Онлайн чтение книги Метро 2033. Темная мишень
Глава 2. Стая

Сталкер заглянул из коридора в кухонное помещение, замер, по-особенному прищурился – не столько глазами, сколько внутренне. И мир неторопливо проявился причудливой картиной, сотканной из различных тепловых оттенков. Ночной мрак для Дмитрия Сотникова с недавних пор перестал быть серьезным препятствием. Из-за холода, царившего на поверхности города, картина сейчас была бедновата на подробности, но все равно деталей больше, чем при обычном зрении – различные материалы и свет отражают по-разному. Если снять очки-полумаску, закрывавшие верхнюю часть лица, то станет видно чуть лучше. Но хотя дозиметр в кармане пощелкивал тихо и неопасно, глаза все-таки следовало поберечь, мало ли какая дрянь может оказаться в этой квартире. Нижнюю часть лица плотно обнимал респиратор – к такому решению, очки и маска, он пришел недавно. Из-за новых особенностей зрения нередко требовалось дать свободу глазам, а дыхательные пути при этом оставались защищенными.

Развалившаяся кухонная мебель давно стала грудой хлама на полу, из которой ржавым айсбергом выпирал корпус газовой плиты. Ничего ценного. Димка уже хотел повернуться и уйти, но какой-то внутренний толчок заставил еще раз скользнуть взглядом по стене справа. Как же он сразу не заметил… Светлый кафель выше мусорной кучи был густо забрызган черными вязкими кляксами, в которых сталкер безошибочно угадал застывшую кровь. Собственное дыхание сразу показалось слишком громким, а царившая в здании тишина – звенящей от напряжения. Он постоял несколько секунд, не двигаясь, словно впитывая пространство этого помещения в себя. Ничего не менялось. Чертовы страхи. Мгновенный испуг погас, бесследно растворился, Димка снова был спокоен и собран. Немедленной угрозы нет, иначе он бы почувствовал. Должен был почувствовать. И все же здесь что-то есть… Что-то темное, гибельное… Возможно, он просто уловил отпечатавшиеся в стенах, словно на фотопленке, отголоски смертной ауры тех, кому здесь не повезло.

– Ну что там, Димон? – донесся из коридора приглушенный респиратором голос Каравая.

– Пока не заходите, осматриваю. Тут что-то есть, понять бы еще – что именно.

– Ладно. Мы с Соленым пока позагораем. Все ноги уже оттоптали, пора и отдохнуть. Как думаешь, может, пора уже заканчивать со всей этой фигней и топать домой?

Не отвечая, Димка медленно ступил на территорию кухни, внимательно изучая все, на что падал взгляд. В углу, поверх обломков раздавленного стола – искореженный короб вытяжки. Россыпь на полу мелких предметов утвари. Ботинок ткнулся в гулко отозвавшийся бок ржавой раковины, валявшейся посередине кухни.

Теперь картина разрушения предстала иначе. Кухня развалилась не сама по себе. Сколько они таких уже за сегодня видели – все ценное вынесено, остальное мирно догнивает на прежних местах. А здесь все разгромлено какой-то неистовой силой. Его группа уже успела безрезультатно прошерстить десяток квартир в многоэтажке возле Автозаводской, неужто наконец они напали на следы своих поисков? Теперь стали видны перемешанные с мусором и обрывками одежды кости. Человеческие. Недалеко от костей в темноте тускло блеснула ствольная коробка автомата с погнутым какой-то безжалостной силой стволом.

Димка отпустил «Бизон», оставив его качаться на переброшенном через плечо ремне, и медленно, непрерывно просеивая пространство своим чутьем, сторожа малейшие шорохи и движения, наклонился и подобрал изувеченный автомат. Замер на секунду, провожая взглядом выкатившийся из потревоженного мусора и уткнувшийся в ботинок человеческий череп. А вон и еще один – укоризненно уставился на человека пустыми глазницами из угла возле газовой плиты. Сухой щелчок извлекаемого из чужого автомата магазина. Тускло и виновато блеснули латунные цилиндрики патронов. Понятно, воспользоваться оружием люди не успели. Не повезло, бедолагам. Но это – всего лишь останки. То, что принесло смерть сталкерам, уже куда-то сгинуло. Поблизости Димка опасности не ощущал.

А это означает, что поиски придется продолжить.

Что ж, время до рассвета еще есть.

Внезапно нахлынувшее ощущение тревоги заставило его быстро выйти из кухни и, не отвечая на вопросы спутников, пройти в зал, из окна которого со второго этажа открывался вид на Первый Автозаводский проезд. Откинув капюшон, Димка сорвал очки – при дальнем осмотре они только помеха, – и высунул голову из проема. От деревьев, росших на островках газонов вдоль улицы, давно остались пни, а редкие ржавые столбы уличных фонарей обзору практически не мешали, так что пространство неширокой улицы пробивалось взглядом на всю длину.

Так и есть.

Люди.

В дальнем конце улицы, там, где она упиралась в шоссе Третьего Транспортного кольца, показался небольшой отряд. Свет луны щедро отражался от поверхности снежного покрывала, превращая ночную тьму в призрачные сумерки, четко выделяя крошечные темные фигуры на светлом полотне. Расстояние до них – метров триста. Судя по количеству, скорее всего – из «диких» караванщиков. Те всегда ходили хорошо сработанными шестерками, или сцепкой , и каждое звено отряда – надежный, проверенный в деле компаньон. Эти люди имели большой опыт ходок по поверхности в любое время года, отлично владели оружием, как холодным, так и огнестрельным. Не всякий мутант, встречавшийся на пути, рисковал связываться с подобной боевой группой.

Димке даже почудилось, что он ощутил обеспокоенность и усталость этих людей. А может, и не почудилось. Он в последнее время чувствовал много такого, чего никогда не испытывал раньше. Чаще всего такие ощущения только сбивали с толку, и ум в смятении начинал их отторгать, цепляясь за привычное.

Но ведь караванщики и в самом деле должны были устать.

Еще в конце ноября, после нескольких снегопадов и метелей, сугробы и ветровые наносы до неузнаваемости преобразили рельеф мертвого города. Словно этого было мало, пару дней назад случилась внезапная оттепель – погода нередко выкидывала подобные сюрпризы. Зима быстро спохватилась и вновь нагнала холод, но напакостить оттепель все же успела – подтаявший снег сковало рыхлыми ноздреватыми наледями. Даже в снегоступах приходилось по-особому ставить ногу и дополнительно напрягать мышцы, чтобы сохранять устойчивость при передвижении – из-за навьюченных на спины рюкзаков, нагруженных ценным скарбом. Снаряжение тоже дополнительно сковывает движения, внося немалую лепту в копившуюся усталость. Да еще хруст льда при неосторожном шаге, дробясь множественным эхом в зловеще обманчивой, затаившейся ночной тишине, разносился далеко…

Звук мог привлечь охочих до поживы тварей, с которыми человеку лучше не сталкиваться.

И привлек-таки.

Иногда простор дает безопасность, позволяет заметить врага вовремя. Иногда напротив – если с неба рухнет крылатая тварь, то широкая улица может превратиться в западню. Сейчас же отряду пришлось лавировать среди укрытых снежным саваном остовов ржавеющих машин, беспорядочно разбросанных по полотну дороги здоровенными сугробами. Отряд караванщиков еще не видел преследователей, надежда на скорый отдых грела их сердца, прибавляла сил, но Сотников уже почуял смерть, идущую за ними следом. Засек множество бледно-алых пятен, с такого расстояния почти неразличимых – у любых способностей есть предел.

Вдоль ТТК справа от 1-го Автозаводского проезда, скрытая из прямой видимости массивной коробкой административного здания сложной архитектурной формы, густым потоком текла стая из множества крупных зверей. Далеко вперед вырвался одиночный разведчик – он уже выскочил из-за угла, обогнув заметенный снегом остов машины, и почесал к дороге.

Шестеро человек не справятся с такой стаей. Их нужно предупредить. Но тогда сталкеры тоже ввяжутся в противостояние со зверьем, тихо отсидеться в сторонке не выйдет… Лишние стычки в планы группы не входили, у них другая задача. Но не смотреть же, как тварье жрет людей!

Оттянув пальцем край респиратора, Димка отрывисто выпалил:

– Каравай, нужно вниз, дашь лучом сигнал караванщикам! Мы с Соленым прикроем сверху!

– Каким еще кара…

– Не рассуждай, делай! За ними идут клыканы, а они ни черта не видят!

Вышло грубовато, все-таки сорокавосьмилетний Каравай годился в отцы восемнадцатилетнему парню, по стечению обстоятельств назначенному командиром поискового отряда, но сейчас не до сантиментов. Извиниться можно и позже, да и сталкер – мужик с понятием, вряд ли обидится.

– Да нам что, больше заняться нечем? – проворчал вечно чем-нибудь недовольный Соленый, которому перспектива стычки крайне не понравилась. Он тоже подошел к окну и выглянул наружу. – Кого ты там опять спасать решил, доброхот хренов…

– Заткнись! К бою!

Уже не пытаясь соблюдать тишину, Каравай вылетел из квартиры и загрохотал башмаками по ступенькам лестничных пролетов. Несмотря на приличный возраст, двигался он с живостью тридцатилетнего, а богатый жизненный и боевой опыт позволял быстро принимать решения, не теряя времени попусту. Вскоре послышался приглушенный лязг двери, скрытой за углом здания, а затем на углу показался и сам Каравай. Условным сигналом вспыхнул в темноте фонарь.

Не выпуская группу из объектива прицела, Димка увидел, как человек, возглавлявший отряд диких, сразу остановился, резко отвел назад затянутую в перчатку руку с раскрытой ладонью – сигнал «стоп», и упал на колено. Не оглядываясь на живо рассыпавшийся отряд, рассредоточившийся среди снежных заносов и занявший круговую оборону, командир вскинул оружие и уставился в темноту, ожидая повтора.

Димка чертыхнулся. Известны случаи, когда люди сталкивались с мутантами, которые научились имитировать свет сталкерских фонариков специально выработанными для этой цели органами. А бывало, что караванщиков, никогда не ходивших порожняком, элементарно грабили двуногие твари – подонков хватало. Так что осторожность диких понятна, но промедление может им дорого обойтись!

Фонарик Каравая вспыхнул снова. Со своей позиции Димка хорошо видел, как быстрый и четкий световой круг на секунду прожег темноту по часовой стрелке, один, второй, третий оборот. Сигнал – «свои». И тут же – вспышка крест-накрест: «Опасность». Каравай знал свое дело, и понимал, что счет идет уже не на минуты – на секунды.

Но дикие все еще опасно медлили, не доверяя сигнальщику, – один из них, видимо, командир группы – Первый, достал из кармана разгрузочного жилета ночной бинокль, прижал окуляры к стеклу маски. Сперва взглянул в сторону Каравая, торчавшего возле угла здания, затем обернулся, разглядывая позади дорогу. И, видимо, ему очень не понравилось то, что он увидел. Посреди шоссе, там, где группа прошла несколько минут назад, отчетливо виднелся черный приземистый силуэт. Зверь стоял неподвижно, но как только взгляд человека упал на него, поднял тяжелую треугольную голову и коротко взвыл. Затем снова уставился на людей горящими угольями глаз.

«Ну же, соображай быстрее!» – мысленно поторопил его Димка.

Группа караванщиков находилась еще слишком далеко, и угол прицеливания был чертовски неудобным, чтобы поддержать их огнем из окна. Рядом в ухо сопел Соленый, держа автомат наизготовку. Хоть Сереге затея и не нравилась, но в стороне он не останется, поддержит. Нельзя уже не поддержать.

Димка вздрогнул – зверю, застывшему посреди улицы, откуда-то из-за большого строения справа донесся ответ. Длинный, заунывный вопль, преисполненный раздирающей тоски, взвился среди полуразрушенных зданий, растекся по небу – квинтэссенция жалобы о вечном полуголодном существовании. К нему присоединился еще один, не менее голодный и злой. А затем воздух улицы буквально всколыхнул густой, леденящий душу многоголосый хор. Судя по мощи «охотничьей песни», приближалась свора, с которой лучше не сталкиваться даже хорошо вооруженному каравану.

Командир караванщиков вскочил, разворачиваясь к тому, кто их предупредил. Ночной воздух снова прорезал свет фонаря, вычертив еще один предупреждающий «крест». За крестом последовала быстрая «восьмерка» – «сюда».

А на дорогу уже выплескивалась густая темная волна, чернильной кляксой заливая блестевший в лунном свете снежный покров. Несмотря на расстояние, до слуха Димки донесся нарастающий звук поступи нескольких сотен лап, ломающих мощными когтями плотную корку наста.

– Ну же! – взволнованно вырвалось у Соленого. – Вот же тормоза, ёпт!

Наконец осознав, что сейчас не та ситуация, чтобы тратить время на тактическую игру «свой-чужой», караванщики бросились вперед, шуруя снегоступами.

Стая за спиной торжествующе взвыла, устремившись за убегающей добычей.

Растекаясь среди сугробов на темные ручьи из быстрых поджарых тел, часть клыканов уже неслась по тротуару, стараясь опередить, отсечь людей от зданий. А несколько особенно резвых особей, вырвавшись далеко впереди атакующей волны, уже настигали начавшего отставать последнего в цепочке из бегущих компаньонов.

– Скидывай рюкзак! – донесся до слуха Димки хриплый крик командира диких.

Тот то ли не расслышал, то ли не захотел подчиниться и бросить с таким трудом вырученный торговлей скарб. Неуклюже загребая снегоступами, бежал изо всех сил, но его все сильнее клонило в сторону. Димка отчетливо видел, что этот дикий сильно прихрамывает – опытного мужика угораздило подвернуть ногу где-то в пути. А псы все ближе…

– Скидывай барахло, твою мать, бросай, потом подберем! – снова закричал Первый, обернувшись и вскидывая «калаш».

Две коротких очереди с сухим треском прошили стылый воздух. Парочка самых нетерпеливых псов с отчаянным, полным смертельной боли визгом закувыркалась в снегу, но их тут же накрыла следующая волна поджарых тел. И все же дистанцию хоть на пару секунд, но удалось разорвать.

Четверо караванщиков пронеслись мимо командира, один вознамерился было присоединиться, встать плечом к плечу и помочь автоматным огнем, но тот прогнал его прочь, и разрядил подствольник. Негромкий хлопок. Несколько судорожно извивающихся тел отшвырнуло прочь. Сугроб от взрыва взвихрился снежным облаком, словно дымовая завеса, скрыв картину настигающей людей стаи.

Пора.

Димка поймал в коллиматорный прицел «Бизона» первые цели, подсвеченные алым маркером, и нажал на спусковой крючок. Теряясь на фоне рычания и воя накатывающей волны зверья, тихо лязгнула затворная рама. Несколько клыканов покатились, сбитые меткими выстрелами.

Наконец, проскочив между раздолбанными киосками и углом здания, дикие свернули за Автозаводскую улицу и исчезли из виду. Сталкер повел диких тем же путем, каким группа Сотникова проникла в здание: через вход какой-то конторы с внешней стороны. Через пролом в стене в задней части бывшего офиса можно было выбраться прямо на лестничную площадку подъезда, ведущего во внутренний двор здания, заблокированного разным хламом. Димка услышал, как в коридоре лязгнула дверь, скрипуче клацнули ржавые замки двери квартиры, в которой они укрылись.

Соленый отправился встречать караванщиков и вскоре вернулся с Караваем.

Бросая настороженные взгляды на своих спасителей – нынче ни к кому доверия нет, даже к тем, кто пришел на помощь, – дикие деловито, без лишней суеты расположились вдоль стен зала, сперва расставив снегоступы, а затем с заметной бережливостью сняв со спин объемистые рюкзаки. Сидеть здесь давно не на чем, близстоящие к станциям метро здания всегда обыскивались в первую очередь, так что за двадцать лет сумасшедшей жизни после Катаклизма все вымели начисто. Дикие устроились кто на корточках, а кто прямо на древнем, покоробившемся на бетонной стяжке линолеуме. На одежду натянуты костюмы химзащиты, поверх них торс плотно облегают разгрузочные жилеты, карманы набиты запасными магазинами. В руках у каждого ходока – автомат или карабин. Серьезная боевая группа. Несмотря на темноту, фонарей гости зажигать не стали.

«Правильно, – одобрительно отметил про себя Димка, – нечего зверье дразнить». Его группа, кстати, обходилась без лыж или снегоступов. Причин несколько: снег неглубокий, далеко от станции уходить не планировали, при обыске зданий любое лишнее снаряжение будет только связывать руки. Диким-то, при их расстояниях, сам Бог велел.

Все «гости» сняли маски, подставив взмокшие после отчаянной пробежки лица колючему морозному воздуху. Радиационный фон стоял нормальный, так что можно сэкономить на фильтрах, да и нормально отдышаться. В отличие от этих бродяг, далеко не всякий сталкер решался на такие эксперименты. С другой стороны, если бы это действительно было так опасно, как считают в метро, то все караванщики давно бы отбросили копыта. А они вон живы-здоровы, и помирать не собираются.

Любопытный народ эти дикие. Где они обитают на самом деле, наверное, никто и не знал. И чужаков они с собой в ходки не брали ни за какую плату. А если находился смельчак, который пытался проследить их путь, то больше его никто и не видел. Димка был уверен, что дикие этих людей не трогали. Просто маршруты, по которым они путешествовали, давно проверенные, и возможно, окропленные кровью разведчиков, были хорошо известны только им одним, а незваные следопыты наверняка совершали несовместимые с жизнью ошибки.

Димка поймал на себе внимательный взгляд одного из караванщиков, в котором безошибочно вычислил главного еще на дороге. Средних лет мужик, скинув перчатки и капюшон, ожесточенно чесал крепкими пальцами заросший густой щетиной подбородок, нестерпимо зудевший после долгого ношения маски. Наверняка сейчас гадает, сколько сталкеры слупят с них за помощь. Будь Соленый или Каравай старшими группы, так бы и было – неписаные правила для того и существуют, откажутся платить – в следующий раз на помощь могут и не прийти.

Но Димку «вещественная благодарность» мало интересовала. За обеспечение его группы оружием, снаряжением и боеприпасами отвечала богатейшая в метро Ганза – содружество кольцевых станций, поэтому крохоборством он предпочитал не заниматься. В данный момент лучше подумать, как им всем отсюда выбираться. Хотя он был в группе «искателей» самым младшим по возрасту, решение, как за командиром, оставалось за ним.

Искатели…

Сотников невольно усмехнулся под респиратором, снова отвернувшись к окну и изучая пространство улицы. Название их группе придумал Фёдор Кротов – в одно из своих посещений Таганской, где он бывал по торговым делам как представитель Бауманского Альянса. У Димки тот день тоже оказался свободен от вылазок, и Фёдор сразу же потащил его в знакомую чайную отметить встречу. В чайной, естественно, было полно народу и масса любопытных ушей, но балагура Кротова это мало когда останавливало, любил мужик поговорить.

Изначально в спецгруппу Сотникова и двоих сталкеров – Каравая и Соленого, организовал Виктор Викторович Леденцов, назначенный начальником службы безопасности Таганского треугольника взамен погибшего Панкратова, и больше известный как Шрам. И вот уже больше месяца они рыскали по метро, проверяя слухи о различных явлениях, выясняя, что правда, а что – бред сивой кобылы. Народ в метро, придавленный толщиной бетонных стен и земной тверди, варившийся, что называется, в собственном соку среди десятков сплетен и домыслов, выраставших после мало-мальского загадочного происшествия как грибы на грядках, а то и вовсе на пустом месте, любил причудливо приукрашивать действительность.

Но разведка Ганзы предпочитала иметь дело с проверенными фактами.

«Да вы, ёханый бабай, прямо “разрушители мифов”, – рассмеялся Фёдор, когда услышал от Димки, чем тот теперь занимается. – Была такая забавная телепередачка до Катаклизма, где вполне вроде адекватные, взрослые люди занимались откровенной фигней. Представь себе, они, как и вы, проверяли слухи о разных народных байках экспериментально, причем не всегда это выходило безопасно для здоровья. Я, правда, называл их развлечение по-своему – поиск приключений на задницу путем отключения головного мозга. Искатели, понимаешь ли, блин-оладушек».

Насмешливое прозвище сразу прилипло к неразлучной троице – Димка, Каравай и Соленый. Не просто прилипло – широко разлетелось по станциям благодаря любителям дурацких приколов. Феномен Фёдора Кротова. Только с его подачи любые плоские шутки вдруг становились крылатыми. Димка не обиделся на автора – слава богу, народ, склонный к упрощениям, вскоре сократил их просто до «искателей», опустив злополучную «задницу». Да и как можно обижаться на друга, на этого вечного добродушного зубоскала, не раз выручавшего «младшего брата» в трудных жизненных ситуациях? Напротив, теперь прозвище воспринималось совсем иначе. Зачастую среди «баклажанов» – так называли тех оседлых, кто за двадцать лет ни разу не набрался смелости выбраться на поверхность, – в «искателя» вкладывалось больше уважения, чем в «сталкера». Поначалу, конечно, мало кто знал об их особой работе. Но слухи, как уже говорилось, разлетаются быстро, стоит разок выполнить задание успешно… или облажаться.

И теперь нередко за помощью к «искателям» обращались не только представители различных властных структур метро, но и простые люди. Впрочем, бывало так, что ребята и сами приходили на помощь без всяких просьб.

Как сейчас и произошло.

– Спасибо, мужики, – нехотя обронил Первый, постаравшись, чтобы его сиплый, простуженный голос звучал хоть немного дружелюбно. – Выручили. Что делать-то будем?

– Ты старший? – поинтересовался пожилой сталкер.

Несмотря на маску, голос его прозвучал довольно отчетливо. Далеко не на всех противогазах есть переговорный узел, как в панорамке Первого. За окном при звуках человеческой речи тут же вырвался угрожающий вой из нескольких десятков глоток. Сталкер сделал спутникам знак рукой, и все трое присели под подоконником, скрывшись из поля зрения клыканов – нечего псов зря дразнить.

– Вот же падлы, у них не уши, а локаторы, – шепотом выругался караванщик. – Зовите меня Первым.

На самом деле у него имелось нормальное имя, так же, как и у остальных караванщиков. Но эти имена они оставляли за порогом дома, как только выходили в путь. Караванщики верили в судьбу и во власть, которую она оказывала на настоящие имена. Чужакам незачем их знать. Сглазить удачу – раз плюнуть.

– Давайте уж обсудим, раз такое дело, – продолжил Первый. – Понятно, что у вас тут свои заботы, и шуметь вы не собирались, да мы подвернулись. А теперь мы все вместе – в одной ловушке.

– Я – Каравай, – представился пожилой, тоже понизив голос. – Со мной – Соленый и Стажер. Что предлагаешь?

Первый покосился на компаньонов, но называть по именам их не стал. У караванщиков за своих людей всегда отвечал старший. С того момента, как они оказались запертыми в этой квартире, прошло уже минут двадцать, а клыканы все еще не желали признавать, что почти загнанная дичь ускользнула за крепкие стены и запоры. Низкое остервенелое урчание рыскающих внизу тварей вибрирующим гудением проникало даже сквозь перекрытия под ногами. Слышался топот множества лап, хруст разбитого стекла. Без особого труда заскакивая с заснеженного тротуара в оконные проемы, зверье бродило по комнатам первого этажа. В подъезд клыканы почему-то так и не сунулись, хотя двери квартир внизу, насколько Первый успел заметить, когда пробегал мимо, были выбиты. Это настораживало. Очередная загадка давно свихнувшегося мира. Не найдя поживы, звери выпрыгивали обратно в снег, и раздосадовано ворча, носились вокруг дома.

Да уж, паршивая ситуация. До рассвета не больше часа, а псы сами по себе не уйдут. Может и хуже получиться – своей возней выдадут людей другому зверью, которое придет позднее, с рассветом. В городских развалинах жизнь не замирала даже зимой, а всякой дряни в окрестностях хватает. И упыри, и нетопыри, и вичухи со стигматами. Это только навскидку, из тех, кто способен проникнуть на второй этаж через окна. Могут, конечно, и шилоклювы пожаловать, но эти быстроногие курицы-переростки обычно охотятся на открытых пространствах, где есть возможность взять сумасшедший разгон и застать жертву врасплох, а в здания они обычно не суются. Первый не сомневался, что и сталкеры все отлично понимают. Так что можно сразу переходить к сути.

