Онлайн чтение книги Стена глаз Me no Kabe
ГЛАЗАМИ СЛЕДСТВИЯ

1

Услышав, как дежурный сказал: «Странная история», вошедший сыщик неожиданно обернулся к нему.

— Что-то случилось? — За очками в тяжёлой роговой оправе блеснули глаза.

Дежурный засмеялся и сказал:

— В группе туристов из провинции оказался больной. Надо было отправить его в Гифу на носилках. Мы проявили заботу, связались со станцией Гифу. А сейчас оттуда позвонили и выяснилось, что этот больной на станции не сошёл.

— Не сошёл? То есть в каком смысле не сошёл? — Сыщик достал сигаретку и закурил. Сигареты он из экономии курил коротенькие, разрезая их пополам.

— Короче говоря, они сошли где-то по пути. Эта группа туристов была с нарукавными повязками. Никто из них не вышел в Гифу. Дело началось с того, что их представитель явился к нам и попросил о содействии. Мы сделали всё, что могли, даже попросили подготовиться к встрече на станции назначения.

— Хм. Как же так? Что же это за группа?

— Их возглавляет священник из храма. У них там что-то вроде общества взаимопомощи. Они собрали деньги и приехали в Токио осматривать достопримечательности.

— А-а, такое часто бывает в деревнях. Я сам родом из провинции Сага на Кюсю, у нас это тоже принято. Крестьяне, скажем, в течение полугода или года копят деньги и потом тратят их на такого рода развлечения.

Словоохотливый сыщик ударился в воспоминания. Своими рассказами он явно отвлёк от темы и других. Расспросы прекратились. Всё это привело в итоге к тому, что штаб расследования потерял напрасно два дня.

Следствие пришло к выводу, что существует связь между убийством в Синдзюку и похищением адвоката Сэнума. Расследование обоих случаев вели параллельно.

Что касается преступника, то пока было известно только, что, скорее всего, речь идёт о человеке по имени Ямамото, бармене из «Красной луны». Поначалу в штабе были настроены оптимистически и считали, что, раз известно имя, остальное будет сделать нетрудно. Но оказалось, найти его не так-то просто! Хозяйка «Красной луны» Умэи Дзюнко сказала, что взяла Ямамото по рекомендации Оно Сигэтаро. Оно был этакий повеса, занимался посреднической деятельностью: устраивал на работу в бары Синдзюку и Гиндзы официанток и барменов.

Тридцатидвухлетний бывший учитель танцев, Оно был бледнолиц и изящно сложён. Чувствовалось, что он ведёт беспорядочный образ жизни. На вопросы дежурного следователя он отвечал так:

— Познакомился я с Ямамото-кун с год назад. Он сказал, что родом из префектуры Яманаси, но хорошенько я этого не знаю. Познакомились мы в баре на Гиндзе, куда оба зашли выпить. Он сказал, что одно время работал барменом и сейчас хотел бы устроиться на работу. А меня уже просили в «Красной луне» подыскать им кого-нибудь. О его образе жизни я совсем ничего не знаю. Что ни говори, общались мы только в баре за выпивкой. Настоящее ли его имя — Ямамото, я не знаю.

Как и официантки, бармены подолгу не сидят на одном месте и кочуют из заведения в заведение. А в том, что хозяйка «Красной луны» не знала хорошенько ни где живёт Ямамото, ни как живёт, не было ничего странного.

— Слышала, что он обитает в пансионе недалеко от храма Ютэндзи в Мэгуро, — неопределённо сказала Умэи Дзюнко.

Сыщик тщательно прочесал окрестности храма Ютэндзи, но не смог отыскать нужного пансиона.

— Ямамото-сан работал серьёзно. Друзья его особо не посещали. Подружек тоже не было.

Дзюнко всё время повторяла, что никак не может поверить в то, что такой тихий человек совершил убийство.

В конце концов оказалось, что в поисках Ямамото штаб расследования столкнулся с большими трудностями.

Сыщики с горячностью принялись за розыск Ямамото, сбежавшего после убийства Тамару Тосиити. Но никаких достоверных следов обнаружить не удалось.

Тогда основное внимание было уделено похищению адвоката Сэнума. Решили, что если удастся разобраться с этим, то и линия Ямамото тоже будет разгадана.

По одной из версий, преступник, убивший Тамару, был замешан в неком деле, расследование которого адвокат поручил своим сотрудникам. По другой версии, убийство Тамару произошло внезапно, и адвоката похитили из опасения, что он сможет дать полиции свидетельские показания против преступника. Исходя из мер, принятых преступниками, следовало предположить, что действует довольно значительная группа лиц.

В чём же заключалось дело, расследованием которого занимался адвокат? Полиция допросила сотрудников адвокатской конторы, но никто ничего не знал об этом. Адвокат не поставил их в известность.

— Сэнсэй не имел обыкновения информировать нас о тех делах, ведение которых требовало соблюдения строгой тайны. Подобные случаи адвокат часто поручал Тамару-сан — у него был особый талант такого рода. Прежде Тамару работал сыщиком в одном ведомстве, но адвокат сумел переманить его к себе на службу.

