LXIII. Сочельник

Онлайн чтение книги Не прикасайся ко мне
LXIII. Сочельник

Высоко наверху, на склоне горы, у водопада притаилась за деревьями хижина, построенная на сваях. По кровле из когона, стелилась широколистая тыква, ее толстые стебли были усыпаны цветами и плодами. Простую деревенскую хижину украшали оленьи рога и кабаньи черепа, — некоторые из них с длинными клыками. Там жила тагальская семья, занимавшаяся охотой и рубкой леса.

В тени дерева сидел старик и вязал из пальмовых листьев метлы, а девушка складывала в корзину куриные яйца, лимоны и овощи. Двое детей, мальчик и девочка, играли около сидевшего на поваленном древесном стволе мальчугана, бледного, вялого, с большими печальными глазами. По чертам его исхудалого лица мы узнаем в нем сына Сисы и брата Криспина — Басилио.

— Когда у тебя совсем поправятся ноги, — говорила ему девочка, — мы будем играть в прятки и в домики, а я буду мамой.

— Ты тогда влезешь с нами вместе на вершину горы, — прибавил мальчик. — Вот будешь пить оленью кровь с лимонным соком, станешь здоровым, и я научу тебя прыгать со скалы на скалу через водопад.

Басилио грустно улыбнулся, посмотрел на свою изувеченную ногу и перевел взор на солнце, сверкавшее нестерпимо ярко.

— Продай эти метлы, — сказал старик девушке, — и купи что-нибудь детям, ведь сегодня праздник.

— Хлопушки, я хочу хлопушки! — закричал мальчик.

— А мне голову для моей куклы! — закричала девочка, дергая сестру за юбку.

— А ты что хочешь? — спросил старик у Басилио.

Мальчуган с трудом поднялся и подошел к старику.

— Сеньор, — сказал он, — я, значит, болею больше месяца?

— С тех пор как мы нашли тебя без памяти, израненного, сменилось две луны. Мы думали, ты умрешь…

— Бог вас отблагодарит, мы ведь очень бедны! — ответил Басилио. — Но сегодня сочельник, и я хочу пойти в город повидать мать и братишку. Они, наверное, ищут меня.

— Но ты, сынок, еще не совсем оправился, а твой город далеко. Не попадешь туда и к полуночи.

— Ничего, сеньор. Мать и братишка, наверное, очень скучают, мы ведь всегда проводили этот праздник вместе… Прошлый год мы втроем ели одну рыбку… Мать небось ждет меня и плачет.

— Ты не доберешься живым до города, мальчик! Сегодня на ужин у нас будет курица и кабанья нога. Мои сыновья спросят, где ты, когда вернутся с поля…

— У вас много сыновей, а у моей матери только мы двое; она, может, думает, что я умер. Сегодня вечером я хочу ее порадовать, принести рождественский подарок — ее сына.

Старик почувствовал, как слезы застилают ему глаза; он погладил мальчика по голове и сказал ему с волнением:

— Ты рассуждаешь как взрослый. Иди, ищи свою мать, принеси ей божий подарок… как ты сказал. Знай я, как зовется твой городок, я пришел бы туда, когда тебе было плохо. Иди, сын мой, да хранит тебя бог. Лусия, моя племянница, проводит тебя до ближайшего селения.

— Как? Ты уходишь? — спросил внук старика у Басилио. — Там внизу солдаты и много бандитов. Ты не хочешь посмотреть на мои хлопушки? Пум-пум, ба-бах!

— Ты не хочешь играть в слепую курицу и в прятки? — спросила девочка. — Ты когда-нибудь прятался? Правда, интересно прятаться, когда за тобой гонятся?

Басилио улыбнулся; он взял свою палку и сказал со слезами на глазах:

— Я скоро вернусь, приведу к вам братишку, вы будете с ним играть; он ростом такой, как ты.

— А он тоже хромает? — спросила девочка. — Тогда, как станем играть в домики, он будет мамой.

— Не забывай нас, — сказал ему старик. — Возьми эту кабанью ногу и отнеси своей матери.

Дети проводили его до тростникового мостика, перекинутого через бурлящий поток.

Лусия заставила его опереться на ее руку, и скоро они оба исчезли из виду.

Басилио шел легко, несмотря на перевязанную ногу.

Свистел северный ветер, и жители Сан-Диего дрожали от холода.

Наступил сочельник, но народ не веселился. Ни один бумажный фонарь не висел перед окнами, ни в одном доме не было слышно шума и веселых голосов, как в прежние годы.

У оконной решетки в нижнем этаже дома капитана Басилио вели разговор хозяин и дон Филипо (несчастье, случившееся с доном Филипо, сделало их друзьями), а у другого окна стояли и смотрели на улицу Синанг, ее кузина Виктория и красавица Идай. На горизонте заблестел серп луны и посеребрил тучи, деревья и дома, от которых пролегли по земле длинные, причудливые тени.

— Вам изрядно повезло, ведь в наше время редко кого выпускают! — сказал капитан Басилио дону Филипо. — Сожгли, правда, ваши книги, но другие лишились большего.

Какая-то женщина приблизилась к решетке и заглянула внутрь дома. На ее изможденном лице, в рамке растрепанных волос дико сверкали глаза; при свете луны она казалась привидением.

— Сиса! — изумленно воскликнул дон Филипо и спросил капитана Басилио, кивнув на удалявшуюся фигуру безумной: — Разве она не в доме лекаря? Или уже вылечилась?

Капитан Басилио горько усмехнулся.

— Лекарь испугался, что его обвинят в дружбе с доном Крисостомо и выгнал ее из своего дома. Вот она и бродит, распевая песни, безумная, как и прежде; живет в лесу…

— Что нового произошло в городке с тех пор, как мы его оставили? Я знаю, у нас новый священник и новый альферес…

— Страшные времена, человечество идет назад! — прошептал капитан Басилио, думая о недавних событиях. — Так вот, на следующий день после вашего отъезда нашли труп отца эконома, он висел на чердаке своего дома. Отец Сальви очень горевал и забрал все его бумаги. Да! Философ Тасио тоже умер и похоронен на китайском кладбище.

— Бедный дон Анастасио! — вздохнул дон Филипо. — А его книги?

— Сожжены верующими, они думали этим умилостивить бога. Мне ничего не удалось спасти, даже книги Цицерона… Префект пальцем не шевельнул при виде пожарища.

Оба замолчали.

В это время послышалось грустное, заунывное пение безумной.

— Не знаешь, когда будет свадьба Марии-Клары? — спросила Идай у Синанг.

— Не знаю, — ответила та. — Я получила письмо от нее, но не решаюсь вскрыть конверт. Бедный Крисостомо!

— Говорят, если бы не Линарес, то капитана Тьяго могли повесить. Что тогда было бы с Марией-Кларой? — заметила Виктория.

Мимо прошел, хромая, мальчик. Он ковылял к площади, откуда доносилось пение Сисы. Это был Басилио. Он нашел на месте своего дома одни развалины и после долгих расспросов смог лишь узнать, что мать его сошла с ума и бродит по городу; о Криспине никто ничего не слышал.

Басилио проглотил слезы, постарался скрыть свое горе и, отдохнув, отправился на поиски матери. Он пришел в город, стал спрашивать о ней и вдруг услышал ее пение. Его охватила дрожь, подгибались колени, но он бросился за матерью, желая поскорей обнять ее.

Безумная уже ушла с площади и остановилась перед домом нового альфереса. Как и прежде, у дверей стоял часовой. Из окна высунулась голова женщины, но это была уже не Медуза, а другая, молодая; слова «альферес» и «неудачник» — не синонимы.

Сиса принялась петь перед домом, глядя на луну, которая величественно плыла по синему небу среди серебряных туч. Басилио видел мать, но не решался подойти, ожидая, должно быть, пока она уйдет оттуда. Прихрамывая, он ходил взад и вперед, стараясь не приближаться к казармам.

Молодая женщина, внимательно слушавшая пение безумной, велела часовому привести ее наверх.

Сиса, увидев солдата и услышав его голос, охваченная ужасом, бросилась бежать со всех ног, — известно, как быстро бегают безумные! Басилио следовал за ней и, боясь потерять ее из виду, бежал, позабыв о больных ногах.

— Глядите, как мальчишка гонится за сумасшедшей, — воскликнула с возмущением служанка, стоявшая на улице, схватила камень и швырнула его в догонку Басилио.

— Вот тебе! Жаль, что собака на привязи!

Басилио почувствовал острую боль в голове, но не остановился и продолжал бежать дальше. Собаки лаяли на него, гуси гоготали; кое-где открывались окна, высовывались головы любопытных, другие, наоборот, затворяли окна, боясь повторения той тревожной ночи.

Городок остался позади. Сиса замедлила бег, но между нею и ее преследователем по-прежнему оставалось большое расстояние.

— Мама! — закричал он издали.

Безумная, услышав его голос, снова побежала быстрей.

— Мама, это я! — кричал в отчаянии мальчик.

Безумная не слышала; сын, задыхаясь, следовал за ней. Они пересекли поле, лес был уже недалеко.

