Онлайн чтение книги Московский лабиринт
Глава 4

День выдался ветреный. Пушистые, белые острова удивительно легко ползли над Москвой, сталкивались и рассыпались. А непотопляемое солнце, вынырнув из-за очередного небесного айсберга, каждый раз до отказа заливало город светом и теплом.

Мы сели в черную ВАЗ-»девятку», на заднее сиденье. И автомобиль, и сидевший за рулём Фёдор, плотный крепыш, показались мне смутно знакомыми. Вроде того наваждения, когда посреди чужого города тебе мерещится что-то давнее, забытое – в очертаниях улиц, в лицах прохожих…

Всё таки, я немного волнуюсь. Это пройдёт…

Нет-кафе «ГЛУБИНА» находится в удобном месте – у самой границы города и Развалин. На машине сюда можно добраться с единственной стороны, слегка попетляв предварительно между завалами.

Конечно, владельцы кафе выбрали это место не случайно. Если полицаи захотят устроить облаву, быстро доехать до «ГЛУБИНЫ» им будет нелегко. А значит, никакой внезапности не получится. Даже, если захотят оцепить целый квартал – толку будет мало. Местные псы, прикормленные посетителями и владельцами кафе, за версту чуют «мусоров» и поднимают такой лай, что вся округа знает – готовится облава. Те, кто не желают общаться с полицией, легко успеют уйти в Развалины.

Впрочем, облавы здесь бывают не часто. Наверное, поэтому «Дьяболо» назначал встречи именно в «ГЛУБИНЕ».

Местную стоянку охраняли двое крепких парней в бронежилетах и шлемах, вооружённые АКМС-ами. Сам вход в кафе – забаррикадирован железобетонными блоками. Мы припарковались рядом. У не слишком широкого промежутка, остававшегося для посетителей, дежурил ещё один охранник. Почти такой же массивный, как загораживавшие фасад блоки. И с «железобетонным» выражением на квадратном лице.

Охранник – богато экипирован. С громадного кулака на нейлоновом шнурке свисал «шокер». В кобуре, надетой прямо поверх бронежилета, имелось нечто внушительное, кажется «стечкин». На поясе болталось две слезоточивых гранаты.

В Москве, всё это – обычная предосторожность. Особенно, в этом районе. В прошлый раз, когда я была в «ГЛУБИНЕ», другому охраннику, Вахтангу, пришлось истратить пол-обоймы, отгоняя бродячих псов. Один посетитель имел неосторожность явиться с бульдогом и местная свора едва не разорвала собаку вместе с хозяином еще на подходе к кафе.

Да и люди бывают не лучше. В этом году «живодёры» совсем обнаглели. Это раньше они работали, в основном, по трущобам. Но доходяги – дешёвый товар. В «ГЛУБИНЕ», публика относительно здоровая и сытая. Тем хуже для неё. Никто так не ценит чужое здоровье, как охотники за органами.

– Привет, – кивнула я массивному «швейцару» у входа. Вахтанга и двух его помощников я знала хорошо, а этого видела в первый раз.

Здоровяк проигнорировал мои попытки быть вежливой. Сквозь встроенный в шлем сканнер он изучал наши фигуры. Наконец, чуть отступил и любезно указал на выскольнувший из стены поддон:

– Пожалуйста, сдайте оружие.

Алан и Фёдор выложили «беретту» и «макаров». Поддон исчез в стене, вместе с оружием. Из специальной щели на ладонь Алана упали пластиковые номерки.

Вежливым, но не терпящим возражения тоном, охранник изрёк:

– Пожалуйста, повернитесь.

Мы выполнили.

Спрятанное под одеждой «железо» хорошо видно через сканнер. Эта штуковина – американская новинка и стоит кучу баксов. Даже полиция ещё таких не имеет. Хотя, по словам, Чингиза, одного их владельцев кафе – шлем достался «ГЛУБИНЕ» совершенно бесплатно. Пару месяцев назад подарил заезжий иностранец. Вероятно, какой-нибудь штатовский богач, соблазнённый «russian» экзотикой.

– Добро пожаловать, – сказал охранник и бронированные двери отъехали в сторону.

Один за другим мы шагнули внутрь, благополучно миновав еще одну проверку, о которой многие посетители не догадываются. В дверной проём встроены весьма чувствительные датчики «жучков». Я заранее предупредила об этом Алана.

