Онлайн чтение книги Неуловимый убийца
Глава 7. Трагедия

Прошло еще несколько недель, настало девятнадцатое августа. Сильвия Чаттертон сидела в своей маленькой гостиной, примыкавшей к спальне. Она просматривала счета и заносила итоговые суммы в «амбарную книгу». Но в какой-то момент отложила ручку, и, устало откинувшись на спинку кресла, стала смотреть в окно.

Окна гостиной, также как и окна кабинета сэра Роланда, выходили на юг, но открывавшийся вид был даже еще более живописным, поскольку гостиная находилась на втором этаже, и обзор был шире.

В августе сельская местность необыкновенно хороша, солнце греет еще по-летнему, но уже пет изнуряющей жары. Сад, располагавшийся прямо под окнами, был сейчас похож на сказочный архипелаг – всюду яркие островки, эффектно оттененные вечнозелеными деревьями и кустарниками. А у подножия сад окаймляла гладкая, как зеркало, лента реки, в чистейшей воде отражалось ярко-голубое небо и деревья с их коричневыми стволами и изумрудными кронами. За речкой виднелся пологий склон, а за этим склоном – сплошь покрытые лесом холмы.

Со стороны теннисного корта доносились глухие удары мяча и веселые молодые голоса, но самих игроков Сильвии не было видно, только мелькали за стволами и ветками их белые силуэты. К Чаттертонам снова ненадолго приехал Дерик Фермер. Они с Джулиет играли против Тома и Марджори Олгудов, живших по соседству, за рекой. Справа от корта виднелись кусты, за которыми располагалась «ловушка для солнца» сэра Роланда – на поляне, вклинившейся между руслами двух речек. Как раз с этой, южной стороны, кусты размыкались. Это были как бы ворота на солнечную поляну, вход, но тропка, ведущая туда тоже была обсажена кустами, и леди Чаттертон сам вход в «ловушку» тоже видеть не могла. Чуть поодаль от входа пестрел цветами широкий бордюр, его старательно обихаживал садовник Уикс.

Картина, открывавшаяся взору леди Чаттертон, могла бы развеять тоску даже у самого закоренелого мизантропа. Однако выражение лица супруги сэра Роланда все равно оставалось печальным и озабоченным. Дело было в том, что ее очень тревожило состояние сэра Роланда. В последние две-три недели он заметно сдал, и физически и морально. Он был угрюм и замкнут, и депрессия его становилась все более заметной окружающим, а ведь до сих пор сэр Роланд храбро сражался со своим отчаяньем, не позволяя ему одержать верх. Печальнее всего было то, что он утратил всякий интерес к мемуарам, работа над которыми была единственным, по мнению Сильвии, стимулом, заставлявшим ее мужа преодолевать недомогание, и вообще цепляться за жизнь. Она хотела пригласить врача, но сэр Роланд категорически не желал его видеть. Когда речь заходила о медицине, он страшно раздражался, да и сам всех раздражал. Она чувствовала: его гложет какая-то мысль, она все надеялась, что он ей откроется, облегчит душу. Однако в ответ на ее неоднократные попытки ему посочувствовать он отмалчивался и лицо его делалось каменным.

Она продолжала безучастно смотреть в окно, и вдруг ее взгляд наткнулся на сэра Роланда. Он, опираясь на тросточку, медленно ковылял по тропинке в свою «ловушку», слева его поддерживал Артур Бун, несший вторую хозяйскую клюку. Сердце Сильвии сжалось от боли: какой же он был худой, как сильно горбился! Она с ужасом подумала, что, возможно, ему уже не станет лучше, что это ухудшение – начало неотвратимого конца. Боже, она что угодно бы отдала, лишь бы облегчить его страдания, но – увы! – ничего нельзя было сделать.

