря

Нет больше у меня.

Ужели только из любви

К осенним хаги

На этом свете мне, страдая, жить?

Вот дни осенние, которых ждал,

Пришли.

И все-таки

Цветы осенних хаги

Ведь до сих пор еще не расцвели.

Цветы лиловые осенних хаги,

Что ждал с любовью я,

Что видеть я хотел,

Так дивно расцвели, что даже ветви

Под тяжестью цветов склонились до земли…

Когда на дальних Касуга- полях

Осыплются цветы осенних хаги,

Пусть лепестки

С восточным ветром прилетят

И утро каждое здесь наземь будут падать…

Не оттого ли говорят всегда,

Что будто бы цветам осенних хаги

С гусями дикими встречаться не судьба.—

Лишь стоит им вдали гусей услышать крики,

Как наземь опадают лепестки…

У хаги, что сажал,

Чтоб показать любимой,

Когда осенние наступят дни,

Не оттого ли, что холодный выпал иней,

Все до конца осыпались цветы…

Ах, гуси,

Что с осенним ветерком

Спешат в Ямато, мимо пролетая,

Все больше удаляются от нас,

Вдали скрываясь между облаками…

О гуси, что летите вдаль, крича,

Скрываясь в утреннем тумане,

Когда еще не занялась заря,

Моей любимой

Весть вы передайте!

Те гуси, что кричали раньше

У дома моего все эти дни,

Сегодня, в час ночной,

Кричат над облаками.

Быть может, в край родной они летят?

Чудесный свет бывает у луны,

Когда олени

Навещают жен…

Гусей далеких крики здесь слышны,

Они сейчас, как видно, прилетают.

С той поры, как стали слышны крики

В небе, далеко за облаками

Пролетающей гусиной стаи,—

Падает на землю мелкий иней.

О, как холодно сегодня ночью.

Когда созревший рис в осеннем поле

Я кончил жать,

Послышались вдали

Гусей летящих жалобные крики,—

Как видно, время подвигается к зиме…

Шелестя травой высокой оги,

Возле берегов, заросших тростниками,

Начал дуть в полях

Осенний ветер,—

Гуси в небе с криком пролетают…

В Нанива, морской волною озаренной,

В бухте Хориэ,

Как видно, приютились

Гуси дикие меж тростников зеленых,

Несмотря на выпавший холодный иней…

Стали далеки тоскующие крики

Пролетающей гусиной стаи

Через горы,

Где осенний ветер дует,—

Верно, в облаках она небесных скрылась…

О жалобы гусей,

Что по утрам летят…

Ужели так же, как и я,

Они тоскуют?

Печальны на заре их голоса…

В тот же миг, когда подумал я:

“Не кричат ли журавли сегодня утром?” —

Гуси дикие,

Куда-то устремясь,

В облаках, как видно, сразу скрылись…

Гуси дикие, что пролетают ночью,

Темной ночью, ягод тутовых черней,

Почему-то, сколько б ни прошло ночей,

Пролетая, свое имя называют:

“Кари, кари”…

Год новояшмовый уже проходит,

И оттого друг друга мы зовем.

Кто этот человек,

О нас спросивший,

Когда над ним я ночью пролетал?

В рассветный час осеннею порою

Все эти дни густой туман вставал,

И сквозь туман

Звучал так ясно голос

Оленя бедного, зовущего жену…

Чтобы во всех концах земли звучали

Оленя крики,

Что зовет жену,

Склонитесь до земли

Густые рощи хаги!

Когда в отчаянье глубоком

Тоской был полон о тебе,

На поле в Сики

Меж осенних хаги

Кричал в ответ тоскующий олень.

Говорят: раз гуси прилетели,

Это значит

Хаги отцвели.

Голоса тоскующих оленей

Жалобно разносятся вдали…

Свою любовь к цветам осенних хаги

Еще не утолил

Тоскующий олень,

И крик его несется непрерывно,

И все сильней становится тоска.

Может, оттого, что я живу

В доме близко возле этих гор,

Я все время слышу здесь

Оленей стон,

И уснуть ночами не могу…

Хотя и много здесь

Охотников счастливых,

Что бродят всюду по горам,

Но как всегда в горах и в поле

Кричат олени, призывая жен!

Когда придешь теперь

Ты с распростертых гор,

То голоса оленей,

Жен зовущих,

Возможно, будут слышаться тебе.

Хотя в горах ему бывает страшно

Попасть охотникам счастливым

На прицел,

И все же плачет жалобно олень,

Мечтая встретиться с женой любимой…

Увидя, что цветы осенних хаги,

Уже опавшие, лежат здесь на земле,

Как видно, загрустив

И о жене тоскуя,

Кричит в горах покинутый олень…

От гор

Столица наша далека,

И оттого олений скорбный голос,

Жену зовущий,

Редко слышен там.

Ax, оттого что лепестки осенних хаги

Уже осыпались теперь с ветвей,

Так горько плачет,

Жалуясь, олень.

Не видя лепестков, он о цветах тоскует…

В полях, где расцвели

Цветы осенних хаги,

Олень, упорно пробираясь сквозь листву

И стряхивая на землю росу,

Идет к жене своей любимой…

О, почему так жалобно рыдает

Тоскующий, покинутый олень?

Наверное,

В полях осенних хаги

На землю до конца осыпались теперь…

В полях, где расцвели

Цветы осенних хаги,

Олень

Жалеет, что опасть они должны,

И потому рыдает громко ныне…

Страж, что охраняешь

Горные поля,

Слышишь ли ты голоса оленей,

Что кричат средь распростертых гор

В глубине заброшенных ущелий?

Цикады, что звенят

В лучах вечерних солнца!

Пусть каждый день я слышу ваши голоса,

Пусть слышу часто ваше пенье,

Мне никогда оно не надоест!

От осеннего порыва ветра

Пробегает легкий холодок,

И у дома моего

В траве асадзи

Тихо песенку поет сверчок…

Сверчка, поющего

В лучах вечерних солнца

У дома моего в траве кагэгуса,

О, сколько я ни слышу, никогда

Не надоест мне слушать это пенье!

Когда на травы желтые в саду

Льет мелкий дождь,

И тут же слышишь

Поющий голос тихого сверчка,

То значит — наступила осень.

В прекрасном Ёсину речной олень

Подножье скал не покидая,

Поет близ вод не умолкая,

И мне понятно, почему поет:

Чудесен вид прозрачных светлых вод.

Внизу, у гор священных Камунаби,

В воде, что с грохотом бежит

С уступов скал,

Лягушки нынче квакать стали.

“Вот осень”,—хочется, быть может, им сказать.

Когда прислушался, тоскою полный,

В далеком странствии своем,

Где травы служат изголовьем,

Донесся до меня печальный крик лягушек…

Спускались сумерки в полях…

Оттого что быстры горные потоки,

Падает стремительно вода.

Там, средь белых волн,

Лягушки стали квакать Нынче по утрам и вечерам…

У верхнего теченья вдалеке

Речной олень зовет свою жену,

Лишь наступает вечер, холодно ему,

И хочет, верно, он

В ее объятьях спать…

Возлюбленную за руку берут…

Там, где Тороси- пруд,

Среди прозрачных волн

Так необычно птицы песнь поют,

Как видно, миновала осень…

Ax, слушает ли милая жена,

Что с нетерпеньем ждет меня домой,

Звенящий голос птицы модзу, что поет

В полях осенних

На верхушках обана?

На лиловых лепестках осенних хаги

Выпавшая белая роса

Утро каждое

Сверкает, словно жемчуг,

Выпавшая белая роса…

О, каждый раз, когда бывает ливень

И льют потоки бурные дождя,

Я вспоминаю светлые росинки

В долине Касуга

На листьях обана.

Вот выпал иней

На осеннем хаги,

Так что склонились

Ветви до земли,

Ох, и холодные же дни настали!

Ax, белая роса

Или осенний хаги?

Их вместе горячо любя,

О сердце бедное, тебе решить, так трудно,

Что лучше и дороже для тебя?

О, прикоснись рукой, любимая моя,

К росе, что выпала, склонив к земле так низко

У дома моего верхушки обана,

Я полюбуюсь, как с зеленых листьев

Блестящей каплей упадет она.

Коль прикоснешься к светлой выпавшей росе,

Она, наверное, исчезнет сразу,

Давайте же, друзья,

Здесь наслаждаться хаги,

Пока роса еще сверкает на цветах!

Когда сторожку смастерил себе,

Чтоб жать созревший рис в полях осенних,

И поселился в ней,

Застыли рукава:

Холодная роса на них упала.

Веет холодом осенний ветер,

Дующий все время эти дни,—

Верно, белая роса упала где-то,

От которой у осенних хаги

Опадают наземь лепестки…

В полях осенних, где я жну созревший рис,

Зашевелился край рогожи у сторожки,

То, верно, белая роса ко мне пришла

Сказать, что места нету в поле,

Где выпасть бы она еще могла!

Весна вся почками сверкает,

А лето — в зелени всегда,

И алым,

Ярко-алым цветом

Покрыта осенью гора.

Жену скрывает дом…

На склонах Камияма

В Яну, где выпала роса,

Окрасилось все ярко-алым цветом,

И жаль, коль опадет осенняя листва…

Среди осенних гор,

Где утренней росою

Окрасилось все в алые цвета,

О мелкий дождь, не лей, прошу тебя,

Чтоб алая листва на землю не опала.

