Хитклифф – сомнительный романтический герой всех времен

Вот уже почти 200 лет для многих читательниц во всем мире Хитклифф стал символом мрачного мужского очарования байроновского типа. Но это далеко не единственное романтическое клише, которое несет в себе придуманный Эмилией Бронте герой. Он отвергнутый ребенок, сирота, много претерпевший на пути к взрослой жизни, а потому заслуживает любви только самой лучшей женщины на свете, способной успокоить его буйную израненную душу. Он - непонятый толпой, глубокий, сложный, отвергающий все то, в чем действительно нуждается.

Любовь к такому человеку – крайность,  насколько сомнительная, настолько и захватывающая. Это буквальное слияние с другой личностью, настолько тесное, что все остальное попросту теряет свое значение и перестает существовать. А еще не стоит забывать об атлетическом телосложении и испепеляющем взгляде глаз «полных тёмного пламени». Об адской энергетике, звериной интуиции, неожиданном интеллекте и мужской харизме. О чем-то таком, что порождает в читательницах эротический трепет.

С тех пор как в 1847 году был опубликован роман «Грозовой перевал», его герой (или антигерой?) оказал глубочайшее влияние на романтическую литературу начиная с бульварных любовных романов, слезливых YA-хитов и заканчивая большой литературой.

Тот факт, что образ Хитклиффа был создан женщиной, которая родилась 200 лет назад и ни разу не вступала в любовную связь, делает его особенно интригующим. Она прожила короткую жизнь (умерла в возрасте 30 лет) и тщательно оберегала свою частную жизнь, почти не оставив о ней письменных свидетельств. Некоторые исследователи просто отказываются верить, что страсть, проступившая на страницах «Грозового перевала», могла быть вызвана только силой воображения. Они приписывали Эмилии Бронте запретный романтический интерес к собственному брату Бронвеллу и даже к сестре Энн.

Большая часть мифов о ненормальности писательницы истекает из того, что она попросту далеко опередила свое время. Она проявляла свою независимость в эпоху, когда зависимость женщин была безусловной и не подвергалась сомнению в обществе.

Но как и почему имя Хитклиффа постоянно всплывает во всех многочисленных опросах, определяющих самого романтического героя всех времен и народов? Решающим моментом здесь становится тот факт, что большинство из нас читают «Грозовой перевал» в подростковом возрасте. В возрасте, когда жажда любви высока, впечатлительность безбрежна, тяга к запретному неудержима. Когда мир делится на крайние категории: черное и белое. При этом, в опасном Хитклиффе и его безграничной страсти не чувствуется прямой угрозы, потому что повествование о нем словно фильтруется через одного или двух рассказчиков. Мы читаем рассказ Изабеллы со слов Нелли, описанный Локвудом.

Но все, о чем мы говорили до сих пор, касается только первой половины романа. Не менее впечатляющими являются разрушительно мрачные последующие главы, удушающие обилием неопрятных и порочных персонажей. Здесь мы сталкиваемся с повзрослевшим Хитклиффом, помещиком-тираном, поглощенным единственным желанием – отомстить. Он мрачен и угрюм. Он жесток, непривлекателен и жалок. Он насмехается, от него исходит угроза. Он застыл.  Сестра Эмили, Шарлотта Бронте, назвала любовь Хитклиффа «извращенной страстью и страстной извращенностью».
С такой характеристикой трудно спорить: возникшее между Кэти и Хитклиффом влечение, а они воспитывались как брат и сестра, отдает тошнотворным кровосмешением. Уже одного этого достаточно, чтобы их отношения воспринимались как сметающая все на своем пути одержимость, разрушительная созависимость.

Может вообще не стоит относить «Грозовой перевал» к романтической литературе? Какую бы сторону Хитклиффа вы бы не рассматривали, все равно удивительно, что его создала молодая женщина со, скорее всего, нулевым сексуальным опытом, родившаяся в 1818 году.