Онлайн чтение книги Михаил Строгов Michel Strogoff
Картина первая. НОВЫЙ ДВОРЕЦ

Великолепно украшенная и освещенная галерея с аркадами, примыкающая справа к парадным залам дворца, слева — к кабинету московского губернатора. Двери справа и слева открыты. Слева также широкий проем балконного окна.

Сцена 1

Жоливе, генерал Кисов, адъютанты, офицеры, штатские гости.

Все персонажи группками стоят перед дверью в зал, разглядывая танцующих. Слышен духовой оркестр.

Адъютант. Залы едва могут вместить всех приглашенных!

Генерал. Да, в конце концов танцы доберутся и сюда, на галерею… Всё просто великолепно.

Жоливе. Какой же путешественник, генерал, осмелится говорить о русских холодах?

Генерал. Июльская Россия — не то что январская, месье Жоливе.

Жоливе. Нет, конечно, но можно подумать, что господин губернатор на эту ночь перенес Москву в тропики! Как чудесен зимний сад, соединяющий апартаменты его превосходительства с большими парадными залами!

Генерал. А что вы думаете о нашем празднике, господин репортер?

Жоливе (показывая блокнот). Вот что я только что телеграфировал, генерал: «Праздник, данный московским губернатором в честь Его Величества Императора Всея Руси, великолепен!»

Генерал. Прекрасно! Французские газеты пишут о нас хорошо. Думаю, что и английские сделают то же благодаря вашему коллеге месье Блаунту.

Жоливе. Месье Блаунт заносчив и вспыльчив. Он считает Англию владычицей Вселенной — так он выражается, а «Морнинг пост» — королевской газетой, и это тоже его слова. Она всегда первой должна получать информацию обо всем, что происходит на земном шаре.

Генерал. О, смотрите-ка, вот и он.

Сцена 2

Те же и Блаунт.

Жоливе. Я как раз говорил о вас, Блаунт!

Блаунт. О! Вы оказали мне большую честь…

Жоливе. Вовсе нет!

Блаунт. …какой удостаиваете только себя!

Жоливе (смеясь). Спасибо! Он очарователен. Сознайтесь, месье Блаунт, что сердце у вас золотое, в чем я нимало не сомневаюсь, вот только наружность чересчур грубовата.

Блаунт. Мистер Жоливе, когда дельный английский репортер покидает отчизну, он должен брать с собой много гиней, превосходные глаза, чуткие уши, хороший желудок, но сердце ему надо оставлять дома!

Жоливе. И вы придерживаетесь этого правила, месье Блаунт?

Блаунт. Yes!..[2]Да!.. (англ.) С вашего позволения…

Жоливе. И у вас нет ни малейшей симпатии к коллеге с другого берега Ла-Манша?

Блаунт. С вашего позволения, мистер Жоливе!.. Ну а если не позволите… мне ведь все равно!

Жоливе. Вы восхитительны в своем простодушии и откровенности!

За сценой слышится музыка.

Генерал. Если не ошибаюсь, господа, поют цыгане, слезно просившие разрешения выступить на губернаторском балу. Приглашаю вас послушать! Это занятно!

Жоливе. Конечно, генерал…

Генерал направляется в зал, гости толпятся у дверей. Блаунт и Жоливе остаются одни посреди сцены.

Жоливе (усаживаясь). Право, там очень жарко; я останусь здесь. (Блаунт садится по другую сторону сцены, вынимает блокнот и что-то записывает.) Позвольте подсказать вам хорошую фразу, месье Блаунт: «Этот маленький праздник поистине очарователен».

Блаунт (холодно). Я уже телеграфировал читателям «Морнинг пост»: «Великолепен».

Жоливе. Прекрасно! Только посреди всего этого великолепия я заметил одно черное пятнышко. Все перешептываются о восстании татар[3]Конечно же Верн имеет в виду тюркские народности Средней Азии. Словом «татары» европейцы традиционно обозначали жителей Южной Сибири., угрожающем сибирским губерниям. Я как раз хотел написать кузине.

Блаунт (холодно). Кузине?… Ах, так это с кузиной… переписывается мистер Жоливе?

