Онлайн чтение книги Найти мертвеца
Глава 34. Свидетельствует то, что произошло

Среда, 8 июля

— Вы хотите сказать, — спросил инспектор настойчиво и явно раздраженно, — что эта молодая леди сама обнаружила, что ошибалась во времени?

Гарриэт покачала головой, а Уимси сказал: «Нет».

— Ну, милорд, не думаю, что вы можете идти против показаний доктора. Я расспрашивал по этому поводу и других врачей, и все они утверждают, что здесь нет никаких сомнений.

— Вы не рассказывали им всех фактов, — тихо произнес Уимси. — И я не порицаю вас, — добавил он мягко. — Я сам только недавно задумался об остальном. Вы что-то говорили мне о крови, и это запало мне в голову. Гарриэт, предположим, что мы опустим некоторые известные нам подробности об этом предполагаемом наследнике трона Романовых.

1. Герой наш знает, что очень сильно болел, так как ребенком его сбили с ног на спортивной площадке.

2. Его уже в двадцать один год видят с довольно длинной бородой.

3. Молодой человек никогда не пользовался бритвой.

4. Он необычайно осторожен и боится пользоваться острыми предметами, а также ходить на прием к дантисту; в четверг, 18-ого числа он надевает перчатки, чтобы взобраться на скалу.

5. Фактически, у него только одна коронка на зубе, чтобы любой ценой избежать его удаления.

6. Испорченные болезнью суставы периодически вызывают у него острые боли, и чтобы их облегчить, он принимал антипирин; но ни при каких обстоятельствах он не пошел бы к врачу, хотя и знал, что в конечном счете все эти страдания сделают его калекой.

7. Любознательным полицейским доктором было замечено отсутствие трупных пятен после смерти.

8. И следствие также установило, что главные жизненно важные сосуды были почти полностью осушены от крови.

9. Я считаю, что в конце концов он мог бы унаследовать по женской линии и еще кое-что, помимо царской короны.

Гарриэт с инспектором пристально разглядывали написанные Уимси за минуту или две до этого строчки. Затем Гарриэт рассмеялась.

— Конечно! — воскликнула она. — А я уж посчитала стиль этого послания несколько тяжеловесным для вас. Однако в качестве попытки импровизации это весьма удачно.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь всем этим, — хмуро сказал Умпелти, и затем подозрительным тоном добавил: — Это что, розыгрыш? Еще один шифр? — он схватил листок и провел большим пальцем снизу строк. — Вот! — сказал он. — Что вы тут начертали? Это загадка?

— Нет, это ответ, — сказала Гарриэт. — Вы правы, Питер, вы правы. Вы должны быть правы… Это многое объясняет. Я только не понимаю насчет антипирина.

— Да это, собственно, не так уж важно, но кажется верно. Я где-то читал об этом.

— И это передавалось по женской линии у Романовых?

— Может быть. Но не доказывает, что Алексис действительно принадлежал к роду Романовых, если вы это имеете в виду. Хотя, не исключено… молодой Симонс увидел что-то очень знакомое в его лице, возможно, фамильное сходство. Но вполне вероятно и другое: тот факт, что у него ЭТО было, может придать некий оттенок давней традиции.

— Что означает ЭТО? — спросил инспектор.

— Не дразните инспектора, Питер. Попробуйте прочитать заглавные буквы, мистер Умпелти, — сказала Гарриэт.

— Ах… о! Вы взяли верх вашей шуткой, милорд! Хотя… Г, Е, М… ГЕМОФИЛИЯ! Что за чертово понятие, хотя что-то знакомое?!

— Это — определенное состояние крови, — объяснил Уимси, — Оно возникает, когда чего-то там не хватает, кальция и тому подобного. Оно передается по наследству подобно слепоте по женской линии и проявляется только или почти только у мужчин, и через одно поколение. То есть, это может скрыто покоиться в нескольких поколениях дочерей, а потом по какой-то зловредной случайности проявляется в сыне, родившемся от совершенно здорового отца и, по-видимому, совершенно здоровой матери. И насколько мне известно, это — неизлечимо.

— А что это такое? И почему вы думаете, что оно было у Алексиса? И что означало, если это у него было?

— Это такое состояние крови, при котором она не способна сворачиваться должным образом; и если у вас имеется даже мельчайшая царапинка, вы можете истечь кровью до смерти. Вы можете умереть, если вам, например, удалят зуб или вы при бритье порежете себе подбородок… даже если вам известно, как себя вести после этого, все равно вы можете истечь кровью как заколотая свинья за немногие часы. А если вы подвергнетесь падению или удару, то у вас возникнет от этого внутреннее кровоизлияние, которое вызывает огромные шишки и припухлости, и они мучительно болят. И даже если вы чертовски осторожны и аккуратны, у вас могут появиться беспричинные кровотечения в суставах. Это происходит время от времени и страшно болезненно, и доводит вас до дьявольской лихорадки. Отсюда, если я правильно помню, и антипирин. И, кроме того, это как правило заканчивается потерей подвижности и делает человека полным инвалидом.

— Конечно, у царевича было такое заболевание, — сказала Гарриэт. — Я читала об этом в тех самых книгах Алексиса, но по своей глупости ни разу не связывала с этим убийством.

— Не знаю, что я понял сейчас, — сказал инспектор, — если не считать того, что это объясняет, почему Алексис был такой осторожный и боязливый. Вы хотите сказать, что он действительно являлся членом какой-то там царской семьи и что большевики?..

— Что-нибудь из этого при желании можно доказать или вовсе нельзя, — ответил Уимси. — Но вы не понимаете, мой милый старый упрямец, что это полностью рушит медицинское свидетельство? Мы приурочили время его смерти к двум часам дня, поскольку кровь еще не свернулась, но если Алексис страдал гемофилией, то вы могли бы ждать до Второго Пришествия, а его кровь не свернулась бы вообще. Следовательно, он мог умереть и в полдень и в любое время суток. Фактически кровь могла закончить сворачиваться и спустя несколько часов — все зависит от того, в какой степени он был поражен болезнью, но через какое-то время после смерти кровь просто вылилась из него.

— Боже мой! — воскликнул Умпелти. Он сел с раскрытым ртом.

— Да, — произнес он, когда немного пришел в себя. — Вот загвоздка. Если он мог умереть в любое время, то как же мы докажем, что он умер в 12 часов?

— Очень просто. Во-первых, как нам известно, это должно было случиться позже, так как на это время наши подозреваемые имеют алиби. Как однажды сказал Шерлок Холмс: «Только человек с преступной инициативой желает создать себе алиби». Должен сказать, что этот случай уникален. Это единственный случай из всех, которые я когда-либо знал, когда убийца не знает времени, в которое он предполагает совершить убийство. Неудивительно, что это свидетельство на дознании нанесло Генри Велдону такой удар!

— Да, но… — инспектор, казалось, был взволнован. — Все, конечно, правильно с нашей стороны, но я хотел бы сказать, что нет доказательства, что это было убийством. Я хочу сказать, что вы сначала должны доказать, что было совершено убийство, прежде чем доказывать что-то еще. Я хочу сказать…

— Совершенно верно, — откликнулся Уимси. — В отличие от мистера Велдона вы способны определить petitio elenchi. Но послушайте, если Алексиса видели живым на дороге между 10.30 и 11.30, а он был мертв в два часа, тогда он должен был умереть в течение периода, охватываемого этими алиби; это очевидно. И я думаю, что мы должны подойти к этому чуть ближе. Джем Поллок и его дед озадачили нас, сказав, что они, кажется, видели человека, лежащего на скале перед двумя часами дня. В этом случае он, возможно, был уже мертв. Теперь нам известно, что, весьма вероятно, что они говорили правду, поэтому нам не нужно воображать, что они являлись соучастниками преступления. Вы можете сузить период, в который должна была произойти смерть примерно на 2 часа — скажем, с 11.30, когда Алексис мог добраться до скалы, и примерно до 11.30, когда Поллоки впервые заметили тело. Это должно быть достаточно убедительно для вас — особенно когда вы сможете совершенно определенно установить, что орудие убийства находилось в руках одного из сообщников. Вы вряд ли сможете обнаружить, что бритву отослали откуда-то по почте, чтоб ее получил Велдон?

— Мы пытались, но не сумели ничего обнаружить.

— Вот именно. Я не удивлюсь, если цель приезда Велдона в среду в Уилверкомб было намерение взять бритву. Ведь это могло дознании у коронера. Разве Алексис не рассказывал им об этой своей болезни? Если он считал, что она доказывает его происхождение от рода Романовых; не думаете ли вы, что он первым делом не упомянул об этом?

— О нет. Совершенно ясно, что Алексис очень тщательно скрывал этот факт. Ведь он не говорит в пользу человека, который намеревается успешно руководить революцией. Что это такое, вдруг в любой момент слечь от страшного болезненного и неизлечимого недуга? Нет! И это также не привлекло бы «Феодру» — выйти замуж за человека, страдающего гемофилией. Нет, бедняге приходилось все время трястись от страха, что это выйдет наружу.

— Да, понимаю. Абсолютно естественно, что человек постоянно начинает думать об этом.

— Если вы эксгумируете труп, — сказал Уимси, — то, весьма вероятно, обнаружите характерные признаки утолщения в суставах, которые сопровождают заболевание гемофилией. И думаю, вы раздобудете убедительные доказательства этого, порасспрашивая людей, знающих Алексиса по Лондону и Америке. Совершенно очевидно, что у него была эта болезнь.

— Странно, — проговорила Гарриэт, — тот способ, которым было разработано все это Велдоном и его компанией. Им настолько сопутствовала удача в одном и так скверно все получилось в другом! Я хочу сказать, сперва они составили практически идеальный заговор, который зависел от алиби и маскировки. Затем неожиданно появляюсь я и разрушаю эту маскировку. Какая неудача для них! Но в то же время я проявила довольно много необходимого умения и наблюдательности, что дало им гораздо лучшее алиби на совершенно другое время, а это для них, конечно, было удачей. Затем труп теряют, из-за этих 300 фунтов золотом, которые причиняют им массу неприятностей. Но снова появляюсь я со свидетельскими показаниями и фотографиями, и это сразу привлекает внимание к способу смерти и, кроме того, обнаруживается труп. Тогда, к их ужасу, первоначальное алиби становится бесполезным и даже опасным, появляется бедный, маленький Перкинс, который, на самом деле, невиновен как и молочный поросенок — и дает им железное алиби совсем не на то время. Мы находим подкову, которая совершенно губит их, но благодаря невероятной удаче возникает этот факт со свертыванием крови. И так далее. Невероятная неразбериха! Если бы я не была довольно смышленой и ловкой, если бы я растерялась тогда там, на скале, то никто никогда бы не узнал о состоянии крови убитого, и мы считали бы абсолютно оказанным, что Алексис скончался задолго до моего появления на месте преступления. Все это настолько запутанно, что я действительно не понимаю, помогло ли мое присутствие там или оказалось помехой для следствия?

— Все настолько запутанно, — вздохнув, произнес инспектор, что мне не верится, будет ли у нас возможность заставить любо жюри присяжных поверить в это. Кроме того, есть главный констебль. Могу поспорить на все, что угодно, что вы как и он уже плюнули на это дело. Он по-прежнему скажет, что мы НЕ ДОКАЖЕМ, что это не было самоубийством, и, наверное, будет лучше оставить все как есть.

Он и так свирепеет как цепной пес, что из-за нас арестовано трое людей, и арестованы они кое-как, и если тут я еще явлюсь с новой историей о гемо… как там бишь она называется… то у него случится пятьдесят тысяч судорог. Послушайте, милорд, если мы будем выступать в качестве обвинителя, не думаете ли вы, что наша надежда на правильный вердикт окажется в Гадесе[90]Подземное царство теней.?

— Скажу вам одно, — проговорила Гарриэт. — Миссис Велдон в последнюю ночь согласилась танцевать с Антуаном, и Генри это сразу не понравилось. Если вы теперь отпустите на свободу Генри Велдона и Моркама, то во сколько вы оцените эти две жизни — Антуана и миссис Велдон?

Наступила тишина, после чего инспектор покинул их.

— Ну! — наконец сказала Гарриэт.

— Ну, — в тон ей отозвался Уимси, — ну не ужасный ли горький, кровавый, проклятый фарс?! Старая дура, которая хочет молодого любовника, и молодой дурак, который хочет империю. У одного перерезано горло, трое кандидатов на виселицу, 130 000 фунтов вакантны для следующего человека, которому нравится продавать свое тело и душу. Боже! Какая шутка! У Короля Смерти огромные ослиные уши.

Он поднялся.

— Давайте уедем от всего этого, — сказал он. — Упакуйте ваши вещи, оставьте на всякий случай ваш адрес полиции и поедем в Город. Я сыт по горло.

— Да, поедем. В меня вселяет ужас предстоящая встреча с миссис Велдон. Я не хочу видеть Антуана! Все это безобразно и отвратительно. Поедем домой.

— Правильно! Поедем домой. Поужинаем, на Пикадилли и… К черту все это! — свирепым тоном произнес Уимси. — Я всегда ненавидел водные курорты!