ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Онлайн чтение книги Надежды Кинолы
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Сцена представляет внутренность конюшни. Под крышей сеновал. Вдоль стен — колеса, трубы, шпили, длинный медный дымоход, большой котел. Налево от зрителя — резной столб с изображением мадонны. Направо — стол, на столе бумаги, математические приборы. На стене, возле стола, — черная доска, испещренная чертежами. На столе — лампа. Рядом с доской — полка, на ней связки лука, кувшин и каравай хлеба. Направо от зрителя — ворота, налево — дверь, ведущая в поле. У подножия статуи мадонны — охапка соломы, заменяющая ложе. При поднятии занавеса на сцене ночь.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Фонтанарес и Кинола.

Фонтанарес в черной одежде, стянутой кожаным поясом, работает за столом. Кинола проверяет части машины.

Кинола. Да ведь и я, сеньор, любил в свое время! Но только, когда я понял, что такое женщина, я потихоньку откланялся. Хороший обед и бутылка вина — никогда нам не изменят, и от них жиреешь. (Глядит на Фонтанареса.) Он и не слышит. Надо отдать выковать эти три части. (Отворяет дверь.) Эй, Мониподио!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Мониподио.

Кинола. Вот, мы получили три последних части. Возьми образцы да сделай каждой по паре, на всякий случай.

Мониподио делает знак за кулису. Входят двое людей.

Мониподио. Забирайте, ребята, только без шуму, и скройтесь, как тени; это хуже, чем кража. (Киноле.) Просто надрываешься на работе.

Кинола. Они ни о чем не догадываются?

Мониподио. Никто на свете не догадывается. Каждую штуку закутывают, как драгоценность, и кладут в погреб. Только вот надобно тридцать эскудо.

Кинола. О, боже мой!

Мониподио. Тридцать таких молодцов пьют и едят за все шестьдесят.

Кинола. Торговый дом «Кинола и компания» прогорел, меня разыскивают.

Мониподио. Опротестовали векселя?

Кинола. Вот дурак! Хуже, — скоро засадят! Но я достал у старьевщика кое-какое платьишко, которое мне поможет уберечь Кинолу от любых ищеек, пока я не расплачусь.

Мониподио. Расплатишься?.. Вот еще глупости!

Кинола. Да. У меня про черный день припасено сокровище. Облачись-ка еще разок в монашескую рясу и ступай к Лотундиасу, поговори с дуэньей.

Мониподио, Увы! Лопес уже столько раз возвращался из Алжира, что наша дуэнья начинает остывать.

Кинола. Пустяки! Требуется только передать это письмо сеньорите Марии Лотундиас. (Отдает письмо.) Это — чудо красноречия, вдохновленное тем, что вдохновляет все великие творения: мы уже десять дней сидим на хлебе и воде!

Мониподио. А мы? По-твоему, мы жареных фазанов кушаем? Если бы наша братия могла, она бы давно сбежала.

Кинола. Лишь бы любовь оплатила мой вексель, а там мы управимся...

Мониподио уходит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Кинола и Фонтанарес.

Кинола (натирая ломоть хлеба луком) . Говорят, вот так питались рабочие, которые строили египетские пирамиды, но и у них, наверно, была приправа, которая поддерживает нас: вера. (Запивает водой.) Разве вы не голодны, сеньор? Смотрите, как бы машина не расшаталась.

Фонтанарес. Мне осталось решить одну, последнюю задачу.

Кинола (у которого, когда он ставит кувшин на место, рвется рукав) . А мне придется решить задачу... как восстановить неразрывность моего рукава. Честное слово, от этого ремесла мои отрепья стали уже чересчур алгебраичны.

Фонтанарес. Милый ты человек! Всегда весел, даже в самой тяжкой беде.

Кинола. Санго де ми, сеньор, удача любит веселых людей почти так же, как веселые люди любят удачу.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Матиас Махис.

Кинола. О, вот и наш ломбардец! Он разглядывает наши приборы, как будто они уже его законная собственность.

Матиас Махис. Покорнейший ваш слуга, дорогой сеньор Фонтанарес.

Кинола. Всегда как мрамор: холодный, жесткий и скользкий.

Фонтанарес. Приветствую вас, господин Махис (Отрезает себе ломоть хлеба.)

