Онлайн чтение книги Наследство Уиндемов
Глава 6

– Это Марк Уиндем, граф Чейз и мой кузен, мистер Уикс, – сказала Дукесса.

– Милорд… – Голос мистера Уикса зазвучал неожиданно твердо и уверенно для человека такого преклонного возраста. Марк заметил также, что глаза его светились неподдельной живостью и умом, и понял вдруг, что он может быть весьма серьезным противником. – Очень рад видеть вас. Возможно, вам кажется несколько странным, что я пожелал встретиться не только с вами, но и с мисс Уиндем?

– Почему бы и нет, ведь она теперь леди, леди Уиндем.

Одарив его лучезарной улыбкой, Дукесса опустила глаза.

Марк перевел взгляд с Дукессы на адвоката.

– Может быть, вы подсядете ближе к огню и расскажете подробно обо всем, что касается этого дела?

– Благодарю вас, сэр. Погода сегодня такая холодная и ветреная, я уже думал, что мои старые кости не выдержат этого. Что ж, начнем.

Марк присел рядом с Дукессой на изящный старинный диванчик времен королевы Анны.

– В настоящее время, милорд, я полагаю, вы уже полностью в курсе того, что предыдущий граф Чейз вступил в брак с миссис Кокрейн и признал законным своего ребенка от этого союза?

– Да, и я одобряю его действия. Но почему мне все-таки сразу не сообщили об этом?

Мистер Уикс, нисколько не смущаясь, немедленно ответил:

– Это было условием вашего дяди. Сначала я должен был оформить все бумаги по признанию его дочери законной и лишь потом сообщить об этом членам семьи Уиндем, включая и жену его самого младшего брата, проживающую ныне в колониях в Балтиморе. Это было сделано для того, чтобы предохранить мисс Уиндем, или леди Дукессу. Мне представляется это совершенно понятным, милорд.

– Да, разумеется, – согласился Марк, вдруг резко поднимаясь и подходя к камину. – Ведь узнав об этом до того, как были оформлены бумаги, я мог бы отправиться в Смарден и задушить там Дукессу прямо в ее постели, а потом сбросил бы ее тело с дуврских утесов. Надо было обладать большим благоразумием, чтобы не дать мне повода совершить подобное. Благодарю, что уберегли меня от этого искушения.

Дукесса сочла необходимым вмешаться:

– Он лишь шутит, мистер Уикс. Так случилось, что после смерти младших Чарли и Марка мой отец стал более натянуто относиться к сыну своего младшего брата. Его настроение можно понять, ведь его дети умирали один за другим. Он вовсе не считал Марка недостойным человеком, хотя и часто подшучивал над ним. Марк, я абсолютно уверена, что ты никогда и в мыслях не допускал причинить мне боль.

– В это трудно поверить, Дукесса, – ответил Марк, – но дядя считал несправедливым то, что я остался жить, в то время как его дети погибли. Очевидно, он считал, что я или должен был спасти их, или умереть вместе с ними. Но я находился в тот момент на конном заводе в Ротмери. Несмотря на это, дядя начал почти ненавидеть меня.

– Ты явно преувеличиваешь, – сказала она.

– Позвольте мне тогда спросить вас, мистер Уикс. Говорил ли вам когда-нибудь дядя о своей привязанности ко мне? О том, что он хотел бы видеть меня своим наследником?

– Будет лучше, если я отвечу на этот вопрос чуть позже, милорд. А пока я хочу спросить вас… Как вы считаете, зачем мне понадобилось приезжать сюда и вести с вами этот длинный разговор, когда дело и без того ясно?

Марк невольно наклонил голову вперед с каким-то странным, угрожающим видом.

– Очевидно, вы считаете необходимым исполнить эту формальность. Прошу вас, скажите нам все, мистер Уикс.

– Хорошо. Я должен объявить, что предыдущий граф Чейз завещал все свои деньги, дома и имущество не естественному наследнику, которым являетесь вы, милорд, а своей дочери, Джозефине Уиндем.

Установилось тягостное молчание. Произнесенное казалось невероятным. Марк уставился на Дукессу, ничего не понимая. Через некоторое время он, взяв себя в руки, сказал очень спокойно:

– Джозефина? По-моему, это самое противное имя, какое я когда-либо слышал. Вы должны каждый вечер поминать меня в своих молитвах за то, что я перекрестил вас в Дукессу.

Мистер Уикс нервно посмотрел на свои бумаги.

– Вы поняли смысл моих слов, милорд?

– Разумеется, сэр. Только что вы заявили мне, что я – ничтожный нищий, который живет и пользуется всем в имении, ему не принадлежащем. Меня лишили всего, я ограблен. Невозможно было нанести подобный удар с большим эффектом. Как видишь, Дукесса, я был прав в отношении дядюшкиных чувств. Интересно, оставил ли он что-нибудь своим дочерям Антонии и Фанни?

– Да, милорд. Он оставил по десять тысяч фунтов каждой. Граф также распорядился выделить определенные суммы родственникам и даже слугам.

– Следовательно, я один стал мишенью для его ненависти и мести – я, его прямой наследник.

– Не совсем так, милорд. Но леди Джозефина…

– Прекратите называть ее этим отвратительным именем. Итак, она – владелица всего, за исключением этого фамильного поместья, я полагаю. Что-нибудь еще отписано мне, мистер Уикс?

– Да, милорд. Дом в Лондоне на Путнэм-Плэйс выделяется вам в пожизненное пользование.

– Понятно, что-нибудь еще?

– Охотничий домик в Корнуолле, рядом с Сен-Ивс, а также две тысячи акров плодороднейшей земли к нему. Больше ничего, милорд, извините.

– Как… ни одного шиллинга, чтобы я мог содержать это проклятое поместье?

Мистер Уикс произнес очень медленно:

– Ваш дядя побоялся, что вы пошлете к дьяволу весь этот дом, раз он лишил вас всего остального имущества, поэтому он решил сделать меня опекуном наследия Уиндемов – денег, домов, земель. Я являюсь также и опекуном леди Дукессы до достижения ею совершеннолетия, то есть до двадцати одного года, после чего она сможет вместе со мной управлять всей собственностью Уиндемов. Я остаюсь опекуном при условии, что доходы с владений Уиндемов не перестанут увеличиваться с каждым годом. Этих владений очень много – в Девоншире, Сассексе и Оксфордшире. Таким образом, милорд, никаких денег в вашем распоряжении.

Марк молчал, вид его казался даже скучающим. Только где-то в глубине глаз пробегали губительные искры. Возможно, он накапливал в себе силы для мести.

Скрестив руки на груди, небрежно откинувшись, не замечая, что касается плечом каминной решетки, он наконец произнес:

– Ты ошибалась, Дукесса! Теперь ты видишь, что дядя ненавидел меня. – Он нервно усмехнулся. – Да, мне не просто утерли нос. Проклятый бастард – прости, Дукесса, я не имел в виду обидеть тебя, но ведь это так и есть, – я завишу от бастарда и мистера Уикса, которым обязан за все: за хлеб, который ем, за жалованье своему камердинеру, повару, дворецкому – всем слугам. От них зависит, выделить ли и сколько на содержание этого дома. И все из-за ненависти ко мне, из-за того, что у него не осталось собственного наследника.

Мистер Уикс выглядел необычайно угнетенным. Ему была явно неприятна эта сцена.

– Позвольте сказать вам, милорд, что я не раз спорил с вашим дядей, но он продолжал стоять на своем. Нет, он вовсе не испытывал к вам неприязни, я даже уверен в этом. Не понимаю, почему он решил поставить вас в столь зависимое положение, держать на регулярно выделяемом пайке.

Марк был уже на грани срыва.

– Представляю, как ты смеялась надо мной прошлой ночью, Дукесса, когда я самонадеянно распространялся, что стану твоим опекуном и выделю приданое, что беспокоюсь о своей семье. Теперь все в твоих руках. Как же я развлек тебя вчера!

– Но все совсем не так, позволь мне объяснить тебе, Марк.

К ее удивлению, он вдруг неожиданно быстро сумел взять себя в руки.

– Все так, Дукесса. Полагаю, мне надо обдумать создавшееся положение. Всего хорошего, мистер Уикс.

– Но, милорд, есть еще кое-что. Прошу остаться и выслушать меня.

– Неужели ко всему сказанному можно еще что-либо добавить? Вряд ли, мистер Уикс. Кроме того, я уже сыт по горло вашими новостями. – Слегка кивнув Дукессе, он вышел из комнаты.

Мистер Уикс покачал головой.

– Решение вашего отца выглядит не очень хорошо. На самом деле ему следовало ограничиться лишь признанием ваших законных прав и выделением доли наследства. Но дать вам все и оставить его сиятельство в таком зависимом положении… Он не способен унижаться, выпрашивая у вас каждые несколько фунтов. Это неслыханно, дорогая!

– Но ведь вы даже не сказали мне всего, мистер Уикс. Я знала лишь, что становлюсь богатой леди. То, что он так поступил, неправильно. Я не могу этого допустить. – Она открыто посмотрела ему в лицо. – Послушайте, сэр, я намерена отменить распоряжение отца. С Марком нельзя было поступать таким образом. Боюсь, что душевное равновесие моего отца было нарушено в момент составления завещания. Он всегда уважал Марка, хотя и подшучивал над ним. Марк не виноват в несчастье, которое случилось с моими братьями. Неужели мы с вами сможем распоряжаться деньгами Марка, держа таким образом его на поводке?! Это чудовищно. Все должно быть исправлено, и немедленно.

Она поднялась и начала расхаживать по комнате. Адвокат даже не представлял, что она может проявлять подобную нервозность. Наконец она вернулась к своему месту и села.

– Послушайте, мистер Уикс, вы должны оставить за мной какую-то часть наследства, а все остальное – и деньги, и дома, и земли – вернуть Марку.

– Извините, моя дорогая, но я никак не могу этого сделать, – печально откликнулся мистер Уикс.

– Что значит, вы не можете? Почему?

– Ваш отец предвидел возможную реакцию с вашей стороны, поскольку хорошо знал ваше доброе сердце, скромность и то, как вы всегда любили своих близких. Поэтому в завещании оговаривается, что в случае вашего отказа все должно быть передано жене его самого младшего, третьего брата, проживающей вместе с детьми в колониях. Сам брат умер пять лет назад.

Она ваяла листок бумаги и прочитала: «Миссис Вильгельмина Уиндем, Четырнадцатая Спринг-стрит, Балтимор, Мэриленд».

– Большая семья, как я понимаю, – сказал мистер Уикс, – трое детей рождены от этого союза.

– Но я никогда не слышала об этой Вильгельмине, а ведь она приходится мне тетей!

Мистер Уикс смущенно прокашлялся.

– Видите ли, дело в том, что последний брат был отчаянным игроком. Он проиграл все, и даже дополнительно доставшееся ему наследство какой-то дальней троюродной тетушки. После чего вынужден был отправиться в колонии. Там он встретил Вильгельмину Батс и женился на ней. Как ни странно, но Грант Уиндем был любимым братом вашего отца, несмотря на то что ваш дедушка презирал его. Он решил, что было бы неплохой шуткой притащить сюда семью выброшенного к черту на кулички третьего брата. Вот что предстоит, если вы откажетесь принять на себя ответственность. Теперь вы видите, что мои руки связаны так же, как и ваши. Уверяю вас, Дукесса, я не испытываю ни малейшего удовлетворения при мысли, что от моих пожеланий будут зависеть расходы графа. Я вовсе не собираюсь третировать его как бедного родственника и не хочу связывать ему руки, пожелай он произвести какие-то изменения в имении, сделать ремонт или просто вложить деньги с пользой для семьи. Я нахожу его амбиции совершенно справедливыми. Но не могу изменить то, что ему придется отчитываться за расходы перед нами.

– Вы совсем не знаете Марка, мистер Уикс. Он не примет никаких ваших уверений в том, что вы разделяете его негодование и намерены относиться к нему с пониманием. Он слишком горд. Более того, его кодекс чести никогда не позволит ему добровольно принять такое подчиненное положение. Его выдержка изумляет, когда дело касается высоких принципов.

Мистер Уикс в ответ странно посмотрел на нее – это длилось всего какой-то момент, потом ответил:

– Возможно, он и не примет этих условий. Но ведь он имеет понятие о чести и не может забыть о своих обязанностях и семейном долге, несмотря ни на что. Не захочет же он совсем устраниться от дел по имению? Я предупреждал вашего отца, что человек, который от моего имени будет заниматься вашими делами, вполне может начать относиться с неуважением к молодому графу, обращаясь с ним как с бедняком, которому он подает милостыню.

– И что же отец?

– Он лишь смеялся и потирал руки, совершенно довольный.

– Но неужели нет никакого пути, чтобы исправить эту несправедливость?

– О, разумеется, такой путь есть. Вдоволь навеселившись, граф поведал мне второе условие, полностью отменяющее все сказанное выше. Но этот второй пункт я имел право объявить лишь после первого – так захотел ваш отец. В случае выполнения условия, заявленного в этом пункте, Марку возвращаются все права прямого наследника. Но выполнение последнего зависит не только от Марка, но и от вас. Не знаю, захотите ли вы оба последовать ему…

– Умоляю вас, скажите скорее, что это за условие?

– Марк должен жениться на вас не позже чем через восемнадцать месяцев после смерти графа. Вы должны подарить наследника Чейзу. И, как он выразился, ваша кровь должна будет «исправить подпорченную кровь Марка».

– Подпорченную кровь Марка… Что вы говорите, мистер Уикс? Вы не забываете, что на самом деле я – бастард?

– Так говорил ваш отец. Он желал, чтобы ваш сын стал наследником Марка. – Мистер Уикс недоуменно пожал плечами. – Ваш отец сказал, что если вы не захотите выполнить это пожелание, пусть все катится к черту, превратится в руины. Вот как он сказал. Правда, составление завещания пришлось на время смерти вашей матери. Конечно, он был не в лучшем состоянии. «Уикс, – сказал он мне, – моей жены Бесс не стало, единственной женщины, которую я хотел всю жизнь. Она никогда не приедет в Чейз-парк, которому всегда принадлежала, будучи моей. Какой смысл в ее смерти? Я этого совершенно не понимаю. Пусть мой племянник вываляется в собственной желчи из-за той несправедливости, что я учиняю над ним. Но что значат его испытания по сравнению с моими? Как мне вытерпеть ту несправедливость, что учинил надо мной сам Господь Бог?»

Дукесса буквально онемела, не зная, что ответить. Наконец она заговорила, старательно контролируя свои чувства:

– Мой отец умер в прошлом январе. Это означает, что мы с Марком должны пожениться в июне.

– Да, чтобы быть точным – не позже 16 июня.

– Но почему вы не захотели сказать об этом Марку? Ведь это и в самом деле выход из затруднительного положения.

– Я пытался, но ведь он поспешно ушел. Сожалею, что принес столько неприятных новостей. Непременно скажу ему все до конца сегодня вечером. Но вам не кажется, моя дорогая, что прежде всего я должен поинтересоваться вашим мнением на этот счет. Если вы не желаете вступать в брак с кузеном, скажите мне об этом. Здесь абсолютно все зависит от вашего решения.

Она медленно поднялась, расправила юбку, поправила браслет на запястье. Мистер Уикс любовался ее грациозностью.

– Я потеряю все, если не пожелаю выйти замуж за Марка?

– Отнюдь нет, несмотря на это, у вас окажется пятьдесят тысяч фунтов, вы в любом случае станете очень богатой молодой леди. Но граф остается со своими проблемами. Имущество перейдет к семье третьего брата, живущей в колониях. Они смогут перебраться в Англию, если захотят. Марк будет получать лишь то, что необходимо на содержание Чейза. Простите меня, леди, но я должен был объявить обо всем лишь в этой последовательности.

– Значит, Марк окажется весьма небогатым, если мы с ним не поженимся до 16 июня?

– Да, моя дорогая.

– Подобно Марку, мистер Уикс, я нахожусь в полнейшем замешательстве и должна все обдумать. Прошу меня извинить. Вам уже показали вашу комнату? Мы здесь придерживаемся сельских обычаев и обедаем поздно, в половине седьмого вечера. Если вам не трудно, будьте, пожалуйста, в гостиной к шести.

Она улыбнулась какой-то ускользающей улыбкой. Это была скорее не улыбка, а ее тень.

– Итак, до вечера, мистер Уикс. Если вам что-нибудь понадобится, обратитесь к Сэмпсону.

– Спасибо, – ответил он, не отрывая глаз от ее грациозной походки. Каким образом молодой девушке удается оставаться столь выдержанной и собранной? Кажется, она любила своего кузена, иначе зачем ей так беспокоиться о нем, думать об отказе от наследства? Интересно узнать, какие чувства испытывает граф? Захочет он жениться на этой красавице, или она не в его вкусе, и он пошлет ее к дьяволу со всеми деньгами? Или, что тоже возможно, она ему нравится, и он хочет жениться на ней, но откажется от этого из-за своей гордости, из-за того, что рухнул весь его мир?

Он казался очень гордым и непредсказуемым молодым человеком. Предыдущий граф намекал на распущенность своего прямого наследника, на его склонность к дурному, говорил о нем как о человеке, недостойном внимания и уважения. Но теперь адвокату понемногу становилось ясно, что те слова были вызваны болезненным состоянием графа, смертью матери Дукессы.

Мистер Уикс снова и снова представлял различные варианты. Внешний вид Дукессы вряд ли мог оскорбить чей-то взгляд. И тем не менее по своему происхождению она была бастардом. Ее новое положение и деньги приукрашивали, но отнюдь не сглаживали в глазах некоторых недостаток происхождения.

Что ж, время покажет.

Вечером граф появился около шести в очень элегантном черном костюме с бабочкой. Он был необыкновенно хорош собой, что отметил мистер Уикс. Еще ему показалось, что граф перенял у Дукессы ее сдержанную манеру поведения. Ничего нельзя было понять по выражению его лица – он был вежлив, и только. В любом случае он оставался графом Чейзом и благородным человеком. С ним был его секретарь мистер Криттакер, не отрывавший восторженных глаз от Дукессы. Хотелось ущипнуть его или хлопнуть, чтобы он пришел в себя.

Обед проходил очень спокойно. Леди Гвент Уиндем, старшая сестра предыдущего графа, исполняла роль хозяйки и была очень внимательной и любезной со всеми, не исключая и скромной персоны адвоката. Она без устали болтала всякую чепуху за столом. Во время перемены с жареным поросенком, приправленным мускатным орехом, и ягненком, нашпигованным изрядно чесноком и обложенным белыми бобами, было заявлено следующее:

– Марк, ты должен сделать что-то с этой бесстыдной Эсми.

Тот удивленно взглянул на нее.

– Простите, мэм?

– Твоя кошка, Марк. Миссис Гузбери пожаловалась, что она стащила огромный ломоть ягнятины. Поэтому на блюде и находится так много бобов.

– Эсми всегда была очень проворной, – сказал Марк. – Надеюсь, ей удалось благополучно скрыться со своей добычей?

– О, да, доведя миссис Гузбери до белого каления и расстроив нервную систему Сэмпсона, который совершенно не выносит припадков гнева у миссис Гузбери.

– Что ж, возможно, сейчас самое время, чтобы допустить на кухню Баджи. Он отличный повар!

– Да, он превосходно готовит ростбиф, – вмешалась Дукесса, глядя на свою вилку с бобом. – Он обжаривает его в тесте, после чего все просто тает во рту. К тому же Баджи очень тонкий дипломат и быстро найдет общий язык с миссис Гузбери. Ты ведь хочешь, чтобы он приготовил для тебя мясо, Марк?

Не глядя на нее, тот проговорил в свой бокал, наполненный красным вином:

– Я непременно скажу Сэмпсону, что миссис Гузбери нуждается в отдыхе после всех махинаций моей кошки. Думаю, что уже завтра Баджи сможет приготовить мясо для нас, а миссис Гузбери в это время отправится навестить свою сестру в Скарборо.

– Но у нее нет никакой сестры в Скарборо, – вмешалась Гвент.

– Ну тогда она просто подышит немного свежим морским воздухом, – ответил Марк, безразлично пожимая плечами и считая вопрос исчерпанным. Он по-прежнему держался хозяином, хотя уже осознал настоящее положение дел. Мистер Уикс не мог дождаться конца обеда, чтобы переговорить с ним. Он не любил даже на самое короткое время оставлять дела запутанными.

Граф выглядел очень серьезным, хотя вся семья не уставала шутить за столом. Он был слишком спокойным… совершенно отстраненным. Впрочем, мистер Уикс не знал, каким образом граф вел себя обычно, он видел его впервые.

Только около девяти часов он смог обратиться к графу:

– Милорд, не могли бы мы с вами встретиться через несколько минут в библиотеке? Ваша ситуация критическая, но вы пока не знаете всех деталей.

Марк ответил очень тихо, так, чтобы его слышал только мистер Уикс:

– В чем дело, сэр? Вы недовольны моим решением отправить миссис Гузбери в Скарборо? Я должен был спросить вашего разрешения?

– Нет. Прошу вас, милорд, не откажите переговорить со мной.

Пожав плечами, Марк пожелал собравшимся приятного вечера и вышел из гостиной.

Путь к библиотеке показался Марку невероятно длинным. Он был настолько взвинчен, что не заметил идущую рядом Дукессу. Только столкнувшись с ней лицом к лицу в библиотеке, он спросил дрожавшим от ярости голосом:

– Что вам угодно здесь, Дукесса? Оставьте нас, отправляйтесь лучше подсчитывать свои доходы или… напишите письмо тому мужчине, что содержал вас в «Милом Крошке». Объясните ему, что больше не нуждаетесь в его деньгах и он тоже может отдохнуть заодно с миссис Гузбери в Скарборо. А хотя простите, я, кажется, забылся и не имею больше права указывать вам, сам существуя лишь на ваши подачки.

– Возьми себя в руки, Марк! Твоя ситуация вовсе не безнадежна, из нее есть выход. Ты должен выслушать мистера Уикса.

– Черт побери, ты даже не можешь не… – он прервался, устраиваясь за своим столом и принимая расслабленную позу. – Отлично, мистер Уикс, можете начинать. Чем вы еще хотите меня удивить? Могу я чувствовать себя свободно во всем доме или должен забиться в одну комнату?

– Ни в коем случае, милорд, – ответил мистер Уикс, сочувственно глядя на молодого графа. – Пожалуйста, я прошу вас выслушать меня, уняв свои гнев и амбиции! Существует выход для вас, и возможно, вы не сочтете предлагаемые условия слишком тягостными и обременительными.

– Выход из этого проклятия? Возможно, мой дядюшка отказал мне ружье, чтобы я мог сразу застрелиться, не мучаясь в нищете?

– Нет, милорд, ваш выход в женитьбе.

– Ах, богатая невеста! Дядюшка не возражает, чтобы я стал альфонсом. Надо лишь отправиться на светскую ярмарку в Лондон и присмотреться к богатым мисс. Затем с Божьего благословения я получаю доступ к денежкам какой-нибудь из них. Жена будет выдавать мне на карманные расходы. Замечательная мысль, мистер Уикс, но меня от нее почему-то мутит.

– Марк, пожалуйста, послушай!

– Дукесса, я близок к тому, чтобы смахнуть на пол эту прекрасную китайскую вазу, которую так любил дядя. И если ты не уйдешь… я поколочу тебя.

– Возьми себя в руки, Марк. Я не могу уйти, ведь это касается нас обоих…

Эти последние слова наконец привлекли его внимание.

– Нас обоих? Какого черта, что все это значит?

– Это значит, милорд, что ваш дядя предусмотрел выход для вас. В случае женитьбы на наследнице возвращаются все ваши прямые права. Вам нужно лишь жениться на Дукессе, милорд.

Марк в изумлении воззрился на адвоката. Мистер Уикс облизнул пересохшие губы, готовясь привести новые аргументы в пользу такого решения, но, взглянув в лицо Марка, остановился. Глаза его были налиты кровью. Оставаясь в шоке, он молчал. Дукесса же молчала по своему обыкновению. В выражении ее лица не было и намека на какие-либо чувства. Вряд ли ее вид мог приободрить графа. Мистер Уикс вдруг понял, что именно это ее снисходительное, молчаливое согласие больше всего бесит Марка.

Наконец, после нескольких тяжелых минут молчания, в течение которых мистеру Уиксу удалось вспомнить чуть ли не всю свою жизнь, Марк шутовски произнес:

– Жениться на ней? На Джозефине? – Он смерил Дукессу тяжелым взглядом, задержавшись глазами на груди. – Жениться на особе с таким отвратительным именем? Я даже представить не могу, как буду шептать ей в пылу любви: Джозефина… Джозефина. При этих звуках я съеживаюсь, словно прошлогодний картофель в подвале. Все это, должно быть, очередная шутка моего дяди, мистер Уикс, давайте, договаривайте до конца.

– Больше никаких шуток, милорд. Почему бы вам не называть ее, как обычно, Дукесса? Вы дали ей это имя, и оно вам всегда нравилось.

– Дело не только в ее проклятом имени, мистер Уикс. У этой девушки ледяная кровь. Только посмотрите на нее – сидит как скала. Она здесь вообще отсутствует. Не знаю, где она? Может быть, мечтает о своих проклятых цветах или еще о чем-то? Простые смертные не интересуют ее. Можно подойти и повесить плакат у нее на груди, она не шелохнется. Птицы могут свить гнездо у нее в волосах. Что в этом особенного, стоит ли обращать внимание? Разве ее может увлечь такое обыкновенное существо, как мужчина, с его грубым телом и желаниями, со своей готовностью восторгаться ею?

– Милорд, прошу вас, умерьте свой пыл! Я понимаю, вы находитесь в шоке, но согласитесь, что это был бы идеальный выход для вас.

Дукесса сидела, вжавшись в угол диванчика. Она тоже была в шоке, но прятала его глубоко внутри, не двигаясь, почти не дыша. Обидные слова болью отдавались где-то в сердце – это было невыносимо. Бедный мистер Уикс бесполезно пытался успокоить Марка, казавшегося одержимым. Она не могла представить, что он позволит себе говорить подобное. Но ей надо было предвидеть. Марк, такой сильный и гордый, стал объектом слишком жестокой шутки. Она не могла оторваться от дьявольской усмешки, искажавшей красивые правильные очертания его рта, наблюдая за ним с каким-то странным болезненным чувством.

Марк говорил и говорил что-то, захлестнутый приступом отчаяния, невыносимо страдая от поражения.

– …Можете ли вы вообразить ее в постели, мистер Уикс? Попробуйте отбросить несколько десятков лет, двадцать или тридцать. Уверен, у вас очень богатое воображение. Посмотрите, разве она не прекрасна?! Не только лицо, но и тело, такое высокое и стройное, с соблазнительной грудью и бедрами. Но горе мужчине, который позволит себе посмотреть на нее с большим чувством, чем на холодную статую или изображение, выполненное кистью художника!

Можете ли вы представить ее приветливой женой, мистер Уикс? Она настолько холодна, что трудно увидеть в ней живое существо. Она будет презрительно посматривать на вас, как на какое-то животное, у которого нет других занятий, как только находиться с ней в одной комнате. Разумеется, она постарается не показывать вам своего отвращения. Возможно даже, иногда она одарит вас одной из своих жалящих улыбок – и эту презренную малость она сумеет подать как жертвоприношение. В спальне она будет лежать неподвижно на спине, холодная снаружи и внутри. Не слишком приятная перспектива, мистер Уикс!

Адвокат все еще пытался исправить положение. Прокашлявшись, он приготовился говорить, но полная безнадежность была написана на его лице, а голос дрожал:

– Послушайте, милорд, вам необходимо справиться со своим состоянием и спокойно все обдумать.

– Предпочитаю женщину, которая будет убегать от меня с криками, той, что будет молча лежать, жертвенно исполняя свой долг или всхлипывать, наподобие христианской мученицы, пока я не наполню ее своим ядом.

Мистер Уикс в очередной раз прокашлялся:

– Но, сэр, это уже крайне обидно, невозможно, слишком зло, непристойно и…

– Обидно? Уверяю вас, мистер Уикс, эта обида ничто в сравнении с той, что нанесли мне. Зло? Но все это лишь слова, беспомощные слова, в то время как я лишен…