Басилио увидел, как мать скрылась за деревьями, и тоже последовал туда. Оба с трудом пробирались через заросли, колючие кустарники, спотыкались о корни деревьев. Мальчик старался не терять из виду силуэт матери, то исчезавший во мраке, то появлявшийся в полосах лунного света, который проникал сквозь ветви и листву. Это был таинственный лес, принадлежавший семье Ибарры.

Мальчик не раз падал, натыкаясь на коряги, но тут же вскакивал и шел дальше. Он не чувствовал боли, вся его воля была сосредоточена на том, чтобы не потерять мать из виду.

Так, следуя за матерью, он миновал журчащий ручей; острые камышины, упавшие в прибрежную грязь, впивались в босые ноги Басилио, но он не останавливался, чтобы вытащить занозы.



С удивлением увидел он, что его мать углубилась в заросли, окружавшие могилу старого испанца у подножья балити, распахнула деревянную дверцу ограды и скрылась внутри.

Басилио тоже хотел войти туда, но дверца перед ним закрылась. Безумная изо всех сил придерживала ее своими иссохшими руками и головой, стараясь никого не впустить.

— Мама, это я, я, Басилио, твой сын! — закричал мальчик и в изнеможении упал.

Но безумная не слушала; упершись ногами в землю, она налегла на дверцу всем телом.

Басилио стучал в дверцу кулаками, бился о нее окровавленной головой, плакал, но все напрасно. Тогда он с трудом поднялся, осмотрел ограду — нельзя ли перелезть через нее, но не обнаружил ни одного выступа. Он обошел ограду кругом и увидел, что одна ветвь злосчастного балити сплелась с ветвью соседнего дерева. Мальчик вскарабкался по стволу: сыновняя любовь творила чудеса. Перебираясь с ветви на ветвь, он очутился на балити и увидел внизу мать, все еще подпиравшую головой створки двери.

Шум в ветвях привлек внимание Сисы, она повернулась и хотела бежать, но сын, упав с дерева, обнял ее, осыпал поцелуями и тут же лишился чувств.

Сиса увидела залитый кровью лоб мальчика, нагнулась над ним; она глядела на него широко раскрытыми глазами, и вид этого бледного лица пробудил что-то в ее дремавшем мозгу. Словно искра озарила ее сознание; она узнала своего сына и, вскрикнув, повалилась на бесчувственное тело мальчика, обнимая и целуя его.

Мать и сын неподвижно лежали рядом…

Когда Басилио пришел в себя, он увидел мать, не подававшую признаков жизни. Он звал ее, называл самыми нежными именами, но она не дышала и не приходила в себя. Тогда он встал, пошел к ручью, зачерпнул немного воды в свернутый банановый лист и побрызгал водою бледное лицо матери. Но безумная не пошевелилась, глаза ее не открылись.

Басилио с ужасом смотрел на мать. Он приложил ухо к ее сердцу, но впалая, иссохшая грудь была холодна и сердце не билось. Он дотронулся губами до ее губ, но не уловил дыхания. Несчастный обнял труп матери и горько зарыдал.

На небе торжественно сияла луна, тихо вздыхал ветерок, в траве трещали сверчки.

Наступила ночь, ночь радости и веселья для стольких детей, которые празднуют в теплом кругу семьи этот праздник, навевающий сладостные воспоминания и прославляющий тот миг, когда небеса впервые с любовью обратили свой взгляд на землю. Это была ночь, когда во всех христианских семьях пируют, пьют, танцуют, поют, смеются, играют, шутят, целуются; ночь, полная тайны для детей северных стран, где водружают осыпанную огнями, увешанную игрушками, конфетами и серебряными нитями елку, на которую глядит столько блестящих, круглых наивных глазенок, — эта ночь принесла Басилио только сиротство. Кто знает, быть может, некогда в семье молчаливого отца Сальви тоже плясали дети, может быть, и там пели песенку:

Сочельник приходит,

Сочельник уходит…

Долго плакал и стонал мальчик, а когда он поднял голову, то увидел перед собой человека, молча смотревшего на него. Незнакомец тихо спросил:

— Ты ее сын?

Мальчик кивнул головой.

— Что думаешь делать?

— Похоронить ее!

— На кладбище?

— У меня нет денег, да и священник не позволит.

— Ну и как же?

— Если бы вы мне помогли…

— Я очень слаб, — ответил незнакомец, медленно опускаясь на землю и упираясь в нее руками. — Я ранен… не ел и не спал два дня… Никто не приходил сюда этой ночью?

Человек задумался, глядя на выразительное лицо мальчика.

— Послушай! — продолжал он слабеющим голосом. — Я тоже умру раньше, чем наступит день… В двадцати шагах отсюда, на том берегу ручья, лежит груда дров. Принеси их, сложи костер, втащи на него наши тела, прикрой поленьями и подожги; пусть полыхает большой огонь, пока мы не превратимся в пепел…

Басилио слушал.

— А потом, если никто не придет… копай вот здесь, и найдешь много золота… все будет твое. Запомни!

Голос незнакомца уже был едва слышен.

— Иди за дровами… Я хочу помочь тебе.

Басилио ушел. Незнакомец повернул лицо к востоку и зашептал, словно молясь:

— Я умираю, не увидев рассвета над моей родиной! Вы, кому суждено увидеть зарю, приветствуйте ее; не забывайте тех, кто пал темной ночью!

Он поднял глаза к небу, губы его зашевелились, будто шепча молитву, затем голова его опустилась, тело вытянулось на земле…

Два часа спустя сестра Руфа совершала в баталане своего домика утреннее омовение перед тем, как идти к мессе. Благочестивая старуха взглянула на ближайший лес и увидела поднимавшийся из него столб дыма; она нахмурила брови и, преисполненная святого негодования, воскликнула:

— Кто этот еретик, который в день праздника занимается расчисткой леса? Вот откуда все несчастья! Попробуй-ка попади в чистилище и увидишь, как я тебя оттуда выставлю, дикарь эдакий!


Читать далее

Хосе Рисаль. Не прикасайся ко мне
Хосе Рисаль и его роман «Не прикасайся ко мне» 31.01.15
Не прикасайся ко мне 31.01.15
I. Торжественный прием 31.01.15
II. Крисостомо Ибарра 31.01.15
III. Ужин 31.01.15
IV. Еретик и флибустьер 31.01.15
V. Звезда во мгле ночной 31.01.15
VI. Капитан Тьяго 31.01.15
VII. Идиллия на террасе 31.01.15
VIII. Воспоминания 31.01.15
IX. Внутренние дела 31.01.15
X. Городок 31.01.15
XI. Повелители 31.01.15
XII. День всех святых 31.01.15
XIII. Предвестники бури 31.01.15
XIV. Тасио, чудак или философ 31.01.15
XV. Причетники 31.01.15
XVI. Сиса 31.01.15
XVII. Басилио 31.01.15
XVIII. Страждущие души 31.01.15
XIX. Злоключения школьного учителя 31.01.15
XX. Совет в зале суда 31.01.15
XXI. История матери 31.01.15
XXII. Свет и тень 31.01.15
XXIII. Рыбная ловля 31.01.15
XXIV. В лесу 31.01.15
XXV. В доме мудреца 31.01.15
XXVI. Канун праздника 31.01.15
XXVII. В сумерках 31.01.15
XXVIII. Письма 31.01.15
XXIX. Утро 31.01.15
XXX. В церкви 31.01.15
XXXI. Проповедь 31.01.15
XXXII. Подъемное сооружение 31.01.15
XXXIII. Свободомыслие 31.01.15
XXXIV. Пиршество 31.01.15
XXXV. Пересуды 31.01.15
XXXVI. Первая туча 31.01.15
XXXVII. Его превосходительство 31.01.15
XXXVIII. Процессия 31.01.15
XXXIX. Донья Консоласьон 31.01.15
XL. Право и сила 31.01.15
XLI. Два посетителя 31.01.15
XLII. Супруги де Эспаданья 31.01.15
XLIII. Проекты 31.01.15
XLIV. Очищение совести 31.01.15
XLV. Гонимые 31.01.15
XLVI. Петушиные бои 31.01.15
XLVII. Две дамы 31.01.15
XLVIII. Загадка 31.01.15
XLIX. Глас гонимых 31.01.15
L. Семья Элиаса 31.01.15
LI. Перемены 31.01.15
LII. Карты и тени 31.01.15
LIII. Il buon di si conosce da mattina 31.01.15
LIV. Заговор 31.01.15
LV. Катастрофа 31.01.15
LVI. Что говорят и чему верят 31.01.15
LVII. «Vae victis!» 31.01.15
LVIII. Проклятый 31.01.15
LIX. Патриотизм и личные интересы 31.01.15
LX. Мария-Клара выходит замуж 31.01.15
LXI. Охота на озере 31.01.15
LXII. Откровения отца Дамасо 31.01.15
LXIII. Сочельник 31.01.15
Эпилог 31.01.15
Словарь иностранных слов, встречающихся в тексте 31.01.15
LXIII. Сочельник

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть