Часть I. Вечерний Сохо

Онлайн чтение книги Месть под расчет
Часть I. Вечерний Сохо

Пролог

Тина Когин отлично знала, как воспользоваться тем малым, что ей дано от природы. Кстати, ей нравилось думать, что в этом-то и есть ее талант.

Несколькими этажами выше ночной мостовой, по которой в обе стороны бежали машины, ее обнаженный силуэт горгульей выступал на стене в одной из комнат, и Тина улыбалась, когда легкими движениями заставляла тень двигаться и создавать новые черные силуэты на белом фоне, как в тесте Роршаха. Отличный тест, подумала она, делая жест, означавший «иди сюда». Для иного психопата лучше зрелища не придумать!

Одобрительно ухмыльнувшись своей способности к самокритике, она подошла к комоду и, как всегда, восхитилась своей коллекцией белья, даже сделала вид, будто не знает, что выбрать, лишь бы продлить удовольствие, прежде чем взять в руки нечто воздушное из черного шелка и кружев. Лифчик и трусики родом из Франции были отлично скроены, и вшитые в них прокладки не лезли в глаза. Тина надела их, преодолевая неловкость рук не привычных к подобным изысканным вещам.

Тем временем она едва слышно напевала что-то, мало похожее на мелодию. Это был пеан предстоящему вечеру, более того, трем дням и вечерам полной свободы, восторг перед выходом на летние теплые лондонские улицы, приготовившие бог знает какие сюрпризы. Когда она длинным накрашенным ногтем вспорола заклеенную коробочку и вытряхнула чулки, они зацепились за жесткую кожу, которую ей не хотелось замечать. Пришлось повозиться, но она позволила себе лишь одно ругательное слово, пока освобождала чулок и рассматривала поехавшую с внутренней стороны бедра петлю. Надо, однако, быть аккуратней.

Натягивая чулки, она не отрывала от них глаз, даже вздохнула от удовольствия. Нейлон легко скользил по коже, и она смаковала приятное ощущение, как будто от любовной ласки, намеренно усиливая его едва ощутимой пробежкой пальцев от щиколотки до колена и от колена к бедру. Все упругое, подумала она, вот и отлично. И помедлила, чтобы полюбоваться собой в высоком зеркале, прежде чем достать из ящика комода нижнюю юбку из черного шелка.

Черное, закрытое, с длинными рукавами платье она выбрала единственно за то, что оно облегало ее тело словно ночная влажная тьма. Талию подчеркивал пояс, а лиф был украшен россыпью гагатовых бусинок. Это было творение Найтсбриджа, и его цена – если учесть прочие дыры в ее финансах – до конца лета полностью исключала поездки на такси. Однако Тину не отпугнуло это неудобство, ведь она отлично знала, за что платит.

Надев черные, на высоких каблуках туфли, она включила лампу рядом с кушеткой, которая осветила скромную спальню-гостиную в однокомнатной квартирке, где роскошью была только ванная. Много месяцев назад, едва приехав в Лондон – почти сразу после свадьбы – в поисках надежного убежища, Тина совершила ошибку, сняв комнату на Эджвер-роуд, где ей пришлось делить ванну с улыбчивыми греками, которые не скрывали своего любопытства к ее гигиеническим ухищрениям. После этого она даже подумать не могла о том, чтобы делить с кем-нибудь ванную комнату, и хотя дополнительная плата поначалу казалась ей едва ли не вызовом общественному мнению, со временем Тине удалось с этим справиться.

Закончив с макияжем, она осталась довольна цветом и формой глаз, в чем немалую роль играли тени, подрисованными полукружиями бровей, скулами, искусно смягченными румянами, поскольку они у нее слишком выпирали и придавали лицу форму треугольника, а также губами – над ними ей пришлось поработать и карандашом и помадой, чтобы они стали чувственными и привлекали взгляды. Потом она откинула назад волосы – такие же черные, как платье, – и намотала на палец упавший на лоб завиток. И улыбнулась. Все будет хорошо. Ей-богу, все будет хорошо.

В последний раз окинув взглядом комнату, Тина взяла с кровати сумку и проверила, все ли на месте: деньги, ключи, два пластиковых пакетика с наркотиком. Закончив с приготовлениями, она покинула свою квартиру.

Несколько мгновений спустя Тина уже ехала в лифте вниз и, выйдя из подъезда, вдохнула ароматы городского вечера, густую смесь выхлопных газов, бензина, пота и парфюмерии, без которой был немыслим этот лондонский перекресток. Как всегда, прежде чем отправиться на Прэд-стрит, Тина с любовью посмотрела на гладкий каменный фасад своего дома, пробежала взглядом по вывеске «Шрюсбери Корт Апартментс», которая смотрелась как эпиграф над двойными входными дверьми, что вели в ее убежище и пристанище, единственное место на земле, где она могла быть сама собой, никого не боясь и не стесняясь.

Тина отвернулась и зашагала в сторону освещенной Пэддингтон-стейшн, откуда поехала на станцию Ноттингилл-гейт, а там перешла на центральную линию и вышла из метро на Тоттенхэм-Корт-роуд, где было не продохнуть от одуряющего скопления выхлопных газов и не пройти из-за плотных людских толп, обычных для пятницы.

До Сохо она добралась быстро. По площади кружили постоянные клиенты здешних «кинетоскопов», и каких только акцентов не было тут, когда они обменивались похотливыми возгласами насчет грудей, бедер и всего остального. Все эти мужчины представляли собой распаленную массу сладострастников, ищущих возбуждения, и Тина не сомневалась, что в другие вечера хотя бы парочку из них, возможно, она привлекла бы зрелищем своей наготы. Но только не сегодня. Сегодня не ее день.

На Бейтмен-стрит, недалеко от площади, Тина увидела вывеску над вонючим итальянским ресторанчиком. «Кошкина колыбель» – так было написано на вывеске, и еще на ней была стрелка, указывавшая на соседнюю дверь. Тине не нравилась нелепая вывеска, тем более нелепая, что претендовала на что-то умное. Однако выбирать не приходилось, и, открыв дверь, она стала спускаться по грязной, сырой лестнице, провонявшей водкой и блевотиной, как и вся улочка.

Для ночного клуба время было еще раннее, поэтому немногочисленные посетители «Кошкиной колыбели» жались к столам возле танцевальной площадки. С другой стороны музыканты играли печальный джаз на саксофоне, рояле и барабанах, пока певица лениво курила и со скукой ждала подходящего момента, чтобы произвести толику шума с помощью ближайшего микрофона.

В зале было почти темно. Лишь голубоватая подсветка у музыкантов, свечи на столах да лампочка в баре. Усевшись на табурет возле стойки, Тина заказала джин с тоником и подумала, что лучшего места не найти во всем Сохо, если надо с кем-то встретиться, не привлекая любопытных взглядов.

Со стаканом в руке она стала оглядывать толпу, однако с первого взгляда увидела лишь множество людей в тяжелом сигаретном дыму, кое-где сверкали бриллианты и вспыхивали огнем зажигалки. Посетители разговаривали, смеялись, обменивались деньгами, на танцевальной площадке покачивалось несколько парочек. И тут она разглядела молодого человека, одиноко сидевшего за столиком в самом темном углу. Тина улыбнулась.

Так похоже на Питера выбрать столик, за которым он может оставаться незаметным для родственников и шикарных приятелей. Никакого риска быть уличенным в посещении «Кошкиной колыбели». Здесь ему не грозило разоблачение. Отличный выбор.

Тина не сводила с Питера глаз. Она вся трепетала в предчувствии того мгновения, когда он наконец разглядит ее в тумане. А он, не подозревая о ее присутствии, смотрел на дверь, то и дело беспокойным жестом проводя рукой по коротко остриженным светлым волосам. Несколько минут Тина с удовольствием следила за тем, как он заказывает что-то крепкое и торопливо выпивает один стакан за другим, отмечала, как твердеет линия его рта после каждого взгляда на часы, как крепнет его потребность в наркотике. Одет он был неважно для графского брата – нечистый кожаный пиджак, джинсы, рубашка с выцветшей надписью «Хард Рок Кафе». В одном ухе у него блестела золотая серьга, которую он время от времени трогал, словно талисман. К тому же он почти не переставая грыз ногти на левой руке, а правой нервно постукивал по ноге.

Когда в дверях показалась группа шумливых немцев, он вскочил, но тотчас плюхнулся обратно на стул, убедившись, что среди них нет человека, которого он с таким нетерпением поджидал. Достав дрожащими пальцами сигарету из пачки, которую он вынул из кармана пиджака, Питер опять поискал в карманах, но не нашел ни зажигалки, ни спичек. Минутой позже он отодвинул стул, встал и направился к бару.

Прямиком к мамочке, мысленно улыбнулась Тина. В этой жизни чему быть, того не миновать.


***


К тому времени, когда ее приятель добрался до стоянки на Сохо-сквер, Сидни Сент-Джеймс уже не сомневалась, что нервы у него на пределе. Весь он как натянутая струна. Даже руки ему приходится держать под контролем, чтобы нечаянно не сломать руль. Тем не менее ему хочется скрыть это от нее. Стоит сделать один шаг, и неминуемо последует другой, а там и признание в наркотической зависимости. Нет, это не для Джастина Брука, ученого, bon vivant, руководителя проектов, автора многочисленных открытий, лауреата не одной премии.

– Ты не выключил фары, – холодно напомнила ему Сидни, но он не ответил. – Джастин, ты забыл про фары.

Он выключил фары, и она скорее почувствовала, чем увидела, что он повернулся к ней, и тотчас ощутила прикосновение его пальцев к своей щеке. Ей захотелось отодвинуться, но его пальцы уже скользили по ее шее, касались грудей, и, помимо своей воли, она потянулась к нему, не владея собой, ответила на его призыв.

Однако едва заметная дрожь в его руке, дитя возбуждения, подсказала ей, что его ласка лживая, что он хочет задобрить ее, прежде чем сделает свою отвратительную покупку. И она оттолкнула его.

– Сид…

Джастину удалось изобразить чувственный порыв, но Сидни знала, что телом и душой он на плохо освещенной улице, начинающейся в южной части площади. Ему надо скрыть это от нее. Вот он и прикидывается, будто самое главное в его жизни в этот момент – желание немедленно овладеть ею, а не наркотик. И она окаменела под его прикосновениями.

Его губы, его язык ласкали ей шею, плечи. Ладони касались грудей, пальцы сжимали соски, он шептал ее имя, он развернул ее лицом к себе. И, как всегда, это был огонь, угар, безумие. Сидни жаждала его поцелуев. И приоткрыла губы в ожидании…

Джастин со стоном привлек ее к себе, заласкал, зацеловал. Тогда Сидни, дрожа, положила руку ему на бедро, чтобы отплатить ему лаской за ласку. И тотчас все стало ясно.

Она вернулась в реальность. И отпрянула, не сводя с него глаз в сумеречном свете уличных фонарей.

– Прекрасно, Джастин. Неужели ты думал меня обмануть?

Он глядел в сторону, и от этого она еще больше разозлилась.

– Иди, купи себе проклятую дозу. Разве не за этим мы приехали сюда? Или мне полагалось думать, будто не за этим?

– Разве не ты потребовала, чтобы я пошел с тобой на вечеринку? – заявил Джастин.

Это был старый способ перекладывания вины и ответственности на Сидни, но на сей раз она не желала играть в его игру.

– Хватит, Джастин, я могу пойти туда и одна.

– Тогда в чем дело? Зачем ты позвонила мне? Или это не ты звонила мне сегодня, была очень мила и обещала кое-что после вечеринки?

Сидни промолчала, и его слова повисли в воздухе. Он сказал правду. Раз за разом, ругая себя последними словами, она возвращалась к нему, ненавидя его, презирая себя, и все же возвращалась. Словно у нее не было сил жить без него.

Один Бог знает почему. От него не дождешься нежности. И не так уж он хорош собой. Непонятно. Ничего нет, о чем она когда-то мечтала. Лицо, правда, интересное: каждая черта на нем – сама по себе и борется с остальными за первенство. Темная, оливкового цвета кожа. Глаз не видно. Тонкий шрам на подбородке. Ничего особенного, совсем ничего… но стоит ему посмотреть на нее, коснуться ее, и худенькое мальчишеское тело загорается огнем, становится красивым и наполняется жизнью.

Она проиграла. Ей показалось, что она задыхается в машине.

– Иногда мне хочется кому-нибудь рассказать об этом, – проговорила она. – Считается ведь, что иначе от этого не избавиться.

– Какого черта ты лезешь не в свои дела?

Она видела его скрюченные пальцы.

– Если у наркомана есть близкие люди, родственники, коллеги, еще можно все изменить. Ведь…

Взметнувшись, рука Джастина схватила ее руку, больно сжала ее.

– Только попробуй кому-нибудь сказать! Даже не думай об этом. Клянусь, Сид, если ты… Если ты это сделаешь…

– Прекрати. Подумай сам, так не может продолжаться. Сколько ты тратишь на них денег? Пятьдесят фунтов в день? Сто? Больше? Джастин, да мы даже на вечеринку не можем пойти, чтобы ты сначала не…

Он отпустил ее руку.

– Убирайся. Найди себе кого-нибудь другого. Оставь меня, черт побери, одного.

Вот так всегда. Но Сидни знала, что не способна на это, и ненавидела себя за то, что не может и, верно, никогда не сможет уйти от него.

– Мне всего лишь хочется тебе помочь.

– Тогда заткнись, понятно? Дай мне добраться до вонючей улочки, купить дозу и убраться отсюда.

Он открыл дверцу и с шумом захлопнул ее за собой.

Сидни смотрела, как он уходит, и открыла дверцу, только когда он дошел до центра площади.

– Джастин…

– Подожди меня.

Его голос звучал ровно, но не потому, что он успокоился, а потому, как поняла Сидни, что он, Джастин Брук, принадлежал к людям, которые страшатся публичных скандалов, а при этом в пятницу вечером оказался в гуще толпы на Сохо-сквер. Проигнорировав его приказ, Сидни выскочила из машины и побежала за ним, забыв обо всем на свете. Сидни твердила себе, что должна быть рядом, должна приглядывать за ним, иначе всякое может случиться, его могут арестовать, одурачить или того хуже.

– Я тут, – сказала она, догнав Джастина.

И прочитала безразличие на его застывшем лице.

– Твое дело.

Он продолжил путь через площадь в черный зев знакомой улицы.

Из-за стройки улица казалась еще темнее и уже, чем обычно. Сидни поморщилась, вдохнув запах мочи. Здесь было даже хуже, чем она представляла.

По обеим сторонам стояли неосвещенные и ненумерованные дома. На окнах были решетки, входные двери заперты, здесь вовсю занимались незаконным бизнесом, в котором, по-видимому, были заинтересованы здешние ночные клубы.

– Джастин, где ты собираешься?..

Брук поднял руку, требуя молчания. Откуда-то донесся хриплый мужской голос, изрыгающий проклятья. Скорее всего, он шел с другого конца улицы, где кирпичная стена огибала ночной клуб, образовывая нечто вроде ниши. Два человека катались там по земле. Но это не было похоже на любовную схватку. Это была настоящая драка, и лежавшая внизу женщина в черном платье ни комплекцией, ни силой не могла противостоять своему разъяренному обидчику.

– Ты, грязная…

Мужчина – кажется, блондин, и, судя по голосу, не помнивший себя от ярости, – бил кулаками по лицу женщины, по ее плечам, по животу.

Сидни не могла устоять на месте и, когда Брук попытался удержать ее, закричала:

– Нет! Там женщина!

И побежала на голос. Сидни слышала, как Джастин кричит за ее спиной. Но догнал он ее, лишь когда она была ярдах в трех от дравшейся пары.

– Стой. Я сам разберусь, – хрипло бросил ей Джастин.

Брук сгреб обидчика, поднял его, держа за кожаный пиджак, и отпихнул. У жертвы освободились руки, и она инстинктивно закрыла лицо.

– Идиоты! Не хватало еще полиции!

Подскочила Сидни.

– Питер! – крикнула она. – Джастин, это Питер Линли!

Довольно долго Брук не двигался с места, лишь глядел то на молодого человека, то на молодую женщину, лежавшую на боку, на ее задравшееся платье и изодранные в клочья чулки. Потом он опустился на корточки и взял в ладони ее лицо, желая осмотреть раны.

– Боже мой, – прошептал он.

Отпустив женщину, он поднялся во весь рост, покачал головой и коротко хохотнул.

Тем временем женщина встала на колени, и когда потянулась за сумочкой, ее вырвало. А потом – как ни странно – она тоже засмеялась.


Читать далее

Часть I. Вечерний Сохо 16.04.13
Часть II. Вечерний Лондон 16.04.13
Часть III. Кровавый счет 16.04.13
Часть IV. Расследование
Глава 10 16.04.13
Глава 11 16.04.13
Глава 12 16.04.13
Глава 13 16.04.13
Глава 14 16.04.13
Глава 15 16.04.13
Глава 16 16.04.13
Глава 17 16.04.13
Глава 18 16.04.13
Глава 19 16.04.13
Часть V. Опознание 16.04.13
Часть VI. Искупление
Глава 25 16.04.13
Глава 26 16.04.13
Глава 27 16.04.13
Часть VII. Через некоторое время
Глава 28 16.04.13
Часть I. Вечерний Сохо

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть