Онлайн чтение книги «Мой бедный, бедный мастер…»
РОБИНСКИЙ СОЛГАЛ…

Робинский солгал, что он едет в Исналитуч. То есть поехать-то туда он поехал, но не сразу. Выйдя на Триумфальную, он нанял таксомо тор и отправился совсем не туда, где помещался Исналитуч, а при ехал в громадный солнечный двор, пересек его, полюбовавшись на стаю кур, клевавших что-то в выгоревшей траве, и явился в белень кое низенькое здание. Там он увидел два окошечка и возле правого небольшую очередь. В очереди стояли две печальнейших дамы в черном трауре, обливаясь время от времени слезами, и четверо смуглейших людей в черных шапочках. Все они держали в руках ки пы каких-то документов. Робинский подошел к столику, купил за ка кую-то мелочь анкетный лист и все графы заполнил быстро и акку ратно. Затем спрятал лист в портфель и мимо очереди, прежде чем она успела ахнуть, влез в дверь. «Какая нагл…» – только и успела шепнуть дама. Сидевший в комнате, напоминающей келью, хотел было принять Робинского неласково, но вгляделся в него и выра зил на своем лице улыбку. Оказалось, что сидевший учился в одном городе и в одной гимназии с Робинским. Порхнули одно или два воспоминания золотого детства. Затем Робинский изложил свою докуку – ему нужно ехать в Берлин, и весьма срочно. Причина – за болел нежно любимый и престарелый дядя. Робинский хочет по спеть на Курфюрстендамм закрыть дяде глаза. Сидящий за столом почесал затылок. Очень трудно выдают разрешения. Робинский прижал портфель к груди. Его могут не выпустить? Его? Робинско го? Лояльнейшего и преданнейшего человека? Человека, сгораю щего на советской работе? Нет! Он просто-напросто желал бы по видать того, у кого хватит духу Робинскому отказать…

Сидевший за столом был тронут. Заявив, что он вполне сочувст вует Робинскому, присовокупил, что он есть лишь лицо исполнительное. Две фотографические карточки? Вот они, пожалуйста. Справку из домкома? Вот она. Удостоверение от фининспектора? Пожалуйста.

– Друг, – нежно шепнул Робинский, склоняясь к сидевшему, – от ветик мне завтра.

Друг выпучил глаза.

– Однако!.. – сказал он и улыбнулся растерянно и восхищенно. – Раньше недели случая не было…

– Дружок, – шепнул Робинский, – я понимаю. Для какого-нибудь подозрительного человека, о котором нужно справки собирать. Но для меня?..

Через минуту Робинский, серьезный и деловой, вышел из комна ты. В самом конце очереди, за человеком в красной феске с кипой бумаг в руках, стоял… Благовест.

Молчание длилось секунд десять.