По документам конторы дело это не проходило. Большую тетрадь с секретными материалами адвокат всегда держал при себе. Она наверняка была при нём и в момент похищения.

Короче, не оставалось никакой другой возможности что-либо прояснить иным путём, кроме как поскорее обнаружив адвоката. Главной задачей полиции было узнать, куда увезли его после похищения. Здесь тоже не удавалось нащупать никакой зацепки. По словам очевидцев: адвоката посадили в большой лимузин. Раз лимузин — значит, это была либо частная машина, либо нанятый автомобиль, но никак не такси, курсирующее в поисках случайных пассажиров. Но в то же время показаниям очевидцев следует доверять лишь до известной степени, так что трудно сказать наверняка, что это был именно большой лимузин. К тому же в сумерки вполне можно было и обознаться. Полиция не исключала и того варианта, что речь идёт о машине среднего класса. Опрос владельцев городских такси не дал результата. Напасть на след машины не удалось.

Относительно того, как произошло похищение, возникло две версии. По первой из них, адвоката держат в городе, по второй — отправили в другую префектуру. Поначалу предпочтение отдавалось первой версии, но постепенно всё большее внимание стали уделять второй.

Внешность адвоката Сэнума была хорошо известна. Полиция отпечатала тридцать тысяч его фотографий и разослала по всей стране. Кроме того, на станциях Токио, Уэно, Синдзюку, Синагава дежурило много агентов в штатском. Не исключали возможности, что преступники, продержав адвоката какое-то время в городе, переправят его затем е другое место.

Впрочем, полицию не обескуражил тот факт, что расследование в пределах Токио не дало результатов. Правда, большое неудобство причиняло то, что в последние годы была упразднена система районного сыска. Попробуй-ка найти исчезнувшего человека в таком людском море, как многомиллионный Токио. Всё это побуждало штаб расследования к энергичным действиям.

На всех станциях было установлено строгое дежурство. На входах и выходах постоянно стояли сыщики и пристально вглядывались в лица пассажиров. Когда один из сыщиков, дежуривших на станции Токио, был отозван в штаб расследования, он рассказал среди прочего своим коллегам историю о больном из группы туристов. Прошло уже два дня после того, как это случилось.

— Ну-ка, ну-ка! Расскажи-ка ещё разок этот случай, — попросил более опытный сотрудник.

— Да вот я и говорю, что в группе туристов оказался больной и его пришлось вносить на носилках.

— Когда? Когда это было?

— Значит, так… два дня назад. Следовательно, двадцать восьмого числа.

— Дурак! Что же ты не рассказал об этом сразу же, как услышал! — заорал бывалый сыщик.

Навели справки по телефону у пассажирского дежурного по станции Токио, и выяснилось, что больного на носилках пронесли через ворота багажного отделения и с помощью лифта подняли на платформу. В штабе расследования сразу засуетились. К тому же оказалось, что сопровождавшая больного группа туристов не высадилась на станции назначения — Гифу, а бесследно исчезла. Это вызвало большой переполох.

«Дело швах!» — почувствовали в полиции.

— Они были с нарукавными повязками «Синъэнкай» ? — задали вопрос всё тому же пассажирскому дежурному.

— Да. Это общество, по всей видимости, существует при храме Синъэндзи в Гифу. Его представитель, мужчина лет сорока, приходил ко мне похлопотать о больном, — ответил дежурный.

— Раз он был представителем группы, вы, наверное, взяли его адрес и фамилию?

— Нет, не взял. Если состав меньше тридцати человек, мы группы не регистрируем.

— Значит, вы не знаете, сколько там было человек?

— Точно не знаю. Он сказал, что двадцать три.

Кондуктора с поезда тоже вызвали в полицию.

— С повязками было около тридцати человек, и все мужчины. Больного положили поперёк на два сидячих места. Лицо его наполовину было прикрыто одеялом. Казалось, что он спит. А двое сидевших рядом вроде ухаживали за ним. Нарукавные повязки они все почему-то сняли после того, как проехали Одавара. Но вплоть до Хамамацу все точно оставались на своих местах. Когда поезд тронулся со станции Овари-Итиномия, я пошёл взглянуть, и оказалось, что вместо этой группы там уже сидят другие пассажиры. Поезд был переполнен, и освобождавшиеся места сразу же занимали те, кто стоял. Не могу представить себе, на какой станции они вышли. Я постоянно уделял внимание этому больному, но вот невольно отвлёкся на другие дела и какое-то время не заходил в тот вагон, — сокрушённо сказал кондуктор.

Навели справки в Гифу. Оказалось, что ни в самом городе, ни в провинции нет храма под названием Синъэндзи. Более того, стало известно, что в последнее время отсюда не выезжало никаких туристских групп в Токио. Правда, в штабе расследования так и предполагали.

Так полиция узнала, что за спиной похитителей адвоката Сэнума стоит очень большая группа людей. Только в поезде ехало двадцать три человека. Они, видимо, усыпили адвоката и под видом больного пронесли его через ворота багажного отделения, сумев таким образом не попасться на глаза патрулировавшим на станции полицейским.

