Онлайн чтение книги Мой (не)любимый дракон
Глава 4

Все последующие дни меня не покидало ощущение, что я снова стала студенткой. И в кои-то веки прилежной. Благодаря заклятию Блодейны – моей тюремщицы, я не только могла понимать здешний язык и говорить на нем, воспринимая его как родной русский, но и проглатывала одну книгу за другой.

Не скажу, что все были интересными. Придворный этикет, например, – та еще нудятина. Но с ним, как назидательно заявила Блодейна, обязана дружить каждая эсселин. Так, кстати, здесь обращаются ко всем знатным девицам. А вот если я вдруг по счастливой случайности выйду замуж за несравненного нашего (мы еще даже толком не познакомились, а он мне уже заранее не нравился; не зря же Фьярра от него сбежала аж в другой мир), то стану эссель. Ну а после коронации ко мне будут обращаться не иначе как ваша лучезарность.

Лучезарность, блин! Тут уже и не знаешь, плакать или смеяться.

Я вскользь познакомилась с историей Сумеречной империи и благодаря тяжеленному талмуду, «Летописям Адальфивы», заглянула в прошлое граничащих с империей королевств: Рассветного и Темнодолья. Хотя последнее и королевством можно назвать с большой натяжкой. Так, крошечное пятнышко на карте на линии имперской границы. Поначалу даже решила, что это картописец (интересно, бывают такие?) по неаккуратности кляксу поставил. Ан нет, оказалось – аж целое государство. Которым правил близкий родственник Скальде Герхильда – Игрэйт Теудур Хентебесир.

Честно, если бы меня так при рождении назвали, я бы еще в раннем детстве повесилась.

Территория Рассветного королевства тоже впечатляла, но все же уступала своими размерами Сумеречной империи.

Еще одним открытием стало то, что Фьярра была алианой. Бесценным товаром на рынке невест. За который почтенные тальдены готовы были друг другу глотки грызть. Лишь бы заполучить в свое безраздельное пользование одну из этих красоток и превратить в свою ари. Другими словами, сделать законной женой.

Тальдены – вообще отдельная песня. Это особая когорта магов, способных превращаться в драконов и еще с кучей других наворотов.

Откуда взялись тальдены, я тоже почерпнула из книг. Много столетий назад, конкретно не уточнялось (тоже мне, летописцы), Адальфива воевала с презренными тварями, прозванными Перевоплощенными. Жаль, ни в одном учебнике, выданном мне наставницей Фьярры, не нашлось их портретов и даже мало-мальского описания. Поэтому понять, что они собой представляли, я не смогла. Как и выяснить причину войны.

Не то чтобы я хотела произвести впечатление на кое-кого своими познаниями истории мира. Просто было скучно и любопытно.

Перевоплощенные побеждали. Обычных рыцарей они прихлопывали, как мух, скопом и быстро. Магов чуть дольше, но с тем же успехом. Города исчезали один за другим, словно звезды в разгар звездопада.

И тогда из каждого магического рода Адальфивы выбрали по одному самому достойному, одаренному юноше. Их соединили священными узами брака с девушками, прекрасными внешне и крепкими здоровьем. После чего старейшины каждого рода принесли себя в жертву, отдав свою силу избранникам. Чтобы те спасли мир от Перевоплощенных, превратившись в существ еще более могущественных – драконов.

Истребив врага, в первую же брачную ночь избранные передали часть силы своим женам – ари. А те потом отдали ее своим детям.

Так появились алианы и тальдены, также величаемые Хранителями. Если над миром снова нависнет угроза войны, тальдены первые встанут на его защиту.

– Все это, конечно, замечательно, но мне ваша сила и даром не нужна. А потому спать я с ним не буду ни за какие коврижки! – поставила Блодейне ультиматум. – На замужество, так уж и быть, подпишусь. А дальше пусть возвращается ваша Фьярра и сама рулит, как знает. В смысле, ублажает это свое великолепие.

Сердце больно царапнула ревность. За минувшие дни оно ею уже было исчерчено в клеточку. Фьярра ведь там, с ним. Проводит медовый месяц с моим мужем. От этой мысли хотелось на стенку лезть, кричать и материться.

Но я терпела, потому как не было возможности отвести душу. Сцепив зубы, читала книги. Понимала, что, чем быстрее освоюсь в незнакомом мире, чем быстрее пойму, как приструнить ведьму и что ей на самом деле от меня нужно, тем скорее вернусь домой к Леше.

То, что Блодейна темнит и недоговаривает – это и дураку ясно. А я себя дурой никогда не считала. Но не стану же вытягивать из нее правду клещами? Нет, я бы с удовольствием! Вот только не уверена, что колдунья мне это позволит.

Приходилось довольствоваться неубедительными отмазками типа: «Фьяррочка очень чувствительная и ранимая, ее легко могут обидеть другие невесты».

Тоже мне, олененок Бэмби.

Еще «у нее слабенькое здоровье, и ей противопоказаны стрессы». Будто мне их врачи прописали… «А все этапы отбора очень волнительны». И наконец резюмируя: «Пусть лучше девочка пока понежится на солнышке на этом вашем… Как говоришь? Точно, пляже».

А ты работай, Аня, работай. Охмурялкой для вельможного драконолорда. Тьфу ты, тальдена.

Из непринужденных бесед с сестрами (а их у Фьярры обнаружилось аж целых пять) и другими обитательницами замка усвоила, что каждая алиана чуть ли не с пеленок мечтает выскочить замуж за тальдена. Якобы это их предназначение – стать ари. Вот только не всякая почему-то желает выйти за Скальде. Пока что это для меня тайна, покрытая мраком.

Стоило об этом заговорить, как девушки стыдливо опускали глаза и мямлили, что они порядочные эсселин, а не сплетницы. И, как назло, всякий раз, когда я пыталась докопаться до истины, появлялась эта блудливая ведьма (я хотела сказать – Блодейна) и под любым предлогом уводила меня подальше от новоиспеченных родственниц. А уводя, напоминала, стерва, что жизнь и здоровье Леши в моих руках.

Пыталась я как-то допросить Мабли, на свой страх и риск. В конце концов, должна же я знать, на что подписалась и что не так с этим Скальде. Не успела договорить, как девушка побледнела, сливаясь цветом лица со своим передником, и пролепетала, что она не в курсе.

И все же я не отступала, донимала ее наводящими вопросами:

– Хромой?

– Нет.

– Косой?

– Никак нет, ваша утонченность.

Мабли маленькими шажками пятилась к двери, я – наступала.

– Может, псих?

– Э-э-э… нет, – прозвучало уже не так уверено. И глазки так и забегали, как маятники неисправных часов.

– Значит, садист…

Не хватало еще выйти замуж за извращенца!

– Это мне неведомо, ваша утонченность.

– Про ́ клятый, что ли? – почти сдаваясь.

– Просто чересчур одаренный.

Сказав это, служанка рванула в коридор, а я осталась стоять в растрепанных чувствах.

* * *

За три дня до отъезда в Ледяной Лог Мабли и Блодейна занялись облагораживанием фальшивой Фьярры. Заставляли меня часами торчать в купальне, где втирали мне в кожу крема с такими ядреными запахами, что, боюсь, его великолепию придется общаться со мной в противогазе.

Волосы питали душистой смесью масел, от которых роскошная шевелюра Фьярры становилась еще роскошней. Расслабляли меня массажами – единственное, что нравилось мне в этих ежевечерних ритуалах. Однажды, дождавшись, когда я погружусь в легкую дрему – ароматы благовоний и тихая музыка, как будто льющаяся из ниоткуда (чудеса магии), этому способствовали, – коварные заговорщицы решили напрочь избавить меня от растительности. Спасибо, хоть на голове оставили.

Лично мне она нигде не мешала. Я ведь не собиралась ни перед кем оголяться. Но Блодейна, стерва такая, посчитала иначе: пригвоздила меня при помощи чар к лавке, а потом еще и дара речи на время лишила. Когда я начала орать благим матом и грозиться Мабли, споро намазывающей меня густой, липкой дрянью, что то же самое проделаю с ее волосами.

Пока интриганки, не посоветовавшись со мной, превращали мое временное пристанище – тело этой трусливой соплячки – в храм гармонии и красоты, его светлость выносил мне мозг и испытывал на прочность мое терпение. Каждое утро призывал к себе в кабинет, где часами зудел о том, как надлежит вести себя невесте наследника при дворе. Дескать, в столице я буду представлять не столько себя, сколько весь славный род Сольверов – один из древнейших родов Сумеречной империи, основатели которого сражались бок о бок с первыми тальденами.

Приходилось сидеть в кресле, смиренно сложив на коленях холеные ручки, и слушать занудные разглагольствования папеньки. А ночами тащиться в храм Претемной Праматери и, словно ягненок, отданный на заклание, ложиться на высеченный из камня холодный алтарь, испещренный непонятными загогулинами-знаками. Лежать как дура или мумия, без саркофага, не шевелясь и не издавая ни звука, пока жрецы, облаченные в бесформенные хламиды, водили вокруг меня хороводы, призывая богиню наполнить чресла алианы, избранной Хранителем, какой-то там особой силой. Вот только не уверена, что надрывные завывания этих фанатиков, больше смахивавшие на вопли дворовых котов с ближайшей помойки, могли увеличить шанс появления на свет наследника.

Все мое естество противилось беспределу, что творился вокруг меня и со мной. Но протестовать было бессмысленно. Тем более что это могло навредить моим близким. Немного успокаивала мысль, что его великолепие вполне может остановить выбор на другой невесте.

Что будет означать мой проигрыш для семьи – еще предстояло выяснить. Но, надеюсь, Блодейна не отпетая негодяйка. Не станет же она вредить Леше или, не дай бог, маме с бабушкой, если я вылечу с конкурса? Я, конечно, буду стараться, но не факт, что мы с господином Герхильдом найдем общий язык.

Утром перед отъездом со мной пришли попрощаться сестры. Обнимая и целуя, желали удачи и изъявляли надежду когда-нибудь свидеться снова. И при этом так натурально грустно вздыхали… Как будто сами не верили своим словам.

Это наводило на нехорошие размышления.

Блодейна, партизанка, на мои вопросы отвечала уклончиво либо вообще морозилась. Как будто не понимала, что там, в Ледяном Логе, я быстренько выясню, что не так с этим Скальде. Может, рассчитывала, что, стоит мне оказаться в драконьем логове, как оттуда я уже не сбегу?

Что ж, это мы еще посмотрим… Пока же оставалось только строить догадки и ежиться от собственных предположений относительно возможных дефектов тальдена.

Мабли помогла мне обрядиться в платье из бледно-голубой парчи. Спереди оно было слегка присобрано, открывая край щедро расшитой серебром нижней юбки, своей белизной сочетавшейся со вставкой на тугом лифе. Серебряные украшения овивали тонкую шею и изящные запястья. Обвешивать себя золотом дозволялось только замужним дамам.

Разделив мне волосы на прямой пробор, Мабли уложила их в виде двух валиков, после чего нахлобучила мне на голову атур – головной убор, окутавший лицо невесомой голубоватой вуалью. Вот так я обзавелась симпатичными, обтянутыми шелком и обильно осыпанными жемчугом «рожками». Довершали образ сказочной принцессы темно-синяя бархатная накидка на меху, перчатки в тон и отороченные мехом теплые сапожки.

Я смотрела на свое отражение, не в силах отвести восхищенного взгляда. Хрупкая загадочная нимфа – иначе и не назовешь. Не знаю, что думает обо мне Скальде Герхильд, но лично я себе очень нравлюсь. Налицо нарциссическая любовь.

– Ваша утонченность, экипаж уже подали.

В комнату вернулась Мабли и скромно замерла у стены, сложив перед собой ладошки, как будто во время молитвы.

Последний взгляд, брошенный на оправленное в резную раму зеркало, и прекрасная незнакомка в зазеркалье подарила мне улыбку, немного грустную и задумчивую.

Ну что ж, Аня-Фьярра-Мадерика Сольвер, готова побороться за ледяное сердце сказочного принца?

Я не была готова. Но ни Блодейне, ни князю до моих сантиментов не было никакого дела. А потому оставалось только пожелать себе удачи, подмигнуть себе же задорно (не уверена, что его отмороженности придется по душе невеста с постной физиономией) и, запахнув накидку, последовать за Мабли к новому и, надеюсь, очень непродолжительному этапу моей жизни.

* * *

– Еще один отбор!

Игрэйту хотелось рычать и крушить все вокруг. Вот только в Кристальной пещере крушить особо было нечего. Разве что посбивать в порыве гнева ледяные наросты, которыми за долгие столетия обросли каменные своды давным-давно позабытого людьми и магами места – храма Леуэллы.

Тальден вглядывался в голубоватую дымку, затянувшую пространство. Озирался нервно, щурясь от вспыхивающих то тут то там отблесков льда. В кристальной толще магу виделось лишь собственное отражение: перекошенное злостью лицо и взгляд, потемневший от гнева.

– Где ты, тагры тебя подери?! У нас был уговор! Ты обещала помочь! Леуэлла!!!

От крика, эхом отскочившего от стен, земля под ногами дрогнула, и Игрэйту почудилось, будто острые ледяные иглы нацелились на него, готовые пронзить сердце мага в любую минуту. За то, что осмелился нарушить покой священного места.

– Ну чего разорался?

Снежный вихрь пронесся по пещере, покружил вокруг тальдена и осыпался на землю белым крошевом, у самого подножия подернутого морозными узорами алтаря.

Игрэйт зажмурился от пронзительно-яркой вспышки, а когда открыл глаза, увидел перед собой древнее божество – снежного духа. Леуэлла сидела на жертвеннике, кокетливо закинув ногу на ногу, и поигрывала так и норовившей соскользнуть с изящной ступни хрустальной туфелькой.

– Пусть я и Древняя, но ведь не глухая же.

– Ты обещала, – скрипнув зубами, повторил маг.

Снежная дева неопределенно хмыкнула. Подковырнула перламутровым ноготком ледяную корку на камне, и по той, разветвляясь, побежали трещины.

– А разве я не сдержала слово? – захлопала белесыми ресницами, отчего серебристая пыльца осыпалась на бледные щеки девушки. – Или год назад Ледяной Лог не пополнился еще одной статуей? Мальчишка, да и вся Адальфива, уверены, что это убийственная сила Герхильдов превратила Мавену в ледяную скульптуру.

– Скоро начнется новый отбор, – мрачно перебил Древнюю гость.

Леуэлла безразлично пожала плечами:

– Не моя проблема. У нас было разовое соглашение.

– Но ты должна мне помочь!

– А вот это ты зря… – Холодные и как будто прозрачные глаза девы опасно сверкнули. – Запомни раз и навсегда: я ничего никому не должна. Так приспичило править Сумеречной империей – вызови Скальде на поединок. А не виляй хвостом перед ним, как преданная собачонка, довольствующаяся объедками с императорского стола!

Игрэйт все-таки поддался недавнему порыву и глухо зарычал. Дернулся к снежному духу, но успел поймать в кулак лишь горсть снега, тут же растаявшего на ладони. Мгновение, и вот уже чистый, словно звон хрустального колокольчика, голос звучит из другого конца пещеры:

– Осторожней, Игрэйт. Не забывай, кого ты призвал. Ты ведь не хочешь, чтобы я рассердилась?

Тальден почувствовал, как холодок побежал по спине – это призрачные руки Леуэллы легли ему на плечи. Бесшумно обойдя колдуна по кругу, снежная дева, лаская, кончиками пальцев очертила абрис его бледного, напряженного лица. Прикрыв глаза, подалась вперед, желая коснуться уже изрядно посиневших губ мага смертоносным поцелуем.

Сбросив оцепенение, Игрэйт отшатнулся, а Леуэлла громко расхохоталась, и от этого заполнившего пещеру пронзительного звука со сводов, терявшихся в чернильной тьме, посыпались ледяные осколки.

– Какие же вы, смертные, скучные. Трусливые. Так боитесь рисковать собственной шкурой. А зря. Мне говорили, я хорошо целуюсь.

– Поверю на слово, – хмуро буркнул тальден и вернулся к интересовавшей его теме. – Помоги мне в последний раз. Я щедро заплачу.

– Чем же? Жизнью еще одной невесты? Так другой у тебя пока нет.

– Чем угодно! Назови цену! – запальчиво выкрикнул маг.

Леуэлла поджала посеребренные инеем губы:

– Хм, надо подумать… А пока я буду думать, ты отправишься в Ледяной Лог.

– Но…

– Не «но», а «как вам будет угодно, о, моя премудрая покровительница»! Ты – ближайший родственник Герхильда, а значит, второй после него претендент на Сумеречный престол, так? Так. Значит, тоже вскоре обязан жениться.

– Это Скальде уже почти труп. – Игрэйт не заметил, как при этих словах по губам его скользнула улыбка. – Моя же магия меня не убивает. – Тальден не спешил связывать себя священными узами брака, потому и отдал без сожаления снежному духу алиану, с которой год назад обручился. За это Леуэлла «позаботилась» о Мавене, которая благодаря стараниям Древней и дня не пробыла императрицей.

– Хочешь править?

Игрэйт настороженно кивнул.

– Тогда делай то, что тебе говорят! Каждому отбору предшествуют месяцы подготовки. Скажи, что желаешь присмотреться к алианам, отобранным Скальде. Старейшины не станут возражать. Наоборот, обрадуются возможности совместить два отбора и подобрать ари не только потенциальному императору, но и его возможному преемнику.

– А если ни одна из алиан мне не подойдет?

– Молись Претемной Праматери, чтобы подошла. А впрочем, лучше не вспоминай лишний раз эту стерву.

Леуэлла снова уселась на алтарь, на котором когда-то, много веков назад, люди оставляли ей свои подношения. Миновали столетия, паломники забыли дорогу к священному храму на вершине скалы, как позабыли о снежной деве и других Древних. Отреклись от них. Не подпитываемые молитвами, боги исчезли с лица земли. И если бы не призыв тальдена, она так и оставалась бы в небытии.

– Хорошо, допустим, подойдет, – не догадываясь о сумрачных мыслях духа, согласился Хентебесир. – Ну женюсь я. И что тогда?

Леуэлла закатила глаза.

– И все-то тебе надо разжевывать… Императрица, как это водится, не переживет брачную ночь. Скальде обезумеет. Если не от переизбытка силы, так от чувства вины. А если и эта смерть оставит его равнодушным, мы сами поможем ему обезуметь. И все. – Блеклые губы духа растянулись в зловещей улыбке, обнажая маленькие острые клычки. – Герхильда убивают дольгатты, а тут ты – сильный тальден, да еще и счастливо женатый. Старейшины перед тобой на коленях валяться будут, умоляя, чтобы согласился взвалить на себя бремя правления империей.

– А мне нравится твоя идея! – потирая руки в предвкушении скорой победы, воскликнул колдун.

– Еще бы, – хмыкнула снежная дева.

– А что же с оплатой?

Мгновенную радость поглотили иные чувства: настороженность и беспокойство.

– Милый мой мальчик, я не потребую от тебя ничего такого, что ты не сможешь мне дать, – промурлыкала Леуэлла.

Послав магу воздушный поцелуй, от которого у Игрэйта мороз побежал по коже, Древняя взметнулась снежным вихрем и исчезла в глубинах горного храма.