Роман «Шум времени» Джулиана Барнса, как попытка преодоления смерти и судьбы

Утонченный, обладающий подвижной психикой Шостакович, ведет тревожно-саркастический диалог с самим собой и с каждым из нас. Барнс, с присущей ему элегантностью, виртуозно структурирует роман, словно это концерт в трех частях: будоражащий, трагичный, тревожно-оптимистичный, как сама эпоха, в которую жил Шостакович.

Через эту ироничную исповедь великого композитора, Барнс демонстрирует весь идиотизм тиранов и их приспешников, которые, из множества маленьких фарсов, слагали одну большую трагедию целого народа. После того, как опера Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в 1936 году была заклеймена в газете «Правда» разгромной статьей под названием «Сумбур вместо музыки», композитора объявили «врагом народа», что равносильно смертному приговору для любого художника того времени. В разгар Большого террора, Шостакович, полностью одетый, с собранным вещмешком, каждую ночь стоял у лифта в ожидании представителей НКВД, чтобы, когда за ним придут, не потревожить сон жены и маленькой дочки. Жуткая сцена, сколь абсурдная, столь и страшная.

Когда правду говорить невозможно, лишь ирония становится защитой личности и души, позволяя проживать каждый последующий день. Барнс пользуется богатыми возможностями иронии, сочиняя с ее помощью поразительные мелодии, подобные еврейской народной музыке, в которой отчаяние скрывается под видом веселого танца. И з этого отчаяния родилась великая пятая симфония – лучшее из всего сочиненного кем-либо за весь 20-й век – и поразительная седьмая симфония, исполненная в блокадном Ленинграде.
Но и ирония имеет свои пределы. Компромиссы преодолевают грань предательства, и вот уже Шостакович вынужден вступить в ряды Коммунистической партии и публично осуждать Стравинского и Солженицына, которыми, на самом деле, восхищался. Ирония уступает место сарказму, а он, по меткому наблюдению Барнса, «ирония, которая утратила свою душу».

Лишь единицам удается подняться над временем, преодолеть его шум, создавая великие произведения искусства. Музыка стала тем, что противопоставил Шостакович навязчивому шуму времени.  Остается только догадываться, какие произведения вышли бы из-под его свободного пера, не пытайся тираны и тиранчики контролировать творчество композитора.

Следует учесть, что «Шум ветра» - по-настоящему английский роман, написанный настоящим английским джентльменом. Сдержанный, стилистически выверенный, без психологических излишеств и низменной сентиментальности.