Онлайн чтение книги Воспоминания воображаемого друга Memoirs Of An Imaginary Friend
Глава 12

У миссис Госк урок математики. Дети сидят по всей комнате, они бросают кости и считают, загибая пальцы. Я за одну минуту проверяю все углы в классе, но Макса там нет. Это хорошо. Макс не любит такие игры на уроках. Он ненавидит бросать кости и ненавидит, когда дети кричат, если у них выпало две шестерки. Он просто хочет решать свои задачки и чтобы его никто не беспокоил.

Я не знаю точно, где искать Макса. Он может быть в Учебном центре с миссис Макгинн и миссис Паттерсон или в кабинете у миссис Хьюм. Макс за день встречается со многими учителями, так что трудно вычислить, где он находится в конкретный момент. К тому же я плохо понимаю, сколько времени по часам со стрелками, а в этом классе других часов нет.

Сначала я заглядываю в кабинет миссис Хьюм, потому что он ближе всех, но Макса там нет. Миссис Хьюм разговаривает с директором об одном мальчике. Судя по тому, что она о нем рассказывает, он очень похож на Томми Свиндена, только зовут его Денни и учится он во втором классе. Директор встревожена. За время разговора она трижды говорит «ситуация». Когда взрослые несколько раз говорят «ситуация», значит дело серьезное.

Директора школы зовут миссис Палмер. Она немолода и не любит никого наказывать, потому напоминает миссис Хьюм об «альтернативных способах» влиять на поведение. Она думает, что, если такой мальчик, как Томми, побудет волонтером в подготовительном классе, он научится хорошо себя вести.

А я думаю, что там у Томми Свиндена появится возможность мучить детей, которые еще меньше Макса.

Миссис Хьюм считает, что миссис Палмер чокнутая, но миссис Палмер она об этом не говорит. Но я слышал, как она не раз говорила это другим учителям. Миссис Хьюм считает, что, если миссис Палмер будет чаще оставлять таких детей, как Томми Свинден, после уроков, они будут реже пытаться отметелить таких, как Макс.

По-моему, миссис Хьюм права.

Мама Макса говорит, что правильные решения самые трудные. По-моему, миссис Палмер еще не выучила этот урок.

Я иду по коридору в Учебный центр, чтобы проверить, не там ли Макс. Там его тоже нет. Миссис Макгинн занимается с мальчиком по имени Грегори. Грегори первоклассник, он болен, у него бывают припадки. Ему приходится постоянно носить шлем на случай, если случится припадок и он упадет. Припадок – это что-то среднее между истерикой и зависанием.

Может, если бы у меня получилось найти способ сделать так, чтобы Грэм помогла Меган с ее истериками, Грэм никуда бы не исчезла. Может, Меган все равно, правильно она напишет контрольную или нет. Может, нам надо было сделать что-то более важное, чем помочь в контрольной.

Макс, наверное, в туалете возле кабинета медсестры. У него, наверное, все-таки появилась бонусная какашка. Если это так, Макс на меня очень разозлится. Получается, что два дня подряд ему приходится стучать в дверь туалетной кабинки.

Но в туалете Макса тоже нет. Там пусто.

Теперь я начинаю беспокоиться.

Остается только одно место, где может быть Макс, – это кабинет миссис Райнер. Но с учительницей по речи он занимается по вторникам и четвергам. Может быть, сегодня он все же пошел к ней по какой-нибудь особенной причине. Может быть, во вторник миссис Райнер приглашена на свадьбу и не сможет заниматься с Максом. Больше Макс никуда не мог пойти, но кабинет миссис Райнер в другом конце школы, и, чтобы добраться туда, мне придется пройти мимо класса миссис Пандольф.

Я не думал о Грэм целых три минуты, и мне стало чуть-чуть легче. Теперь я думаю о том, исчезла ли она уже до конца. Если я загляну в класс, увижу ли какие-то следы ее пребывания за спиной Меган?

Мне хочется подождать Макса в классе миссис Госк, но я понимаю, что должен пойти и найти его в кабинете миссис Райнер. Макс обрадуется, что я пришел, и, честно говоря, я сам уже хочу его видеть. После того как я наблюдал за исчезанием Грэм, мне так хочется увидеть Макса, что я готов ради этого пройти мимо класса миссис Пандольф.

Но я туда не попал.

Проходя мимо спортзала, который разделяет классы младших учеников от классов старших, я вижу Макса. Он входит в школу через двойные двери. Я не могу понять, что происходит. Сейчас не перемена, да и двери эти ведут не на игровую площадку. Эти двери ведут на парковку и на улицу.

Никогда не видел, чтобы ученики ими пользовались.

Следом за Максом идет миссис Паттерсон. Войдя внутрь, она останавливается и смотрит налево и направо, как будто ищет глазами человека, который ее там ждет.

– Макс! – зову я.

Макс поворачивается и видит меня. Он ничего не говорит, потому что знает, что, если что-нибудь скажет, миссис Паттерсон не отстанет. Некоторые взрослые, когда расспрашивают Макса обо мне, начинают с ним сюсюкать, как с маленьким. Они говорят: «Будо сейчас здесь?» или «Не хочет ли Будо мне что-нибудь сказать?».

В таких случаях я говорю Максу: «Передай, что я хочу дать им в нос».

Но Макс никогда им это не передает.

Другие взрослые, когда Макс начинает со мной разговаривать, смотрят на него так, как будто он заболел. Как будто с ним что-то не так. Иногда они даже немного его боятся. Потому мы с Максом почти никогда не говорим при людях. А когда кто-нибудь замечает издалека, как он разговаривает со мной на детской площадке или на автобусной остановке, он объясняет им, что разговаривал сам с собой.

– Где ты был? – спрашиваю я, хотя знаю, что Макс не ответит.

Макс оглядывается и смотрит в сторону парковки. Его глаза округляются, и это значит, что, где бы он ни был, там было хорошо.

Мы идем в сторону класса миссис Госк. Миссис Паттерсон идет впереди. Возле двери в класс она останавливается, поворачивается кругом и смотрит на Макса. Потом наклоняется так, что их глаза оказываются на одном уровне.

– Не забывай о том, что я тебе сказала, Макс. Я хочу для тебя только самого лучшего. Иногда кажется, будто только я и знаю, что для тебя лучше.

Я в этом не уверен, но, по-моему, последнюю фразу миссис Паттерсон сказала не для Макса, а для себя.

Она собирается еще что-то сказать, но Макс не дает:

– Когда вы говорите одно и то же несколько раз, мне это неприятно. Из-за этого я думаю, что вы думаете, будто я глупый.

– Извини, – говорит миссис Паттерсон. – Я не хотела. Ты самый умный мальчик из всех, кого я знаю. Я больше не буду повторять.

Миссис Паттерсон замолкает на секунду, и я догадываюсь, что она ждет от него каких-то слов. Так часто бывает. Макс пауз не замечает. Когда с ним кто-нибудь говорит, а потом останавливается и думает, что Макс что-то скажет в ответ, Макс просто ждет. Если нет вопроса, на который надо ответить, сам он ничего не хочет сказать, он просто ждет. Когда разговор прерывается, ему не становится неловко, как другим.

Миссис Паттерсон вынуждена заговорить снова:

– Спасибо тебе, Макс. Ты действительно умный и славный молодой человек.

Я думаю, что миссис Паттерсон говорит правду и действительно считает, что Макс умный и славный. Но она говорит это на детском языке, которым говорят взрослые, когда расспрашивают Макса обо мне, и поэтому голос ее звучит фальшиво. Она как будто старается показаться настоя щей, вместо того чтобы быть настоящей.

Мне миссис Паттерсон ни капли не нравится.

– Куда ты ходил с миссис Паттерсон? – спрашиваю я.

– Я не могу тебе сказать. Я обещал сохранить это в тайне.

– Но у тебя никогда не было от меня тайн.

Макс улыбается. Это не совсем улыбка, но Макс так улыбается.

– Раньше меня никто не просил сохранить тайн. Это первый раз.

– Это плохая тайна? – спрашиваю я.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты сделал что-то плохое? Или миссис Паттерсон?

– Нет.

Я задумываюсь ненадолго и спрашиваю:

– Ты кому-то помогаешь?

– Вроде того, но это тайна.

Макс снова улыбается, глаза его округляются.

– Больше я ничего не могу сказать.

– Ты правда не расскажешь? – спрашиваю я.

– Правда. Это тайна. Моя первая тайна.