Жоливе. Да, месье Блаунт, да!.. Вы ведете переписку со всей газетой, а я — с кузиной Мадлен. Это вежливее! Моя кузина любит получать быструю и надежную информацию. Думаю, что стоит написать ей, как во время празднества легкое облачко набежало на лицо губернатора.

Блаунт. Напротив, его лицо сияло!

Жоливе (смеясь). И вы заставите его сиять на страницах «Морнинг пост»!

Блаунт. То, о чем я телеграфирую, касается только моей газеты и меня лично, месье Жоливе.

Жоливе. Вашей газеты и лично вас. Вы признаете, что это совершенно не касается читателей?

Блаунт (в бешенстве). Мистер Жоливе!

Жоливе (улыбаясь). Месье Блаунт!

Блаунт. Вы все время смеетесь надо мной, я этого не позволю… Слышите? Не позволю!

Жоливе. Да нет же… Нет!

Сцена 3

Те же, генерал, губернатор, офицеры, гости.

Губернатор. Браво! Эти цыгане оригинальны. Они не посрамили свою репутацию. (Репортерам.) Господа, вам надо было послушать!

Жоливе. Они очаровательны, господин губернатор!.. Вот и мой коллега и друг, месье Блаунт, того же мнения. Он только что поделился со мной своим восторгом.

Блаунт. Коллега? Да… Друг? Нет!

Губернатор (смеется). Там есть несколько хорошеньких девушек, они пользуются большим успехом. (Уходит налево, взяв под руку генерала Кисова.)

Жоливе. Признайтесь, месье Блаунт, что губернатор выглядел довольным. Видимо, он чертовски озабочен… Что вы об этом думаете, месье Блаунт?

Блаунт (сухо). Вас совершенно не касается, что я думаю!

Они расстаются, смешавшись с разными группами гостей.

Губернатор (генералу). Гости говорят о татарском восстании, генерал?

Генерал. Да, и, пожалуй, больше, чем надо! Не удивлюсь, если после бала репортеры поспешат заняться газетным ремеслом по другую сторону фронта.

Губернатор. Ясно, что они уже получили ужасное известие о мятеже, поднявшем одну часть Азии против другой. Телеграфная связь с Иркутском работает?

Генерал. Да! Ваше превосходительство может именем правительства наложить запрет на доступ к телеграфу частных лиц.

Губернатор. Это не имеет смысла. Главное, что предупредили великого князя, находящегося сейчас в Иркутске. Он знает, что бухарский эмир Феофар-Хан поднял татарские народы[4]Завоевание Средней Азии русские войска начали в 60-е годы XIX в. В июне 1865 г. был взят Ташкент, а два года спустя образовалась Туркестанская губерния, генерал-губернатором был назначен К. П. Кауфман. В 1868 г. русские войска после жестоких боев взяли Самарканд и разбили под стенами Бухары армию эмира. Бухарское эмирство (с 1557 по 1747 г. — ханство) возглавлял тогда эмир Мир Музафаруддин Бахадур-хан (иногда в литературе попадается его сокращенное имя: Сеид-Музафар). Эмиру пришлось признать вассальную зависимость от России и отказаться от претензий на все завоеванные русскими территории, бывшие до того вассалами Бухары. Недовольный этим решением сын эмира Катты-Тюря поднял восстание против отца; на помощь эмиру пришли русские войска. Отряд генерал-майора А. К. Абрамова разбил мятежников и взял в августе 1870 г. их столицу Китаб. Три года спустя между Россией и Бухарским эмиратом был подписан договор о дружбе (28 сентября 1873 г.), благоприятный для эмира: Россия обещала защищать эмират от внешних врагов, а за это русские купцы получали право беспрепятственного проезда и беспошлинной торговли на всей территории эмирата. Свободным проездом пользовались и все русские подданные вообще. Кроме того, бухарский эмир обязался выдавать царским властям преступников, бежавших из России, а эмир Музафаруддин правил до конца 1865 г. Бухара сохраняла независимость до 1920 г. Простое население скорее приветствовало приход русских, особенно в районах, оказавшихся под непосредственной властью петербургского правительства. Также в 1873 г. протекторат России признал хивинский хан, а попытка сдаться России кокандского хана привела к восстанию под руководством Пулат-бека. Это восстание русские войска под командованием Кауфмана подавили только через три года, причем жестоко. Коканд потерял даже формальную самостоятельность. В конце 1870-х годов войсками генерала Скобелева были покорены туркменские племена. После этого, вплоть до восстания 1916 г., Средняя Азия была мирным регионом. Это надо иметь в виду, читая «Михаила Строгова».. По его призыву они вторглись в Сибирь. Но великий князь также знает — из нашей последней телеграммы, — что войска, расквартированные в северных губерниях, спешат к нему на помощь. Он знает и день, когда армия подойдет к Иркутску, и тогда ему надо будет сделать вылазку и сокрушить татар!