– У меня только два варианта. В одном умрем быстро, в другом еще помучаемся, – Первый мрачно усмехнулся собственной шутке. – Можно попробовать прорваться с боем. Нас девять бойцов. У всех, как понимаю, есть опыт, а до Автозаводской всего метров двести.

– Не станут клыканы изображать мишени, – с сомнением покачал головой Каравай. – Твари шустрые, да и неглупые. Кроме того, многих просто не видно, рыскают вокруг дома. По моим прикидкам, их здесь не меньше сотни.

– Тогда остается мучительный вариант. Если двери надежные, попробуем отсидеться, пока собачки не свалят. Только я совсем не уверен, что мы грядущий день сможем пережить, если останемся здесь. Эта квартирка не оборудована для полноценной обороны.

– Ну а что еще придумать? – буркнул Второй, вытаскивая из подсумка флягу и прикладываясь к горлышку. Первый покосился на него неодобрительно. Хоть и, что называется, правая рука, ближнее звено в сцепке, хоть и друг, а права голоса он сейчас не имел. Порядки у караванщиков на этот счет были строгие, да только Второй всегда своевольничал, такой уж характер – ершистый, непокорный.

– Зря вы гранатой шарахнули, – голос у одного из молодых сталкеров оказался резкий, неприятный, ржавая пила по нервам и то приятнее пилит. – Всю округу всполошили, сорвали нам разведку.

Снаружи, откликаясь на сталкера, с новой силой взвыло зверье.

– Соленый, не заводись, – тихо бросил Каравай.

– Это мы-то округу всполошили? – Второй возмущенно дернулся, расплескав воду. Чертыхнувшись под нос, завинтил горлышко фляги. – Шума много? Ты послушай, что за окном творится, вот где шума много! Да мне чуть зад не порвали! Если бы не командир…

– Если бы Стажер псов не отвадил, которые эту самую задницу собирались отхватить, то порвали бы тебя вместе с командиром! – неприязненно проскрипел Соленый. – На тряпочки!

– Соленый, хорош, – чуть строже повторил Каравай. – Нечего сейчас считаться.

– Ты тоже остынь, – Первый успокаивающе похлопал Второго по плечу. На поверхности не принято донимать людей лишними вопросами, особенно тех, кто пришел тебе на помощь. Но Первого всерьез тревожила неопределенность ситуации, и состояние Второго он прекрасно понимал. – Мы все тут на нервах, но нужно держать себя в руках. Нас их дела не касаются. Люди нам помогли, это главное.

– Да нет у нас никаких секретов. – Каравай тяжело вздохнул, поерзал, устраиваясь возле стены поудобнее. – Задание у нас простое – пошарить в окрестностях Автозаводской, проверить кой-какие слухи.

Первый даже головой потряс, не веря своим ушам. Изумленно вытаращился на собеседника. И сам не смог сдержаться от ехидного замечания:

– Вам что, заняться больше нечем – слухи проверять? Или вы какие-то особенные, у каждого по девять жизней, как у кошаков?

– Хуже, – Каравай хмыкнул. Похоже, реакция караванщика его не удивила, уже сталкивался с таким отношением. – Работа у нас такая.

– Это какая-такая работа – проверка слухов, что ли? Тьфу, въехал. Ну и шуточки. Веселые вы… люди.

– Да какие уж тут шутки. С Ганзы сюда по заданию приперлись.

– А, так вы с Ганзы…

Второй брякнул это таким понимающе-уничижительным тоном, что трудно не услышать подтекст: «Раз с Ганзы, значит, с жиру бесятся». Первый откинул голову к стене, звонко стукнувшись затылком, и закатил глаза. Но слово уже вылетело, не поймаешь. От караванщика не укрылось, как тот из молодых, который, вроде, Соленый, дернул автоматом, пристроенным на коленях, и сам невольно напрягся. Нервный парнишка, как бы стрельбу не поднял. Хреново все-таки общаться, когда темно, как у черта под хвостом, лиц не видно, только по голосам да движениям приходиться ориентироваться. Как же теперь сгладить впечатление?

– Ну и что искали-то? – как ни в чем не бывало продолжил Второй.

Первый тихо хмыкнул. Иногда так удобно быть толстокожим.

– Хотели бы мы сами знать, что ищем. Может, и не пришлось бы этой ночью столько валандаться по подъездам да квартирам, – пожилой сталкер развел руками, кажется, даже и не думая обижаться. – Завелась в этом районе, понимаешь, какая-то хрень – пока не вляпаешься, не заметишь. Говорят, люди погибают, а понять не успевают, от чего. И главное, от этих «счастливчиков» ничего не остается, кроме лохмотьев и костей. Вот нас, героев, блин, и послали, проверить… не понапридумывал ли народ очередных баек. Потому как мы с некоторых пор, благодаря Стажеру, спецы по этим самым байкам…

Первый вздрогнул.

Он вдруг понял, о чем идет речь, хотя ни разу не сталкивался с этой напастью лично. Караванщик медленно, чувствуя, как от подступающего ужаса коротко стриженые волосы встают дыбом, поднял голову, пытаясь в абсолютном мраке разглядеть потолок. Находиться в здании резко перехотелось. И не только ему – компаньоны тоже обеспокоенно зашевелились, переглядываясь. Спохватившись, Первый выхватил из кармана разгрузки фонарь. Вспыхнувший луч заплясал по обшарпанной бетонной поверхности, высвечивая паутину и лохмотья старой штукатурки.

Сталкеры, насторожившись, молча наблюдали за его манипуляциями.

– Та-ак, – многозначительно протянул Каравай, когда караванщик, закончив изучать потолок, погасил фонарь и с нескрываемым облегчением выдохнул, смахивая с лица мгновенно проступивший бисер ледяного пота. – Выкладывай, что знаешь. Мы сейчас, как говорится, в одной дрезине. Что искал?

– Вязальщиков, – слово упало тяжело, словно приговор. Первый сдавленно кашлянул, пытаясь справиться с пересохшим горлом. Угораздило же простыть перед самым выходом, дерет, зараза, как наждачкой. – Вы что, никогда не слышали о вязальщиках? Да уж, зря надеялся, что эта пакость сюда не доберется. Всегда район чистым считался…

– А подробнее?

– В жопу подробности, мужик. – Первый резко поднялся. Глядя на него, повскакивали и другие караванщики. – Ноги надо отсюда уносить! Слухи просто так не появятся! Так что вариант у нас только один – прорываться с боем, оставаться здесь нельзя!

– Хорош панику разводить, – Каравай тоже поневоле поднялся. – Тебя что, кто-то уже за яйца схватил? Чего разоряешься? Объясни толком, чего бояться?

– Наросты обычно встречаются на потолках, иногда на стенах, – сквозь зубы процедил Первый. – Серо-зеленая дрянь, словно плесень, но плотная на вид. Чем больше нарост – тем хуже. Если окажешься под ним – хана. Да и ближе трех метров подходить не рекомендую. И никакое оружие тебе не поможет. Достаточно? А теперь собираемся и выходим!

– Эй, караванщик…

Первый не понял, как этот парень оказался прямо перед ним – молчаливый стрелок из спутников Каравая. Только что вроде сидел на полу возле подоконника, и вот уже стоит напротив. Когда респиратор снять успел – непонятно. По лицу – совсем еще пацан, едва усы пробились. Глядя в глаза Первому, паренек медленно и проникновенно произнес:

– Спокойно, караванщик. Не будем пороть горячку, хорошо?

Первый вздрогнул, завороженный каким-то животным магнетизмом, исходящим от сталкера, невольно попытался отступить, но натолкнулся спиной на стену, замер. Что-то странное произошло с его сознанием. В голове зашумело, словно от контузии – был как-то в жизни случай, едва не снесло башку близко разорвавшейся гранатой, впечатления незабываемые. Ну и глаза у пацана… прямо в душу заглянул… словно всю подноготную увидел… Прочитал. Как книгу. И что-то для себя решил.

– Хорошо, – послушно выдавил Первый. Никогда никого не боялся из людей, а тут вдруг захотелось стать меньше ростом. – Но надо же что-то делать, нельзя…

– Есть одна идейка.

Мальчишка невозмутимо отошел к своим, и… принялся снимать снаряжение. Спокойно, деловито. Аккуратно прислонил к стенке оружие, скинул жилет «разгрузки», взялся за ткань химзащиты.

– Стажер, ты что задумал? – Каравай обеспокоенно шагнул к напарнику, подхватывая сброшенную ему на руки «химзу».

– Обеспечу отвлекающий маневр, а вы как можно шустрее доберетесь до метро. – Оставшись в обычной теплой одежде – штаны, куртка, вязаная шапка, парень несколько раз энергично присел и взмахнул руками, разминаясь.

– Пацан, а может, не надо, а? – Теперь Каравай встревожился уже не на шутку.

– Надо, Каравай, надо. Время идет. Людям пора на станцию. Да и нам тоже. Вернемся через пару суток, когда живности здесь будет поменьше, и поищем этого вязальщика снова. Теперь мы хотя бы знаем, что искать. Нехорошо, когда задание остается невыполненным.

– Выпендрежник! – буркнул в противогаз Соленый.

– Я твою шкуру спасаю, уж мог бы и не ворчать. Дай-ка свою «кошку».

– У тебя же есть!

– Для дела обе понадобятся, не жадничай.

Соленый выудил из рюкзака моток троса, на конце которого блеснули острыми гранями четыре загнутых крюка, приваренных к стальному стержню. Приспособление для взятия небольших высот Первому было знакомо. Иногда в дома, в которых обрушились лестничные пролеты, для поиска хабара по-другому не забраться. А иногда и от хищных тварей так можно спастись, закинув крюк на любую подходящую высоту – низкую крышу дома, оконный пролет, полуобвалившуюся пожарную лестницу, не достающую до земли. Но сами караванщики лишних железок не таскали, не их профиль – шарить по домам. Вшестером от многих опасностей и без стенолазанья можно отбиться.

– И как ты собираешься это сделать? – с искренним недоумением поинтересовался Первый, наблюдая, как парень вытаскивает и вешает на шею еще один абордажный моток из другого рюкзака. – Этот отвлекающий маневр? Человеку от псов не убежать!

– Тише, караванщик. Действовать надо спокойно. Стреляешь хорошо?

– Те, в кого стрелял, никогда не жаловались.

– Шутник, однако. Соленый, Каравай, Первый – вы за мной, остальные ждут здесь. – Проходя мимо звеньевого караванщиков, Стажер всунул ему в руки свое оружие. – Прикроешь. На «Бизоне» глушитель, как и у моих парней, а на твоем стволе нет, нам лишний шум ни к чему.

Затем двинулся через короткий коридор в комнату, окно которой выходило на другую сторону дома. На ходу бегло подсветил фонарем потолок, следуя примеру караванщика. Чисто. Быстро учится. Происходило все так неестественно буднично, что Первый опомнился, лишь когда его в спину подтолкнул Каравай, увлекая за Стажером. Караванщик все еще не мог поверить, что парень это сделает. Ведет себя спокойно, деловито, словно ничего особенного и не произошло, так, небольшая задержка перед дальнейшим походом, а сотня тварей, рыскающих внизу, – это мелочи, не стоящие волнения. У него что, нервы из стальной проволоки?! Неудивительно, что главным в этой троице сталкеров оказался не Каравай, а этот парнишка с чудны́м прозвищем Стажер.

Вчетвером они расположились возле окна. С этой стороны дома клыканов пока было не видать, даже снег не истоптан. Стажер зацепил крючья одной из «кошек» за батарею отопления под подоконником, дернул, проверяя надежность сцепления. Извивающийся трос с тихим шелестом отправился вниз.

– Действуем так. Вон тот кирпичный короб все видят? Сразу после гаражей?

– Трансформаторная, – напряженно кивнул Каравай.

– До нее мне и нужно добраться.

Первый прикинул расстояние. Черт, до строения метров сто. И напрямую не добежишь – узкая дворовая дорога занесена снегом, справа от нее – длинный ряд металлических гаражей, слева – покосившая, сбитая в колтуны и разлезающаяся в клочья проржавевшая сетка ограды бывшей автомобильной стоянки. Не проход, а западня. А если добежит, дальше-то что?

– Когда спрыгну, – продолжил Стажер, не замечая смятения спутников, – отстреливайте только тех, кто окажется ко мне ближе. Заберусь на будку, помаячу на крыше, подразню, сколько потребуется. Псы при виде такой наживки устоять не смогут. Вы тем временем приготовьтесь к выходу. Как только все клыканы соберутся возле будки, дам сигнал. – Парень похлопал по набедренной кобуре с пистолетом. – Сразу выдвигайтесь к метро. И советую ног не жалеть. Пока клыканы будут облизываться на меня, вас за зданиями не увидят. Так что фора будет.

Затея сталкера мало кому понравилась, но альтернативы никто не предложил.

– А если все-таки заметят? – буркнул Соленый, выражая общую тревогу.

– Соскочу с будки и лично псов от тебя оттащу, – усмехнулся Стажер. – Делов-то.

– Извини, понял, – Соленый отвернулся, скрывая досаду. – Дурацкий вопрос.

– Но как потом выберешься ты? – Первый вновь окинул угрюмым взглядом заснеженный рельеф под окнами, прикидывая, какое количество самых разнообразных препятствий может встретиться внизу, не различимых сверху. Не говоря уже о том, что бежать по сугробам, когда по пятам несется свора… Это не план, а отчаяние смертника, отмороженного на всю голову.

Стажер пожал плечами:

– Это уже мои заботы. Есть у меня парочка хитростей в запасе, я повадки этих тварей хорошо знаю…

– Бред! – сердито вырвалось у Первого. – Лучше уж попытка пробиться с боем! Нас девять человек, черт побери, зачем такой риск?!

– Потому что их гораздо больше, чем ты думаешь, – усмехнулся парень. – Не хватит наших стволов для прорыва.

Неожиданно склонившись к уху командира диких, сталкер едва слышно шепнул:

– Мужик, я не отмороженный. Лучше скрести за меня пальцы.

Не дожидаясь, пока ошеломленный караванщик переварит услышанное, выпрямился:

– Все, хватит время терять. Готовы?

– Хорошо, раз решил…

Каравай еще не успел договорить, а молодой сталкер птицей перемахнул через подоконник.

Кожаные перчатки зашуршали о трос, глухо ударили «берцы», втаптывая снег. И темная человеческая фигурка, утопая в снежной крупе почти по щиколотку, в отчаянном рывке устремилась к длинному ряду гаражей, до которых было метров двадцать.

От коллиматорного прицела, установленного на «Бизоне», на дальних дистанциях толку мало, а вот на ближних, до ста метров, благодаря широкому углу обзора, для эффективной стрельбы по быстродвижущимся целям ничего лучше не придумано. Лицо Первого щипал легкий морозец, выгрызая из кожи проступающую от волнения испарину. Прищурив левый глаз, он твердо вел за бегущим человеком прицельную марку – красную точку в длиннофокусном объективе, подсвеченную специальным электронным устройством.

Соленый быстро смотал веревку, отцепил «кошку», затем взялся за АК-74.

Караванщику до последнего момента казалось, что все это представление – дурацкий розыгрыш. Не может человек в здравом уме такое вытворять. Но Стажер и вправду это сделал. Он бежал. Один. Полный, стопроцентный псих, что бы он там о себе не говорил.

Первые клыканы появились совсем не там, откуда их ждали, – они вынырнули из-за гаражей, двигаясь наперерез сталкеру. На этот раз почему-то не издавая ни звука, черные хищные тени понеслись по снегу затяжными, летящими прыжками – словно в каком-то кошмарном сне.

– Не стрелять, – напряженно обронил Каравай едва слышным шепотом. – Не стрелять…

Он боялся попасть в напарника.

Стажер оказался быстрее. Прыгнув с разбегу, он вцепился пальцами в край крыши ближайшего гаража, рывком подтянулся и оказался наверху. Зубы одного из клыканов щелкнули, промахнувшись мимо ускользнувших ботинок. Зверь гулко ударил всем телом в стену гаража, с треском проломил ветхое железо и исчез внутри. Пока тварь сквозь дыру выбиралась наружу, рыча от боли и бессильной злобы, остальные клыканы поразительно быстро сообразили, как забраться следом за человеком.

Сперва дорожку наверх нашел один. Запрыгнув на заснеженный остов машины, навечно уснувшей возле гаражей, клыкан мощным прыжком перемахнул на крышу. Остальные тут же сориентировались, рванули за ним. Не всем удалось с первого раза, парочка слишком ретивых, мешая друг другу, не рассчитала и промахнулась, врезавшись в край гаража, но десяток тварей оказался наверху в считанные секунды.

Стажер тоже не стоял на месте.

Едва взобравшись, он понесся по гаражам, стараясь держаться по краю, чтобы не провалиться сквозь проржавевшие крыши. А злобно воющая свора, взбивая облака снежной пыли, неслась за ним по пятам.

Первый бессильно выругался – и звери, и человек теперь оказались на одной линии стрельбы, открывать огонь нельзя. Но продолжал упрямо вести светящуюся точку прицела, не замечая, что до боли вдавил щеку в рамку складного металлического приклада.

Отчаянное состязание наперегонки со смертью.

Парень бежал как одержимый, легко перемахивая через провалы между гаражами, снова и снова. При виде такого сумасшедшего спринта в памяти караванщика всплыло давно забытое слово – «паркур». В далекой молодости Первый пробовал заниматься этой новомодной тогда, двадцать лет назад, дисциплиной, но не потянул запредельных нагрузок – слишком много физических усилий требовалось для демонстрации подобных чудес ловкости. Зато девиз паркуристов отлично помнил до сих пор: «Ограничений нет, есть лишь препятствия».

Глядя на невероятный бег Стажера, действительно верилось, что для него ограничений сейчас не существует.

Впереди остался последний гараж.

Дальше – трехметровый разрыв, и только потом будка трансформатора, причем ее крыша находилась на несколько метров выше гаражей. Сердце Первого, неотрывно наблюдавшего за пацаном, билось так быстро, словно он бежал вместе с ним, желая только одного – чтобы тот не сорвался, не споткнулся, иначе – смерть. Он уже сообразил, как парнишка собирается уцелеть в приближающейся ловушке, тот явно все продумал заранее, прежде чем решился на столь рискованную авантюру.

Нормальный человек на такое рассчитывать бы не стал.

Даже не замедлив шага, Стажер на бегу раскрутил метровый конец веревки с «кошкой» на конце и метнул вперед и вверх. И тут же, продолжая движение, прыгнул следом. Скользнув по снегу, крючья зацепились за какой-то выступ на крыше, – видимо, вентиляционный выход, – веревка рывком натянулась под весом тела. Подошвы ботинок врезались в кирпичную стену. Быстро перебирая руками, парень полез наверх. Мчавшиеся следом псы взвыли в бессильной злобе и разочаровании, заметавшись на краю крыши. Лишь один, то ли не сумев остановиться в азарте погони, то ли самый отчаянный и голодный, прыгнул следом, широко распахнув ощеренную клыками пасть…

Стажер резко поджал ноги. Со всей дури въехав мордой в стену, зверь, похоже, свернул себе шею и уже беззвучно рухнул вниз. На него тут же накинулись не менее голодные собратья, разрывая тело в клочья.

Ловко перебирая веревку руками, Стажер за несколько секунд добрался до крыши, перевалился на край и остался лежать на спине, стараясь отдышаться. Пробежка казалась легкой лишь со стороны, а на самом деле этот рывок выжал парня до предела.

Расслышав далеко разнесшиеся, будоражащие звуки погони, твари уже сбегались к гаражам со всех сторон – выпрыгивая из окон первых этажей, вылетая из-за фундамента с обеих сторон многоэтажки и возбужденно воя, неслись к месту общего сборища.

– Господи, – потрясенно выдохнул Первый – снег во дворе буквально почернел от беспорядочно мечущейся массы крупных собачьих тел. – Да их не меньше двух сотен!

– Тише ты, олух, – сквозь зубы процедил Каравай, схватив караванщика за плечо и приблизив его лицо к своему. – Хочешь, чтобы они тебя услышали и обратно примчались? Димка там выделывается и ради тебя, между прочим, понял?! Так что заткнись. Иди, готовь своих к выходу.

Караванщик сердито дернул плечом, высвободившись из хватки сталкера, бросил последний взгляд за окно. Стажер на крыше зашевелился, сел на корточки. Вытащил из набедренной кобуры пистолет. Щелкнул выстрел. Псы накинулись на новую жертву – раненого собрата. Завертелся бешеный хоровод, каждый старался урвать кусок раньше других.

Это и было сигналом.

– Ступай! – Каравай бесцеремонно толкнул Первого в плечо, и тот заспешил.

Караванщики уже давно были наготове. Тяжелые рюкзаки – на спинах, оружие и снегоступы – в руках. Второй стоял в коридоре, перед входной дверью, остальные выстроились за ним.

– Пора, – коротко бросил Первый.

Лязгнул замок. Дверь пронзительно заскрипела, распахиваясь.

Второй решительно двинулся на лестничную клетку, затопал вниз по ступенькам, перекрыв обзор объемным рюкзаком. «Что-то слишком много себе Второй стал позволять, – неодобрительно подумал Первый, устремившись вслед за помощником. – Впереди должен идти командир, а не ведомый». Оттеснив компаньонов, он догнал строптивца, по-хозяйски ухватил на плечо.

Возможно, из-за этого легкого рывка, недоуменно оглянувшись, Второй потерял равновесие – или неудачно сместил центр тяжести из-за нелегкой ноши на спине, или поврежденная нога подвела. Он оступился, и его тело бросило вперед, в темный провал лестничного пролета. И тут же послышался странный зловещий шелест. Вскидывая выхваченный из кармана фонарь, Первый в дрожащем луче света увидел, как тело друга распадается на части, словно под взмахами невидимых лезвий. Как хлещет из жутких ран кровь, заливая обшарпанные стены и ступеньки лестничного пролета. Предсмертный человеческий вопль оборвался, едва вырвавшись из горла. Голова и плечо с правой рукой покатились отдельно от туловища. И хотя человек погиб, его тело, рухнувшее на бетон лестничной площадки, в свете фонаря продолжало шевелиться, словно неведомый кукловод дергал за незримые ниточки.

– Назад! – сдавленно прошипел Первый, попятившись.

«Так вот почему в подъезде было тихо, почему ни одна собака не сунулась», – запоздало дошло до него. Зимой вязальщики просыпаются не сразу, слишком холодно. Но все же просыпаются, если упрямая живность продолжает вновь и вновь входить в зону его досягаемости. Сначала под ним прошли сталкеры. Потом – караванщики. А когда в подъезд сунулись клыканы, вязальщик уже ждал.

У клыканов хватило чутья не высовываться.

У людей – нет.

Компаньоны дружными усилиями вдернули командира обратно в квартиру, а Каравай тихо, словно железо вдруг превратилось в хрупкое стекло, закрыл дверь, не издав ни звука.

– И что теперь?! – прохрипел Первый окончательно севшим горлом. Стажер сидит на трансформаторной будке, а они даже не смогли выбраться из проклятого здания.

– Есть идея! – Соленый бросился обратно в зал, где только что отсиживались караванщики.

«Надеюсь, идея не такая же отмороженная, как у Стажера», – в каком-то ступоре подумал караванщик, вваливаясь следом. Страшная, мгновенная гибель товарища выбила его из колеи. Но сейчас не время раскисать. Скорбеть он будет потом, когда выживет сам и спасет свою сцепку. Сжав зубы, он с силой встряхнул головой, прогоняя слабость.

Соленый уже орудовал возле окна по примеру Стажера – зацепив «кошку» за батарею, скинул трос, и, первым перевалившись через край, скользнул вниз.

А ведь и правда – не обязательно выбираться тем же путем, каким вошли.

– Я прикрою, – отрывисто бросил Каравай, вскидывая автомат и шаря стволом по окрестностям. – Мужики, давайте вниз, пока собак нет! Ну же!!