Мы прошли к бару, напротив которого на огромном стереоэкране шла трансляция ралли Лондон-Дакар. Посетителей пока немного. Настоящая жизнь, здесь, как и в большинстве нет-кафе, начиналась после шести вечера.

– Довольно уютно, – заметил американец, – В Москве тоже бывают приятные места.

Странно, но даже тот, почти не различимый, акцент, который у него был – исчез бесследно. Сейчас Алан напоминал скорее тульского бизнесмена средней руки. Любителя экстремальных развлечений, решившего «оттянуться» по московским притонам. Хмурый, молчаливый Фёдор вполне сошел бы за телохранителя, я – в своём стильном наряде и вызывающем макияже – за подружку тульского бизнесмена.

Впрочем, как раз «ГЛУБИНУ» назвать притоном трудно. И Алан только внешне казался расслабленным. В его прищуренных глазах, то и дело, проскальзывало холодноватое внимание.

Пока, всё спокойно. Какой-то расхристанный субъект в дорогом пиджаке из змеиной кожи, медленно пил текилу, не замечая никого вокруг. Компания накрашенных девиц, оживившихся при появлении Алана, скользнула по мне неприязненными взглядами и утратила к нам всякий интерес.

Американец сунул кредитку в нишу на стойке и заказал безалкогольный коктейль. Его напарник сделал вид, что увлечен трансляцией ралли.

Я подошла к терминалу админа. С монитора на меня уставился Колян – виртуальный паренёк в спортивных трусах, «бабочке» и шляпе набекрень. Дурашливое дитя компьютерной графики и местных программистов:

– У нас заказан отдельный «рум», – сказала я и набрала «пассворд».

– Сей момент! – подмигнул Колян. И в порядке музыкальной интермедии сплясал чечетку на нарисованном столе. Потом, так и не слезая со стола, поклонился и объявил:

– Пожалуйста, пройдите в «намбер фор».

– Спасибо, Колян.

– Всегда к вашим услугам… Таня! – расплылся паренек. Я вздрогнула – откуда он знает моё имя? Неужели, я настолько примелькалась в «ГЛУБИНЕ»? Но ведь «Колян»– всего-лишь программка, не особо умная к тому же. Он не умеет различать посетителей…

Додумать я не успела.

Колян послал мне воздушный поцелуй. Дверь в дальнем конце зала распахнулась. Американец дружески кивнул бармену и взял меня под руку. Впрочем, не забыл захватить и пластиковый стакан с коктейлем.

Мы оказались в овальном по форме вестибюльчике. Слева и справа – металлические двери. Над каждой, кроме той, что вела в служебные помещения, светилась бледно-оранжевая цифра. Лишь «четверка» горела призывным ярко-зеленым.

Мы вошли. Внутри ждал столик со стандартным, незамысловатым ассортиментом: шесть бутылок пива, гора бутербродов, зелень и фрукты. Это ведь не ресторан. Главное здесь – не еда. Главное – по углам комнаты: три обычных вирт-терминала и три «сферы» полного «погружения».

Мы заперли дверь изнутри. Теперь, пока не кончится оплаченное время, никто не сможет войти сюда без нашего допуска. Разве что, если начнется пожар и сработает система пожаротушения.

Я сделала большой глоток пива и направилась к терминалам. Разумеется, надевать полный костюм и залазить в «сферу» не стала, ограничилась перчатками и шлемом. Подождала, пока тонкая сеточка биосенсоров внутри шлема мягко обляжет кожу лица. Поморгала, чтобы глаза быстрее адаптировались к стереокартинке…

В розоватой тьме заставки туда-сюда бесцельно плавало множество разноцветных рыбок. А совсем рядом висела клавиатура.

Я выбрала опцию в меню и нажала «ENTER».

Тьма взорвалась тысячами красок. Теперь я – на открытой веранде у берега теплого спокойного океана. Лицо обдувал лёгкий, приятный бриз. Морской запах – совсем настоящий. В «ГЛУБИНЕ» – аппаратура корейская, но ароматические синтезаторы у них не хуже, чем у «белой сборки».

Я шагнула к краю террасы. На самом-то деле, конечно, я продолжала сидеть в кресле перед терминалом, но встроенные в шлем и перчатки идеомоторные датчики зафиксировали слабые электрические импульсы, чуть уловимые подрагивания мышц и нарисованное тело покорилось моему едва наметившемуся желанию. У новичков это выходит не сразу. Именно поэтому они предпочитают «сферы» даже для кратковременного «погружения».