Вся влажная насквозь

От мелкого дождя,

Что в сентябре идет,

Вдруг Касуга- гора

Сегодня засверкала алым цветом.

То выпала, наверное, роса

В час ранний алого рассвета.

Когда гусей далеких голоса звучали холодом,

Вся Касуга- гора

Покрылась нынче ярко-алым цветом.

Ах, от росы, что выпадала эти дни

В час ранний алого рассвета,

У дома моего

Листва осенних хаги

Вдруг засверкала ярко-алым цветом.

Сегодня

С криком гуси прилетели.

Багрянца твоего, мой клен, я долго ждал.

Теперь пора листве алеть скорее,

Ведь ожидать всегда бывает тяжело.

О люди, я прошу,

О тех горах осенних

Не надо мне напоминать,

Не то листву прекрасных алых кленов, что я забыл,

Я вспоминать начну.

Когда я проходил

Заставу Встреч,

На склонах дальних гор Футагами

Струилась с кленов алая листва.

И моросил все время мелкий дождь…

Пришла осенняя пора,

И от росы холодной, что упала

На землю у моих ворот,

Трава асадзи

Стала ярко-алой.

Рукав любимой стелют в изголовье…

На Макимуку — сказочной горе,

Когда осыплются алеющие клены

От утренней росы,

Так будет жаль!

Осенняя пурпурная листва

Сверкает всюду дивной красотой,

И все-таки украшусь я листвой

С деревьев грушевых, с деревьев цуманаси,

Что будет значить “нет жены”.

Холодным вечером,

Когда вдруг выпал иней,

В осеннем ветре заалела вся листва

На груше, что зовется цуманаси,

Напоминая, что со мною нет жены.

У ворот моих

Заалела мелкая трава,

В Ёнабари,

На полях Намисиба,

Верно, клены осыпаются теперь…

Как только стало слышно где-то,

Что гуси дикие кричат,

Как в Такамато

Травы на полях

Покрылись сразу ярко-алым цветом.

Когда любимый в белотканом платье

Пройдет, ветвей касаясь,

Горною тропой,

Как, верно, заалеет это платье,—

Ведь горы алою окрашены листвой.

Ах, оттого что с каждым, с каждым днем

Сильнее дует здесь осенний ветер,

Листва деревьев

На густых холмах

Вся засверкала ярко-алым цветом!

Гуси с криком

Нынче прилетели,

И тотчас же Тацута- гора,

Где кроят заморские одежды,

Засверкала алою листвой!

Слышен в отдаленье крик гусей,

И, наверно, вслед за криком этим,

Послезавтра

Касуга- гора

Засверкает ярко-алым цветом.

Оттого, что моросят без перерыва

Мелкие осенние дожди,

Даже листья на деревьях хиноки,

Тем дождям противиться не смея,

Ярко-алым цветом налились.

И хотя не моросили долго

Мелкие осенние дожди,

Все равно

Гора зеленая Оки

Засверкала ярко-алым цветом.

Дует ветер, и все время листья клена

Наземь осыпаются с ветвей,

Даже и на миг

В Аганомацубара

Не увидишь белого песка…

Сидел я дома взаперти

И предавался грустным думам,

А нынче посмотрел:

Ах, Касуга- гора

Вся засверкала ярко-алым цветом!

Покрыты белою росою

В сентябре

Все горы, распростертые в округе.

Украсятся пурпурною листвой,

И будет дивно любоваться ими.

Когда собрался в путь к своей жене

И, лошадь оседлав, с трудом стал пробираться

По узким тропам

Через горы Икома,

У кленов алых стали листья осыпаться…

Как видно, срок пришел

Алеть листве,

Когда увидел я, что заалела

И ветка лавра

На луне.

“Наверное, в селениях кругом

Уже холодный иней выпадает”,—

Подумал я, взглянув на выси гор,

Что засверкали алым кленом

В Такамацу.

Ах, оттого, что с каждым, с каждым днем

Осенний ветер дует все сильнее,

Густым покровом выпала роса,

И потому вся нижняя листва осенних хаги

Засверкала алым цветом.

Ах, у осенних нежных хаги

Вдруг алой стала нижняя листва,

Не оттого ль, что все сильнее ветер,

Когда проходят

Новояшмовые месяца…

В зеркало кристальное глядят…

На горе Минабутияма,

Верно, нынче

Выпала роса:

Облетают листья алые с ветвей…

Вот трава асадзи ярко-алым цветом

Засверкала возле дома моего.

В Ёнабари

На полях Нацуми,

Верно, мелкие дожди идут…

С тех пор, как холодом звучат

Гусей далеких жалобные крики,

На всех холмах

Листва плюща кудзу

Вся засверкала ярко-алым цветом.

Нижняя листва осенних хаги,

Вся сверкающая алым цветом,

Заменила блеск цветов опавших,

Но пройдет пора ее цветенья,

И тогда — как тосковать я буду!

