Онлайн чтение книги Закоулок убийц Murderers' Row
Глава 7

С виду паренек был вполне симпатичный, если вам по душе такие телята с темными вьющимися волосами и пылким взором. Что ж, единых требований к внешности агента не существует, а Мак наверняка знал, что делает, когда брал такого красавчика.

Я отобрал у него револьвер: стандартный тупорылый “смит-вессон” 38-го калибра с барабаном на пять патронов, который выдается каждому из нас в тех случаях, когда не требуется нечто более экзотическое. Впрочем, если желаете, вам могут выдать взамен и “кольт”. В его барабане уже шесть патронов, но зато и спрятать его на себе потруднее из-за больших размеров. У нас же принято считать, что если ты не справляешься с пяти выстрелов, то тебе и шесть не помогут.

Затем я подобрал дубинку, которой Алан собирался проломить мне череп. Увесистая такая дубинка, литая, с кожаным ремешком, позволяющим обматывать ее вокруг запястья. Только никто ее так не обматывает. Вы просто набрасываете ее на большой палец, легонько, чтобы противник, которому удастся вцепиться в дубинку, не сбил вас с ног. Правда, мне еще не приходилось сталкиваться с желающим отобрать дубинку у натренированного специалиста по боевым единоборствам. Даже блестящие каратисты и дзюдоисты, с улыбкой вступающие в поединок с противником, вооруженным ножом, пасуют перед дубинкой в руках человека, который умеет ею пользоваться.

Я швырнул ее в машину. Грустно, конечно. Эти ребята обучаются нескольким рубящим ударам ребром ладони, паре-тройке приемов с дубинкой, и они уже задирают нос, считая, что теперь им все по плечу. Я сказал:

— Неважная работа, Алан. Ты продирался сквозь кусты, как матерый лось, да и напал на меня из рук вон плохо. Кстати, почему ты не пустил в ход пистолет?

Он не ответил. Просто уныло стоял и зажимал ладонями рану в животе.

Я спросил:

— Как ты собирался объяснить легавым свой арсенал? Алан облизнул губы.

— На револьвер у меня есть разрешение. Я ведь должен был охранять Джин — она числилась здесь под фамилией Эллингтон — миссис Лаура Эллингтон. Имелось в виду, что ей угрожают, некто, с кем она была связана в прошлом. Она не посвящала меня в подробности; она также просила, чтобы я ее ни о чем не расспрашивал, а просто помог пересидеть здесь, в безопасном месте, пока... — Он беспомощно пожал плечами. — Это, сами понимаете, легенда такая. Она должна была мне все это сказать после... избиения.

— Надеюсь, ты держал язык за зубами? Алан ответил не сразу. Наконец произнес безжизненным голосом:

— Когда я вошел в комнату. Джин была уже мертва. Я... Должно быть, я потерял голову. В одном из соседних номеров были люди, которые видели, как вы уходили. Я попросил их позвонить в полицию, а сам бросился за вами. Когда я вас догнал, вас уже арестовали патрульные. Я просто следовал за ними, дожидаясь благоприятной возможности... — Он замолчал.

— Все ясно, — сказал я. — Что ж, залезай в машину. Алан по-прежнему держался за живот. Казалось, он боялся пошевелиться. Опасался, должно быть, что кишки вывалятся наружу. Я пожал плечами, опустил капот и крышку багажника, залез на место водителя и запустил мотор.

— Решай сам, — сказал я. — Если хочешь, можешь оставаться здесь. А я поехал.

Алан опасливо, словно ступая по раскаленным углям, обогнул машину. Я открыл дверцу, и он осторожно забрался внутрь и медленно опустился на сиденье. Я без особой радости осознал, что мне придется самому закрывать дверцу с его стороны — кто его знает, вдруг он притворяется, — но Алан не воспользовался удобным случаем. Я отпустил сцепление и выжал газ.

— Куда... — Он снова облизнул губы и начал заново. — Куда вы меня везете?

— К ближайшему телефону. За указаниями и помощью. Следи за дорогой, чтобы ты смог объяснить им, как найти твою машину. — Я метнул на него быстрый взгляд. — Было бы неплохо также, если бы ты мне объяснил, за что точишь на меня зуб, если я верно выразился.