Стали выяснять, кто из пассажиров экспресса «Западное море», имевших билеты до Гифу, сошёл с поезда раньше. Получилась приблизительно такая картина: в Сидзуока — трое, в Хамамацу — двое, в Тоёхаси — четверо, в Кария — трое, в Нагоя — пятеро. Всего получалось семнадцать человек, то есть далеко не вся группа. Но эту разницу отнесли на счёт недостаточной памятливости станционных дежурных, сообщивших сведения.

Разницу эту в штабе расследования трактовали двояко. Первый вариант: было ли на самом деле в группе двадцать три человека? Кондуктор сказал, что было явно больше двадцати человек, но подлинное число неизвестно.

Второй вариант, если допустить, что в группе было больше двадцати человек, то где же вышли остальные, помимо этих семнадцати (хоть это число и приблизительное)?

Если ограничиться вторым вариантом, то наиболее вероятной станцией, где они могли сойти, является Нагоя, поскольку она самая оживлённая. Здесь легче всего затеряться. В этой связи можно предположить, что в Нагоя из поезда вышло не пятеро, а большее число участников группы.

— Значит, они выходили на разных станциях — в Сидзуока, Хамамацу, Тоёхаси, в Кария и, наконец, в Нагоя, — сказал, хмуро разглядывая донесение, начальник первого следственного отдела полиции.

— Выходили порознь. Рассредоточились, видимо, чтобы не бросаться в глаза на станции назначения — в Нагоя, — вставил руководитель следственной группы.

— Нет, думаю, не так, — возразил начальник отдела. — Они сделали это для того, чтобы вернуться в Токио. Поскольку они сняли повязки, можно было выйти и всем вместе в Нагоя — никто бы не обратил на них внимания. А они стали сходить поближе к Токио. Сходили порознь — из опасений, как бы это не бросилось в глаза на маленьких станциях. Они проявляли очень большую осторожность.

— И где же высадили адвоката Сэнума под видом больного?

— Ясно — в Нагоя! В толчее было незаметно.

— Ну а как же носилки…

— Слушай! Носилки уже не потребовались. Боюсь, что адвокат находился под наркозом, и они повели его, взяв под руки с обеих сторон. Им ведь удалось проскочить даже через станцию Токио. Адвоката они запугали так, что он и не пикнул.

— Но тогда, значит, они оставили уже ненужные носилки в поезде?

— Да. Надо бы их поискать. Наверное, они на конечной станции, в Сасэбо.

Эти слова начальника следственного отдела подтвердились через три дня, когда в полицию поступило заявление о том, что сложенные носилки обнаружили сброшенными с поезда у побережья Манадзуру. Это были самые обычные носилки, которые можно купить где угодно. Полиция начала расследование с того, что попыталась установить, где они изготовлены.

Штаб расследования был взбудоражен тем, что всё это дело стало неожиданно приобретать такой огромный масштаб. В Нагоя были отправлены три сыщика.

— Что же это такое? Что стоит за всем этим? Контрабанда? Наркотики?

— Нет, не похоже. Адвокат Сэнума не специализировался по этим делам. Он занимался проблемами фирм. Ничего не понимаю. Может, это связано с какой-нибудь фирмой? — недоумевал начальник следственного отдела.

Как раз в это время изготовили и принесли показать фоторобот подозреваемого в убийстве Ямамото.

— Надо же, интересный мужчина, — сказал начальник отдела. — Но вот только лицо без особых примет.

— Да. Портрет создан со слов хозяйки и официанток «Красной луны». В лице его настолько уж нет характерных черт — прямо ухватиться не за что! Пришлось изрядно поработать. И всё равно впечатление, говорят, не то, — сказал дежурный полицейский, принёсший фоторобот.

Начальник отдела постучал по фотографии пальцем.

— Где же скрывается сейчас этот тип? — с досадой спросил он.

2

В девять часов в пансион к Тацуо ввалился Тамура с красным от возбуждения лицом.

— Эй, ты здесь?

От него несло спиртным.

— Ты нездоров? — смеющимся взглядом встретил его Тацуо.

— Какое там здоровье! — рявкнул Тамура и плюхнулся на стул. Вид у него бы очень неважный.

— Что случилось? — спросил Тацуо.

— С замом поругался.

— Поругался?

— Ну да! Немножко поцапались. Он на меня взъелся, а я не могу уступить. Оттого и настроение никуда. Вот пришёл к тебе.

Тамура устроился поудобнее и расстегнул на груди рубашку.

— Что у вас был за разговор?

— Сказал, что не пустит меня в Нагоя. Я просился, а он ни в какую.

«Вот оно что!» — подумал Тацуо. Он мог вообразить себе разочарование Тамура, которому так хотелось после беседы до стюардессой отправиться в Нагоя и обследовать железнодорожные станции линии Тюосэн.

— А по какой причине?

— Причина дурацкая. Говорит, что лучше поручить это нашему корпункту в Нагоя. Треплется, что нет денег на командировку. И он думает поручить такое важное дело этим парням из корпункта?! Лепечет, что последнее время редакция ради экономии средств взяла курс на приостановку не вызванных экстренными обстоятельствами командировок и на повышение активности корпунктов на местах. Но если так, как же мы будем отыскивать хорошие материалы? Что ни говори, это интрига зама. Можно подумать, он подозревает, что я хочу прокатиться для собственного развлечения. С досады я вспылил, и мы повздорили. Вот ерунда!

Тамура лёг навзничь на татами и тяжело задышал.

Тацуо смотрел на него. Ну что тут скажешь?

— Не пойти ли нам выпить? — предложил он.

— Ладно, пошли. Пошли. — Тамура мгновенно вскочил. — Мне сейчас просто крайне необходимо выпить. Правда, может, тебе это ни к чему?

— Нет, я тоже собирался куда-нибудь пойти.

Они отправились в Синдзюку и обошли два-три питейных заведения. Когда они зашли в последний кабачок, Тамура был уже совсем пьян.

— Эй, Хакидзаки, — обнял он Тацуо за плечи. — Послушай. Раз я не могу поехать, отправляйся хоть ты в Нагоя. Ну прошу тебя! — завопил он, чуть не плача.

…По правде говоря, Тацуо и сам думал об этом.

Проснувшись утром, он почувствовал солнечный луч на своём лице. Вчера они почти до часу занимались с Тамура возлияниями, так что в затылке до сих пор была тяжесть.

Тацуо привычно развернул газету, которую заботливая хозяйка пансиона, как обычно, положила у изголовья. Заглянув в раздел социальной жизни, он обнаружил маленькую, на три абзаца, статью, в которой говорилось, что на след похищенного адвоката напасть пока не удалось.

Тацуо протянул руку и взял сигарету.

— Ладно, еду в Нагоя! — решил он.

Во-первых, об этом попросил Тамура. Во-вторых, у него самого не было выбора. Правда, возникло какое-то колебание, некое проникнутое робостью опасение совершить ошибку там, в далёком Нагоя, расположенном за сотни километров. Впрочем, экспрессом это всего шесть часов пути.

Приняв решение, Тацуо сразу встал и пошёл в ближайший книжный магазин купить карту префектур Аити и Гифу. Расстелив её на столе, он принялся изучать окрестности станций Кодзодзи, Тадзими, Тосоцу и Мидзунами. В этой местности равнина граничила с горной грядой Мино.

С чего же начать в этих неведомых местах? Вылезать на каждой станции и расспрашивать железнодорожников? Так вроде решили они с Тамура. Но теперь, сидя перед картой, Тацуо чувствовал свою беспомощность. Какой у него был материал для расспросов? Мужчина лет тридцати с продолговатым лицом. Примет особых нет, в чём одет — тоже не известно. Уцепиться не за что. Вон как ломала голову эта молоденькая стюардесса. Тацуо представил себе, как будут усмехаться работники станций и отрицательно мотать головами. Станция Кодзодзи — двадцать два часа пятьдесят четыре минуты. Станция Тадзими — двадцать три часа двадцать минут. Станция Тосоцу — Двадцать три часа двадцать три минуты. Станция Мидзунами — двадцать три часа тридцать одна минута. Слабая надежда, что поздним вечером на какой-то из них сошёл пассажир. Сомнительно, запомнили ли это станционные дежурные и осталось ли это у них в памяти через несколько дней.

Тацуо решительно погасил сигарету и вдруг подумал: «А что делает Уэдзаки Эцуко? Находится ли она в Токио? Что ни говори, она связана со всеми этими событиями». Желая подальше упрятать её от глаз Тамура, сам Тацуо хотел выяснить, что же представляет собой эта девушка Желание это стало своего рода манией.

Поразмыслив обо всём как следует, Тацуо вышел из комнаты и позвонил в контору фирмы «Ямасуги сёдзи».

— С вами говорит человек по фамилии Хираяма. Скажите, госпожа Уэдзаки Эцуко на работе?

Если окажется, что она на работе, Тацуо намеревался как-то увильнуть от разговора с нею.

— Уэдзаки-сан отдыхает, — ответил мужской голос.

— Отдыхает только сегодня? С каких пор её нет?

— Она отдыхает со вчерашнего дня.

Тацуо так и предполагал.

— У неё отпуск со вчерашнего дня, и она какое-то время не будет появляться на службе.

Услышав про отпуск, Тацуо ощутил волнение.

— А куда она уехала в отпуск?

— Этого я не знаю. Алло, алло! У вас какое-то дело?

Не отвечая, Тацуо положил трубку.

Значит, всё-таки отдыхает. Что-то случилось.

И в этот момент Тацуо осенила одна догадка. Охваченный этой мыслью, он вышел на улицу и зашагал, не обращая внимания на то, что творится вокруг.

В Токио её, наверно, нет. Она куда-то уехала.

Перед мысленным взором Тацуо снова возникла карта с обозначенной на ней железнодорожной линией Тюосэн.

Тацуо позвонил в редакцию и попросил к телефону Тамура. Возникло желание посоветоваться с ним по поводу Нагоя. Голос у Тамура неожиданно оказался весёлый.

— Я как раз думал взять машину и отправиться к тебе. Ты где сейчас находишься?

Тацуо сказал, как называется кафе в Сибуя, из которого он звонил.

— Ладно. Еду прямо сейчас. Подожди минут пятнадцать, — торопливо бросил Тамура.

