Онлайн чтение книги Неоновые джунгли
Глава 7

Верн Локтер стоял в ванной комнате третьего этажа, накрыв плечи большим махровым полотенцем, чтобы, упаси господь, не намочить свое последнее приобретение – новую бледно-голубую рубашку, сделанную в Англии из тончайшего египетского хлопка, который выглядел совсем как дорогой шелк. В тон ей он надел светло-серые фланелевые брюки с острыми складками и узеньким матерчатым ремешком с золотистой пряжкой. Довершали его выходной гардероб белые парусиновые туфли на толстой резиновой подошве.

Верн открыл кран, подождал, пока пойдет теплая вода, затем опустил голову над раковиной и сильно намочил волосы. Закрыв кран, выпрямился, вынул из настенной аптечки с зеркальной дверкой частую расческу и узенькую бутылочку со специальным лосьоном, налил его немного в ладонь и тщательно втер во влажные волосы. Расчесал их сначала вперед, так что они повисли перед его глазами, потом назад, встряхивая головой при каждом движении расчески.

Аккуратно вытер ее о краешек полотенца, вернул в аптечку, повесил полотенце на крючок. Следом достал из аптечки тюбик с гигиеническим вазелином, выдав ил одну капельку на указательный палец и разгладил им густые черные брови, почти сходящиеся на переносице. Протерев бумажной салфеткой кончик пальца, внимательно осмотрел ногти и, убедившись, что с ними все в полном порядке, внимательно поглядел на себя в зеркало. Ткань рубашки была настолько тонкой, что даже пачка сигарет заметно оттягивала верхний карман. Локтер без малейших колебаний тут же переложил ее в правый карман брюк и постарался запомнить, что с этой рубашкой ее только там и следует носить.

Сейчас Верн ощущал себя совершенно иным человеком. Не задрипанным рассыльным, который целый день, с утра до ночи, доставляет заказы, униженно благодаря за чаевые, а молодым, полным здоровья и уверенности в себе хозяином жизни.

Между костяшками пальцев его волосатых рук отчетливо выступали небольшие мохнатые пучочки. В юности он ненавидел эти «мохнушки», считая, что они его унижают, делают похожим на животное, но позже одна девушка в колледже назвала их «в высшей степени заманчивым и показательным, хотя и вторичным свидетельством сексуального здоровья мужчины», и Верн изменил к ним свое отношение, даже запомнил эту фразу. Затем не поленился взять в библиотеке и внимательнейшим образом проштудировать целых четыре тома наиболее известных авторов, высказавшихся на эту тему: Фрейда, Юнга, Адлера и Стоклона. И нашел их всех на редкость полезными. Более того, в них чуть ли не слово в слово повторялось то, что он на собственном опыте успел узнать и о людях, и о том, как вызывать у них требуемую реакцию. Естественно, в своих интересах.

Минут двадцать Верн думал только о себе самом. Просто стоял и позволял мыслям бежать так, как они хотят. Первой на очереди оказалась Бонни, чья комната находилась в конце коридора. Вполне отчетливый запах присутствия молодой красивой женщины начал ощущаться в ванной комнате сразу же после ее появления в доме. Косметика, целый набор различных щеток, какая-то особая зубная паста, время от времени то тут, то там длинный медно-рыжий волосок... Однажды Верн взял такой в руки, понюхал, протащил между большим и указательным пальцами и с интересом пронаблюдал, как тот, наэлектризовавшись, превратился в элегантную, подрагивающую бронзовую спиральку... Столь близкое соседство невольно заставляло постоянно думать о ней. Иногда даже во сне. Но вот как именно побыстрее овладеть ею, и не в мечтах, а наяву, яснее не становилось. Может, потому, что Бонни не вписывалась в обычный контекст? Она, безусловно, все видела и понимала, имела большой практический опыт, конечно же была лишена иллюзий, но, тем не менее, в ней оставалось что-то загадочное, совершенно не подпадающее под общие категории.

Именно поэтому, как бы сильно ему ни хотелось, Верн так и не решался приблизиться к ней обычным чисто мужским путем открытого натиска. Ибо в ней чувствовалась не только готовность сопротивляться, но и самое опасное – непреодолимый страх перед игнорированием определенной логической последовательности жизненных событий.

Кроме того, он прекрасно знал и другое: подвергать риску на редкость доходный бизнес из-за спонтанного, чисто эмоционального влечения к молодой симпатичной женщине – это чудовищная глупость.

На тщательное обдумывание деталей нового дела у него ушел почти месяц. Еще одна неделя с хвостиком потребовалась, чтобы найти нужных людей. Затем Верн наконец-то встретился с Каршнером и предложил тому свои услуги. Тот ответил, что в данный момент ему это совсем не с руки, ибо он находится под пристальным наблюдением, с одной стороны, честнейшего Поля Дармонда, а с другой – этой сволочи с клоунским лицом, Ровеля. Однако план Каршнер одобрил и даже дал, как он сам выразился, «предварительное согласие», но только при условии, что мясника посадят на прочный крючок, с которого он никогда даже не попытается слезть. Верн сказал, что этот вопрос тоже детально продуман, никаких проблем не будет. Каршнер возразил, что план слишком сложен и гораздо проще было бы посадить на иглу самого мясника. Тогда Локтер заявил, что работать с пользователями нельзя, так как это в высшей степени опасно. Как показывает практика, такое никогда не кончается добром, потому что они думают прежде всего о том, как бы удовлетворить собственные потребности в «дури». Ухмыльнувшись, Каршнер объяснил, что хотел только проверить, насколько предложение Локтера разумно, не более того. Он никогда еще не наступал дважды на одни и те же грабли, так что одно дело, если в этом есть смысл, и совсем другое, если тут кроется желание просто подзаработать на халяву. Короче говоря, ему надо подумать. Особенно в отношении надежности крючка в челюсти мясника. Свое окончательное решение он сообщит Верну позже.

Дальше последовало решение не менее важных проблем, связанных с размером и формой оплаты «предлагаемых Верном Локтером услуг». На это тоже потребовалось какое-то время, но в конечном итоге все-таки был найден вариант, который в принципе устраивал все высокие договаривающиеся стороны: гонорар в тридцать долларов за каждую конкретную поставку с гарантированным минимумом триста долларов в неделю. Оплата, само собой разумеется, не должна производиться банковскими переводами или какими-то иными открытыми, легко контролируемыми путями, а исключительно наличными средствами. Так сказать, из рук в руки и без свидетелей. Тут самое главное – ни в коем случае не привлекать к себе никакого внимания! А мяснику, невзирая ни на какие обстоятельства, платить каждую неделю, чтобы он как можно прочнее сел на крючок и даже не думал с него слезать.

Наиболее уязвимая часть всей схемы заключалась в технологии передачи Верном денег (естественно, за вычетом его собственной доли) на следующую порцию товара. Именно на этом этапе следовало опасаться, что их могут поймать с поличным! Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому прежде всего надо было найти надежное место для транспортировки той самой заветной «коробочки» в магазин и не менее надежное место для передачи наличных денег за «товар», общая сумма которых в иные недели достигала десяти тысяч долларов. В принципе, неплохим передаточным пунктом вполне мог бы послужить его грузовичок, но только при условии, что и «товар», и деньги будут спрятаны в таком месте, где их нельзя будет обнаружить, даже если за руль по тем или иным причинам вместо Верна сядет кто-то другой или если он вдруг окажется в гараже для неожиданного ремонта или планового технического обслуживания.

Сначала предложение Верна им не понравилось, а ему, в свою очередь, совсем не пришлось по душе то, что предлагали они. Но затем, в результате совместных усилий, все-таки был найден компромиссный вариант – достаточно вместительный тайник за специально сделанной ложной задней стенкой в бардачке грузовичка, на котором Верн каждый день развозил по городу продуктовые заказы. Передачу же «товара» и денег было решено осуществлять на бензозаправочной станции, где Локтер обычно заправлялся. Мужской туалет там был маленьким, грязным и чрезвычайно зловонным. Ключ от него висел на длинной палке, рядом с боковой дверью приземистого здания конторы. На стене туалета довольно высоко висела металлическая полка для бумажных салфеток, но она была ржавой, искривленной, и, судя по всему, ею давно не пользовались, потому что прямо под ней находилась другая новая чистая полка, на которой теперь и лежали салфетки. Кроме того, передний край верхней полки был загнут вверх, а в силу этого увидеть снизу то, что на ней лежит, было просто невозможно.

Итак, каждый понедельник, подъезжая к заправочной станции, Верн вынимал из тайника грузовичка сверток с деньгами, из которого уже была изъята положенная ему доля, засовывал его в карман брюк, парковал машину у одной из колонок, снимал ключ с палки у боковой двери конторы, заходил в мужской туалет, запирал дверь изнутри, брал с верхней полки коробочку, а на ее место укладывал сверток с деньгами. Затем спускал воду в унитазе и выходил из туалета. Для большей убедительности, как правило, на ходу застегивая ремень брюк. Оказавшись в машине, он, не снижая скорости и не останавливаясь, прятал коробочку в тайнике, а вернувшись в магазин, находил удобный случай, чтобы незаметно передать ее мяснику Рику Стассену. Впрочем, последнее было делом совсем не трудным и не опасным.

Рассказывая Рику о механизме реализации товара, Локтер намеренно упустил из виду одно, можно сказать, важнейшее звено – находясь очень близко к самому верху пирамиды, к основному и практически единственному серьезному источнику в Джонстоне, они обеспечивали поставками «товара» не столько оптовых покупателей, сколько розничных торговцев. Между тем прекрасно известно: чем ниже спускаешься к потребителям, тем опаснее бизнес, тем больше шанс оказаться за решеткой по причине элементарной небрежности или легкомыслия кого-то из многочисленных участников процесса. Конечный обмен «товара» на деньги из рук в руки производился, как правило, в фойе дешевых кинотеатров, на школьных дворах, в боксерских залах и даже в городских автобусах. И тем более опасно, что среди уличных торговцев немало самих пользователей. Они и берутся-то торговать прежде всего для того, чтобы обеспечить самих себя дозой. Эти люди совершенно непредсказуемы. Необходимость иметь с ними дело существенно усложняла проблему, однако размер доходов был настолько высок, что у оптовиков в любом случае не оставалось иного выбора, кроме как идти на такой риск. Верн испытывал по отношению к розничным торговцам самое искреннее презрение, обоснованность которого полностью подтвердилась, когда сразу же после двух крупных провалов по их вине в город явился сам Хозяин и буквально вывернул всю систему сбыта наизнанку: поставил всех на уши, наказания раздавал моментально и беспощадно... За уличными торговцами Организация следила практически постоянно, и те знали, что при первых же признаках наркомании их немедленно заменяют другими. Они также прекрасно понимали, что если попадутся и расколются, особенно в отношении источника и методов работы, то скорее рано, чем поздно их ждет несчастный случай. И совершенно не важно где – в тюрьме или на свободе...

Но пока у них все шло без особых проблем и переживаний. Деньги, включая премии за хорошую работу, поступали регулярно. В дальнем конце подвала, у стены, нашлось местечко, которое в свое время, очевидно, просто забыли зацементировать. Там Верн и «захоронил» три жестяные банки из-под консервированных фруктов, до краев заполненные туго свернутыми пятидесятидолларовыми купюрами. Сама мысль о них грела ему душу. А поскольку испачканные, заплесневелые деньги всегда вызывают у людей определенные опасения, помимо резинового уплотнения он тщательно запечатал крышки толстым слоем свечного воска. Четвертая банка, спрятанная пока за баком со старьем, которое никто, похоже, не собирался трогать, медленно, но верно наполнялась новой порцией купюр. Когда и она будет заполнена, у него окажется где-то около сорока тысяч!

Теперь другой вопрос: почему так многие на это купились? Они же не могут не видеть или хотя бы не чувствовать грядущей опасности! Или всех так околдовал запах больших денег, что они предпочитают ничего не замечать? Еще совсем немного, ну всего разок-другой, заработаю пару штук, а затем все это брошу. Раз и навсегда! Вот на этом-то люди, как правило, и прокалываются. Забывают про осторожность, забывают смотреть по сторонам, забывают про риск, забывают обращать пристальное внимание на необычные детали, забывают вовремя и быстро «делать ноги».

Все это, конечно, правильно, но сейчас, когда Верн сам разработал такую надежную систему поставок «товара», ему тоже казалось безумством все вот так взять и бросить. Ведь они не там, внизу, где грязь, риск, опасность, а близко к самому верху пирамиды. Причем не просто близко, а, еще лучше, вроде бы как сбоку от нее! Так зачем же напрасно поднимать панику? Чтобы над тобой все дружно посмеялись? Ну а уж по-тихому сваливать в сторону или пытаться их перехитрить – это еще хуже. Обойдется себе дороже. У них длинные руки, они везде тебя найдут. Тут только вопрос времени. А если к тому же оставить за собой Рика Стассена, то это чуть ли не автоматически означает смертный приговор с обеих сторон.

Значит, идеальным решением проблемы будет расстаться с Риком Стассеном. Расстаться окончательно и навсегда. То есть... В общем, вполне понятно. Да, но без него ломается вся придуманная лично им. Верном Локтером, стройная и пока еще на редкость надежная система. Ну а сколько, интересно, времени потребуется, чтобы создать новую? Много, увы, слишком много. Только ведь рынок не ждет. Он настойчиво требует товара. Ему вынь да положь! Придется возвращаться к старым, допотопным и при этом очень рискованным способам, а значит, ему. Верну Локтеру, волей-неволей делать в ней будет больше нечего...

Рика ведь не уговоришь вот так просто добровольно взять и умереть. Лишь потому, что кому-то это вдруг стало очень нужно. Ну а на открытое убийство способен пойти только полный кретин. Таким образом, чтобы раз и навсегда избавиться от одного дурака, прежде всего предстоит найти другого дурака, который согласится это сделать.

Проблема далеко не так проста и, разумеется, требует тщательного обдумывания. И тем не менее Верн нисколько не сомневался, что рано или поздно он найдет способ, как ее решить.

Но сначала надо проанализировать все мельчайшие детали. Так сказать, покрутить идею со всех сторон, убедиться, что паника напрасна, что они просто-напросто преувеличивают размеры реальной опасности! Локтер знал, что совсем недавно он сам допустил определенную глупость, неверно оценив кое-какие события в своей среде обитания.

Это случилось всего два дня назад, в пятницу. Поднимаясь вверх по лестнице в свою комнату, Верн с величайшим удивлением вдруг уловил знакомый ему сладковатый запах травки. Хозяйская девчонка! Тина! В последнее время она почему-то вела себя намного тише. Заметно похудела. Большую часть свободного времени проводила вне дома. И вообще сильно изменилась после гибели Генри, этого осла в военной форме, любимчика старика Гаса... Тогда в пятницу он сказал себе, что все в порядке. Если девочка подсела только на травку, то все еще поправимо без особых проблем. Травку можно бросить, не прибегая к специальному лечению. Но вот если она уже перешла на порошок и стала неуправляемой, тогда жди беды – сюда скоро явится этот совсем не смешной человек с клоунским лицом, чтобы решить вопрос круто и однозначно.

На следующий день, в субботу, присмотревшись к Тине более внимательно, Верн понял, что она уже перешла уровень травки и, похоже, подсела на более серьезную «дурь». Об этом наглядно говорили ее покрасневшие глаза, натянутость движений, постоянная зевота, нервное почесывание носа. Возможно, пока это еще обратимо, но, как говорят, лиха беда начало. Первый шаг сделан, а остальное только вопрос времени. В случае «дури», кстати, очень небольшого.

Неторопливо проходя через холл к лестнице, он услышал из комнаты Бонни приглушенные звуки музыки. Все время одна и та же пластинка. Верн знал, что совсем недавно на нее круто наехал Ровель. Что ж, для него это очень даже хорошо. Теперь ему будет намного легче получить от нее все, что надо.

Что же касается лейтенанта Ровеля, то, думая о нем, Верн живо представлял себе, как он наступает на его повергнутое на землю отвратительное клоунское лицо и с силой поворачивает на нем каблук. Одна мысль об этом заставляла его плечи выпрямляться, а дыхание учащаться... Нет, это все эмоции, которые, как известно, до добра не доводят. Так было с ним и в тот раз, когда он разбил пивную кружку и ее острыми рваными краями ткнул прямо в мягкие ткани лица, которое вызвало его раздражение лишь тем, что глумливо над ним ухмыльнулось. Нет и еще раз нет! Только холодный ум и трезвый расчет, больше ничего...

Быстро справившись с эмоциями, Верн по-кошачьи тихо спустился вниз, ощущая гибкость своего тела. Итак, Бонни сейчас наверху, Уолтер, Доррис, Гас, Яна и Анна ушли в кино, а Рик Стассен наверняка заперся в своей крошечной каморке внизу, рядом с кухней. Так что здесь сейчас они одни – он и Тина.

Верн тихо-тихо подкрался к двери и, приложив к ней ухо, медленно повернул ручку. До его слуха донесся скрип постели, мягкое покашливание. Он бесшумно открыл дверь, шагнул внутрь и тут же ее закрыл, чтобы удивленное восклицание девушки не успело вырваться наружу.

– Не смей сюда входить!

– Я уже вошел. Мне надо с тобой поговорить.

На ней были пижама и халат. Взъерошенные волосы, бледное, помятое лицо... Она села на постели, потуже затянула поясок халата, инстинктивно отбросила назад рукой волосы.

– Убирайся вон! Как ты можешь заходить в мою комнату?! Ты что, не понимаешь? Я ведь сейчас закричу, позову на помощь!

– А может, тебе лучше, умоляя меня, попросить дозу, Тина? Наверное, этого тебе больше хочется, не так ли? Или мне все-таки лучше уйти? – вкрадчивым тоном спросил он.

Плечи Тины безвольно обмякли, она как-то вся скукожилась.

– Дозу? Какую дозу? Не понимаю, о чем ты говоришь, – обреченно прошептала она.

Он сделал два стремительных шага вперед, схватил девушку за кисть левой руки, грубо задрал рукав ее халата вверх.

– Не понимаешь, какую дозу? На что именно ты подсела, дорогая моя?

Она опустила глаза. Верн освободил ее кисть. Рука Тины безжизненно упала на колени.

– Как долго? – поинтересовался он, садясь на постель рядом с ней. – Сколько ты уже сидишь на этом?

– Пять дней.

– Пробуешь таким образом постепенно завязать? Так не бывает, Тина, ты же знаешь.

– Да нет же, нет! – Она по-прежнему не поднимала глаз. До него донесся специфический сладковатый запах ее дыхания. – Послушай, откуда ты узнал?

– Откуда? А откуда мы узнаем новости? Из газет. Достаточно только знать алфавит и уметь читать.

– Но на мне-то этого не написано.

– Написано. Во всяком случае, для тех, кто знает. Например, вчера, в пятницу, ты здесь курила травку. А она весьма специфически пахнет. Ее-то запах я и учуял. Совершенно случайно, но учуял.

– Это единственное, что мне удалось найти.

– А что, нельзя было взять вчера вечером то, что надо?

– Я никого не могла найти. Мне плохо, Верн, очень плохо. Вчера вечером у меня была вроде бы самая обычная встреча с источником, но я подвела их! До сих пор не могу себе этого простить...

– Подвела их?

– Глупо, конечно. Ты просто не представляешь, как мне хотелось бы вернуться назад в пятницу! И сделать все совсем по-другому. Сделать все как надо. – Тина резко повернулась к нему, вдруг кое-что сообразив. Ее остренькие ноготки с силой впились в его запястье. – Слушай, по тому, как ты обо всем говоришь, видно, что ты наверняка имеешь к этому самое непосредственное отношение... Верн, у тебя есть что-нибудь? Есть? Или ты хотя бы знаешь, где можно достать? Верн, прошу, ну пожалуйста, умоляю тебя! Ты же видишь, я умираю...

– Тогда лучше заткнись и отвечай на мои вопросы. На чем ты сейчас сидишь?

Она снова полуотвернулась от него.

– На «Золотой фантазии».

– Чистой и неразбавленной? Да, конечно же на ней. Я видел свежие уколы. Девочка, неужели тебе не хочется завязать? Ты же знаешь, куда это может привести...

– Прямо сейчас – да, хочу.

– Что значит «прямо сейчас»?

– Это значит – то хочу, то не хочу... Толком объяснить не могу. Сама ничего не понимаю. Когда смотрю в зеркало и вижу, как я стала выглядеть, то тут же начинаю хотеть завязать. Но не сразу, а как-нибудь постепенно. Сначала уменьшать дозу, потом... А, да черт со всем этим! Что изменится, если я брошу? Я уже испортила себе одну жизнь, Верн, и теперь осталась только та, другая. Середины тут просто нет и быть не может.

– О чем ты думала, когда я вошел?

– О том, как уйти в ту, другую, жизнь. О самых различных способах покончить с собой. О том, какой из них лучше.

– Да, та еще здесь будет заварушка.

– Зато это намного легче, чем то, что я сейчас чувствую. Вчера вечером я здорово кинула мой единственный источник. Похоже, навсегда. И теперь ума не приложу, где найти новый.

– Может, я смогу тебе помочь?

Тина резко повернулась к нему, и Верн сразу же увидел в ее глазах готовность.