— Объяснить... — проблеял он. — Вы же... Вы же убили ее! — Он повернулся и уставился на меня. — Разве не так?

— В одном ты прав, — кивнул я. — Она умерла.

— Она не должна была умереть! Вы ее убили! Я начал было отвечать, но передумал. Спорить с ним было бесполезно. К тому же то, что он думал, теперь не имело значения. А вот мнение других, в особенности одного конкретного лица, меня очень интересовало. Я надеялся, что хоть на сей раз он будет со мной неоткровеннее, хотя и не слишком на это уповал.

Я подъехал к ночной заправочной станции и остановил свой “форд” прямо перед освещенной телефонной будкой. Теперь можно было уже не таиться.

— Не двигайся, — приказал я Алану, — не разговаривай и не думай — тем более, что последнее тебе удастся скверно. Если вздумаешь откинуть копыта, то делай это по-тихому.

Алан метнул на меня ненавидящий взгляд, но не ответил. Меня это устраивало. Он был настолько зол, что должен был пока продержаться, чего я и добивался. Выбираясь из машины, я посмотрел на часы и увидел, что с того мгновения, как я его ранил, прошло уже семнадцать минут. При таких ранениях смерть наступает очень быстро. Или раненый остается жить.

Судя по всему, лезвие не повредило крупных кровеносных сосудов, что давало ему неплохой шанс на жизнь. При надлежащем уходе, разумеется.

Я вошел в будку и плотно закрыл за собой дверь. Вспыхнул свет, заставив меня почувствовать себя живой мишенью в ружейном тире. Я поневоле призадумался, на секунду представив, сколько зловещих личностей, о которых я не подозреваю, могут питать злобу по отношению к некоему мистеру М. Хелму. Что ж, придется им пока потерпеть и занять очередь.

Я бросил монету в щель, услышал телефонистку и назвал нужный номер. Примерно минуту спустя в мое ухо ворвался голос Мака. От кого-то я слышал, что Мак тоже не спит по ночам — не знаю, насколько мне только известно, никому еще не удавалось застать его спящим.

— Эрик, — коротко представился я. — Доктор Перри специализируется у нас только по избиениям или он понимает также в проникающих ранениях брюшной полости?

Следует воздать Маку должное — идиотских вопросов он задавать не стал. А ответил сразу:

— Доктор Перри — способный и разносторонний хирург.

— Что ж, — сказал я, — тогда засуньте его в быстрый автомобиль с умелым водителем. Они должны выехать на восток от Вашингтона по шоссе номер пятьдесят. Скажите Перри, что речь идет о колотой ране живота в нескольких дюймах ниже от пупка. Рана нанесена чистым и острым лезвием шириной около полудюйма и длиной в шесть дюймов. Лезвие вошло почти по самый кончик. У меня есть и другие новости, но они подождут, пока вы отдадите распоряжения. Как только мы закончим разговор, я поеду по этому же шоссе на запад, к Вашингтону, двигаясь на разрешенной скорости, чтобы не рисковать состоянием моего пассажира и не привлекать излишнего внимания. Опишите им мою машину и скажите, чтобы, заметив меня, они дважды помигали фарами. Все. Я подожду, пока вы отдадите распоряжения, сэр.

— Очень хорошо.

Я стоял, прижимая к уху замолчавшую трубку, и смотрел перед собой через стекло телефонной будки. В этот поздний час на автозаправочной станции жизнь почти замерла. Алан смирно сидел в маленьком “форде”, и, судя по всему, бежать не собирался. Наконец в трубке послышался голос Мака:

— У них седан “ягуар”, — сказал он. — Габаритные огни зажигаются, когда включены фары, как у европейских машин: одна пара маленьких лампочек ниже фар, а вторая пара, покрупнее — сбоку. Они поедут очень быстро, поэтому желательно, чтобы ты включил свет в кабине — так им проще будет вас узнать.

— Это может мне помешать, — возразил я. — Им придется быть повнимательнее.

— Они уже это поняли, — сказал Мак. — Описание оружия соответствует ножу, который выдали тебе. Надеюсь, ты не свалился на него?

— Черт возьми, я ни разу не резался собственными ножами с тех пор, как перестал ходить пешком под стол. Это Алан, сэр. Он набросился на меня с дубинкой. Кажется, он полагает, что это из-за любви, сэр.

Непродолжительное молчание, затем:

— А ты не мог справиться с ним менее кровавым способом, Эрик?

Я посмотрел на свое лицо, отражавшееся в стекле телефонной будки — оно выглядело удлиненным, жестоким и довольно безобразным. То есть, таким, как всегда.

— Я же сказал вам — он пытался вышибить из меня мозги, сэр.

— Вес равно, мне кажется, ты немного переусердствовал. — Мак чуть помолчал. — Похоже, у тебя выдался тяжелый вечер, Эрик. Мне позвонили из Чикаго. А они, в свою очередь, получили запрос от шерифа из Аннаполиса, штат Мэриленд. По поводу некоего мистера Питерса, он же Петрони. Может быть, ты объяснишь, в чем дело?

— Пациентка умерла на операционном столе, сэр.

— Это мне уже удалось выяснить. Насколько я понял, тебя арестовали?

— Да, сэр, но отпустили.

— Что ж, хотя бы на том спасибо. — Голос Мака прозвучал крайне сухо. — Каково состояние Алана?

— Я бы сказал, что вполне приличное. Признаков сильного внутреннего кровотечения нет. Операция плюс антибиотики — и он встанет на ноги.

— Да. Тем не менее, он выйдет из строя на несколько недель, а то и месяцев. А Джин мертва. Что случилось? У тебя дрогнула рука?

— Не думаю, сэр. Джин вдруг громко вздохнула и скрючилась. Я подхватил ее и опустил на пол, но она уже была мертва.

— Сердце у нее было в порядке. Доктор Перри проверял се самым тщательным образом. Джин никогда не жаловалась на здоровье. В физическом плане с ней вес было нормально.

— А в психологическом?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Она казалась запуганной, — сказал я. — Похоже, ей вес здорово надоело. Ей было противно смотреть в зеркало и видеть испитую физиономию. Ее приводила в ужас одна мысль о том, что, посмотревшись в зеркало в следующий раз, она увидит уже не только испитую, но и здорово избитую физиономию. Что же касается последующей части плана... мне кажется, она просто старалась отгонять от себя эти мысли.

— Доктор Кляйн тоже смотрел ее и сказал, что все в порядке.

— Какой Кляйн — наш новый психиатр? Сколько их уже прошло, этих мозгоправов? У меня нет медицинского образования, сэр, но я в состоянии отличить запуганную и уставшую женщину от нормальной.

— Джин была хорошим агентом и прекрасной актрисой, — холодно произнес Мак. — Она играла эту роль. Что ты пытаешься доказать, Эрик? Что ты не виноват в ее смерти? Что она умерла от страха?

Моя рука стиснула телефонную трубку. Я не имел права выходить из себя. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

— Нет, сэр, — ответил я. — Конечно, я несу ответственность за случившееся. Только я не верю, что мог ударить ее слишком сильно. И я не думаю, что моя рука дрогнула. Я хочу, чтобы вы провели расследование.

— Разумеется, мы проведем самое тщательное расследование. Как только уладим все формальности с местными властями и убедимся, что не поднимется ненужная шумиха. Мне уже сказали, что будет вскрытие. Я постараюсь получить копию отчета. Но факт в том, что по твоей вине Джин мертва, а Алан серьезно ранен. Два агента выведены из игры за одну ночь, Эрик. Я даже не помню, когда нашим врагам удавалось подобное.

— Вы правы, сэр, — сказал я. — Лучше мне было бы поехать в Техас.

В ту же минуту, как я произнес эту фразу, намереваясь всего-навсего сказать что-нибудь приличествующее моменту, я понял, что совершил ошибку. Я ощущал это даже по напряжению наступившего молчания.

— Понимаю, — наконец ответил Мак. — Понимаю. Так, значит, тебе кажется, Эрик. Что ж, это совпадает с выводами доктора Кляйна. Когда агент допускает серьезную ошибку, мы тут же, насколько тебе известно, анализируем его досье. Как только мне позвонили из Чикаго, я сразу связался с доктором Кляйном.

Я сказал:

— Я признаю свою вину, сэр. У меня и выхода другого нет — ведь Джин мертва. А с моим досье все в порядке, сэр.

— Не совсем, Эрик. С тех пор, как ты несколько лет назад вернулся к нам — после того, как от тебя ушла жена, — ты почти не отдыхал. Усталость — такой диагноз установил доктор Кляйн. Без малейших колебаний.

— К чертям собачьим доктора Кляйна! — процедил я. — Всю войну мы прошли без этих идиотских мозгоправов. Какая еще усталость! Разве я хоть раз просил отпуск? Если не считать последнего раза...

— Вот именно, — перебил меня Мак. — Усталость и подсознательная обида, так сказал доктор Кляйн. А также, как он выразился, комплекс сверхчеловека в мягкой форме. Мне этот термин не по душе, Эрик, но мне приходилось наблюдать, как меняются люди, которым их профессия дозволяет безнаказанно убивать. Некоторое время спустя у них нарушается способность оценивать реальность из-за того, что человеческая жизнь утрачивает в их глазах ценность.

Я коротко хохотнул.

— Сэр, если вы предполагаете, что я убил эту женщину в отместку за то, что вы вмешиваетесь в мою личную жизнь...

— Я говорил про подсознательную обиду, Эрик.

— Разумеется, — сказал я. — Спасибо. Приятно ощущать себя в подсознании убийцей, сэр. Хорошо, если вы не против, давайте оставим пока психоанализ. Я должен везти Алана, но сейчас хотел бы узнать следующее: есть ли у доктора Нормана Майклса, нашего пропавшего гения, сестра или дочь — обращались к ней “мисс Майклс”. Двадцать с хвостиком, ниже пяти футов, около девяноста фунтов после плотного обеда, белокурая, глаза голубые.

Мак чуть помолчал, потом сказал:

— У него есть дочь. Теодора. Но, Эрик...

— Теодора, — повторил я. — Ну и имечко для такой девчушки. А что известно про семью? Есть ли жена, мать?

— Жена, она же мать, умерла при рождении ребенка. Эрик...

— Дочь находится здесь, сэр, — сказал я. — Более того, она и спасла меня от тюрьмы, наврав с три короба. Почему она это сделала, я выясню, как только сдам Алана на руки доктору. Потом сразу позвоню вам...

— Нет, Эрик, — сказал Мак. — Ты должен немедленно приехать и доложить мне лично. Мне это не понравилось.

— Но, сэр... — попробовал возразить я, но Мак резко оборвал меня.

— Можешь быть уверен, что наши люди пойдут по любому следу, на который ты их выведешь. Ответил я медленно и с расстановкой:

— Дело в том, сэр, что встречу назначили лично мне как Джиму Петрони или Джимми “Хлысту”. И именно ради меня девушка взяла грех на душу и надула шерифа. Навряд ли она впустит к себе какого-нибудь правительственного шпика и уж тем более не станет с ним откровенничать.

— Нам придется пойти на этот риск. Я требую, Эрик, чтобы ты немедленно явился сюда.

— В чем дело, сэр? — поинтересовался я. — Вы опасаетесь, что я начну рвать и метать, полезу в бутылку и подмочу репутацию нашей конторе?

Сказав это, я ожидал от него любого ответа, но только не того смущенного молчания, которое красноречивее любых слов подсказало мне, что я попал в точку — да, мол, именно этого он и опасается. Джин я отправил на тот свет из-за подсознательной обиды. По той же причине проткнул Алана. Я разболтался. Я стал угрозой для общества.

— Скажем так, — осторожно подбирая слова, заговорил Мак. — Доктор Кляйн рекомендует, чтобы тебя отозвали для обследования и лечения, скорее всего — отдыхом. Вполне вероятно, что уже завтра утром или на следующий день ты отправишься в Техас. Как бы ты на это посмотрел?

— Спасибо за конфетку, сэр, — с чувством произнес я. — Очень сладкая.

— Я настаиваю на том, чтобы ты передал Алана на попечение доктору Перри и последовал за ними. Это приказ.

— Да, сэр, — сказал я.