Когда через пятнадцать минут он, хлопнув дверью, вошёл в кафе, вид у него бы несравненно более бодрый, чем вчера. Глядя на его улыбающееся и, как всегда, потное лицо, Тацуо понял, что за эти сутки кое-что переменилось.

— Решилось с командировкой? — опередил друга вопросом Тацуо.

— Да, — Тамура не скрывал воодушевления, — только что. Завотделом сказал: «Поезжай!»

— Завотделом оказался понятливее, чем зам?

— Нет, — Тамура поднял лицо, — слушай! Ситуация получила новое развитие. Вот они и решили послать меня по горячим следам.

— А что такое?

— Напали на след похищенного адвоката Сэнума. В штабе расследования сейчас всё ходит ходуном.

Тамура подробно рассказал, как адвоката на носилках удалось протащить через станцию Токио, как сопровождавшая его под видом группы туристов компания скрылась, не доехав до станции назначения — Гифу. Всё это Тамура почерпнул из сообщения полиции.

— Кстати, прямых доказательств, что это был адвокат Сэнума, нет. Но полиция верит в это. На розыски в район Нагоя брошены три сыщика.

— В Нагоя?

— Да. Полиция полагает, что адвоката высадили в Нагоя. Остальные члены этой группы, рядившиеся под туристов, высадились порознь на других станциях — в Хамамацу, Тоёхаси, Кария. Полиция считает, что, выполнив свою задачу, то есть проводив адвоката, они должны были вернуться в Токио.

Когда Тацуо узнал, что действовало такое большое количество людей, он предположил: всё это осуществлялось под руководством Фунэдзака Хидэаки. Тот мобилизовал своих подручных. Правые провернули широкомасштабную операцию, с тем чтобы переправить похищенного адвоката в тайное убежище. Интересно, случайно ли совпадение маршрута — в Нагоя — с тем самолётным рейсом, которым отправился мошенник Хоригути…

— Это же Фунэдзака. — Тацуо почувствовал, что волнуется.

— Да. Фунэдзака Хидэаки, — подтвердил Тамура, и глаза его заблестели.

— Знают ли об этом в полиции?

— Нет. Не только Фунэдзака, но вообще линия правых у них совершенно отсутствует. Кое-кто из них полагает, что речь, самое большее, может идти о наркотиках или контрабанде. Они пока блуждают в потёмках и не в состоянии понять, в чём дело.

— А ты им не скажешь?

— Ни в коем случае. Если рассказать в полиции, сразу же просочится в другие газеты. Нам тогда самим будет нечего делать. Я даже у себя в редакции ни слова не говорю о правых. — Тамура заговорщически хихикнул.

— Почему?

— Я не хочу и рта раскрывать, пока контуры этого дела не обозначатся намного яснее. Пока что всё достаточно туманно.

Возможно, он прав. И всё-таки Тацуо поразило, насколько честолюбив Тамура.

— А что, не встретиться ли нам теперь с Фунэдзака Хидэаки, чтобы немножко прояснить ситуацию перед поездкой в Нагоя? — предложил Тамура.

Такая лобовая атака была, в общем, вполне, естественна, но Тацуо испытывал некоторые опасения. Ведь, наверно, и жизни адвоката Сэнума, пошедшего на столкновение с ними, угрожает опасность. Убийство в Синдзюку — это для Фунэдзака непредвиденное чрезвычайное происшествие. Он испугался. Возможно, он просто растерян. Похищение Сэнума — свидетельство этого. При встрече с представителем прессы Фунэдзака, у которого нервы и так натянуты, ещё больше запаникует. У Тацуо было дурное предчувствие, чем всё это закончится.

Он попытался высказать своё мнение, но запальчивый Тамура даже не стал его слушать

— Ну ладно, не будем вести с ним разговоры, которые могли бы его взвинтить. Скажем, что приехали поговорить на какую-нибудь другую тему. Во всяком случае, надо с ним увидеться и понаблюдать за ним, — настаивал Тамура.

Это тоже имело свой смысл, и Тацуо уступил.

Они сели в поджидавшую их редакционную машину.

— В Огикубо.

Машина через парк Ёёги выехала на шоссе Оомэ. Солнце уже палило по-летнему.

Доехав до Огикубо, машина свернула на усаженную деревьями улицу. Тацуо вспомнил, как некогда он преследовал здесь автомобиль с Уэдзаки Эцуко. Проехав мимо резиденции Тэкигайсо, машина остановилась. Вот знакомые ворота, и забор, и табличка с надписью: «Вилла Фунэдзака». В тот раз шёл холодный дождь и откуда-то доносились звуки фортепиано. А теперь буйная листва томилась под слепящими лучами солнца. По дорожке, усыпанной гравием, они подошли к парадному входу. Здание было старое, но более просторное, чем казалось с улицы Тамура нашёл кнопку звонка.

На звонок вышел стриженный ёжиком высокий мужчина лет сорока, скуластый и с выпученными глазами. На нём был мышиного цвета китель со стоячим воротничком, какие в наше время уже почти не носят. За пояс было заткнуто полотенце.

— Простите, с кем имею честь? — спросил Тамура.

— Вы обо мне? — Мужчина слегка улыбнулся. — Я тут вроде управляющего.

— Управляющего?

— Ну, если «управляющий» звучит странно, можно сказать — начальник канцелярии. — Мужчина в кителе загадочно улыбнулся.

И правда, должен же быть начальник канцелярии даже в такой маленькой партийной фракции, как у Фунэдзака. Тамура не преминул спросить, как его зовут.

— Меня зовут Ямадзаки, — неожиданно с готовностью ответил тот. Но в глазах его всё так же поблёскивали саркастические огоньки.

Тамура достал визитную карточку и сказал, что хотел бы повидать Фунэдзака-сэнсэй.

— Сэнсэй путешествует, — неприязненно ответил мужчина. Стоявший позади Тацуо, услышав это, от волнения сглотнул слюну.

— Ай-яй-яй, куда же он уехал? — спросил Тамура.

— Посетить храм Исэ.

— Посетить храм? — рассеянно переспросил Тамура.

— В рамках психологической подготовки молодых членов партии он повёз двадцать человек в храм Исэ. Это практикуется у нас ежегодно.

— И когда они возвращаются?

— А что у вас за надобность? — задал собеседник встречный вопрос

— Да так, непринуждённая беседа о том, как обстоят дела, — сказал Тамура.

— Ну, коли так, приходите через неделю. Он уехал шесть дней назад и собирался к этому времени вернуться, — сурово ответил мужчина.

Когда они вышли за ворота и сели в машину, Тамура подтолкнул Тацуо:

— Эй, ты слышал, что сейчас сказал начальник канцелярии? Вот это да!

Тацуо испытывал те же чувства.

— Значит, поехал в храм Исэ?

— Да. Ехать туда надо до станции Удзи-Ямада. Значит, пересадка — в Нагоя. Как видишь, всё сходится в Нагоя. Выехал он шесть дней назад, то есть двадцать восьмого. В тот самый день, когда адвоката Сэнума на носилках отправили экспрессом со станции Токио.

В голове у Тацуо мелькнула мысль всё о той же туристской группе.

— Так, может, сопровождавшие адвоката «туристы из провинции», порознь сойдя с поезда, не вернулись в Токио, как утверждает полиция, а отправились в Удзи-Ямада? Смотри-ка, этот камуфляж был здорово задуман и преследовал двоякую цель.

От волнения у Тацуо учащённо забилось сердце.

3

В половине четвёртого пополудни Тацуо и Тамура экспрессом «Нанива» прибыли в Нагоя.

Со станции Токио они выехали в половине десятого, и, чтобы успеть на этот поезд, Тамура пришлось встать пораньше и поторопиться, так что в поезде он спал и открыл глаза, когда поезд вылетел на побережье Манадзуру.

— Здесь и выбросили носилки, — пробормотал он.

Когда поезд влетел в туннель, он снова заснул и открыл глаза уже в Сидзуока.

— Я не завтракал. Надо позавтракать.

Тамура взял коробочку с дорожным завтраком, купленную на вокзале. Перекусив, он принялся подрёмывать. Тацуо поражался, как хорошо Тамура умеет адаптироваться в любой ситуации.

Когда они вышли на платформу в Нагоя, Тамура устроил лёгкую разминку, приговаривая: «Эх, славно выспался!» Платформа располагалась высоко, и с неё хорошо было видно, как послеполуденное солнце озаряет город своими яркими лучами.

— Ну что делать, надо идти в корпункт, — сказал Тамура. — Хотя бы для того, чтобы через них связаться с полицией. И ты давай со мной.

Тацуо немного подумал и отрицательно замотал головой:

— Нет, пока ты ходишь в полицию, я наведу справки в конторе местной авиалинии.

— А, вот как? Проверь версию насчёт автобусов, — согласился с таким решением Тамура.

Дело в том, что Ямамото, прибыв в аэропорт Комата близ Нагоя, должен был воспользоваться автобусом, чтобы добраться до железнодорожной станции. Тацуо предполагал, что, если порасспросить там, можно напасть на какой-то след.

— Ну как, встретимся через час в зале ожидания на вокзале? — предложил Тамура. — Тогда и обсудим план дальнейших действий.

Тацуо был того же мнения. От станции до корпункта расстояние было изрядное, так что Тамура взял такси. Близился вечер, но солнце пока палило сильно. Тацуо проводил взглядом удалявшееся по шоссе такси, на котором уехал Тамура. Машина, отъезжая, казалась всё меньше и меньше. Тацуо невольно почувствовал вдруг, что он в путешествии. Но чувство это было каким-то бледным, нерадостным.

Наконец он побрёл к конторе авиалинии, расположенной сразу перед станцией. Войдя туда, Тацуо назвал день и час, когда прилетел Ямамото, и сказал, что хотел бы увидеться с кондуктором автобуса, обслуживавшего тот авиарейс.

Было как раз время перерыва, и та самая кондукторша — девушка лет семнадцати — оказалась поблизости.

— Я разыскиваю одного человека, — начал с предисловия Тацуо. — Скажите, это вы встречали пассажиров рейса, прибывшего двадцать седьмого апреля в двадцать один час тридцать минут?

— Да.

— А не было ли в автобусе пассажира, который бы очень волновался насчёт того, успеет ли он на поезд?

Девушка вспомнила сразу же.

— Да, был такой, — ответила она и при этом вылупила глаза. — Он хотел сесть в поезд, отправляющийся в двадцать два часа десять минут, и дважды спрашивал меня, удастся ли успеть. Я потому и запомнила.

— Ну и как, успел?

— Мы приехали на железнодорожную станцию в двадцать один час пятьдесят пять минут. Этот пассажир тут же вбежал в здание вокзала. Конечно, успел, я думаю. Я смотрела на него из автобуса.

Тацуо достал из кармана сложенную газету и показал девушке:

— Скажите, у него было такое лицо?

Это был фоторобот Ямамото, сделанный в полиции. Девушка широко раскрыла глаза, внимательно вгляделась в него и потом сказала:

— Похож, но чем-то отличается.

Когда Тацуо через час вошёл в зал ожидания, Тамура там ещё не было. Он опоздал минут на двадцать и вошёл, отдуваясь.

— Заставил тебя подождать! — Он вытер вспотевший лоб. — Ну как?

— Я быстро справился, — ответил Тацуо. — Пассажир, который в самолёте беспокоился насчёт времени отправления поезда, в автобусе делал то же самое. Похоже, он успел на поезд в двадцать два десять. Кондукторша автобуса видела, как он вошёл на станцию. Тогда я показал ей фоторобот Ямамото, опубликованный в газете. Кондукторша сказала, что он и похож, и не похож.

— Вот как?

— Кстати, этот фоторобот не очень-то хорош. У меня впечатление от этого парня совсем другое. Так что слова кондукторши можно не принимать во внимание. Разве только удостоверились в том, что возраст примерно такой. Боюсь, если и дальше будем показывать кому-нибудь эту фотографию, получится только неразбериха.

Когда Тацуо закончил, настала очередь Тамура отчитываться.

— Парень из местного корпункта, отвечающий за связь с полицией, отвёл меня в полицейское управление. Они сейчас ищут следы группы, похитившей адвоката Сэнума.

— Ну и напали на след?

— Не напали. Где адвокат, тоже неизвестно. В полиции совсем не учитывают линию, связанную с правыми в лице Фунэдзака Хидэаки, оттого они и топчутся на месте. Занимаются только тем, что опрашивают население. Трое детективов, приехавших из Токио, тоже, видно, в отчаянии.

— Надо же! Ну а мы-то что будем теперь делать?

— Во-первых, давай объедем станции линии Тюосэн вплоть до Мидзунами. — Говоря это, Тамура посмотрел на часы и кинул взгляд на висящее в зале расписание поездов. — Вот смотри, поезд в семнадцать сорок. Как по заказу. Поехали! — И он тут же двинулся к контрольному входу на перрон.

Когда они сели в поезд, лицо у Тамура стало какое-то хмурое и беспокойное. Тацуо заметил это и спросил:

— Что такое?

— Хм, хочется всё-таки увидеться с Фунэдзака Хидэаки. Хоть бы разок посмотреть на него. Ведь отсюда до станции Удзи-Ямада всего два часа.

Тамура от нетерпения даже не мог спокойно усидеть на месте и стал нервно трясти ногой.

— А ты думаешь, Фунэдзака всё ещё в Удзи-Ямада?

— Я убедился в этом, позвонив сейчас по телефону в корпункт, расположенный в Удзи-Ямада. Фунэдзака всё ещё живёт в гостинице.

«Да, — подумал Тацуо, — газетчик, конечно, имеет несравненные преимущества перед кем угодно благодаря возможности таким вот образом получать информацию».

— И вот ещё что. Звонили из Токио. Удалось выяснить, где изготовлены носилки. Фирма называется «Саэки идзай», она расположена в Токио, в районе Хонго. Производителей носилок в Японии достаточно много, но по некоторым особенностям изделия удалось определить, кем оно выпущено. Теперь полиция прослеживает, каким путём носилки были проданы.

— В самом деле, может, удастся что-то выяснить?

— Посмотрим, — скептически бросил Тамура. — Ведь сколько им понадобится переворошить всего. И не совершить при этом какой-нибудь оплошности.

Проблема для них состояла теперь в том, с какой станции начать. Решили, как и намеревались, начать с самой ближней — Кодзодзи. Когда они вышли из поезда, на улице уже воцарился полумрак. Станция была маленькая. Пристроившись вслед за всеми сошедшими пассажирами, они миновали контрольный выход и, спросив у дежурного, где начальник станции, прошли в комнату, на которой значилась соответствующая табличка.

Тамура достал визитную карточку и объяснил, в чём дело.

— Хм-м, удастся ли вспомнить, что тогда было? — сказал пожилой начальник станции, листая график сменных дежурств. Найдя нужную страницу, он позвал служащего, бывшего на дежурстве» тот день.

— Речь идёт о пассажирах, которые сошли с поезда, прибывшего в двадцать два часа пятьдесят четыре минуты. Время позднее, так что пассажиров, думаю, было немного. Вы не помните?

Тацуо описал приметы человека, которого они искали, и молодой служащий в раздумье склонил голову.

— Нет, всё-таки не помню. Пассажиров, которые в это время сходят с поезда, я в основном знаю в лицо. Кстати, их много.