Сверкающие листья алых кленов

Несутся в водах Асука- реки,

Наверное, они

Со склонов Кацураги,

Где нынче осыпается листва…

Заветный шнур у милой завязав,

И говоря: “Его я развяжу”,—

Отправляются в далекий путь…

Ах, на Тацута- горе как раз теперь

Начала алеть зеленая листва…

Со дня того, когда раздались крики

Гусей далеких в вышине,

Гора Микаса

В Касуга, где клены,

Покрылась ярко-алою листвой.

От росы, что в алый час рассвета

Выпадала эти дни на землю,

Возле дома

Вся долина хаги

Засверкала алою листвою.

И Тацута- гора,

Где лишь наступит вечер,

Как гуси пролетают в вышине,

Вся засверкала ярко-алым цветом,

Опередить стараясь мелкий дождь…

Когда настанет ночь,

Не лей здесь, дождь, не надо!

Так будет жаль, когда вдруг облетит

Листва пурпурная

Осенних хаги.

Вот первую осеннюю листву

Сорвав в столице старой с алых кленов,

Держа ее в руках,

Сюда теперь пришел,

Принес для той, что красоты их не видала.

У дома твоего

Так быстро нынче

Опала кленов алая листва.

Наверно, мелкими осенними дождями

Она была насквозь увлажнена.

В одном году

Два раза осень не бывает.

Ах, красотой осенних этих гор

Еще мое не насладилось сердце,

А кленов алых срок уже прошел.

Ах, над полем, что возделываешь ты

Возле склонов распростертых гор,

Протяни святой запрета знак,

Даже пусть колосьев еще нет,

Чтобы знали все, что поле сторожат.

Поле, где посеян ранний рис,

Близ холмов у гор, там, где олень зовет

Каждый раз к себе любимую жену,

Это поле я, наверно, не скошу,—

Пусть ложится иней на него!

Когда увидел рисовое поле,

Что охраняют у моих ворот,

Я вспомнил, что в Сахо

Цветет осенний хаги

И расцветает в эти дни камыш.

Журчанье чистых струй реки прозрачной Мива,

Где каждый раз вечернею порой

Лягушки плачут…

Как приятно ныне

Журчанье это слышать мне!

Качается в небесном море

Ладья луны,

И видно, как плывет,

Держа в руках весло из лавра,

Отважный рыцарь — лунный человек.

Похоже —

Ночь на землю к нам сошла:

На небе,

Где гусей несутся крики,

Сияя вышла и плывет луна.

Луна сияет в небесах,

Как будто для того, чтоб ясно видеть

Росу, упавшую на лепестки

Цветов осенних — нежных хаги,

В венке у друга моего.

Безжалостна

Осенняя луна.

Когда я полон весь тоскою

И не могу никак уснуть,

Она сияет, издеваясь надо мною.

Так неожиданно, хотя все время

Шли мелкие осенние дожди,

Вдруг небо сразу прояснилось,

Исчезли облака и в небе засветились

Кристальные лучи луны…

Прозрачный свет сияющей луны,

Как будто говорит: Взгляни,

Как пышно расцвели

Цветы осенних хаги.

И все сильнее к ним моя любовь!

Луной кристальной на рассвете в сентябре,

Когда, как яшма драгоценная, искрятся

Росинки белые,

О, сколько ни смотрю,

Я не могу луной налюбоваться!

Все время тосковал, а начал жить в сторожке

Среди полей,

Где зеленеет рис,—

Прошла моя тоска, — ведь до отказа

Шумит осенний ветер в час ночной.

В полях повсюду, где расцвел

Осенний хаги нежным цветом,

Стал петь сверчок

И вместе с ним

Задул в полях осенний ветер.

Среди осенних гор зеленая листва

Еще совсем не заалела,

А нынче утром

Начал ветер дуть

Такой холодный, словно выпал иней…

Даже стали тесны эти горы,

Столько в Такамацу выросло грибов.

Вверх они свои подняли шапки,

Все они заполнили собою,

И приятен их осенний аромат.

Весь долгий день,

По многу тысяч раз,

У дома, где любимая живет,

Лей без конца, осенний мелкий дождь,

Я буду любоваться на тебя.

Чтоб рис на поле жать, живу я в шалаше,

Льет мелкий дождь,

И мой рукав промок,

И нету никого, кто мокрый мой рукав

Мне у огня бы высушить здесь мог.

Перевязь из жемчугов

Не снимаю ни на миг…

И сильна тоска.

Пусть с небес на землю хлынет дождь.

Я насквозь промокну, но приду к тебе!

Идут все время мелкие дожди,

Что заставляют осыпаться листья клена,

И ночи холодны

В такие дни,

Когда ложишься спать один на ложе…

Гуси, что летят в далеком небе,

Крыльями закрыли свод небес,

Верно, где-то проскользнувший

Между крыльев

Белый иней выпал на земле.

Подобный пенью птиц в тени осенних гор,

Где начал алый клен

Огнем листвы сверкать,

Ах, если б голос твой я слышать мог,

О чем еще тогда мне было б горевать?

Кто я такой,

Не спрашивай меня,—

Промокший весь от выпавшей росы

В печальный долгий месяц сентября,

Я тот, кто ждет, любимая, тебя!

Ночами осенью встает густой туман,

И так неясно все передо мной,

Вот так же и во сне

Мне грезится всегда,

Как сквозь туман, твой облик дорогой…

Как нежные верхушки обана

В осеннем поле

Клонятся к земле,

Под тяжестью любви склоняюсь я

И подчиняюсь сердцем всем тебе!

В горах осенних

Иней все покрыл,

С деревьев осыпается листва…

О, пусть проходят годы, все равно!

Могу ли позабыть я о тебе?

Распахали берег в Суминоэ,

Семена бросали

И сажали рис,

Даже и теперь, когда настала жатва,

Не приходит милый встретиться со мной…

Ножны перевиты жемчугами…

В поле, где посеян рис святой,

До каких же пор

Мне тосковать о доме,

Не встречаясь с милою моей?

Как белая роса, что с вышины упала

На колос риса осенью в полях,

О, так же я

Могу навек исчезнуть,

Тоскою вечной по тебе томясь.

Словно колос на полях осенних

Гнется только в сторону одну,

Так из нас двоих

Лишь я одна люблю,

Хоть ко мне ты холоден, любимый.

Если бы могла увидеть я тебя,

Что в осеннем поле

Жнешь колосья риса,

И сторожку сделав для себя,

Постоянно в ней теперь ютишься.

На рисовом поле, где слышны вдали

Печальные крики одних журавлей,

В сторожке живя,

Я о доме грущу,—

Передайте об этом любимой моей!

Семена посеял я на поле,

Где туман весенний

Стлался по земле,

И до самой жатвы на полях осенних

Тосковать мне будет суждено.

Охраняют померанцы сторожа…

“Сторожа” — зовут село, где я живу,

У ворот созрел на поле ранний рис,

Сроки жатвы миновали все давно,

Верно, ты решил ко мне не приходить…

В росе вечерней, что легла в полях,

Где опадает и цветет осенний хаги,

Весь вымокший насквозь

Ты приходи ко мне,

Пусть даже ночь уже сошла на землю.

Пусть осенний иней и роса,

Что окрашивают зелень в алый цвет,

Здесь не выпадают на траву:

Нынче ночью милая моя

В изголовье мне не стелет свой рукав…

Чем жить и тосковать на этом свете,

Не лучше ль мне

Исчезнуть навсегда,

Как исчезает белая роса

На лепестках осенних хаги…

Пусть белая роса, что на цветах лежит,

На лепестках осенних нежных хаги

У дома моего,

Для всех видна,

Но я любовь мою от взоров скрою.

Чем жить и тосковать на этом свете,

Не лучше ль мне исчезнуть навсегда,

Как исчезает белая роса,

Сгибающая тяжестью своею

Колосья риса на полях…

В росе и инее

Смочил я рукава,

Но даже и сейчас хочу идти скорее

Туда, где ждет любимая моя,—

Пусть даже ночь уже сошла на землю.

Чем жить и тосковать на этом свете,

Не лучше ль мне исчезнуть навсегда,

Как исчезает белая роса,

Что тяжестью своей сгибает ветви

Осенних хаги до земли…

Любуясь каждый раз, как белая роса

Блестит на лепестках осенних хаги,

С любовью нежной

Вспоминаю я тебя,

Твой милый облик, друг желанный!

О, если б милая моя

Могла бы в платье превратиться,

Я б вниз надел его, чтоб в эти дни,

Когда осенний ветер злится

И дышит холодом, — согреться в нем!

Ночами темными, когда с такою силой

В Хацусэ ветер дует с дальних гор,

О, до какой поры,

Стеля в разлуке платье,

Ложиться спать я буду здесь один?

Все эти дни, когда льет долгий дождь,

Что заставляет облетать

Цветы у хаги,

Как много я ночей уже не сплю

И о тебе тоскую неустанно.

Словно встал густой туман в горах,

Где осенний мелкий дождик моросит

В долгом и унылом сентябре,

Поднялась в душе моей тоска,

И без встреч с тобой ей не пройти…

Долгими осенними ночами,

Которых с радостью сверчок обычно ждет,

Нет знаков, что она ко мне придет,

Мы будем спать одни:

Я и моя подушка.

Утренний туман поднялся легкой дымкой

У сторожек, где костры горят,

Вдалеке несется крик лягушек…

О, когда бы твой я голос слышал,

Разве жил бы я в такой тоске?

Когда ушел бы я в далекий путь,

Наверно, плакала б моя жена,

Как гуси дикие, что по небу летят,

И говорила б: “Нынче, нынче он придет”,—

И день за днем прошел бы целый год.

В полях, где по утрам

Лежит олень,

Трава такая молодая,

Что скрыть не сможет нас она,

Не дай же людям знать, что я люблю тебя!

Ясно видны глазу свежие следы

На траве в полях,

Там, где лежал олень,

И хотя я не ходил к тебе,

Люди знают все о нас теперь…

Нынче ночью,

На рассвете раннем,

Были слышны крики журавлей,

И меня тоска не покидает,

Лишь любовь становится сильней.

Вдоль дороги

У корней цветущих обана,

Омоигуса — трава-тоска…

Почему же суждено

Снова мне о чем-то тосковать?

Густо выросла трава, и ныне часто

В ней поют сверчки

У дома моего,

О, когда же любоваться хаги

Ты придешь ко мне, любимый мой?

Как нежные цветы на травах водяных,

Что осыпаются, лишь осень настает,

Так гибнут чувства в одиночестве мои,

Люблю тебя, но не узнаешь ты,—

Ведь не бываем мы наедине…

Что сделать мне,

Чтоб разлюбить тебя?

Как первому цветку

Осенних хаги,

Я радуюсь тебе, любимая моя.

Пусть слягу я,

Пускай умру любя,

Но не покажет людям

Скрытую окраску

Застенчивый цветок вьюнка.

Сказать словами все

Мне страшно.

И оттого цветок вьюнка

Не будет так цвести, чтобы раскрыть себя,

Любовь моя от взоров будет скрыта.

Услышав первый крик

Вернувшихся гусей,

Расцвел у дома моего

Осенний хаги.

Приди, мой друг, полюбоваться на него!

В камышах, на полях Ирину,

Где бродят олени, расцвел

Первый цветок обана.

Когда же наступит мой срок

И усну я в объятьях твоих?

Дни, когда в разлуке тосковал,

Слишком долго длились эти дни,

Оттого, подобно карааи,

Что раскрыли лепестки в саду,

Людям выдал я свою любовь.

Ах, оминаэси цветок, который нынче

В селении моем расцвел,

Цветок прекрасный тот

Еще нежнее

Из сил последних сердца полюбил.

Когда увидел я, что мой осенний хаги

Опять цветами нежными зацвел,

Я понял:

В самом деле долго

Мы не встречались, милый друг!

Как ненадежная трава цуюгуса,

Что в утренней росе

Чудесно расцветает,

А к вечеру вся блекнет, так и я,

Тоскуя о тебе, могу угаснуть…

Чем ночи долгие, тоскуя о тебе,

Не жить, а видеть лишь одни мученья,

Хотел бы лучше быть

Опавшим тем цветком,

Который знал счастливый час цветенья!

С милою моею я встречаюсь

Называется гора Застава встреч.

Сусуки цветет,

Колосья раскрывает,

Я же вечно прячу от людей любовь.

Как молодой осенний хаги, что хочу

Хотя б на миг один

Сейчас увидеть,—

Ах, так же строен, нежен и красив

Прекрасный облик девы милой!

В полях цветущих средь осенних хаги

Камыш

Не кажет колос свой.

О тайная жена, любовь к которой

Скрываю я, в разлуке с ней живя…

Осенний хаги, что раскрыл цветы

У дома моего,

Осыпался на землю…

До той поры, когда появятся плоды,

Нам не увидеться, наверно, милый.

Вот хаги расцвели

У дома моего.

Пока краса их не увяла,

Придите вы скорей на них взглянуть.

О жители селенья Нара!

Меж камней

Течет вода

И цветут каобана,

Все непрочным оказалось,

Как потом увидел я…

В Фудзивара, в брошенной столице,

Хаги осенью,

Как прежде, расцветал

И осыпался потом, опав на землю…

Был не в силах больше ждать тебя.

Жалея, что осенним хаги

Осыпаться уже пришла пора,

Сорвав с ветвей цветок, любуюсь,

Но грустно мне;

Ведь то цветок — не ты…

Как ненадежная трава цукигуса,

Что ранним утром дивно расцветает

И блекнет вечером, вот так и я…

Люблю тебя такой любовью,

Что может жизнь увянуть, как трава…

Нарви в полях Акицуну, любимый мой,

Цветов душистых обана и к ним прибавь

Цветов осенних хаги

И покрой

Цветами крышу в шалаше своем.

Пускай бы расцвели его цветы,

Но если б только я не знал об этом,

Терпеть бы молча мог.

Напрасно нынче ты

Показываешь мне осенний, нежный хаги…

Лишь осень настает,

Как пролетают гуси

В далеких небесах над Тацута- горой.

Встаю или ложусь, — ах, все равно

Я полон думой о тебе одной!

Ведь с каждым, с каждым днем

Пурпурнее листва

Плюща зеленого близ дома моего,

Ты не приходишь эти дни ко мне,

О, что, скажи, на сердце у тебя?

Как, наверно, буду тосковать,

Не встречаясь с милою женой

До поры, как станет алою листва

Дикого плюща

Средь распростертых гор

Дитя прекрасное, как листья алых кленов,

Нельзя пройти не глядя на нее,

Но, зная, что она — жена чужая,

Смогу ли ею любоваться я,

Хотя о ней все время я тоскую.

Когда сидела я, поникнув,

Тоскуя без тебя, одна,

С далеких гор

Подул осенний ветер

И закатилась на небе луна…

Ты не осенних ли ночей луна?

Все прячешься за облаками,

На краткий миг и то

Не вижу я тебя,

И оттого тоскую я ночами…

Сияет предрассветная луна

Весь этот долгий месяц,

Весь сентябрь…

Когда бы ты все время приходил,

О, разве б я так сильно тосковала?

Хоть думаю порой: “Довольно,

Не буду я тебя любить”,

И все же в ночь, когда осенний ветер

Подует холодом,

Тоскую о тебе.

Наверно, думают в селенье люди:

“Нет, верно, сердца у него:

Такою долгою, осенней ночью

Он только спит,

Не глядя на луну”.

Все говорят, что очень долги ночи

Осеннею порой,

Но это лишь слова:

Когда любовь, скопившуюся в сердце,

Захочешь утолить, как коротки они!

Когда похожее на крылья стрекозы,

Красивое, сверкающее платье

Не буду надевать

И поднесу тебе,

Ты будешь в нем, наверно, даже ночью.

Бывает, что отправясь в дальний путь,

Заветный шнур в пути своем развяжут,

Но полон я забот

И сплю совсем один

Ночами долгими на одиноком ложе…

Когда здесь мелкий дождик моросит

В ночь с предрассветною луною,

Хочу, любимый мой, я быть с тобою,

Который обо мне в пути грустит

И не развязывает шнур заветный…

Та белая роса, что с высоты упала

На клена алый лист,

Окрасилась сама…

Когда я думал, что любовь скрываю,

Кругом пошла крикливая молва…

Когда льет дождь, то горная река

Стремительно бежит

И рушится о скалы.

Любовь твою нетрудно погубить,

Моя любовь — совсем иная…

Ведь даже алый клен

Священных храмов,

Где молятся жрецы своим богам,

И тот, листву на землю осыпая,

Обходит, говорят, запрета знак.

Сверчок,

Поющий всю ночь у постели,

Трещит, трещит и будит меня,

Я просыпаюсь,

О милом тоскую

И больше заснуть не могу…

Камыш, на флаг похожий, не цветет,

Колосья не видны, — так и любовь моя,

Которую таю,

Хотя один лишь миг,

Что жемчугом блеснул,

Я видеть мог тебя…

На мой рукав

Упал летящий град,

Я градины возьму и спрячу поскорей,

Не дам растаять граду моему,

Чтоб показать возлюбленной моей.

Верно, горы распростертые высоки,

Если град идет на этом берегу,

В Макимуку,

И летя, ложится

На верхушку маленькой сосны…

В Макимуку

Над горами Хибара

Облаков на небе нынче нет,

А с верхушек сосенок зеленых

Вниз струится белой пеной снег.

Средь распростертых гор тропинки не найду,

Найти в горах теперь дорогу трудно,

Все оттого что выпал сильный снег,

К земле склонивший

Даже ветви дуба.

На пики гор вблизи столицы Нара

Туман опять спустился и осел,

И вижу я теперь — недаром

В тени забора снег

Растаять не успел.

О, если б падал настоящий снег,

Он должен был бы промочить насквозь,

До рукавов,

Но тот желанный снег,

Не долетая, тает в небесах…

Была холодной ночь, и потому,

Когда я утром двери отворил,

Из дома вышел

И взглянул кругом:

Над садом хлопьями на землю падал снег.

Когда спустились сумерки кругом,

Проникнул холод в рукава мои,

И в Такамацу, вижу я,

На склонах гор,

Деревья все до одного в снегу!

Тот снег, что лег на рукава мои,

Что вниз потоком устремился,

Он на лету

Тебя коснулся ль,

Упав на рукава твои?

Летящий пеной белый снег,

О, нынче ты не падай, я прошу,

Ведь нету никого,

Кто рукава мои — из белой ткани —

Высушить бы мог.

Хотя и не был сильным снегопад,

И все-таки кругом,

Со всех сторон,

Пространство ясных, голубых небес

Туманным облаком заволокло!

“О, милый мой вот-вот сейчас придет”,—

Так думая, из дома вышла я

И огляделась:

Выпал пеной снег

И тонким слоем лег, весь сад заполнив…

То, что сверкает яркой белизной

На склонах дальних распростертых гор,—

Не снег ли белый, выпавший вчера

Вечернею порой

У дома моего?

Из чьих садов

Цветы душистых слив?

В такую ночь, когда луна светла,

В извечных небесах как много, много их

На землю осыпается кругом!

Сорвав с деревьев ветку белой сливы,

Что первой расцвела

Среди других цветов,

Могу ли я назвать ее подарком,

Доверив ей привет от сердца моего?

Ах, у кого в садах

Вдруг сливы расцвели?

Так много на ветвях у них цветов,

Что захотелось мне пойти на них взглянуть,

Полюбоваться дивной белизной!

Ах, оттого что нету никого,

Кто бы пришел и любоваться мог,

Мне все равно, пусть даже опадут

У дома моего

Цветы душистых слив…

Холодный нынче снег и потому

Не расцветут

Цветы душистых слив,

И это хорошо: в бутонах сохранятся

И расцветут потом уже на долгий срок.

Когда я ветви верхние срывал

Расцветших слив,

Чтоб принести тебе,

Весь вымок я от выпавшей росы,

Покрывшей ветви нижние у них…

Трава асадзи в поле Ята

Окрасилась сегодня в алый цвет,

Как видно, в вышине,

На пиках гор Арати,

Ложится пеною холодный белый снег.

Ах, оттого что здесь спустилась ночь,

Должна бы выйти на небо луна,

Но светлую луну

Над гребнем дальних гор,

Наверно, белые закроют облака.

Как снег, что падает, земли не достигая,

И тает в небесах, могу угаснуть я,

Любя тебя.

Надежды нет на встречу,

И месяцы проходят без тебя…

О снег, летящий белой пеной,

Ты в тысячи рядов здесь падай и ложись,

Я, что так много долгих дней тоскую,

Любуясь на тебя,

Утешусь, может быть.

Как тает выпавшая белая роса

На нижних ветках слив, сверкающих красою,

Что расцвели теперь,

Могу угаснуть я,

Тоскуя эти дни о деве милой.

Уже стемнело,

Ты не уходи,

Ведь нынче ночью у дороги

На мелкий и густой бамбук

Холодный иней выпасть может…

Когда ты говоришь: “И на листве бамбука

Снег, хлопьями летя, мгновенно исчезает,

И, если б так же вдруг угасла я,

Забыл бы ты меня?”—Ах, слыша это, я

Любить тебя еще сильнее начинаю.

Град идет…

И сильно дует ветер,

Ночь холодная на поле Хатану,

И один навряд ли я усну

Этой долгою холодной ночью…

Как ясно виден этот белый снег,

Что, падая, покрыл деревья суги

В селе Ёнабари,

Пусть так же ясно видят

Мою тоску, мою любовь к тебе.

Любя тебя, что мельком только видел,

Могу угаснуть я,

Исполненный тоски,

Как тает белый снег, что падает на землю,

Туманя небеса ненастной мглой…

В часы когда тебя я вспоминаю,

Мне кажется, что больше нету сил,

Как снег в Тоёкуни

На склонах Ююяма,

Могу угаснуть я, исполненный тоски…

Как будто бы во сне мы встретились с тобою,

Как снег, что падает,

Туманя небеса,

Могу я от любви к тебе угаснуть,

Исполненный мучительной тоски.

У любимого, у друга моего,

Ласково звучали милые слова.

Если я пойду,

Подол у платья замочу,

Ты не падай, снег, прошу тебя!

Как всем приметен белый падающий снег,

Что яркой белизной

Похож на сливы цвет,

Ах, так же сразу заприметили бы все,

Когда бы я к тебе послал гонца…

Как снег что падает,

Туманя небо мглою,

Так таю я,

И все-таки живу

Одной мечтой, что встретимся с тобою.

С вопросом устремленный

Дальний Взгляд зовутся горы,

И когда б любовь моя,

Как снег в горах, была видна,

Про имя милой люди бы узнали!

Рыбачий челн выходит в море…

В горах Хацусэ падающий снег

Шел много дней…

Я много дней грустила,

И наконец — от милого привет.

Когда в пути проходят

Мыс Вадзами,

Надоедает людям падающий снег,

Но мне тот снег помехой не бывает,—

Об этом юной деве передай!

У дома моего цветы раскрылись сливы,

Так хороша луна,

И каждый, каждый день

Вечернею порой я жду тебя, мой милый,

Чтоб показать мои цветы тебе.

Хотя еще не дует сильный ветер

С далеких распростертых гор,

Но ночью темною,

Когда любимой нету,

Мне холодно уже давно…