Генерал. Наши войска легко управятся с этими дикими ордами!

Губернатор. Удивляюсь я, как Феофар сумел разработать план восстания и привести его в исполнение. Когда он попытался в первый раз напасть на сибирские губернии, помощником у него был генерал[5]В дальнейшем Огарев называется полковником (как и в романе). Иван Огарев, который теперь отбывает заключение в Полстоцкой крепости;[6]В романе Иван Огарев был просто сослан в Сибирь, но после шести месяцев ссылки царь помиловал его, и Огарев получил право вернуться в европейскую часть России. Огарев ненадолго поселился в Перми, но потом бежал в Туркестан, где взбунтовал местное население. на этот же раз хан Тартарии[7]Тартарией, или Великой Тартарией, во Франции XVII–XVIII вв. обычно называли современные южные районы российского Дальнего Востока, иногда добавляя к ним Маньчжурию, Южное Забайкалье и восток Монголии. вдохновлялся собственными идеями, Огарева рядом с ним не было… Никак не могу объяснить…

Сцена 4

Те же, Иван, Сангарра, цыгане.

Иван выходит из салона и приближается к губернатору. Сангарра и цыгане ожидают в стороне. С ними беседуют офицеры и репортеры.

Иван (переодетый старым цыганом [8] В романе Иван Огарев присоединяется к цыганской труппе только в Нижегородской губернии. , говорит смиренным тоном). Ваше превосходительство…

Губернатор. Что такое? Это ты, старина! Что тебе надо?

Иван. Я пришел спросить у вашего превосходительства, довольны ли вы цыганами? Ведь именно вы пожелали видеть их на празднике.

Губернатор. Я просто очарован… Думаю, что и тебе не придется жаловаться!.. Хорошо ли вас накормили? Платой довольны?…

Иван. Да, ваше превосходительство!.. Только я не хотел расстаться с вашим превосходительством, не принеся своей скромной благодарности! Сангарра, иди сюда!..

Губернатор. Сангарра?… Эту красавицу я уже приметил!

Иван (делает знак Сангарре приблизиться). Да… Сангарра — настоящая царица этих цыган, ваше превосходительство!.. Именно ей принадлежит большая часть комплиментов, отпущенных вами по адресу всего хора!

Сангарра горделиво стоит, не произнося ни слова.

Губернатор. Она не говорит по-русски?

Иван. Увы, ваше превосходительство! И вот я, старый цыган, стад их представителем. Я организую концерты, веду переговоры о празднествах. Без меня у этой маленькой труппы возникли бы большие проблемы. Поэтому я и пришел просить милости у вашего превосходительства…

Губернатор. В чем дело?

Иван. Завтра заканчиваются празднества в честь царя. Делать нам здесь больше нечего, и мы хотим перейти границу[9]Никакой формальной границы Сибири с Европейской Россией, естественно, не было..

Губернатор. Вы хотели бы вернуться в Сибирь?

Иван. Отчасти это и наша земля… ваше превосходительство. Однако граница закрыта для всех торговых людей азиатского происхождения, возвращающихся в свои губернии. Их могут в любое мгновение арестовать на заставах и…

Губернатор. Хорошо! Паспорт у тебя в порядке?

Иван. Конечно, ваше превосходительство. Но ведь ваше превосходительство знает лучше меня, что законный паспорт не очень-то в цене в России. Всегда не хватает какой-нибудь мелочи!.. Раз уж ваше превосходительство выказали удовольствие нашим представлением, не могли бы вы дать нам… специальное разрешение за вашей собственной подписью… С таким талисманом препятствий бояться нечего… и… я мог бы отправиться пораньше и позаботиться о размещении труппы.

Губернатор. Ладно! Вы все — хорошие люди и славно выступили в Новом дворце, окажу и я вам услугу.

Иван. Нижайше целую руки вашему превосходительству.

Губернатор. Когда ты намерен покинуть Москву?

Иван. Я?… Да хоть завтра на рассвете, пока еще у городских застав не скопились толпы приезжих.

Губернатор. Хорошо! Скажи этой красивой девушке, своей подружке, что ничто не помешает ни твоей, ни ее поездке. Я прикажу немедленно подготовить твой паспорт, и он… будет в полном порядке.

Уходит налево. Генерал присоединяется к группе гостей.

Сцена 5

Иван, Сангарра.

Иван (оглядывается и внимательно смотрит, нет ли кого поблизости). Через несколько дней я пересеку границу!

Сангарра. Тогда, Иван, ты будешь по-настоящему свободен.

Иван. Свободен!.. Да я уже свободен, и только благодаря тебе, устроившей мне побег из Полстоцкой крепости, куда ненавистный царь заключил меня. Это благодаря тебе и твоим преданным цыганам установил я связь с Феофар-Ханом. Это благодаря тебе, наконец, попал я в губернаторский дворец и получил паспорт, без которого никогда бы не смог пересечь границу и присоединиться к армии эмира. Сангарра, я никогда не забуду тебя!

Сангарра. С того самого дня, как ты меня спас во время Хивинской войны[10]То есть в 1873 г., с тех пор как полковник Иван Огарев подарил жизнь цыганке, которую русские хотели как шпионку забить кнутом, эта цыганка принадлежит тебе телом и душой! Она стала смертельным врагом русских и так же ненавидит их, как и ты сам. Иван, в тебе не осталось ничего московитского! Пусть всегда твое плечо кровоточит в том месте, с которого сорвали эполет, как всегда будет кровоточить мое в том месте, где к нему прикоснулся кнут!

Иван. Я ничего не боюсь!.. Месть моя неотделима от твоей!

Сангарра. Да! Я найду эту сибирячку… эту Марфу Строгову! Это ведь она донесла на меня русским… Я найду ее. Хотя бы мне пришлось идти до самой Колывани, где скоро будут татары.

Иван. Как они скоро будут и в Иркутске. И я сам поведу их на штурм сибирской столицы! О проклятый великий князь, ты лишил меня чина, ты гноил меня в темнице, ты подавил первое восстание, организованное мной! Но теперь я свободен! Ничто не в силах спасти Иркутск, и там ты погибнешь бесславной смертью, на стенах пылающего города!

Сангарра. Да, но нельзя медлить, а этот паспорт, обещанный губернатором…

Иван. Через пять минут мне его дадут, и я мигом помчусь из Москвы к авангарду эмира. Будь осторожна, сюда идет губернатор…

Сцена 6

Те же, губернатор, потом адъютант.

Губернатор. Вот, держи. Доволен? Читай. (Передает паспорт Ивану.)

Иван ( прочитав ). Ваше превосходительство! С подобным разрешением можно пройти куда угодно. Не хватает только…

Губернатор. Моей подписи, и сейчас я ее поставлю… (Садится за стал, берет перо.)

Адъютант (входит). Пакет вашему высокопревосходительству? (Протягивает пакет, губернатор читает.)

Сангарра (Ивану). Но он же не подписал!

Иван (тихо). Потерпи.

Губернатор (отводит генерала налево). Генерал, мы только что говорили о полковнике Иване Огареве.

Сангарра (в сторону). Он назвал твое имя!

Иван (тихо). Замолчи!

Губернатор. Этот преступник был лишен чина и звания за активную помощь татарскому восстанию (еще прошлому восстанию) и приговорен к смерти…

Генерал. Да, но император заменил Огареву смертную казнь пожизненным заключением в Полстоцкой крепости.

Губернатор. Недавно он бежал из тюрьмы. Вот что мне пишут из Петербурга: «Огарев бежал». Надо немедленно поднять на ноги всю полицию.

Генерал. Мы установим тщательный контроль на границе; без паспорта никто не сможет ее пересечь.

Губернатор (садится за стол и пишет). Необходимо, чтобы распоряжения исполнялись незамедлительно. Крайне важно предупредить великого князя как можно раньше, поскольку в письме сообщается, что Огарев рассчитывает проникнуть в Иркутск, и если ему это удастся, то великий князь, которого изменник ненавидит, обречен на гибель!

Иван (Сангарре). Значит, им всё известно? Пойдем… (Приближается к губернатору.) Ваше превосходительство!

Губернатор. Что надо?… Кто посмел?…

Иван. Простите, ваше превосходительство…

Губернатор. А, это ты!.. Хорошо, хорошо!.. Подожди! (Продолжает писать.)

Иван (тихо). Что он решит?

Губернатор (вставая, генералу). Отправьте эту депешу. Она помешает негодяю перейти границу, а ты… (Иван кланяется.) держи свое разрешение… Никто не посмеет чинить тебе препятствия!

Иван (с иронией). Ваше высокопревосходительство, вы себе не представляете, как я вам благодарен!

Губернатор. Хорошо!.. Ступай!

Иван (в сторону). Пойдем, Сангарра… Теперь я свободен и скоро буду отмщен.

Иван, Сангарра и цыгане выходят в левую дверь; в это же самое время справа входят Жоливе и Блаунт.

Сцена 7

Губернатор генерал, Жоливе, Блаунт, гости.

Губернатор (гостям). Итак, господа, разве вы не слышите призывных звуков оркестра? Или вы намерены позволить иностранным газетам опубликовать сообщения, что праздник, данный в Москве в честь его величества, закончился задолго до рассвета? Среди нас находятся иностранные корреспонденты, и я уверен, что они отмечают все мелочи.

Жоливе. Господин губернатор, журналисты любопытны. Но они не бывают нескромными.

Блаунт. Лубопитни всегда, нескромни… никогда… Английский журналист… никогда!

Жоливе. Впрочем, что касается меня, то я намерен покинуть Москву сразу же после бала, и прошу ваше превосходительство принять мою самую искреннюю благодарность.

Блаунт. И я тоже прошу принять мою благодарность… вперед…

Жоливе (смеясь). О, да… за ваш благожелательный прием…

Губернатор. Куда же вы решили направить свои стопы, господа?

Блаунт. Я… в сторону Сибири.

Жоливе. И я туда же! Мы отправимся вместе, дорогой коллега.

Блаунт. Одновременно — да… вместе — нет!

Жоливе. Как очарователен мистер Блаунт!

Губернатор. Ладно, я понял!.. Ходят слухи о каком-то выступлении татар… Но из-за этого вам не стоит беспокоиться.

Жоливе. Простите, ваше превосходительство, но мое ремесло заключается в том, чтобы все видеть…

Блаунт. Мое — в том, чтобы все видеть и слышать… вперед!

Жоливе. А моя газета… я хотел сказать… моя кузина очень падка на такие новости, и она получит их первой.

Блаунт. Нет, «Морнинг пост» получит…

Жоливе. Вперед?… Это невозможно, дорогой мой собрат… Дам всегда обслуживают в первую очередь!

Губернатор. Во всяком случае до утра, господа, вы находитесь в моем распоряжении, и я хочу, чтобы после официального празднества вы посмотрели с моего балкона на народные гулянья, которые начнутся в полночь.

Жоливе. Хорошо, поедем завтра. Если вы позволите, месье Блаунт, я сделаю вам одно предложение. Мы — соперники.

Блаунт. Враги!

Губернатор (усмехнувшись). Враги!

Жоливе. Ладно, враги!.. Но подождем с открытием враждебных действий до прибытия на поле брани… а уж там каждый возьмется за свое, и Бог поможет…

Блаунт. Бог поможет мне!

Жоливе. Бог поможет вам!.. Вам одному!.. Очень хорошо. Вы довольны?

Блаунт. Нет!.. Так не пойдет!

Жоливе. Тогда — немедленная война… только я буду хорошим главнокомандующим. (Взяв Блаунта за руку, отводит его в сторону.) Объявляю вам, папаша, как говорят русские, что татары уже спустились по течению Иртыша.

Блаунт. Вы думаете, что татары…

Жоливе (рассмеявшись). Если я вам сказал об этом, то уж кузине свою новость я телеграфировал… вчера вечером, без пятнадцати восемь! (Смеется.) Ха-ха-ха!

Блаунт. А я вчера телеграфировал об этом «Морнинг пост» в половине восьмого… Ха-ха-ха!

Жоливе. Скотина!.. Я вам это припомню, толстячок Блаунт!

Блаунт. Вы все еще смеетесь, месье?

Жоливе. Да ладно уж, нет, коротышка Блаунт!.. Вот!

Блаунт. Вы вечно смеетесь!

Жоливе. Нет…

Блаунт (приходя в бешенство). Смеетесь, говорю вам!.. Смеетесь, месье… Вы просто гадкий человек!.. Злой тип!.. Вы… (Спокойно.) Как вы называете личность, лишенную всякого политеса?[11]Политес (фр. politesse) — вежливость, учтивость.

Жоливе. Наглец.

Блаунт (спокойно). Наглец… Very well…[12]Очень хорошо (англ.). Спасибо! (Снова озлобляясь.) Вы наглец, слышите?…

Жоливе. Очень даже хорошо!

Блаунт. Если вы продолжать…

Жоливе. Если я продолжать?…

Блаунт. Я в конце концов убить вас однажды!

Жоливе. Убить меня?… Не понимаю.

Блаунт. Да!.. убить вас шпиком…

Жоливе. Свиным салом?

Блаунт. Нет… шпиком или пистолетом…

Жоливе. Шпагой! Надо говорить: шпагой или из пистолета. Блаунт. Шпагой, вы говорите?

Жоливе. Да.

Блаунт. Или из пистолета?

Жоливе. Да.

Блаунт. О! Very well. Спасибо! (Со злобой.) Хорошо, я убью вас шпи… шпагой или из пистолета!

Жоливе. В добрый час!.. Вы делаете успехи, воспитанник Блаунт!.. Я доволен вами!

Блаунт. Мистер Жолливетт.

Жоливе. Жоливе, если вам угодно!.. «Жолливетт» — это курам на смех.

Блаунт. В таком случае я всегда буду называть вас Жолливетт» (С нажимом.) Жолливетт! Жолливетт! Жолливетт! А!

Губернатор ( возвращаясь ). Господа, до меня доносятся первые звуки оркестра… Играют наш национальный танец.

Жоливе. Мы в полном распоряжении вашего превосходительства.

Оба уходят в гостиную. В тот момент, когда губернатор с генералом уже готовы переступить порог, слева быстрым шагом возвращается адъютант.

Сцена 8

Губернатор, генерал, адъютант.

Адъютант (вполголоса). Ваше превосходительство, телеграфная линия с Иркутском прервана!

Губернатор. Что вы сказали?

Адъютант. Телеграммы доходят только до Колывани, на середине пути до Иркутска, а это означает: татары взяли Колывань!

По знаку губернатора занавеси опускаются.

Губернатор. Итак, телеграмма, отправленная нами великому князю, в которой мы назвали день, когда к Иркутску должны подойти на помощь войска?…

Адъютант. Эту телеграмму его высочество получить не сможет.

Губернатор. Значит, татары стали хозяевами положения! Восточная Сибирь отделена от остальной части Московской империи![13]Как и в романе, Ж. Верн неправильно отождествляет Российскую империю со старинным Московским государством, как, впрочем, и жителей империи называет «московитами». Подобные тенденции, возникшие еще в XVI–XVII вв. и тогда справедливые, иногда просматривались у европейцев и в более поздние времена. Великий князь не получит известия о том, когда ему ожидать помощи и выйти за пределы крепости!.. Надо любой ценой… (Генералу) Генерал, во дворце есть рота царских курьеров?

Генерал. Да, ваше превосходительство.

Губернатор (принимается что-то писать). А не знаете ли вы в этой роте человека, способного, преодолев тысячи опасностей, доставить в Иркутск письмо?

Генерал. Да, есть такой. Я готов поручиться за него перед вашим превосходительством; он уже не раз успешно выполнял трудные задания.

Губернатор. За границей.

Генерал. И в той же Сибири.

Губернатор. Пусть он придет ко мне.

Генерал что-то тихо говорит адъютанту, и тот уходит направо за кулису.

Хватит у него хладнокровия, ума, смелости?

Генерал. У него есть все, чтобы добиться успеха там, где другие потерпят неудачу.

Губернатор. Сколько ему лет?

Генерал. Тридцать.

Губернатор. Он вынослив?

Генерал. Он уже доказал, что может справиться с жесточайшим холодом, голодом и смертельной усталостью. У него железный организм и золотое сердце.

Губернатор. Как его зовут?

Генерал. Михаил Строгов.

Губернатор. Необходимо, чтобы он добрался до великого князя, иначе мы потеряем Сибирь!

Сцена 9

Те же, Строгов.

Михаил Строгов входит и застывает по-военному неподвижно. Губернатор, не говоря ни слова, разглядывает его.

Губернатор. Тебя зовут Михаил Строгов?

Строгов. Да, ваше превосходительство.

Губернатор. Твое звание?

Строгов. Капитан корпуса царских курьеров.

Губернатор. Ты знаешь Сибирь?

Строгов. Я родился в Колывани[14]В романе Михаил Строгов является уроженцем Омска..

Губернатор. У тебя остались родственники в этом городе? Строгов. Да… мать![15]Марфа Строгова, мать Михаила, в романе также живет в Омске. Губернатор. Ты давно ее видел?

Строгов. Два года назад. Но как только получу отпуск, отправлюсь навестить ее.

Губернатор. Сейчас не время говорить об отпуске. Да и о матери придется позабыть. Я дам тебе письмо, и ты, Михаил Строгов, должен передать его великому князю, брату царя.

Строгов. Я отвезу это письмо.

Губернатор. Но великий князь находится в Иркутске. Строгов. Я отправлюсь в Иркутск.

Губернатор. Однако ты не знаешь, что дорогу перерезали татары, и они крайне заинтересованы в том, чтобы перехватить это письмо. Придется проехать через захваченные ими земли.

Строгов. Я доберусь.

Губернатор. Ты поедешь через Колывань?

Строгов. Да, потому что это самый прямой путь.

Губернатор. Но если ты увидишь свою мать, ты рискуешь быть узнанным!

Строгов. Я ее не увижу.

Губернатор. Тебе дадут денег и паспорт на имя сибирского купца Николая Корпанова. Паспорт позволит тебе пользоваться почтовыми лошадьми. Кроме того, он разрешает Николаю Корпанову провезти с собой, если это потребуется, одного или нескольких человек. Он поможет и в том случае, если какой-нибудь губернатор или полицмейстер вздумают помешать тебе. Ты поедешь под именем Корпанова.

Строгов. Да, ваше превосходительство.

Губернатор. Вот письмо, от которого зависит не только жизнь великого князя, но и благосостояние всей Сибири.

Строгов. Я передам это письмо его высочеству.

Губернатор. Может так случиться, что в безнадежных обстоятельствах тебе придется уничтожить письмо. Надо, чтобы ты познакомился с его содержанием и устно пересказал, если сможешь добраться до великого князя.

Строгов. Слушаю вас.

Губернатор (читает письмо).

«Полковник Иван Огарев бежал из Полстоцкой крепости. Он намерен пробраться в Иркутск и сдать город татарам. Нельзя доверять предателю. Если, как мы надеемся, это послание прибудет в благоприятный для его высочества момент, оно предупредит великого князя о том, что войска, идущие на помощь Иркутску, окажутся возле города 24 сентября, поэтому общая вылазка, предпринятая именно в этот день, поставит врага между двух огней…» (Запечатывает письмо. Строгову.) Ты все слышал, все запомнишь?

Строгов. Я все слышал и все запомню.

Губернатор. Ты пойдешь через татарские полчища. Несмотря ни на что, ты должен пройти!

Строгов. Я пройду или погибну!

Губернатор. Царю нужно, чтобы ты выжил.

Строгов. Я выживу… и пройду.

Губернатор. Поклянись, что никто не заставит тебя признаться, кто ты есть на самом деле и куда едешь!

Строгов. Клянусь.

Губернатор. Ступай и, когда тебе придется столкнуться с труднейшими препятствиями и жестокими опасностями, повторяй про себя священные слова: «За Бога, за царя…»

Строгов. «…и за отечество!»

Отдав по-воински честь, Строгов выходит направо за кулису. Занавеси поднимаются, гости возвращаются в салон.

Губернатор. Народный праздник вот-вот начнется. Дамы, занимайте места на балконе.

Все направляются на балкон.