— Много местных?

— Да. Среди людей, прибывающих поздним вечерним поездом, гости из других краёв встречаются редко. В основном — местные жители, возвращающиеся после развлечений в Нагоя, — уточнил начальник станции.

— Значит, незнакомых лиц вы не запомнили?

— Как правило, я обращаю на них внимание, но в тот день не упомню.

Итак, на этой станции поиски оказались безрезультатными.

Минут через двадцать подошёл поезд, прибывавший в девятнадцать девятнадцать. Они сели в него и доехали до следующей станции — Тадзими. Становилось уже совсем темно. Городок, окружённый горами, был расположен в маленькой котловине. В вечернем небе торчали бесчисленные дымовые трубы: Тадзими — город фарфоровых мастерских.

— К сожалению, не запечатлелось в памяти, — сказал дежурный по станции.

Через час они попали на следующую станцию — Тосоцу. Этот городок тоже славился керамическими изделиями, и в здании вокзала была устроена выставка чайной посуды.

— Вроде не помню, — неуверенно ответил служащий.

Посещение станций Кодзодзи, Тадзими и Тосоцу ничего не дало. Напоследок осталась только Мидзунами.

— Прошло уже столько дней, вот они и не помнят. А может, Ямамото и не выходил здесь, — сказал Тацуо.

— Может, и не выходил. Время-то было позднее. Если бы выходил, это должны были заметить: ведь пассажиры-то в этот час в основном местные, — ответил Тамура. В нём тоже как-то поубавилось самоуверенности.

Когда они сошли с поезда в Мидзунами, был уже одиннадцатый час. Вместе с ними вышло ещё человек пятнадцать. И все они, проходя через контрольный выход, обменивались с дежурным приветствиями и улыбками.

— Вот так-то, — прошептал, глядя на это, Тамура. — Одни только местные. Если Ямамото сошёл на этой станции, то это было ещё позже, в двадцать три тридцать одну. Пассажиров было ещё меньше. Дежурный не мог не заметить его.

Тацуо кивнул. На маленькой станции большинство огней было уже погашено. Должны были прибыть ещё только два местных экспресса, а потом перерыв до шести утра.

Через окошко контролёра было видно, как ночной дежурный составляет стулья, чтобы разложить на них футон. Только у стола горела одна лампа Тамура постучал в окошко.

— Что такое? — недовольно отозвался дежурный. На вид ему было риг тридцать. — Двадцать седьмого числа дежурил я.

Увидев визитную карточку корреспондента газеты, дежурный быстро преобразился и пришёл теперь в благодушное настроение. На вопросы он отвечал вдумчиво.

— Хорошо помню. С поезда сошло человек сорок. На конечной станции выходит много народу. Все — местные, я их знаю в лицо. И среди них затесался тот, о ком вы говорите.

Как только служащий сказал: «Хорошо помню», и Тамура и Тацуо невольно подались вперёд.

— Расскажите подробнее.

— Его никто не сопровождал, он был один. Это редкий случай, чтобы приезжий прибыл таким поздним поездом. Поэтому я и запомнил, — продолжал служащий. — У него был билет от Нагоя. Лет ему около тридцати, лицо такое немного продолговатое. Он прямо-таки швырнул билет и нервно пошёл к выходу. Я это прекрасно запомнил.

— Лица вы не запомнили? — переспросил Тацуо.

— Как следует не рассмотрел. Но я уже сказал — сильного впечатления не произвело.

Тогда Тацуо решил показать фоторобот, опубликованный в газете.

— Я не помню хорошенько, — откровенно сказал служащий.

— Ну ладно. А во что был одет этот человек? — поменял тему Тамура.

— В белой рубашке. Помнится, на нём был пиджак, а в руке — саквояж.

— Цвет пиджака?

— Вроде бы мышиного цвета. Нет, зелёный. Этого я как следует не помню, — с задумчивым видом ответил служащий.

— Встречающих его не было?

— Нет, не было. Помню, как он быстро вышел один, — последовал решительный ответ.

Тамура немного задумался, потом сказал:

— А сколько здесь гостиниц в японском стиле?

— Три. Но приличная только одна — она называется «Ёнэя» и расположена перед станцией. Две другие находятся подальше и малосимпатичны.

Спрашивать больше было не о чем. Двое друзей поблагодарили служащего и вышли со станции. Напротив, с другой стороны плохо освещённой площади, виднелась вывеска той самой гостиницы.

— Этот парень всё-таки вышел здесь, — бодро сказал Тамура.

— Да. Вполне вероятно, что служащий видел именно Ямамото. Похоже, мы напали на его след, — ответил Тацуо.

«Ёнэя» оказалась маленькой, но опрятной гостиницей. Служанка принесла чай.

— А сколько у вас горничных? — спросил Тамура.

— Я и ещё две, — ответила толстушка.

— Понятно. Я вот о чём хотел спросить… — Тамура назвал день и час прибытия в этот городок Ямамото и поинтересовался, не останавливался ли здесь такой постоялец.

— Нет. Вот уже полгода, как никто не поселялся у нас в столь позднее время, — сразу ответила служанка.

Тамура и Тацуо переглянулись.