Онлайн чтение книги Небесный фермер
Глава 11. Испольщики

Через неделю Джордж обеспечил нас жильем, и, несмотря на то, что мы устроились лучше, чем большинство иммигрантов, отца и Молли этот вариант не устраивал, да и меня, откровенно говоря, тоже.

Закавыка была в том, что отцу пришлось занять должность инженера на государственной колониальной службе, а это означало, что он будет связан по рукам и ногам и не сможет обрабатывать земельный участок. Зато ему выделили апартаменты для семьи – две комнатки площадью двенадцать квадратных футов. Прямо скажем, на дом это мало похоже.

Вообще все колонисты делились на фермеров и горожан. Горожане работали на правительство и жили в государственных зданиях, за исключением горстки частных торговцев. В число горожан входили: представитель Колониального комитета, инженеры по гидропонике, штат медиков, персонал энергостанции и тепловой ловушки, местные сотрудники проекта «Юпитер», а также капитан Хэтти в качестве пилота – словом, все, кто не работал на фермах. Но большинство колонистов были фермерами, и Джордж, когда летел сюда, тоже намеревался заняться сельским хозяйством. Подобно прочим эмигрантам, мы прибыли на землю обетованную, чтобы своими руками добывать хлеб свой. Свободной земли на Ганимеде – целая планета. Но построить дом и основать свою ферму не так-то просто.

Предполагалось, что система будет работать примерно так: колонист с семьей прибывает с Земли в Леду. Колониальный комитет выделяет ему в городе жилье, помогает выбрать участок и построить дом. Тот же комитет содержит и фермера, и его семью в течение одного земного года, то есть двух ганимедских лет, пока поселенцы не культивируют пару акров земли. Затем в течение десяти ганимедских лет семья выплачивает комитету долг – обрабатывает для него по крайней мере двадцать акров и заодно возделывает такой же участок для себя. По прошествии пяти земных лет у поселенца уже есть собственная крошечная ферма, свободная от задолженности. После чего он может расширять свои владения, приобретать новые земли, заняться торговлей – в общем, делать что душе угодно. Главное – есть точка опоры и нет никаких долгов.

Колониальный комитет вложил в атмосферный проект кучу денег и тем самым сделал планету пригодной для обитания. Поля, обрабатываемые колонистами для комитета, служили возмещением этого вклада. Наступит день, когда Колониальный комитет станет владельцем тысяч акров сельскохозяйственных угодий, которые он сможет продавать будущим переселенцам с Земли… Да, за привилегию эмигрировать придется платить, и платить немало. Мелкой сошке вроде нас это будет уже не по карману.

Хотя к тому времени Ганимед, скорее всего, закроют для свободной колонизации. Создадут атмосферу на Каллисто, и новые первопроходцы устремятся туда. То есть проект, который изначально инвестировали с Земли, «самоликвидируется», как сказали бы банкиры.

Но в действительности все происходило несколько иначе. Когда мы высадились, население Ганимеда составляло всего тридцать тысяч человек и они были способны принять около пятисот иммигрантов в год – как раз столько пассажиров и доставляли сюда корабли старой конструкции. Ведь кораблям с микрореакторами требовалось больше пяти лет, чтобы совершить рейс туда и обратно: понадобился бы целый флот, чтобы перевезти за один год такую толпу, которая прибыла на «Мейфлауэре». Когда «Звездного скитальца» номер два переименовали в «Мейфлауэр» и отдали Колониальному комитету, в корабль разом впихнули шесть тысяч пассажиров. Мы нагрянули незванно и оказались такими же желанными гостями, как если бы заявились погостить к друзьям, когда у них в доме повальный грипп.

Колонистов поставили в известность о нашем прибытии заранее, за целый земной год, но они были не в состоянии заявить протест. С Земли можно послать на Ганимед сообщение в любой момент, когда Солнце не преграждает путь. Самая же мощная радиостанция в колонии могла транслировать передачи только на Марс, а уж затем на Землю, и то лишь тогда, когда Марс был поблизости от Юпитера. А он, как назло, оказался далеко.

Надо признать, что колонисты сделали для нас все возможное. Еды было вдоволь, спальных мест хватало всем. Станцию приема иммигрантов заблаговременно переоборудовали под жилье: сломали перегородки и соорудили из них койки в общих спальнях. А в здании городской управы устроили столовую. Так что у нас была крыша над головой и кормежка, только тесно было, как на «Мейфлауэре».

Вы можете спросить: почему, имея в распоряжении целый год, колонисты не построили для нас новые здания? Мы тоже спрашивали, и не просто спрашивали – мы требовали, мы возмущались!

Они не построили новые здания, потому что не смогли. До появления землян на Ганимеде были только голые скалы и лед. Это ни для кого не новость – но понимаете ли вы, что это значит? Я в то время не понимал. Досок нет. Листового металла нет. Нет изоляционных материалов. Нет проводов. Нет стекла. И труб нет. Первопоселенцы в Северной Америке строили срубы из бревен – но бревен тоже нет.

Гидропонные ангары, приемная станция и несколько общественных зданий были сооружены из материалов, доставленных с Земли, за полмиллиарда миль. Остальные дома в городе и все фермерские постройки с большим трудом рубили из камня. Нет, колонистов упрекнуть было не в чем, они сделали все, что от них зависело.

Но мы не оценили их усилий.

Конечно, жаловаться нам не стоило. В конце концов, как верно подметил Джордж, первые поселенцы в Калифорнии голодали, Роанокская колония пропала без вести, а первые две экспедиции на Венере погибли. Нам же ничего не угрожало.

Можно на время смириться и с бараками, когда знаешь, что тебя ждут необъятные целинные просторы. Хотя при ближайшем рассмотрении выяснилось, что им придется еще подождать. Потому-то Джордж и согласился на должность инженера. Ближайшие участки, на которые можно было претендовать, находились в девяти милях от города. А чтобы обеспечить наделами шесть тысяч человек, нужно было расселить их на расстоянии восемнадцати – двадцати пяти миль. Что такое двадцать пять миль? Пара минут езды на подземке, а на вертолете вообще взлететь и опуститься. А пешочком не хотите? Вы когда-нибудь пробовали протопать двадцать пять миль на своих двоих? А потом столько же обратно?

Я не говорю, что расселить людей на таком удалении от города невозможно; но что это сложно – спору нет. Сложно и долго. Первопроходцы обычно прокладывали путь ружьем и топором, а за ними волы тащили крытые фуры, груженные разной утварью, в которых ехали поселенцы. Для них двадцать миль ерунда.

Но они не были на Ганимеде.

Колонии принадлежало всего два тягача-вездехода; еще один прибыл на «Мейфлауэре». Вот и все транспортные средства на целую планету. А ведь они нужны были не только новоприбывшим – они ежедневно требовались тридцати тысячам колонистов, поселившимся здесь до нас.

Все это нам растолковали на общем собрании глав семейств. Меня туда никто не приглашал, но, поскольку сборище происходило на площади, вытурить меня оттуда тоже не могли. Вел собрание председатель совета колонии, присутствовали также главный эколог и главный инженер планеты. Вот что нам сообщили.

Ганимеду нужны не столько фермеры, сколько ремесленники. Нужны старатели, шахтеры, нужны металлургические заводы и механические мастерские. Колонии позарез необходимы стальные орудия труда, которые она не может себе позволить завозить с Земли. Поэтому нас призывают заняться ремеслом, и тех, кто согласится, будут кормить и содержать не год, а хоть всю жизнь. Те же, кто непременно желает стать фермером – пожалуйста, земли сколько угодно, дерзайте. Но только учтите, что техника на Ганимеде – дефицит и некоторым из вас придется прождать два-три года, прежде чем вы сможете засеять свой первый акр.

Кто-то из первых рядов в ответ на эту речь выкрикнул:

– Да нас просто надули!

Мистер Толли – так звали председателя – попытался утихомирить толпу. Когда волнение немного утихло, он сказал:

– Может, вас и впрямь надули, а может, и нет. Все зависит от точки зрения. Я склонен согласиться, что условия здесь не такие, какими вам расписали их на Земле. По сути дела…

– Крайне великодушно с вашей стороны! – прервал его саркастический выкрик. Похоже, мистера Толли это задело.

– Прошу соблюдать порядок, – заявил он. – Или я распущу собрание. Толпа примолкла, и председатель продолжил речь. Многие фермеры, сказал он, вспахали земли больше, чем способны засеять. Не исключено, что им понадобятся наемные работники. Работы хватит на всех, к тому же, помогая на фермах, новички смогут поучиться, как вести хозяйство на Ганимеде. И будут в состоянии прокормить жену и детей, пока не подойдет их очередь на собственную ферму.

Когда до собравшихся дошло, о чем толкует мистер Толли, толпа оцепенела. Люди чувствовали себя обманутыми, как Иаков, которому после семилетних трудов велели оттрубить еще столько же, если он хочет получить в жены свою возлюбленную. Даже у меня в груди похолодело, хотя Джордж уже подписался на должность инженера. Наконец чей-то голос разорвал тишину:

– Господин председатель!

– Да? Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Сондерс. Не знаю, как другие, но я, например, фермер. И всю жизнь был фермером. Фермером, а не батраком. Я приехал сюда не для того, чтобы вкалывать на хозяина. Можете сами наниматься в батраки, а я настаиваю на своих правах!

Кто-то захлопал в ладоши; толпа слегка оживилась. Мистер Толли взглянул на говорившего и произнес:

– Этого вам никто не запрещает, мистер Сондерс.

– Вот как? Что ж, я рад это слышать, господин председатель. А теперь хватит огород городить. Я хочу знать две вещи: какой участок мне выделяют и когда мне дадут технику, чтобы я мог начать его обрабатывать?

– По первому вопросу можете обратиться в земельное управление. А что касается второго, вы же слышали – главный инженер сказал, что технику придется ждать примерно двадцать один месяц.

– Это слишком долго.

– Но такова реальность, мистер Сондерс.

– А что бы вы сами могли нам посоветовать?

Мистер Толли пожал плечами и развел руками.

– Я не волшебник. Мы пошлем с «Мейфлауэром» настоятельную просьбу к Колониальному комитету не присылать следующим рейсом колонистов, а доставить нам технику. Если они согласятся, к будущей зиме станет полегче. Но, как вы сами видели, Колониальный комитет не советуется с нами, когда принимает решения. «Мейфлауэр» и в этот раз должен был привезти грузы, а вы, ребята, могли и подождать.

Сондерс переварил информацию.

– К будущей зиме, говорите? Значит, пять месяцев коту под хвост. Что ж, придется подождать, я человек разумный. Но батрачить не пойду, хоть убейте!

– Я не говорил, что через пять месяцев вы сможете приступить к пахоте, мистер Сондерс. Не исключено, что пройдет двадцать один месяц и даже больше.

– Ну уж дудки!

– Воля ваша. Только это голые факты, а не какая-то теория. Если ждать все же придется, а наниматься к другим фермерам вы не желаете, как, интересно, вы собираетесь добывать пропитание себе и своей семье?

Мистер Сондерс оглянулся на толпу и ухмыльнулся.

– Ну, в таком случае, господин председатель, я думаю, что правительству придется кормить нас до тех пор, пока оно не выполнит своих обещаний. Я свои права знаю.

Мистер Толли посмотрел на него таким взглядом, будто с хрустом надкусил яблоко, а оттуда выполз мистер Сондерс.

– Ваши дети не будут голодать, – тихо проговорил он. – Что же касается вас – можете хоть камни грызть. Если не будете работать, есть будет нечего.

– Это вам даром не пройдет! – распетушился Сондерс. – Я подам на правительство в суд. Я и вас засужу, как государственного чиновника! Вы лицо ответственное! Вы не имеете права…

– Молчать! – Мистер Толли взял себя в руки и обратился ко всем присутствующим: – Давайте раз и навсегда выясним отношения. Вам насулили золотые горы, и ясно, что вы разочарованы. Но ваш контракт остался на Земле, в Колониальном комитете. А договора с советом Ганимеда, председателем которого я являюсь, вы вообще не заключали, и жители Ганимеда вам ничем не обязаны. Мы чисто по-человечески стараемся вам помочь. Если же вас не устраивают наши предложения, не пытайтесь на меня давить, все равно ничего не выжмете. Обращайтесь к представителю иммиграционной службы, это его работа. Собрание объявляю закрытым.

Однако представитель иммиграционной службы, как выяснилось, от явки на собрание уклонился.