– Помоги, Верн, помоги мне! Я сделаю все, что ты захочешь. Все, что угодно! Клянусь богом!

– Я совсем не то имею в виду, Тина. Я хочу собственными глазами увидеть, как ты покончишь с наркотой. Раз и навсегда. Тогда ты наконец-то почувствуешь себя совершенно другим человеком. Практически сразу же... Господи, тебе же всего семнадцать. Тина, а выглядишь ты на все двадцать пять.

– Да знаю я, знаю...

– Значит, так: до завтра у меня нет возможности связаться с нужными людьми. А потом... Пока еще точно не знаю. В общем, там видно будет...

– Да, но так долго я не выдержу. Просто не выдержу!

– Я совсем не имею в виду дозу, Тина. Я хочу поскорее снять тебя с иглы. Если все пойдет как надо, ты должна будешь притвориться больной и...

– Мне это совсем не трудно. Неужели не...

– Тогда заткнись и слушай! Притворись на несколько дней больной, а я тем временем постараюсь найти нужного врача, который никому не скажет, в чем твоя настоящая проблема. Даже твоему старику. Ну а ему ты объяснишь, что у тебя нервный срыв и тебе срочно нужно где-то отдохнуть. Например, в одном загородном доме отдыха. Там-то тебя и вылечат. Быстро и без проблем.

– Нет!

– Говорю же тебе, вылечат! Не бойся, это совсем не тяжело. Сейчас для этого используются совершенно иные лекарства. Они практически исключают ломку и мучительные конвульсии.

– Все вокруг говорят, это ужасно.

– Тина, мне нужно твое твердое обещание, что ты меня не подведешь, не сделаешь ни шагу назад, не передумаешь...

– Нет, нет, я не смогу. Я не выдержу. Я сойду с ума и... наверняка сотворю что-нибудь ужасное.

– Ну а что, если в обмен за твое твердое обещание я достану тебе то, что тебе так нужно? Прямо сейчас.

Она схватила его за руку:

– Достанешь? Прямо сейчас? Ты на самом деле можешь?

– Ну а как насчет твоего обещания?

– Конечно же, Верн, конечно! Я даю его. Я же говорила тебе, что готова на все. Абсолютно на все!

– Обещание наркоманки? Ты же знаешь, чего это стоит.

– Клянусь всем святым, Верн.

– И не выйдешь из дому, пока я не повезу тебя к доктору?

– Нет, нет, Верн, не выйду, клянусь... Только достань мне чистый, неразбавленный. Настоящий. Сейчас мне только такой и поможет.

– У тебя здесь все причиндалы?

– К сожалению, нет. Хотя совсем недавно мне очень хотелось пустить себе в вену пару пузыриков воздуха. Говорят, это убивает без боли и быстро.

– Прекрати такие разговоры, Тина! И никогда больше не начинай.

– Хорошо, хорошо, не буду, Верн. Как скажешь, так и поступлю, обещаю.

– Тина, ты же понимаешь, я сильно рискую. Очень сильно... И делаю это только потому, что твой отец дал мне шанс. И мне не хочется, поверь, чтобы ты разбила его доброе сердце.

– Только давай поскорее, Верн. Я же дала тебе обещание! Помоги мне, ну пожалуйста...

Он молча встал и вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Прекрасно осознавая, чему он подвергает самого себя, Организацию и все их дело, Верн вместе с тем совершенно не сомневался, что, позволив Тине пойти вразнос, вернуться к своему источнику и продолжать витать в облаках «дури» до тех пор, пока она не станет объектом для опознавания в морге, все они рискуют намного больше. Ведь этот чертов лейтенант Ровель с клоунским лицом тут же окажется рядом. Начнет выслеживать, вынюхивать. И наверняка что-нибудь нанюхает, это уж точно. Значит, этого нельзя допустить. Надо как можно быстрее снять девчонку с иглы, причем так, чтобы она считала его действия актом человеческой, христианской доброты и всю оставшуюся жизнь была ему признательна за это. Так намного безопаснее.

Верн также знал, что времени у него остается совсем немного. А найти самого надежного торговца в этом чертовом мире надо было прямо сейчас. Он тихо прокрался через кухню в магазин. Красный неоновый свет вокруг больших настенных часов горел двадцать четыре часа в сутки, тускло освещая все вокруг. Нащупав под прилавком телефонный справочник, он вытащил его, открыл, нашел нужный номер.