Онлайн чтение книги Смертные машины Mortal Engines
Глава 5. Лорд-мэр

На сто миль впереди восходящее солнце осветило Круговой парк – нарядное кольцо газонов и клумб вокруг Первого яруса. Блестели в рассветных лучах декоративные пруды и влажные от росы дорожки, сверкали шпили Клио-Хауса – виллы Валентайна, приютившейся на краю парка, среди темных кедров, словно забытая на берегу огромная витая раковина.

Кэтрин проснулась в своей комнате на верхнем этаже и лежала, глядя, как солнечный свет просачивается сквозь черепаховые ставни. Она чувствовала себя ужасно несчастной, хотя сперва и не понимала, отчего это.

Потом она вспомнила вчерашний день в Брюхе, внезапное нападение и как бедный симпатичный ученик-историк бросился в погоню за убийцей и погиб. Кэтрин бежала за отцом, но, когда добралась до мусорного желоба, все было уже кончено: ученик-инженер пятился, сам белее своего резинового плаща, а папа, бледный и разгневанный, стоял в окружении полицейских. Кэтрин никогда не видела его таким, и никогда он не говорил с ней таким неестественным, злым голосом. Он резко приказал ей идти домой.

Захотелось свернуться в комочек и снова заснуть, но Кэтрин должна была повидать отца – убедиться, что с ним все хорошо. Откинув одеяло, она встала и натянула на себя вчерашнюю одежду, которая валялась, скомканная, на полу. От одежды все еще пахло плавильными печами.

Сводчатый коридор за дверью спальни плавно шел вниз, закручиваясь, как будто был проложен внутри аммонита. Кэтрин сбежала на первый этаж, по дороге почтительно остановившись перед статуей Клио – богини историков. Статуя стояла в нише у входа в столовую. В соседних нишах лежали привезенные отцом из экспедиций сокровища: глиняные черепки, фрагменты компьютерных клавиатур и ржавые железные черепа Сталкеров – загадочных полумеханических солдат забытой войны. Их растресканные стеклянные глаза провожали Кэтрин злобными взглядами.

Отец пил кофе в атриуме – просторном открытом помещении в центре дома. Он в халате расхаживал между папоротниками в горшках, узкое длинное лицо было серьезно. Кэтрин по глазам поняла, что отец вообще не ложился.

– Папа? – позвала она. – Что случилось?

– А, Кейт! – Он подошел и крепко ее обнял. – Что за ночка!

– Бедный тот мальчик, – прошептала Кэтрин. – Бедный Том! Наверное… ничего не нашли?

Валентайн покачал головой:

– Убийца бросилась вниз и утащила его с собой. Они оба утонули в жидкой грязи, или их раздавило гусеницами.

– Ох… – выдохнула Кэтрин.

Она присела на край стола, не замечая, что Собака подошел и положил тяжелую голову ей на колени. «Бедный Том», – думала Кэтрин. Он был такой милый, так старался понравиться – и он ей действительно понравился. Она даже хотела попросить папу, чтобы пригласил его поработать в Клио-Хаус – тогда они с Собакой могли бы присмотреться к нему получше. А теперь он умер. Его душа отправилась в Страну, не ведающую солнца, а тело осталось лежать, холодное, на холодной земле.

– Лорд-мэр недоволен, – сказал Валентайн, глянув на часы. – В первый же день возвращения в Охотничьи Угодья в Брюхе разгуливает убийца. Лорд-мэр лично спустится сюда обсудить происшествие. Вот жду его. Посидишь со мной? Могу поделиться завтраком, если хочешь. Кофе на столе. Булочки, масло… У меня совсем нет аппетита.

У Кэтрин аппетита не было тоже, но она все-таки посмотрела на еду и вдруг заметила лежащий на дальнем конце стола потертый кожаный ранец. Его вчера выронила та девушка, убийца. Рядом было разложено содержимое, словно экспонаты в каком-то странном музее: металлическая фляга, аптечка, моток веревки, несколько полосок вяленого мяса, с виду жесткие, как язычки от старых ботинок, и мятый засаленный листок бумаги с прикрепленной к нему фотографией. Кэтрин взяла листок. Это оказалось удостоверение личности, выданное в городе под названием Строул, – грязное, затрепанное, распадающееся на части по сгибам. Прежде чем что-нибудь прочесть, Кэтрин задержала взгляд на фотографии и ахнула:

– Папа! Что у нее с лицом?

Валентайн обернулся и немедленно вырвал бумагу у нее из рук:

– Кейт, не трогай! Не надо тебе на это смотреть! Да и никому не надо…

Он достал из кармана зажигалку, аккуратно поджег уголок листа и держал над пепельницей, пока бумажка не сгорела дотла. Потом снова принялся расхаживать по комнате, а Кэтрин сидела и смотрела на него. За десять лет с тех пор, как приехала в Лондон, Кэтрин привыкла считать его не только отцом, но и лучшим другом. У них были одинаковые вкусы, они смеялись над одними и теми же шутками, у них не было секретов друг от друга – а сейчас он что-то недоговаривал об этой девушке. Никогда еще Кэтрин не видела отца таким встревоженным.

– Кто она, папа? Ты ее встречал в экспедиции? Такая молоденькая и такая… Что же у нее случилось с лицом?

В коридоре послышались шаги, потом в дверь постучали и в комнату ворвался Пьюси.

– Шеф, лорд-мэр едет!

– Уже? – охнул Валентайн.

– Вроде того. Генч видел, катит на своем «жуке» через парк. С виду нерадостный.

У Валентайна тоже вид был нерадостный. Он подхватил брошенную на спинку кресла мантию и стал торопливо натягивать ее на себя. Кэтрин подошла помочь, но он отмахнулся. Тогда Кэтрин чмокнула его в щеку и убежала. Собака потрусил следом. Через большие овальные окна гостиной было видно, как в ворота въезжает белый казенный «жук». Впереди бежали солдаты в ярко-красных доспехах гвардейцев – личная охрана лорд-мэра. Они рассыпались по саду и застыли, словно безобразные садовые скульптуры. Тем временем Генч и еще кто-то из обслуги бросились открывать стекластиковый колпак «жука». Лорд-мэр вышел из машины и, размашисто шагая, направился к дому.

Магнус Кром почти уже двадцать лет властвовал в Лондоне, но до сих пор совсем не выглядел лорд-мэром. В учебниках истории, по которым училась Кэтрин, лорд-мэрами были веселые румяные толстяки, а Кром был тощий, как старая ворона, и притом вдвое угрюмее. Он даже не носил алую мантию, красу и гордость бывших лорд-мэров, а ходил по-прежнему в длинном белом резиновом плаще, с красным колесом – знаком Гильдии инженеров – на лбу. Прежние лорд-мэры убирали знак гильдии, показывая, что служат всему Лондону, но Кром, придя к власти, завел новые порядки. Если кто и говорил, что несправедливо одному человеку быть одновременно и лорд-мэром, и главой Гильдии инженеров, тем не менее все признавали, что Кром отлично руководит городом.

Кэтрин он никогда не нравился, хоть и благоволил к ее отцу. А сегодня утром она была совсем не в настроении общаться с лорд-мэром. Заслышав, как открывается диафрагма входной двери, Кэтрин отступила вглубь коридора и тихонько позвала за собой Собаку. Она остановилась за первым же поворотом и затаилась в неглубокой нише, успокаивающе поглаживая волка по голове кончиками пальцев. Кэтрин чувствовала, что с отцом случилось что-то плохое, и твердо решила: она не позволит и дальше скрывать от нее правду, как от несмышленого ребенка.

Через несколько секунд у двери в атриум показался Генч.

Он поклонился, комкая шапку в руках.

– Сюда, ваше достопочтенное благородие! Осторожно, ваше мэрство, тут ступенька.

Сразу за Генчем вошел Кром. Постоял немного, поворачивая голову влево-вправо странным змеиным движением. Кэтрин показалось, будто по коридору пронесся морозный ветер с Ледяных Пустошей. Она плотнее вжалась в нишу, молясь Квирку и Клио, чтобы Кром ее не увидел. Она слышала его дыхание и как поскрипывает резиновый плащ. Потом Генч провел Крома в атриум. Кэтрин перевела дух.

Придерживая Собаку за ошейник, она подкралась к двери и прислушалась. В комнате раздавался папин голос. Кэтрин представила, как отец стоит возле декоративного фонтанчика, пока слуги усаживают Крома. Отец сказал было что-то светское о погоде, но его перебил холодный, тонкий голос лорд-мэра.

– Валентайн, я прочел отчет о ваших вчерашних похождениях. А ведь вы уверяли, что со всей семейкой разобрались.

Кэтрин отшатнулась от двери, словно обжегшись. Как смеет мерзкий старик говорить с ее папой таким тоном! Ей не хотелось больше ничего слышать, но любопытство пересилило. Кэтрин снова прижалась ухом к двери.

– … Призрак из прошлого, – говорил отец. – Не представляю, как она спаслась. И один Квирк знает, где она научилась ловкости и хитрости. Но сейчас она мертва, как и мальчишка, который ее поймал. Бедняга Нэтсуорти…

– Вы уверены?

– Кром, они упали за борт.

– Это ничего не значит. Мы сейчас движемся по мягкой почве; они вполне могли выжить. Нужно было послать людей проверить. Неизвестно, много ли девчонка знала о работе своей матери. Если она расскажет в каком-нибудь другом городе, что у нас есть МЕДУЗА, раньше чем мы будем готовы пустить ее в ход…

– Я понимаю, понимаю! – с досадой ответил Валентайн.

Кэтрин услышала скрип стула, на который с размаху уселся отец.

– Я возьму «Лифт на тринадцатый этаж», слетаю поищу тела…

– Нет, – отрезал Кром. – Вы с вашим дирижаблем нужны мне для другого. Полетите вперед. Проверьте обстановку между Лондоном и его местом назначения.

– Кром, это работа не для «Лифта», а для разведывательных кораблей Планового комитета…

– Нет! – снова оборвал его Кром. – Я не хочу, чтобы слишком много народу знало, куда направляется город. Узнают, когда придет время. К тому же есть одно задание, которое я могу доверить только вам.

– А девчонка? – спросил Валентайн.

– Не беспокойтесь, – ответил лорд-мэр. – У меня есть надежный агент, он выследит ее и закончит то, что вы не доделали. Займитесь лучше подготовкой дирижабля к полету, Валентайн.

Разговор был окончен. Кэтрин услышала, как лорд-мэр встает, собираясь уходить, и сбежала, пока не открылась дверь. В голове у нее крутился целый вихрь мыслей, словно в стиральной машине из музейного зала древних технологий.

У себя в комнате Кэтрин села и попробовала обдумать все, что только что услышала. Она надеялась разгадать загадку, а в результате тайн стало еще больше. Ясно одно: у папы есть секрет. Раньше он никогда ничего от нее не скрывал. Обо всем рассказывал, советовался, а сейчас шепчется с лорд-мэром, называя ту девушку призраком из прошлого. Какого-то агента отправят найти ее и доделать… Что доделать? Неужели Том и девушка-убийца в самом деле могут быть живы? И почему лорд-мэр отправляет папу на разведку, да еще с такой секретностью? И почему не хочет, чтобы знали, куда направляется Лондон? И что же такое эта МЕДУЗА?