Немного погодя она увидела, что Бун возвращается в дом. Значит, он уже усадил сэра Роланда в его шезлонг под дубом. Возможно, сэр Роланд побудет на воздухе до шести, порадуется последнему летнему солнышку. Сейчас двенадцатый час. По идее, Бун пошел за супом. И действительно через пару минут Сильвия увидела, что тот шагает в сторону «ловушки», неся в руках глубокую тарелку.

Тяжко вздохнув, леди Чаттертон снова погрузилась в работу, а когда вновь подняла глаза, Бун опять шагал в сторону «ловушки». Видимо, уже успел отнести на кухню пустую тарелку и теперь хотел справиться у хозяина, не нужно ли ему принести что-нибудь еще. Однако из «ловушки» вдруг вышел Фрэнк. Лицо секретаря не было видно, но по нервозным жестам стало ясно, что он чем-то сильно расстроен. Пройдя всего несколько шагов он, естественно, наткнулся на Буна, тот что-то ему сказал, и Фрэнк остановился.

Примерно минуту они что-то бурно обсуждали, а потом оба быстрым шагом устремились к дому. «Интересно, что они могли так горячо обсуждать?» – невольно подумала леди Сильвия, записывая очередную сумму в «амбарную книгу». Однако писать ей пришлось недолго, так как раздался настойчивый стук в дверь.

В ответ на ее «да-да» вошел Фрэнк, лицо его было испуганным.

– Простите, что я отрываю вас от дел, леди Чаттертон, но мы с мистером Буном очень тревожимся за сэра Роланда. Я только что от него, заходил к нему в «ловушку» – спросить, что будем дальше делать с книгой. Но он меня не слушал и вообще был какой-то странный. Мне даже сложно описать его состояние. Но он точно очень страдает. Он очень возбужден и, по-моему, даже немного… не в себе.

У Сильвии екнуло сердце – в предчувствии беды. Она снова отложила ручку и инстинктивно качнулась назад, словно боялась, что ее сейчас ударят.

– Мне кажется, нужно что-то делать, я шел к вам, чтобы это сказать, но немного задержался, так как наткнулся на Буна. Он тоже обеспокоен. Он и сам заметил что-то неладное и хотел к вам зайти, но увидел, что я иду к сэру Роланду, и решил сначала узнать мое мнение. В общем, мы оба решили, что нужно срочно поставить вас в известность.

Сильвия порывисто поднялась.

– Благодарю вас. Я сию же минуту пойду к нему. И вы с Буном… пойдите туда тоже. Если ему так нехорошо, мне может понадобиться ваша помощь.

Леди Чаттертон и оба ее помощника торопливо спустились в сад, полный терпких ароматов и звуков позднего лета, где все вокруг было таким ласковым, таким умиротворяющим. Но внезапно этот благодатный покой был нарушен громким хлопком. Это был выстрел, там – в «ловушке»…

Все трое разом остановились и со страхом переглянулись. Потом, секунду выждав, помчались к входу на поляну. В тот момент когда они уже были у входа, подбежали Дерик и Том, за ними мчалась Джулиет, не такая быстрая, как они. Уикс, склонившийся над очередной клумбой, выпрямился и тоже засеменил к «ловушке».

– Сильвия, постой! – крикнул Дерик Фермер. – Сначала мы… сначала мы пойдем посмотрим, – он вбежал в разъем между кустами, а за ним туда буквально влетели Том Олгуд, Фрэнк и Бун.

Но разве Сильвия могла оставаться в стороне? Она тоже вошла внутрь «солнечной ловушки». То, что она увидела, заставило ее остолбенеть, замереть на месте.

Сэр Роланд, лежал, откинувшись на спинку шезлонга, неестественно обмякший, будто у него вообще не было костей. У правого виска темнело маленькое отверстие, пробитое пулей, из которого текла тоненькая струйка крови. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: старый джентльмен мертв.

Судорожно сцепив пальцы, Сильвия продолжала стоять на месте, будто зажатая в невидимых тисках. Вот все и кончилось. У нее больше нет мужа, подарившего ей долгие годы семейного счастья! Возможно, для Роланда смерть стала избавлением. Он был уже стариком, очень-очень больным, жизнь его давно превратилась в непосильное бремя. Но самой Сильвии было сейчас невыносимо тяжело и горько. Она так его любила, так привыкла о нем заботиться и во всем помогать… Служение ему стало смыслом ее жизни, ее счастьем. А теперь – все кончено. Она медленно двинулась вперед. Мужчины что-то вполголоса обсуждали, девушки стояли сзади них (Марджори Олгуд тоже подошла – чуть позже).

– Мы не должны ничего трогать, – сказал Дерик, оборачиваясь. – Дорогая кузина, боюсь, нам все же придется вызвать полицию. Посмотри-ка сюда, – он указал на землю справа от шезлонга сэра Роланда.

Правая рука сэра Роланда бессильно повисла, и под самой кистью валялся пистолет.

Так вот оно что… Самоубийство! Сердце леди Чаттертон обожгла мучительная боль. Боже, если бы она знала! Если бы догадалась, к чему все неумолимо идет, она сумела бы его спасти! Ее поддержка и сочувствие наверняка предотвратили бы эту чудовищную, нелепую трагедию.

И снова до Сильвии донесся голос Фермора, будто откуда-то издалека:

– Роско, пожалуйста, позвоните им, – сказал он и потом добавил: – Сначала доктору Манселу, потом в полицию.

– Леди Чаттертон, – ласково обратился к ней Том Олгуд, как только ушел Фрэнк, – вам лучше вернуться в дом. И вам, девочки. Вам незачем тут оставаться. Дерик, проводи их. А мы с Буном дождемся доктора.

Сильвия понимала, что Том абсолютно прав. Помочь она уже ничем не могла, она будет только мешать мужчинам и мучить себя. Посмотрев долгим-долгим взглядом на застывшую хрупкую фигурку мужа, она медленно развернулась и пошла прочь.

– Джулиет, Марджори, – позвала она, – пойдемте, это самое разумное, что мы можем сделать. Не будем мешать мужчинам. Дерик, не нужно нас провожать. Мы и сами сможем добрести до дома.

Разумеется, она давно осознавала, что может в любой момент потерять Роланда: возраст, да еще этот изнуряющий, кошмарный недуг… Она прекрасно это осознавала и даже пыталась иногда представить, какой станет ее жизнь без него. Но к подобным ударам невозможно подготовиться заранее – Сильвия была в ужасном состоянии. То ли из-за внезапности его гибели, то ли из-за того, что он так ушел из жизни, свел с ней счеты, Сильвия невероятно страдала, душевная боль была настолько сильной, что она с радостью предпочла бы ей боль физическую.

Время тянулось и тянулось в томительном ожидании. Сначала приехал доктор и направился в «ловушку», чуть позже – наряд полиции проделал то же самое. Все три дамы находились в гостиной, Марджори и Джулиет вполголоса переговаривались, Сильвия почти не участвовала в беседе, погруженная в свои мысли. Прошла целая вечность, когда в гостиную наконец-то вошел доктор Мансел, страшно подавленный. Он тихонько махнул рукой, обе девушки, верно истолковав этот выразительный жест, торопливо вышли.

– Голубушка вы моя, – начал доктор совершенно убитым, но при этом странно-настораживающим голосом, – у меня нет слов, это непостижимо… невероятное горе… Одно могу сказать, чтобы хоть немного утешить. Смерть была мгновенной, он не страдал.

Мистер Мансел был для Чаттертонов не просто семейным доктором, но верным другом. Сильвии всегда импонировали его прямота и честность, и она всецело доверяла ему как врачу. Она знала, что это очень добрый и отзывчивый человек, но никак не ожидала, что он так болезненно воспримет эту трагедию. Сердце ее наполнилось горячей благодарностью.

– Спасибо вам, – слабым голосом произнесла она, – я… мне очень дорого ваше участие. Знаете, я все никак не могу осмыслить… Это так на него не похоже… он ведь такой мужественный. Правда, он был в тот момент не в себе… Вам об этом сказали?

– Это и так очевидно, – Мансел горестно вздохнул. – Человек в здравом уме на такое никогда не решится.

– В последнее время он был вялым и подавленным, – продолжила она, – но мне и в голову не приходило, что усталость и отчаянье доведут его до безумия… до крайности. Бедный мой Роланд! Как же ему было тяжко, раз он решился на это!

Мансел был не только преданным другом и отличным врачом, он был мудрым и опытным человеком, умевшим чрезвычайно тактично говорить о самых щекотливых вещах. Но сейчас вид у доктора был крайне растерянным. Он то нервно потирал руки, то откашливался, то хмурил брови. Даже Сильвия, ничего не замечавшая от горя, обратила на это внимание.

– Что такое? – насторожилась она. – Выяснилось что-то еще, о чем я не знаю?

Доктор нервно вытер лоб, вдруг покрывшийся мелкими капельками пота.

– Дорогая моя леди Чаттертон, – сочувственно произнес он, – мужайтесь. Я понимаю, это будет для вас еще одним ударом. Я не хотел говорить, но… На дознании это все равно будут обсуждать. Лучше уж вам узнать все заблаговременно…

Леди Чаттертон побледнела и вцепилась в спинку кресла так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Говорите, – тихо попросила она.

– У него в кармане нашли письмо, датированное вчерашним днем. – Доктор умолк, не решаясь продолжать. – И в этом письме говорится… Право, я даже не знаю, как вам это сказать.

– Продолжайте, – прошептала Сильвия.

Доктор снова утер вспотевший лоб.

– Там говорится… гм… что автор этого послания сидел в тюрьме и что отправил его туда сэр Роланд.

– Ну и что в этом такого? – резко спросила Сильвия. – Думаю, когда Роланд служил губернатором в Западной Африке, ему часто приходилось прибегать к подобным мерам.

– Это было совершено не по долгу службы. В данном случае сэр Роланд лишь предоставил суду решающую улику.

– Пусть даже и предоставил, – еще резче произнесла она. – Что вас так смущает?

– Я еще не все вам рассказал. В письме говорится… разумеется, я никоим образом этому не верю… в нем говорится, что улика была ложной, что сэр Роланд хотел… гм… таким образом спасти себя.

– Спасти себя? – потерянно пробормотала Сильвия, глядя на доктора округлившимися глазами. – Я ничего не понимаю… Что вы имеете в виду?

– Ничего. Я только повторяю то, что было в письме. Судя по тому, что там написано, сэр Роланд совершил какое-то преступление, а потом дал ложные показания, чтобы перевалить вину на автора этого послания.

Глаза Сильвии засверкали от гнева.

– Доктор Мансел, как вы смеете повторять эту чудовищную ложь? Это абсурд, это… я не знаю что такое! Вы ведь столько лет были знакомы с Роландом, кому как не вам знать, что это – совершенно невозможно!

– Я же сказал вам, что не верю ни единому слову, – печально напомнил он. Но наше мнение никого интересовать не будет. Коронера будет интересовать именно это письмо и то, что в нем изложено. Вот в чем весь ужас. Но и это еще не все. Я вынужден сообщить вам еще одну подробность.

С замирающим сердцем Сильвия посмотрела на доктора, приготовившись к очередному удару.

– Писавший уверял, что не желает сэру Роланду смерти. Ему будет достаточно его позора и ареста, и еще…

– О-о! – простонала леди Сильвия, закрыв лицо ладонями. – Какой кошмар! Кто посмел все это написать?

– Некий Сэнди Арчер. Так подписано письмо. Но отправитель не удосужился написать свой адрес. И еще я обязан вас предупредить, что у него есть надежные доказательства, которые он готов в любой момент предъявить полиции.

– О-о! – снова простонала Сильвия. – Этого не может быть! Люди, хорошо знавшие моего мужа никогда не поверят в подобные бредни! Это – чудовищная ложь! Или… чудовищная ошибка.

– Разумеется, друзья сэра Роланда сразу поймут, что его оговорили. Но мы должны доказать, что все эти обвинения – ложны. Голубушка моя, теперь вы понимаете, почему я счел своим долгом сообщить вам все это? Коронер прочтет это письмо, и вы должны быть готовы к самым нелицеприятным вопросам.

– Скажите, доктор, что этому типу надо? Это шантаж?

– Видимо, да, шантаж. Но глупо сейчас гадать, надо бы поскорее найти этого субчика и поговорить с ним по душам. Мне почему-то кажется, – доктор вдруг заговорщицки ей подмигнул, – что мы сумеем его обойти. Если он только угрожает не потащиться ни в какую полицию, значит, никаких улик у него нет. А если даже и потащится, ему предъявят обвинение в шантаже. Так что я думаю, мы в конечном счете поставим его на место. Есть еще одна неотложная проблема, – торопливо продолжил доктор, явно радуясь тому, что самая болезненная часть разговора уже позади. – В принципе, я, кажется, знаю, что вы сейчас скажете, но обязан уточнить. Вы хотите, чтобы мы отсюда проводили сэра Роланда в последний путь?

– Да, конечно. А откуда же еще?

– Можно отправить тело в морг, а на кладбище забрать его уже прямо из церкви.

– Нет, нет, не нужно его никуда отправлять.

– Я так и знал, что вы не захотите. Все будет сделано.

– Дерик обещал отложить свой отъезд, чтобы организовать… все это.

– Дорогая моя леди, если требуется какая-то помощь, располагайте мною, насчет похорон можете вообще не беспокоится, мы все устроим так, как вы хотите. – Он внимательно на нее посмотрел. – Вы мужественная женщина! Но не стоит переоценивать свои силы, это может подорвать ваш организм. Я пришлю вам лекарство, которое поможет вам пережить эту ночь.

Пробормотав еще несколько слов утешения, опечаленный доктор оставил Сильвию одну. Она заперла дверь и снова уселась за стол, уставившись перед собой невидящим взглядом, стараясь заранее собраться с силами перед предстоящими испытаниями.

Правда ли то, что написано в этом омерзительном письме? Довольно часто ей намекали, что в молодости ее муж был далеко не таким праведником, как в конце жизни. Неужели он мог совершить какое-то преступление, а потом «подставить» другого человека, чтобы избежать ареста? Неужели он мог все эти годы жить в покое и комфорте, зная, что кто-то по его милости томится в тюрьме?

– Нет! – сказала она себе, облегченно вздохнув. Такого быть просто не могло! Даже если бы Роланд совершил что-то ужасное, он не смог бы поступить так вероломно. Да, он был нетерпимым человеком, да, у него был сложный характер, но никто и никогда не смог бы его уличить в трусости, подлости или нечестности.

А раз так, то автор письма действительно просто пытался шантажировать ее мужа. Но теперь, когда Роланд мертв, этому негодяю больше незачем утруждать себя доносами. Едва ли он будет предпринимать что-то еще. Значит, она может успокоиться. Доктор прав: все эти обвинения – циничный блеф.

Подумав это, Сильвия вдруг с ужасом вспомнила, что так и не знает, почему Роланд застрелился. А вдруг действительно из-за письма? Но в таком случае… в таком случае напрашивается вывод, что обвинения писавшего справедливы.

Но почему же все-таки Роланд решился покончить с собой? Сильвия продолжала изводить себя бесплодными размышлениями. Из-за того что устал от физических мук, и в конце концов депрессия довела его до безумия? Да, похоже на то. В последние недели он совсем пал духом и был страшно замкнут, и в конечном счете это привело к трагедии… Правда, у нее не было такого ощущения, будто его мучает что-то конкретное, какая-то неведомая страшная тайна. Просто бедный ее Роланд действительно устал бороться. А письмо стало последней каплей.

В этот момент в дверь постучали. Сильвии пришлось встать и отпереть ее. На пороге стоял Дерик.

– Прости, что помешал, но мне нужно с тобой кое-что обсудить. Это Роско подал идею, сам бы я не додумался. Голова у него работает хорошо, этого не отнимешь. Он начал с того, что, разумеется, это не его ума дело, просто он решил высказать свое мнение.

– Да, я слушаю. Что у него за идея?

– В общем, – Дерик вдруг заметно смутился, – это касается того письма. Письмишко, конечно, гнусное. Разумеется, никто не поверит во всю эту чушь, но нервы из-за него могут попортить здорово.

– Так что ты предлагаешь?

– На самом деле не я, а Роско. Он считает, что на дознание тебе нужно взять своего адвоката. Чтобы, если что, защитил твои интересы. Мне показалось, что это бы действительно не повредило, вот я и пришел сказать это.

Сильвия была ошарашена. То, что ей предлагали, означало, что письмо, казавшееся ей всего лишь отвратительным пасквилем, на самом деле действительно представляло серьезную опасность. Да, именно, если уже на дознании требуется защита адвоката. Или все-таки обойтись без него?

Сильвия растерялась, не зная, как быть. Она никогда не сталкивалась с подобными проблемами. Интересно, что сам Роско во всем этом понимает… Хорошо бы узнать.

– Приведи сюда мистера Роско, – в конце концов сказала она. – Раз идея его, давай с ним все и обсудим.

Фермер посмотрел на кузину с изумлением и даже хотел что-то возразить, но потом лишь молча кивнул и удалился. Через минуту он возвратился с Фрэнком. Леди Чаттертон жестом пригласила мужчин усаживаться.

– Капитан Фермер рассказал мне о вашем предложении, – сразу же начала она. – Я благодарна вам за участие. Но, говоря откровенно, мне кажется, подобный шаг был бы опрометчивым. Давайте лучше обсудим это все вместе.

– Благодарю за доверие, леди Чаттертон, – смиренно произнес Фрэнк.

– Действительно из-за этого письма могут возникнуть осложнения, – согласилась Сильвия, – и я прекрасно понимаю, что нам очень не помешало бы присутствие адвоката. Но меня очень смущает, что его появление будет многими воспринято так, будто мы принимаем всерьез все эти обвинения в адрес моего несчастного мужа. А этого допустить никак нельзя.

– В этом-то и загвоздка, – заметил Дерик.

– А что вы скажете на это, мистер Роско? – спросила Сильвия, поскольку Фрэнк молчал.

– Я совершенно согласен с вами и с капитаном, миледи. – ответил Фрэнк. – Это действительно щекотливый момент. Наверное, вам стоило бы потолковать со своим поверенным. Изложите ему все факты, и пусть он вам посоветует, стоит брать с собой адвоката или нет.

Сильвии такой выход из положения показался вполне приемлемым.

– Я так и сделаю, – сказала она. – Спасибо, что надоумили. Дерик, позвони мистеру Каммингзу, попроси его ко мне заехать, только пусть поторопится. Можешь сказать, что меня крайне беспокоит предстоящее дознание, но что именно – не уточняй.

Узнав о существовании письма, мистер Каммингз очень расстроился. И настоятельно рекомендовал Сильвии взять с собой на дознание адвоката. В итоге он согласился сопровождать ее самолично.

Сильвии предстояло еще пережить самые мучительные часы. Тело сэра Роланда отвезли в морг – до дня похорон. В имении – и в саду, и на лужайках, и в самом доме – было полно полицейских. Местный полицейский инспектор, мистер Пардью, долго терзал ее расспросами. Он был безупречно вежлив и тактичен, но все равно это было ужасно. Однако то, что ждало ее впереди, было еще хуже. Дознание. Да, вот где ее ждет настоящее испытание. Ну что же, надо будет это как-то пережить, стиснуть покрепче зубы и терпеть. По крайней мере, все окружающие относились к Сильвии с искренним участием. Коронер, в конце концов, не зверь и, наверное, постарается не мучить ее понапрасну.