Я завертела головой. Ни души. Только ветерок шевелит листья пальм, да где-то у дальнего мыса белеет одинокий парус. Всё правильно. Так и должно быть. Ведь это отдельное «пространство» четвертой комнаты. Мы за него заплатили и доступ других пользователей сюда невозможен.

А здесь хорошо. Раньше я не видела этого места. Интересно, где всё снималось? Где-нибудь в Полинезии?

«Бухта Уамоту»– прочла я на экране монитора, стоявшего в тени пальм. Со времени моего последнего визита, выбор «спэйса» в кафе обогатился. Среди прочего, появилась даже «Красная площадь». Наверное, опция, рассчитанная, в основном, на иностранцев. В «ГЛУБИНЕ» их бывает немало.

– Внимание! – донесся бархатистый женский голосок, – Пользователь «Дьяболо» просит доступа в ваше пространство.

Наконец-то!

– Доступ разрешить.

– Исполняю!

Я снова осмотрелась по сторонам. Прошла секунда, другая… Но ничего не изменилось. Где же он? Что за шутки…

– Здравствуй, Фродо! – знакомые иронические интонации.

Фродо – это один из моих псевдонимов в сети.

Где же ты прячешься, Дьяболо?

В «виртуале» отыскать собеседника по голосу труднее. Особенно, если он сам этого не слишком хочет…

Наконец, я заметила. Вечернее нежаркое солнце уже начало клониться к закату. Сверкающая дорожка пролегла на океанской глади. И по этой дорожке не спеша двигалась крохотная фигурка.

– Здравствуй, Дьяболо. Вижу тебя.

Легкий смешок в ответ. Всегда он такой. Лет на пять старше меня, но все ухватки двенадцатилетнего сорванца. Или правду говорят, что настоящие ученые похожи на детей?

– Как море, Дьяболо? Теплое сегодня?

– Залазь, искупаемся! – с готовностью предлагает Дьяболо.

– Нет времени.

– Что ж, тогда не будем его тратить, – соглашается он и вдруг оказывается на берегу, рядом с террасой.

Сразу видно, что в «ГЛУБИНЕ» он бывает частенько. Обзавелся собственным телом, не входящим в стандартный набор «виртуала». Голова молодого Эйнштейна на гипертрофированно мускулистом торсе киногероя. Из одежды на нём – легкие полотняные брюки, слегка намокшие внизу.

– Прекрасно выглядишь, – ухмыляется Дьяболо.

У меня тело стандартное. И по-моему… мужское. Ну да, забыла указать, а компьютер выставил по-умолчанию.

Не имеет значения. Я ведь не собираюсь, здесь задерживаться. Серьезный разговор невозможен, когда вместо глаз собеседника – пусть и очень хорошо, но всё же нарисованная физиономия.

– Мы тебя ждем, Дьяболо.

– Ты привела чужих, – покачал он головой.

Картинка из бара «ГЛУБИНЫ» свободно транслируется в локальную сеть через десяток видеотерминалов. Дьяболо успел прекрасно разглядеть моих спутников. Только мы и не собирались прятаться.

– Это – друзья. Ты же знаешь, если бы я не была уверена…

– Нет, – на этот раз его голос категоричен, и следа нет от мальчишеской бесшабашности, – Мы будем говорить здесь. Или не будем говорить совсем.

Что ж… С его стороны – вполне объяснимая осторожность.

Значит, придется разговаривать на берегу тропического океана. Ничего страшного, «пространство» хорошо защищено от прослушивания.

Для людей поколения Алана такое общение слегка непривычно.

В одном старом фантастическом романе (кстати, название «ГЛУБИНА» именно оттуда) под действием простенькой и безобидной программы, сознание людей воспринимало «виртуал» в качестве реального мира. Независимо от совершенства картинки на экране.

С тех пор качество оцифровки выросло неизмеримо, мощность компьютеров увеличилась на два порядка, но пока, вместо грёз получаются кошмары.

Все известные на сегодня программы, создающие иллюзию реальности, обладают выраженным наркотическим эффектом. Чем они совершеннее – тем сильнее зависимость. Человеческий разум слишком тонкая штука – его трудно обмануть, не разрушая.

В «ГЛУБИНЕ» – «дури» нет. Только, совсем слабые, легальные «видеостимуляторы». Это же респектабельное заведение…

Я, как раз, хотела стащить шлем и прочесть Алану что-то вроде лекции по «виртуалу», когда рядом из ничего возникли две фигуры. Стандартные тела – широкоплечие молодые мужчины. Один брюнет, другой блондин – чтобы легче различать собеседников. Наверное, компьютер выбирал.

– Если хотите общаться здесь – мы не возражаем, – сказал брюнет голосом Алана. Судя по голосу, американец улыбнулся, но виртуальный двойник вместо этого перекосился в безобразной гримасе.

– Поправьте шлем, – негромко посоветовала я. Брюнет торопливо ощупал голову и сразу расплылся в широкой улыбке – биосенсоры шлема правильно облегли лицо.

– Кто вы такие? – хмыкнул молодой Эйнштейн-Дьяболо, небрежно разваливаясь в кресле-качалке.

– Друзья, – развёл руками американец, присаживаясь напротив.

– Не люблю, когда неизвестно кто приходит с улицы и начинает искать моей дружбы. Это выглядит подозрительным, вы не находите?

– Обойдёмся без вводных фраз.

– Давайте.

– Мы представляем людей, заинтересованных в самом тесном сотрудничестве. И обладающих большими возможностями.

– Насколько большими?

–  Весьма, весьма большими.

– Звучит заманчиво, – покачал головой Дьяболо, – И пахнет… Чувствуете запах?

Алан и блондин недоуменно переглянулись.

– Нет? – удивился «Эйнштейн» и шумно втянул носом воздух, – Странно. А я очень хорошо чувствую… – он даже прищелкнул пальцами, – Такой приятный, волнующий аромат… Аромат сыра в мышеловке.

– Пока, вы ничем не рискуете, – пожал плечами американец, – А вот мы готовы рискнуть. Четверть миллиона долларов для начала. На любой указанный вами счёт, в любом банке мира. Это местные правители думают, что ученые должны работать бесплатно. Мы готовы платить!

«Эйнштейн» повернулся в мою сторону:

– Фродо, где ты откопала этих сладкоголосых сирен?

Я уже успела поменять тело и торопливо оправила на себе цветастое «мини». Глупость, конечно, так заботиться о внешности.

– Они – друзья, Дьяболо.

Вот и пришло время для тяжелого разговора.

– Случилась худшее… Михалыч… В общем, его арестовали. Взяли ещё многих наших. Мне самой едва удалось выбраться, – кивнула в сторону гостей, – Они помогли.

«Эйнштейн» замер и долго, неотрывно смотрел, будто хотел под виртуальной маской разглядеть моё настоящее лицо. Я не отвела глаз.

– Помогли, говоришь? – на лице Дьяболо начала расползаться ухмылка.

– Да. Помогли. Можешь, прийти в четвертый «рум» и увидеть сам. Это действительно я. И со мной всё в порядке. Меня не пытали, не накачивали наркотиками…

Он молча встал. Потянулся:

– Искупаться, что ли… Скучно тут у вас.

– Неужели ты сам не чувствуешь, что я говорю правду? – вырвалось у меня в отчаянии, – «Охранка» поставит на уши всю Москву… Лаборатория – это не иголка, её не спрячешь, не унесешь в кармане. Рано или поздно они найдут вас… А эти люди готовы помочь.

– Фродо, – усмехнулся «Эйнштейн», – Одевай полный костюм и айда купаться…

– Молодой человек, ваше недоверие – законно, – голос Алана был совершенно спокоен, – Но рассуждайте логически. Если бы мы готовили для вас ловушку, зачем начинать беседу с рассказа о провале? Уж поверьте, ложь бывает такой разнообразной. А правда – одна. Хотя для нашей встречи она, вероятно, и не слишком подходяща.

Дьяболо опять взглянул на меня, покачал головой и с размаху плюхнулся в кресло:

– Ладно. Какой-то резон в этом есть. Излагайте… Только без «трэша» – чего вы можете и чего хотите?

– Буду краток… – согласился Алан.

Иногда физик прерывал американца вопросами.

Похоже, нам удалось-таки перебороть его недоверие. Радоваться надо, но где-то в подсознании я чувствовала смутный холодок. Что-то было не так. Сама не знаю, что.

Может, эта непонятная ухмылка Дьяболо, когда я рассказала про Михалыча?

Снова в памяти всплыла загадочная осведомленность нарисованного Коляна, теперь уже не казавшаяся безобидным пустяком.

Я оглянулась по сторонам. Ветерок с океана то крепчал, то растворялся до неощутимого дуновения. Но небо по-прежнему ясное. Всё вокруг дышало тропической безмятежностью. И от этого обволакивающего, словно паутина, спокойствия моя тревога только усиливалась.

Какая-то странность в окружающем не давала покоя.

Я вдруг поняла. Бабочки.

Крупные, яркие – они прилетали со стороны океана и кружились над нашей террасой. Там откуда они летели не было и намека на остров, лишь зеленовато-бирюзовая гладь воды. Совсем рядом начиналась густая роща, я чувствовала, как пахнут её цветы, но бабочки туда не спешили. Они порхали над нами, садились на перила веранды и с каждой минутой их становилось больше.

Может, это специально так задумано пространственными дизайнерами? Для пущей тропической экзотичности?

Я встала, подошла к экрану терминала и выбрала опцию «Красная площадь».

Мир вокруг колыхнулся и на месте пальм выросла нарядная громадина Василия Блаженного, в реальном мире уже три года как уничтоженная прямым попаданием ракеты. Мрамор террасы превратился в булыжник площади. Бесследно растворился запах моря… Я повернула голову.

Бабочки никуда не исчезли.

– Алан!… – предостерегающе вскрикнула я, но в этот миг всё вокруг будто взорвалось пёстрым разноцветным пламенем. Яркие, мелькающие перед глазами крылышки – вверху, внизу… Везде. Вместо неба и земли, вместо солнца и облаков. В целом мире – ничего, кроме этого завораживающего мелькания… Они – настоящие, живые. Миллионы порхающих бабочек. Я чувствую их нежные прикосновения, миллионы прикосновений. Пестрая бездна звала и притягивала… Расслабиться и упасть, на самое дно… Это будет длится вечно… Сладкая разноцветная вечность…

Я закрыла глаза и обхватила голову, срывая с себя шлем. Руки – будто чужие, я почти не чувствовала пальцев… Отбросила шлем в сторону и безвольно откинулась в кресле.

Потом вспомнила: Алан и Фёдор.

Они были неподвижны и на экранах их терминалов бушевала всё та же пестрая тьма… Нет! Я отвернулась и закрыла лицо ладонями. Слегка полегчало.

Клавиш «power» здесь нет – терминалы включаются и выключаются с центрального пульта. Стараясь не смотреть на экраны, я сорвала с Алана и его напарника шлемы и развернула обоих спиной к терминалам. Это мало помогло. Застывшие взгляды уставились куда-то сквозь меня, в пустоту…

– Алан! – вскрикнула я, склоняясь над его лицом. Бесполезно. Глаза оставались тусклыми и незрячими, словно два куска стекла. Я ударила его по щекам, потом налила холодного пива в высокий стакан и плеснула в лицо.

Он слабо заморгал.

– Алан! Очнись!

– Где… мы? – спросил, едва ворочая языком.

Ну наконец!

– Алан! Мы в ловушке! Кто-то узнал о нашей встрече!

– Кто? – непонимающе выдавил он. И начал медленно стаскивать с себя вирт-перчатки.

Нельзя дожидаться окончательного прояснения его мозгов. По логике событий, вот-вот должна появиться группа захвата. Счёт – на секунды. Я закинула его руку себе на плечо и выдернула-таки американца из кресла. Стоять он вроде мог, а вот идти – не очень. Ноги заплетались, словно у пьяного. Кое-как я доволокла его до дверей и оглянулась на Фёдора. Тот всё еще без сознания. Придётся оставить. Двоих я не дотащу до машины.

Я вставила кредитную карточку Алана в кодирующее устройство. Замок сработал и мы выбрались из комнаты. В вестибюльчике пока пусто. Может повезет проскочить?

Не повезло.

Дверь, что вела из бара, отъехала в сторону и пропустила в вестибюльчик того самого дежурившего на входе «железобетонного» охранника. Потом металлическая плита встала на место.

– Неужели вашему другу не понравилось? У вас еще масса оплаченного времени, – улыбнулся охранник, поигрывая шокером.

Впрочем, улыбка была слегка напряженная. Он действительно один? На СОК это не похоже.

«Железобетонный» не спеша шагнул ко мне. Сейчас он даже без шлема. Ну, да. Чего бояться какой-то девчонки и её накачанного компьютерной «дурью» спутника. Оружия-то у нас нет. Он сам отобрал его ещё на входе.

Не отпуская американца, я извлекла из под своей легонькой курточки небольшую вещицу. Глаза охранника округлились. Керамический пистолет – удобная штука. Ни грамма металла. Ни один сканнер его не обнаружит. Единственный недостаток – цена. В аккурат, два восьмисотых мерседеса. Когда Алан вручал мне пистолет, очень просил не потерять.

Пальцы охранника метнулась к подмышечной кобуре.

Неправильный выбор, мальчик!…

Он упал и зарычал от боли, левой рукой зажимая рану чуть выше наколенника. Его правая рука – уже не действует. Первым выстрелом я попала в налокотник. Минут десять контузии – обеспечено.

Удерживая охранника на прицеле, я прислонила Алана к стене. Ласково предупредила «железобетонного»:

– Видишь какие большие дырки умеет делать эта игрушка? Дернешься – следующая будет у тебя в голове.

Отобрала у него «стечкин» и шокер и, поигрывая пистолетом, вежливо спросила:

– Мальчик, где же твои друзья?

– Когда надо, друзья – рядом, – ответили откуда-то из-за моей спины. Рывком обернулась. Нет, я не испугалась. Я могла бы узнать этот голос среди тысяч голосов.

В дверях служебного хода – коренастая, будто из камня высеченная фигура. Седой ёжик волос. Морщины у век собрались в такую родную паутинку. И оттуда, из глубины – внимательные зрачки…

Михалыч. Мой Михалыч. Старик.

– Здравствуй, Таня.

– Здравствуй…

Это он, конечно, он! Живой и здоровый. Броситься к нему, обнять… Но что-то останавливало. Что-то в его глазах… Какое-то отчуждение между нами.

– Почему ты привела этих людей, Таня? – спросил он очень спокойно.

– Они – друзья.

– Неправда. Это неправда.

Знакомой пружинистой походкой Старик шагнул к осевшему на пол американцу и я вскинула пистолет:

– Не смей!

Я будто кожей чувствовала исходившую от Старика опасность. Он – чужой! Совсем чужой.

– Ты ведь не выстрелишь в меня, Таня, – краешками губ улыбнулся Михалыч и сделал ещё один шаг.

– Убей его! – глухо забормотал Алан, – Убей! Помнишь, я говорил тебе про того, кто всех предал? Это – он!

– Ложь, – покачал головой Старик.

– И та история с трибуналом, – продолжал американец, пытаясь отползти от Михалыча, – Всё было задумано, чтобы одурачить. Инсценировать побег по дороге в Питер. И продолжить игру. Поэтому я так спешил, Таня. Я знал, что он может раньше нас выйти на физиков…

– Он лжет, – вздохнул Старик, – Никакой инсценировки. Мне действительно удалось бежать.

– Убей его, Таня! Убей! – повторил Алан, – Не слушай. Он умеет заговаривать зубы! Они не допустят, чтобы мой доклад ушел в Вашингтон… Спецоперация. Меня ликвидируют, а всё спишут на Подполье!

Михалыч насмешливо покачал головой. Совсем как прежний… Мой Михалыч. Если бы тогда, в ночном Курске, ты не подобрал избитую до беспамятства, тощую девчонку с простреленными ногами, не пришлось бы сейчас удерживать на курке дрожащий палец… Всё окончилось бы намного раньше. Скорее всего, в ту самую ночь. Два месяца провалялась и тебе удалось-таки меня выходить…

Но это где-то там в прежней жизни. Палец на спусковом крючке деревенеет. « Ты должна его убить »– неумолчным гудением отзывается внутри каждая фраза Алана. « Должна, должна …»

Я и сама знаю, что должна. Я знаю, что Михалыч – враг… Вот только откуда я знаю? Откуда подкатывающий к горлу комок страха и ненависти?

Мой это страх… или страх скорчившегося на полу Алана? «Убей!» Кто говорит? Нет, не американец… Я знаю этот голос. Отец… Мой отец в окровавленной рубашке стонет, зажимая рану, и просит об одном: «Убей его! Убей!»

И тогда я спускаю курок. Пистолет вздрагивает, но выстрелов я уже не слышу.

Бабочки… Миллионы бабочек… Пёстрые разноцветные крылышки… Словно ласковые, необжигающие языки пламени… Так легко падать в это пламя… Так спокойно…