Онлайн чтение книги Мрак и рассвет
Разговор

Пока Беатрис смотрела на него, радость в ее глазах погасла. Он ли это?

Да, это он. Она узнала его, несмотря на жуткие лохмотья, на длинную рыжую, покрытую пылью бороду и фантастические усы, несмотря на неподвижный бессознательный взгляд.

Но какая немыслимая метаморфоза! В памяти всплыл совершенно иной облик этого человека, бывшего когда-то ее шефом: чисто выбритого, уверенного в себе, элегантного и остроумного, способного одновременно решать тысячу сложнейших вопросов и руководить многочисленными работами.

Теперь этот человек был неподвижен и совершенно беспомощен. Но, услышав голос Беатрис, он вдруг пробудился и протянул к ней дрожащие руки. Затем замер и пристально посмотрел на девушку.

Он еще не успел привести в порядок свои мысли, овладеть собой.

Беатрис увидела страх в его покрасневших моргающих глазах.

Но вскоре инженер сумел взять себя в руки. Под взглядом едва переводящей дух молодой женщины, стоящей на пороге, он прогнал свой страх. Она вновь увидела его столь же смелым, как и прежде.

Беатрис видела состояние души мужчины по его лицу и почувствовала себя увереннее.

За то долгое время, когда мужчина и женщина разглядывали друг друга, как дети, очутившиеся на страшном и темном чердаке, когда ни одно слово не сорвалось с их уст, между ними установилось безмолвное понимание.

Подчиняясь внутреннему инстинкту, девушка подбежала к Штерну. Позабыв о приличиях и своей наготе, она схватила инженера за руку и спросила дрожащим, прерывающимся голосом:

— Что это? Что все это может означать? Скажите мне!

Она просто вцепилась в него.

— Скажите мне правду и спасите меня! Это действительность?

Глядя на нее, Штерн грустно улыбнулся. Затем он осмотрелся. Губы его дернулись, но он не вымолвил ни слова. Штерн сделал очередное усилие и заговорил хриплым голосом, будто многолетняя пыль мешала ему нормально выговаривать слова:

— Там, там… Не бойтесь. Должно быть что-то произошло, пока мы… пока мы спали. Я узнаю это. Нет причин для беспокойства.

— Но… Но посмотрите!

В отчаянии она показала на окружающий их хаос.

— Да, я вижу. Но это неважно. Вы живы, я тоже жив. Нас как минимум двое. Может быть, где-то есть еще люди. Вскоре мы это узнаем. И что бы ни случилось, мы все преодолеем.

Он повернулся и, придерживая истлевшие лохмотья того, что еще недавно было строгим городским костюмом, пробрался через обломки к окну.

Если вам когда-либо приходилось видеть старое огородное пугало, согнувшееся под порывами ветра, у вас будет полное представление о внешнем виде инженера Штерна. Ни один бродяга не мог бы представлять собой столь потрясающее зрелище.

Спутанные, покрытые толстым слоем пыли волосы спадали ему на плечи, а всклокоченная борода доходила до пояса. Даже его брови, обычно редкие, были похожи на небольшие пучки соломы.

Однако внешний вид мало беспокоил Штерна. Быстрым движением инженер разорвал толстую сеть паутины с запутавшимися в ней мертвыми насекомыми, густо оплетавшей зияющий проем окна.

Он посмотрел вдаль.

— Боже мой! — воскликнул мужчина, машинально отступив от окна.

Она подбежала к нему и спросила:

— Что там такое?

— Я… Я еще не знаю. Но это нечто необычное. Жуткое! Это… Нет, нет, лучше не смотрите туда. Пока…

— Я все должна знать! Дайте мне взглянуть!

Она стояла сейчас рядом с ним и тоже видела огромный мегаполис, раскинувшийся под лучами жаркого солнца. Воцарилась тишина. Слышалось лишь жужжание попавшей в паутину обезумевшей мухи и дыхание людей.

— Все… разрушено? — выдохнула наконец Беатрис. — Но… как же…

— Разрушено? Да, кажется именно так, — ответил инженер, сумевший невероятным усилием воли побороть волнение. — Будем откровенны, лучше всего приготовиться к самому худшему. Ничего другого нам и не остается.

— К худшему? Вы хотите сказать…

— Я говорю лишь о том, что находится перед нами. Вы должны были бы понять это и сами.

Вновь воцарилась тишина. Молодые люди стояли, терзаемые чувствами, которые невозможно выразить словами. Инстинктивно инженер положил свою руку на плечо девушки и притянул ее к себе.

— Последнее, что я помню, — пробормотала та, — это то, что сразу после того… сразу после того, как вы перестали мне диктовать отчет о Тонтонском мосте, я вдруг почувствовала себя… а, мне вдруг захотелось спать! Я захотела на минутку прикрыть глаза, чтобы передохнуть, и затем… затем…

— Это?

Она кивнула головой.

— Со мной было то же самое. Кто же мог сделать подобное с нами? С нами и со всем миром? Вы говорите о ваших проблемах! Счастье еще, что вы живы и здоровы и… и…

Он вдруг замолчал и снова посмотрел на немыслимый пейзаж.

Окно выходило на запад, к устью реки и территории, которая еще недавно или уже давно называлась Лонг Айленд Сити и Бруклином. В иное время ничто не показалось бы Штерну более прозаичным, но как фантастически изменилось все!

— Все уничтожено, стерто, все в руинах, — прошептал Штерн, взвешивая каждое слово. — И это не галлюцинация.

Его глаза под мохнатыми бровями ощупывали горизонт. Он машинально приложил руку к груди, но тут же в удивлении вздрогнул:

— Что это? Но… это же борода, чуть не в метр длиной! И это у меня, который всегда говорил…

Штерн рассмеялся. Он теребил свою бороду с какой-то особой радостью, которая неприятно действовала на нервы девушки, но вдруг опять стал серьезным. Кажется, только сейчас он заметил наготу своей компаньонки.

— О, какая катастрофа! Черт побери, необходимо что-то сделать! Вы не можете выйти отсюда в таком виде, мисс Кендрик. Надо найти что-нибудь из одежды. Господи, что за ситуация!

Он хотел передать ей пиджак, но тот упал, рассыпавшись в прах. Девушка остановила инженера.

— Неважно, — сказала она спокойно и с достоинством. — Мои волосы достаточно прикрывают меня. И если мы двое — последние люди, оставшиеся в живых в этом мире, нет необходимости заниматься подобными пустяками.

Он посмотрел на нее и молча кивнул головой.

— Простите, — пробормотал он, положив руку на ее плечо. Затем повернул голову и снова посмотрел в окно. — Итак, все исчезло… Уцелело лишь несколько небоскребов… И мосты… и острова… все изменилось. Ни одного признака жизни, ни звука… Мертвый мир, если… если все на планете такое же, как и здесь! Все мертвы, кроме вас и меня!

Молча они застыли у окна, стараясь понять сущность катастрофы. В глубине своей души Штерн уловил смутное предчувствие будущего, от которого приятно защемило сердце.