Матиас Махис. Вы великий человек, и я желаю вам всякого добра.

Фонтанарес. И поэтому вы мне причиняете всякое зло?

Матиас Махис. Вы со мной резки, это нехорошо. Вы не знаете, что во мне — два человека.

Фонтанарес. Я никогда не видал второго.

Матиас Махис. У меня есть сердце, вне деловых отношений.

Кинола. Но вы всегда в деловых отношениях.

Матиас Махис. Я восхищаюсь вами. Как мужественно вы боретесь оба!

Фонтанарес. Восхищение — самое непрочное из человеческих чувств. К тому же под залог чувств вы в долг не даете.

Матиас Махис. Есть чувства, которые приносят выгоду, и есть чувства, которые разоряют. Вас одушевляет вера, это прекрасно, но разорительно. Полгода тому назад мы с вами заключили небольшое условьице: вы у меня заняли три тысячи цехинов на ваши опыты.

Кинола. С тем, что вернем вам пять тысяч.

Фонтанарес. Ну и что же?

Матиас Махис. Срок истек два месяца тому назад.

Фонтанарес. И два месяца тому назад, на следующий же день по истечении срока, вы потребовали платежа, и притом довольно круто.

Матиас Махис. Не злобы ради, а единственно затем, чтобы не разориться.

Фонтанарес. Ну, и что же дальше?

Матиас Махис. Теперь вы мой должник.

Фонтанарес. Уже восемь месяцев. Они пронеслись как сон! А только сегодня ночью я разрешил задачу — как подводить холодную воду, чтобы растворять пар! Махис, друг мой, будьте моим покровителем, дайте мне еще хоть несколько дней сроку!

Матиас Махис. О, сколько угодно!

Кинола. В самом деле? Вот он и показался, наконец, второй человек! (Фонтанаресу.) И с ним, сеньор, я готов дружить. (Махису.) Ну-ка, Махис Второй, несколько дублонов!

Фонтанарес. Ах, я опять дышу свободно!

Матиас Махис. Чего же проще? Отныне я не только заимодавец, но и заимодавец и совладелец и желаю извлечь пользу из моей собственности.

Кинола. Ах ты, пес паршивый!

Фонтанарес. Вы шутите?

Матиас Махис. Капиталы не знают веры...

Кинола. ...надежды и любви: деньги не католики.

Матиас Махис. Тому, кто является получить по векселю, мы не можем сказать: «Подождите еще немножко, наш гений ищет золотоносную жилу в сарае или там в конюшне!» За эти полгода я бы удвоил мои денежки. Послушайте, сеньор, ведь у меня семья.

Фонтанарес (Киноле) . И у такой твари есть жена!

Кинола. И если эта тварь наплодит детенышей, они сожрут всю Каталонию.

Матиас Махис. У меня большие расходы.

Фонтанарес. Вы же видите, как я живу.

Матиас Махис. Ах, сеньор, будь я богат, я бы вас кой-чем ссудил...

Кинола протягивает руку.

Чтобы вам жилось получше.

Фонтанарес. Подождите еще две недели.

Матиас Махис (в сторону) . Они мне всю душу истерзали! Если бы дело касалось только меня, я бы, может, и уступил. Но надо заработать комиссию на приданое моей дочери. (Громко.) Честное слово, я вас очень люблю, вы мне нравитесь!..

Кинола (в сторону) . А ведь задуши его, — наживешь уголовное дело!

Фонтанарес. Вы железный, ну а я буду стальным.

Матиас Махис. Что это значит, сеньор?

Фонтанарес. Вам придется поневоле поддерживать меня.

Матиас Махис. Нет, мне нужен мой капитал, и я ни перед чем не остановлюсь, я продам с молотка всю эту рухлядь.

Фонтанарес. Ну что ж, вы меня заставляете на коварство ответить коварством. Я действовал честно!.. Но если надо, я, по вашему примеру, сверну с прямого пути. Мне этого не простят, от нас требуют безупречной честности. И я готов принять клевету. Я выпью и эту чашу. Вы подписали безрассудный договор, вы подпишете еще один, или я на ваших глазах разобью вдребезги мою машину, а тайна моя останется здесь. (Ударяет себя в грудь.)

Матиас Махис. О сеньор, вы этого не сделаете! Это уж прямое воровство, мошенничество, на которое не способен великий человек!

Фонтанарес. А, теперь вы взываете к моей честности и под ее прикрытием намереваетесь совершить чудовищную несправедливость!

Матиас Махис. Знаете что: я во всем этом не желаю больше участвовать. Договоритесь с дон Рамоном, это очень почтенный человек, я уступлю ему мои права.

Фонтанарес. С дон Рамоном?

Матиас Махис. С тем самым, которого вся Барселона противопоставляет вам.

Фонтанарес. В конце концов последняя моя задача решена. Слава, богатство теперь потекут по руслу моей жизни.

Кинола. Увы, эти слова всякий раз означают, что требуется еще одна переделка!

Фонтанарес. Пустяки! Она обойдется в каких-нибудь сто цехинов.

Матиас Махис. Да хоть продай с молотка все, что у вас тут имеется, и то ста цехинов не наберешь, если вычесть судебные издержки.

Кинола. Убирайся ты прочь, воронова сыть!

Матиас Махис. Будьте осторожнее с дон Рамоном, он сумеет обеспечить свою ссуду ценой вашей головы. (Подходит к Киноле.) А ты, висельник, попадись мне только под руку, я тебе все припомню! (Фонтанаресу.) Будьте здоровы, господин гений! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Фонтанарес и Кинола.

Фонтанарес. Меня бросило в дрожь от его слов.

Кинола. И меня тоже! Счастливые мысли всегда попадают в паутину, которую ткут вот такие пауки!

Фонтанарес. Ничего! Еще сто цехинов, и лучи счастья позлатят мою жизнь, она полна будет празднеств и любви. (Пьет воду.)

Кинола. Я вам верю, сеньор, но сознайтесь, что прекрасная надежда, небесная плутовка, завела нас в изрядную трясину.

Фонтанарес. Кинола!

Кинола. Я не жалуюсь, я привык к лишениям. Но откуда взять сто цехинов? Вы задолжали рабочим: Карпано-слесарю, Копполусу-железоторговцу и нашему хозяину, который пустил нас сюда не столько из жалости, сколько из страха перед Мониподио. В конце концов он нас выгонит, — мы ему должны за девять месяцев.

Фонтанарес. Но ведь все уже сделано.

Кинола. Но ведь сто цехинов!

Фонтанарес. С чего это ты, такой храбрый, такой веселый, затянул мне отходную?

Кинола. Да ведь, чтобы не расставаться с вами, я должен исчезнуть. Не так-то это весело!..

Фонтанарес. Почему исчезнуть?

Кинола. А судебные пристава? Я для нас с вами наделал коммерческих долгов на сто золотых эскудо, и теперь эти долги приняли обличье служителей правосудия и вот-вот ворвутся сюда.

Фонтанарес. О, из скольких несчастий слагается слава!

Кинола. Полно, не горюйте! Вы мне как будто говорили, что отец вашего отца отправился лет пятьдесят тому назад в Мексику с дон Кортесом. Что-нибудь о нем известно?

Фонтанарес. Ничего.

Кинола. Итак, у вас есть дед... Спокойно ждите часа вашего торжества.

Фонтанарес. Ты задумал меня бросить?

Кинола. Вы хотите, чтобы я отправился в тюрьму, а ваша машина — ко всем чертям?

Фонтанарес. Нет!

Кинола. Тогда позвольте мне раздобыть вам откуда-нибудь деда. Это будет первый дед, который вернется из Индии.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и Мониподио.

Кинола. Ну, что?

Мониподио. Вашей инфанте письмо вручено.

Фонтанарес. Кто такой дон Рамон?

Мониподио. Болван.

Кинола. Завистливый?

Мониподио. Как три освистанных автора, вместе взятых. Он корчит из себя необыкновенного человека.

Кинола. А верят ему?

Мониподио. Как оракулу. Он марает бумагу, объясняет, что снег потому бывает белый, что падает с неба, и утверждает, наперекор Галилею, что земля неподвижна.

Кинола. Вы сами видите, сеньор, что я должен вас избавить от этого ученого. (К Мониподио.) Ступай за мной, ты будешь мой слуга.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Фонтанарес один.

Фонтанарес. Какой броней оградить мозг, вынужденный добывать деньги, вырывая у природы ее сокровеннейшие тайны, остерегаться людей, бороться с ними и устраивать дела, в каждом случае находить немедленно наилучшее решение, иначе твою славу похитит какой-нибудь Рамон, придумав самое пустячное усовершенствование? А дон Рамоны имеются повсюду! О, я сам себе не решаюсь признаться... я устал.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Фонтанарес, Эстеван, Хирон и двое рабочих без речей.

Эстеван. Не скажете ли вы нам, где тут прячется некий Фонтанарес?

Фонтанарес. Он не прячется, он перед вами. Он размышляет в тиши. (В сторону.) Куда девался Кинола? Он так хорошо умеет их заговаривать! (Громко.) Вы зачем пришли?

Эстеван. За своими деньгами. Мы на вас три недели работаем в долг. А рабочему каждый день есть надо.

Фонтанарес. Увы, друзья мои, вот я так вовсе не ем.

Эстеван. Вы один, вы можете живот подтянуть, а у нас жены и дети. Одним словом, мы все позаложили...

Фонтанарес. Вы должны отнестись ко мне с доверием.

Эстеван. Разве заплатишь булочнику вашим доверием?

Фонтанарес. Я человек честный.

Xирон. Мы тоже люди честные.

Эстеван. Снесите-ка нашу честность к ростовщику, вы увидите, что он под нее даст.

Xирон. У меня талантов не имеется, мне на слово не верят.

Эстеван. Я простой рабочий, но ежели моей жене нужен чугунок, я за него плачу наличными!

Фонтанарес. Кто это вас натравил на меня?

Xирон. Натравил? Да что мы вам, собаки?

Эстеван. Железоторговцу Копполусу и слесарю Карпано барселонские судьи присудили привилегию на ваши изобретения. А наша где привилегия?

Xирон. Я отсюда без денег не уйду.

Фонтанарес. Оттого, что вы тут останетесь, деньги не появятся! Впрочем, оставайтесь, до свидания! (Берет шляпу и плащ.)

Эстеван. Ну, нет! Сначала рассчитайтесь, а потом уходите.

Рабочие загораживают выход.

Xирон. Вот эту штуку я выковал. Я беру ее себе.

Фонтанарес. Несчастный! (Обнажает шпагу.)

Рабочие. Мы отсюда не тронемся!

Фонтанарес (кидаясь на них) . О... (Останавливается и бросает шпагу.) Может быть, их подослали Авалорос и Сарпи, чтобы толкнуть меня на крайность. Меня обвинят в убийстве, заточат на долгие годы в тюрьму. (Падает на колени перед мадонной.) О, боже мой! Неужели талант и преступление равны для тебя? За что мне сносить столько обид, столько насмешек и оскорблений? Или ими заранее искупается торжество? (Рабочим.) Всякий испанец — хозяин у себя в доме.

Эстеван. У вас нет дома. Мы здесь в «Золотом солнце», трактирщик нам сказал.

Xирон. Вы и ему еще не платили, вы никому не платите!

Фонтанарес. Оставайтесь, вы хозяева. Я виноват: я ваш должник.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же, Копполус и Карпано.

Копполус. Сеньор, я пришел вам сообщить, что вчера барселонские судьи присудили мне, впредь до полной уплаты, привилегию на ваше изобретение, и я послежу за тем, чтобы ничего отсюда вынесено не было. Привилегия эта обеспечивает также и претензию моего товарища Карпано, вашего слесаря.

Фонтанарес. Или вас дьявол ослепил? Ведь без меня эта машина всего-навсего железо, сталь, медь и дерево, а со мной это — целое состояние.

Копполус. О, мы и не думаем с вами расставаться!

Оба торговца подступают к Фонтанаресу.

Фонтанарес. Чьи дружеские руки обнимут так крепко, как обнимает заимодавец? Так пусть же дьявол возьмет обратно ту мысль, которую он мне внушил!

Все. Дьявол!

Фонтанарес. О, надо ведь сдерживать язык! Одно слово может снова ввергнуть меня в когти инквизиции. Нет, никакая слава не в силах вознаградить за такие страдания!

Копполус (к Карпано) . Ну, что? Поставим на продажу?

Фонтанарес. Да ведь для того, чтобы машина чего-нибудь стоила, ее надо достроить, а в ней недостает одной части, модель которой — вот.

Копполус и Карпано совещаются.

Это будет стоить еще двести цехинов.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же и Кинола в виде столетнего старца, фантастическая фигура в духе Калло[15] ...в духе Калло... — Жак Калло — известный французский художник и гравер (1592—1635).; Мониподио в причудливой одежде; хозяин «Золотого солнца».

Хозяин (указывая на Фонтанареса) . Сеньор, вот он.

Кинола. И вы поселили в конюшне внука капитана Фонтанареса! Венецианская республика отведет ему дворец! Дорогое дитя, обнимите меня! (Идет к Фонтанаресу.) Светлейшая республика осведомилась о ваших обещаниях королю Испании, и я покинул венецианский арсенал, во главе которого я стою, дабы... (Тихо.) Я Кинола.

Фонтанарес. Никогда еще родство не воскресало более кстати...

Кинола. Какая нищета!.. Так вот оно, преддверие славы!

Фонтанарес. Нищета — это горнило, в котором бог испытует наши силы.

Кинола. Кто эти люди?

Фонтанарес. Заимодавцы, рабочие, которые меня осаждают.

Кинола (хозяину) . Старый мошенник, разве мой внук не у себя дома?

Хозяин. Разумеется, ваше превосходительство.

Кинола. Я немножко знаю каталонские законы. Позовите сюда коррехидора, и мы упечем этих плутов в тюрьму. Присылайте к моему внуку судебных приставов, это ваше право, но сами сидите дома, канальи! (Шарит у себя в кармане.) Вот вам, пойдите выпейте за мое здоровье. (Кидает им деньги.) За расчетом вы придете ко мне.

Рабочие. Да здравствует его превосходительство! (Уходят.)

Кинола (Фонтанаресу) . Последний наш дублон! В качестве рекламы!

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же, кроме хозяина и рабочих.

Кинола (торговцам) . Вы, мои любезные, надо думать, посговорчивее; если дело только в деньгах, мы поладим.

Копполус. И тогда, ваше превосходительство, мы к вашим услугам

Кинола. Покажи мне, дорогое мое дитя, это знаменитое изобретение, взволновавшее всю Венецианскую республику! Где профиль, разрез? Где схемы, чертежи?

Копполус (к Карпано) . Он, видать, в этом деле понимает, но прежде чем отпустить товар, наведем справки.

Кинола. Вы настоящий чудодей, дитя мое! Вы восторжествуете, как великий Колумб! (Опускается на одно колено.) Благодарю бога за честь, которую он оказывает нашему роду. (Торговцам.) Через два часа я с вами расплачусь...

Торговцы уходят.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Кинола, Фонтанарес и Мониподио.

Фонтанарес. Какая польза в этом обмане?

Кинола. Вы катились в пропасть — я вас удержал.

Мониподио. Ловко разыграно! Но у венецианцев много денег, и для того чтобы получить трехмесячный кредит, надо прежде всего пустить пыль в глаза, а это самая дорогая пыль.

Кинола. Разве я вам не говорил, что у меня на примете есть сокровище? Оно сюда идет.

Мониподио. Само?

Кинола кивает головой.

Фонтанарес. Его дерзость меня пугает.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Те же, Матиас Махис и дон Рамон.

Матиас Махис. Я к вам привел дон Рамона и впредь ничего не предприму без его совета.

Дон Рамон (Фонтанаресу) . Сеньор, я счастлив завязать сношения с человеком столь глубоких познаний. Общими усилиями мы доведем ваше изобретение до наивысшего совершенства.

Кинола. Сеньор знает механику, баллистику, математику, диоптрику, катоптрику, статик... стику?

Дон Рамон. Я автор довольно известных трактатов.

Кинола. По-латыни? Дон Рамон. По-испански.

Кинола. Настоящие ученые, сеньор, пишут только по-латыни. Вульгаризировать науку опасно. Вы, конечно, знаете латынь?

Дон Рамон. Да, сеньор.

Кинола. Тем лучше для вас.

Фонтанарес. Сеньор, я чту имя, которое вы себе создали, но мое предприятие слишком опасно, чтобы я мог согласиться на ваше участие; я рискую головой, а ваша голова, по-моему, слишком драгоценна.

Дон Рамон. Неужели вы думаете, сеньор, что вы можете обойтись без дон Рамона, мнение коего в науке непререкаемо?

Кинола. Дон Рамон? Знаменитый дон Рамон, установивший причины стольких явлений, которые до него позволяли себе совершаться без причин?

Дон Рамон. Он самый.

Кинола. Я Фонтанарези, начальник арсенала Венецианской республики и дед нашего изобретателя. Дитя мое, вы можете довериться сеньору. Такой человек, как он, не будет вам расставлять ловушек. Мы ему все расскажем.

Дон Рамон. А, так я все узнаю!

Фонтанарес. Как так?

Кинола. Позвольте мне дать ему урок математики. Ему от этого пользы не будет, но и вам не будет вреда. (Дон Рамону.) Прошу вас, подойдите. (Показывает ему части машины.) Все это не имеет никакого значения, для ученых главное...

Дон Рамон. Главное?

Кинола. Это задача как таковая. Вам известна причина, по которой облака поднимаются ввысь?

Дон Рамон. Полагаю, потому что они легче воздуха.

Кинола. Отнюдь! Они весят столько же, потому вода в конце концов и падает вниз, как дура. Я не люблю воду, а вы?

Дон Рамон. Я ее уважаю.

Кинола. Мы созданы для взаимного понимания. Облака поднимаются ввысь, во-первых, потому, что они состоят из пара, а во-вторых, потому, что их притягивает сила холода, который царит наверху.

Дон Рамон. Возможно, что и так. Я напишу об этом трактат.

Кинола. Мой внук выражает это формулой: R плюс O[16] «R плюс О» — непереводимый каламбур: по-французски «эр» (air) значит «воздух», «о» (eau) — «вода».. А так как в воздухе содержится много воды, то мы говорим просто О плюс О, новый бином.

Дон Рамон. Так это новый бином?

Кинола. Или, если угодно, икс.

Дон Рамон. Икс? А, понимаю.

Фонтанарес (в сторону) . Что за осел!

Кинола. Остальное — сущий пустяк. В трубу входит вода, которая тем или иным способом превращается в облако. Это облако хочет во что бы то ни стало подняться ввысь, и сила получается огромная.

Дон Рамон. Огромная? Но каким образом?

Кинола. Огромная... потому что она естественная. Ибо человек... заметьте хорошенько, сил не создает.

Дон Рамон. Но тогда каким же образом?..

Кинола. Он заимствует их у природы. Изобретать — это значит заимствовать... Так вот... при помощи нескольких поршней, потому что в механике... вы сами знаете...

Дон Рамон. Да, сеньор, я знаю механику.

Кинола. Ну, а самый способ сообщения силы — это уже вздор, это пустяк, это вроде как веревочка у вертела...

Дон Рамон. А! Так имеется вертел?

Кинола. Их имеется два, причем сила получается такая, что у вас горы подымутся и запрыгают, как бараны... Это предсказано еще царем Давидом.

Дон Рамон. Вы правы, сеньор. Облако — это вода...

Кинола. Вода, сеньор? Да это вся вселенная! Без воды вы не могли бы... это ж ясно. Вот на этом и основано изобретение моего внука: вода одолеет воду. О плюс О, такова формула.

Дон Рамон (про себя) . Он употребляет непонятные термины.

Кинола. Вы понимаете?

Дон Рамон. Вполне.

Кинола (в сторону) . Этот человек удивительно глуп. (Громко.) Я с вами говорил на языке истинных ученых...

Матиас Махис (к Мониподио) . Кто этот сеньор, такой ученый?

Мониподио. Начальник венецианского арсенала, изумительный человек, у которого я обучаюсь баллистике. Он сегодня с вами расплатится из средств республики.

Матиас Махис. Сбегаем предупредить сеньору Бранкадор, она сама из Венеции. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Те же, кроме Матиаса Махиса; Лотундиас и Мария.

Мария. Не опоздала ли я?

Кинола. Так! Вот и наше сокровище!

Лотундиас и дон Рамон обмениваются любезностями, рассматривая части машины в глубине сцены.

Фонтанарес. Мария, вы здесь!

Мария. Меня привел отец. Ах, мой друг, когда ваш слуга сообщил мне о ваших несчастиях...

Фонтанарес (Киноле) . Жулик!

Кинола. Внук мой!

Мария. О, он положил конец моим мукам!

Фонтанарес. Но кто же вас мучил?

Мария. Вы не знаете, каким я подвергаюсь преследованиям с тех пор, как вы приехали, а особенно после вашей ссоры с сеньорой Бранкадор. Как пойти против отцовской власти? Ей нет границ. Оставаясь в доме отца, я не могла бы поручиться, что сохраню для вас — не сердце мое, оно ваше наперекор всему, — а самое себя...

Фонтанарес. Еще новая пытка.

Мария. Отдаляя день вашей победы, вы тем самым делаете мое положение невыносимым. Увы, видя, какова ваша жизнь, я понимаю, что мы оба пережили за это время неслыханные страдания. Для того чтобы стать вашей, я решила сделать вид, что отдаю себя богу: сегодня вечером я ухожу в монастырь.

Фонтанарес. В монастырь? Они хотят нас разлучить. Нет, за такие муки проклянешь жизнь! И вас, Мария, вас, начало и венец моего открытия, вас, мою спасительную звезду, я принуждаю пребывать в небесах! О, я больше не в силах... (Плачет.)

Мария. Но, обещав отцу уйти в монастырь, я добилась разрешения увидеться с вами. Мне так хотелось, прощаясь с вами, подарить вам надежду! Вот мои девичьи сбережения, я как сестра хранила их для вас на тот день, когда все от вас отступятся.

Фонтанарес. Без вас на что мне слава, богатство, самая жизнь?

Мария. Примите дар, который может и должна вручить вам та, что будет вашей женой. Если я буду знать, что вы несчастны, что вас мучат, я потеряю в моем затворничестве последнюю надежду, я умру там, молясь за вас!

Кинола (Марии) . Пускай себе изображает гордеца, спасем его вопреки ему самому. Тш! Я тут считаюсь его Дедом.

Мария передает сумочку Киноле.

Лотундиас (дон Рамону) . Так, по-вашему, он ничего путного не изобрел?

Дон Рамон. Кто? Этот-то? Да он ремесленник, который ровно ничего не смыслит. Он, наверно, украл какой-то секрет в Италии и теперь выдает его за свое изобретение.

Лотундиас. Я всегда подозревал это. Хорошо, что я не послушался дочери, я не желаю, чтобы она за него выходила!

Дон Рамон. Он обобрал бы ее до нитки. За восемь месяцев он ухлопал пять тысяч цехинов да три тысячи задолжал и ни к чему не пришел! Зато дед его — вот это первостатейный ученый. Внуку до него далеко! (Показывает на Кинолу.)

Лотундиас. Его дед?..

Кинола. Да, сеньор, мое имя Фонтанарес, но в Венеции меня зовут Фонтанарези.

Лотундиас. Вы Пэбло Фонтанарес?

Кинола. Пэбло, он самый.

Лотундиас. И вы богаты?

Кинола. Чрезвычайно!

Лотундиас. Руку, сеньор! Вы, стало быть, мне вернете две тысячи цехинов, которые вы заняли у моего отца.

Кинола. Если вы мне покажете мою подпись, я от нее не отрекусь.

Мария (поговорив с Фонтанаресом) . Примите, чтобы добиться торжества, ведь дело идет о нашем счастье!

Фонтанарес. Знать, что падаешь в бездну и увлекаешь за собой такую жемчужину!

Кинола и Мониподио исчезают.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

Те же и Сарпи.

Сарпи (Лотундиасу) . Как! Вы здесь, сеньор Лотундиас, и ваша дочь тоже?!

Лотундиас. Она согласилась уйти в монастырь, если я ей позволю попрощаться с ним.

Сарпи. Здесь столь многолюдное общество, что подобная снисходительность не может меня оскорбить.

Фонтанарес. А, вот самый яростный мой гонитель! Что это значит, сеньор? Вы пришли подвергнуть мою стойкость новому испытанию?

Сарпи. Сеньор, я представляю здесь вице-короля Каталонии и вправе требовать к себе уважения. (Дон Рамону.) Вы им довольны?

Дон Рамон. С моими советами дело выйдет.

Сарпи. Вице-король возлагает большие надежды на ваше просвещенное содействие.

Фонтанарес. Уж не сон ли это? Мне хотят навязать соперника?

Сарпи. Руководителя, сеньор, чтобы вас спасти.

Фонтанарес. Кто вам сказал, что я нуждаюсь в руководстве?

Мария. Альфонсо, но если он вам и впрямь поможет достигнуть успеха?

Фонтанарес. Ах, даже она во мне сомневается!

Мария. Говорят, он такой ученый!

Лотундиас. Вот самомнение! Считает себя умнее всех ученых на свете!

Сарпи. Я явился сюда, чтобы выяснить один вопрос, беспокоящий вице-короля: скоро десять месяцев, как вы получили в ваше распоряжение государственный корабль, и вы обязаны отчетом.

Фонтанарес. Король не назначал срока для моих работ.

Сарпи. Каталонские власти вправе требовать такого срока, и мы получили от министров распоряжение на сей счет.

Жест удивления у Фонтанареса.

О, торопиться вам незачем! Мы не хотим чинить затруднений такому человеку, как вы. Но мы полагаем, что вы не имеете намерения избежать грозящей вам кары, оставив за собой этот корабль до конца ваших дней!

Мария. О какой каре вы говорите?

Фонтанарес. Я поручился головой.

Мария. Вам грозит смерть! И вы отказываете мне!

Фонтанарес. В трехмесячный срок, граф Сарпи, я без чьей-либо помощи закончу мою работу. И тогда вы увидите одно из величайших зрелищ, какие человек способен явить своему веку.

Сарпи. Вот обязательство, подпишите его.

Фонтанарес подписывает.

Мария. Прощайте, мой друг! Если вы падете в этой борьбе, я буду любить вас еще больше.

Лотундиас. Идем, дочь моя, он сумасшедший.

Дон Рамон. Молодой человек, почитайте мои трактаты.

Сарпи. Прощайте, будущий гранд Испании!

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

Фонтанарес один на авансцене.

Фонтанарес. В день заточения Марии для меня перестанет светить солнце. Я несу целый мир на плечах, но боюсь, что я не Атлант... Нет, я не восторжествую, все изменяет мне. Плод трех лет раздумий и десяти месяцев труда, неужели мое создание не взбороздит морскую гладь. Ах, сон меня одолевает... (Ложится на солому.)

ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ

Фонтанарес спит. Кинола и Мониподио входят в маленькую дверь.

Кинола. Алмазы! Жемчуга и золото! Мы спасены.

Мониподио. Бранкадор — венецианка.

Кинола. Значит, мне пора в Венецию. Позови хозяина, я восстановлю наш кредит.

Мониподио. Да вот и он.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

Те же и хозяин «Золотого солнца».

Кинола. Что же это, господин хозяин «Золотого солнца»? У вас не хватило веры в звезду моего внука?

Хозяин. Гостиница, сеньор, не банкирский дом.

Кинола. Да, но вы могли бы хоть из сострадания не отказывать ему в куске хлеба. Светлейшая Венецианская республика послала меня уговорить его переселиться в ее пределы, но он слишком любит Испанию. Я уезжаю, как и приехал, тайно. У меня при себе только этот алмаз, больше я ничем здесь не располагаю. Через месяц вы получите денежный перевод. Насчет продажи этого алмаза сговоритесь со слугой моего внука.

Хозяин. Ваша милость, с ними будут обходиться, как с наследными принцами.

Кинола. Оставьте нас.

Хозяин уходит.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

Те же, кроме хозяина.

Кинола. Пойдем переоденемся! (Смотрит на Фонтанареса.) Спит! Эта высокая душа не вынесла стольких потрясений. Только наш брат умеет переносить боль. Ему недостает нашей беспечности. Хорошо я поступил, что все части машины велел изготовить в двойном количестве. (К Мониподио.) Вот чертеж последней части, возьми его.

Они уходят.

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ

Фонтанарес, спящий. Фаустина и Матиас Махис.

Матиас Махис. Вот он!

Фаустина. Так вот до чего я довела его! По глубине ран, которые я сама себе нанесла, я поняла теперь, сколь глубока моя любовь. О, каким же счастьем я должна вознаградить его за все страдания!


Читать далее

Оноре де Бальзак. Надежды Кинолы. Комедия в пяти действиях с прологом
1 - 1 04.04.13
ПРОЛОГ 04.04.13
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ 04.04.13
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ 04.04.13
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ 04.04.13
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ 04.04.13
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ 04.04.13
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть