Онлайн чтение книги Без права на наследство No name
Глава IX

Прошло три месяца. Все это время Фрэнк оставался в Лондоне. Погруженный в новые обязанности, он периодически писал о своей жизни мистеру Ванстоуну, как и обещал.

Его письма не свидетельствовали об особом энтузиазме. Мучительная борьба с цифрами, сожаления об оставленной профессии инженера, которая теперь представлялась гораздо более привлекательной. Он повествовал об усталости, о головной боли, о жестком и высоком табурете, на котором приходится сидеть часами, о торопливых завтраках в одиночестве, скверных ужинах и долгих часах в конторе. Глава департамента, в который его определили на службу, представлялся ему суровым. Но, несмотря на все это, мистер Ванстоун по-прежнему верил в будущее Фрэнка, в отличие от отца последнего. Мистеру Ванстоуну в письмах чудились ответственность и усердие, мистер Клэр замечал нытье и обреченность неудачника. Лондонцы оказались не такими уж растяпами и болванами – сразу распознали ни на что не годного клерка.

Все три месяца в доме мистера Ванстоуна царила довольно унылая обстановка. Лето приближалось, и тревоги миссис Ванстоун усиливались.

– Я делаю все, что в моих силах, – говорила она мисс Гарт. – В присутствии мужа и дочерей я само жизнелюбие, но июль меня пугает.

Нора оставалась мрачной и отстраненной. Мистер Ванстоун начинал нервничать по мере приближения лета, хотя старался не выдавать своих чувств. Магдален после отъезда Фрэнка переменилась, печаль не оставляла ее. Она двигалась теперь неспешно, сохраняла безразличие, часами сидела у себя в комнате, не наряжалась, стала раздражительной, заметно побледнела. И только мисс Гарт, обремененная домашними делами, сохраняла энергию и присутствие духа. Однако, несмотря на хлопоты, она часто вспоминала мартовское утро, странное письмо и внезапный отъезд Ванстоунов в Лондон, а также все перемены, последовавшие за этим. Когда атмосфера в доме станет прежней? Когда рассеются облака, столь неожиданно затянувшие горизонт, и вернутся счастливые времена?

Весна закончилась, уступив место лету. Затем наступил июль с душными ночами и жаркими днями.

Пятнадцатого числа случилось событие, удивившее всех, кроме Норы. Во второй раз – без очевидной причины, без предупреждения – в отцовский коттедж вернулся Фрэнк.

Мистер Клэр только рот разинул при виде сына. Однако по виду Фрэнка можно было предположить, что он прибыл не с известием о своей отставке, а с каким-то другим делом. На скептический вопрос отца о том, что привело его назад, он небрежно ответил, что ему сделали выгодное предложение. Сперва он хотел написать, но партнеры посоветовали ему лично переговорить с отцом и друзьями. Так что Фрэнк отложил перо и отправился на вокзал.

Крупная фирма в Сити разочаровалась в своем клерке – как это прежде случилось с Фрэнком и обучавшими его инженерами. Выяснилось, что молодой человек не способен самостоятельно действовать и откровенно не справляется с работой. Изучив ситуацию, наниматели пришли к выводу, что разумнее отправить мистера Фрэнсиса Клэра куда-нибудь подальше.

В результате этого решения Фрэнк был назначен письмоводителем в Китай, где в течение следующих пяти лет займется изучением торговли чаем и шелком и только после этого срока сможет вернуться в центральный офис в Лондоне. Если в Китае он сможет доказать свою полезность, то получит ответственный пост в столице и отличные перспективы. Мистер Клэр увидел в этом лишь желание нанимателей избавиться от туповатого, беспомощного и неблагодарного юнца. Однако время не ждало, окончательный ответ по поводу Китая Фрэнк должен был дать в ближайший понедельник, двадцатого числа, иначе он терял все шансы.

После короткого размышления мистер Клэр почувствовал, что его предубеждение против общества горячечной волной охватывает его разум. Он схватил Фрэнка за руку и потащил за собой в особняк Ком-Рейвен, где его никто никогда не видел!

– Я привел к вам своего олуха, – заявил мистер Клэр изумленной семье соседа. – Выслушайте всю историю.

По распоряжению отца Фрэнк изложил свои обстоятельства, стараясь подчеркнуть всю сложность своей будущей миссии. Отец прервал его и, взмахнув рукой куда-то на юго-восток (туда, где находился Сомерсет и Китай), сказал резко:

– Поезжай!

Мистер Ванстоун предавался мечтам о блестящем будущем своего юного подопечного, так что решительно поддержал соседа. Миссис Ванстоун, мисс Гарт, даже Нора присоединились к нему. Фрэнк был потрясен единодушием, которого не ожидал. А Магдален тем временем находилась на грани обморока.

Когда вопрос был решен, мистер Ванстоун почувствовал внезапную усталость, вызванную сильным волнением.

– Вероятно, надо завтра подумать о деталях на свежую голову, – предложил он. – Нам проще будет уладить все детали.

Его идею встретили с энтузиазмом и организацию отъезда Фрэнка в дальние края отложили на следующий день. Однако наступившее утро принесло лишь новые осложнения и неясности.

Как обычно, самостоятельно приготовив чай, мисс Гарт взяла парасоль и отправилась на краткую прогулку в сад. Она дурно спала, и десять минут на воздухе до завтрака могли восстановить ее силы.

Она прошлась по краю цветочного сада, а затем вернулась по тропинке, проходившей мимо изящно декорированного летнего домика, от которого открывался вид на луга. Внезапно ее внимание привлек негромкий звук – чириканье птички? Мисс Гарт подошла к летнему домику и шагнула внутрь. Там она застала Магдален и Фрэнка, сидевших бок о бок. К ужасу мисс Гарт, рука девушки обвивалась вокруг шеи юного соседа, а что еще хуже – предполагаемая жертва китайской коммерции практически на глазах гувернантки получила от Магдален старое как мир утешение – поцелуй. В этой ситуации мисс Гарт должна была найти соответствующие слова.

Она распрямилась и голосом женщины, даже не слыхавшей о поцелуях, заявила:

– Я полагаю, вы не станете отрицать, что мой долг велит немедленно доложить вашему отцу о столь возмутительном поведении его дочери.

– Избавлю вас от беспокойства, – решительно бросила в ответ Магдален. – Я сама ему обо всем расскажу.

Она развернулась к Фрэнку, который испуганно вскочил с места при виде гувернантки и стоял совершенно растерянный и беспомощный.

– Вы услышите новости, – с улыбкой сказала она юноше, а потом обратилась к мисс Гарт: – И вы тоже, – а затем стремительно прошла мимо гувернантки и направилась в сторону дома.

Мисс Гарт с негодованием пошла следом за ней, а Фрэнк поспешил исчезнуть.

Когда завтрак подходил к концу, мистер Ванстоун потянулся в карман за сигарой, но тут Магдален встала и многозначительно посмотрела на мисс Гарт, а затем прошла в холл вслед за отцом.

– Папа, я хочу поговорить с тобой наедине, – заявила она.

– Что случилось, милая?

– У меня есть одно дело, папа, – уже не так уверенно проговорила Магдален.

Мистер Ванстоун взял со столика в холле шляпу и закатил глаза, словно хотел в комическом виде изобразить несовместимость образа Магдален и понятия «дело», а затем жестом пригласил ее пройти в сад.

Дочь взяла его под руку, и они вместе проследовали до тенистого уголка на достаточном расстоянии от дома. Там она смахнула шелковым передником пыль со скамьи, чтобы отец мог присесть. Мистер Ванстоун был немало удивлен столь необычным проявлением внимания. Он с интересом ждал, что будет дальше. Магдален уселась рядом и обняла отца, опустив голову ему на плечо.

– Ну, и что же ты хочешь получить? – улыбнулся мистер Ванстоун. – Что это за таинственное «дело»?

– Оно начинается с вопроса.

– Ах, вот как? Почему-то я не удивлен. Итак?

– Папа! Ты когда-нибудь думал о том, чтобы выдать меня замуж?

Мистер Ванстоун только ахнул. Вопрос буквально ошеломил его.

– Магдален! Что еще тебе взбрело в голову?

– Папа, прошу, отвечай на мой вопрос.

– Я бы ответил, если бы мог, но ты меня совершенно озадачила. Ну, даже не знаю… Конечно, однажды я намерен выдать тебя замуж – если мы найдем для тебя достойного супруга. Но ты покраснела. Подними-ка личико, пусть его обдувает ветер. Не хочешь? Ну, смотри сама. Если твое дело означает, что ты намерена пощекотать мне нервы, ладно, продолжай. Следующий вопрос? Говори прямо.

Однако природное кокетство не позволяло Магдален «говорить прямо».

– Мы все вчера были так удивлены появлением Фрэнка, правда, папа? Ему очень повезло, да?

– Он просто счастливчик! – ответил мистер Ванстоун. – Но какое отношение имеет это к твоему «делу»? Я не понимаю, к чему ты клонишь, Магдален.

Она придвинулась еще ближе.

– Вероятно, он сделает состояние в Китае? Но это так далеко. Ты не заметил, папа, каким грустным был вчера Фрэнк?

– Честно говоря, я был так поражен новостью и так забавно было вдруг увидеть старину Клэра в нашем доме, что я не обратил особого внимания на настроение Фрэнка. Впрочем, ты права: похоже, он не сумел оценить по достоинству, как ему повезло.

– Тебя удивляет, что он грустит, папа?

– Само собой.

– А ты не считаешь, что покинуть родные края на целых пять лет, трудиться среди дикарей, не видеть друзей – настоящее испытание? Может быть, Фрэнку будет не хватать нас?

– Полегче, Магдален! Я слишком стар, чтобы так сжимать меня – я уже еле дыхание перевожу. Конечно, ты права, милая. Но за все в этой жизни приходится платить. Фрэнк будет скучать по друзьям, оставшимся в Англии, это неизбежно.

– Тебе ведь всегда нравился Фрэнк. И ты ему нравился.

– Да-да, он славный парень, тихий, добрый. Мы всегда отлично ладили.

– Ты относишься к нему как к сыну, да?

– Ну конечно, дорогая.

– Возможно, ты тоже скучаешь по нему, когда он далеко?

– Наверное, Магдален, не стану отрицать.

– Может быть, ты бы предпочел оставить его в Англии? Почему бы ему не остаться здесь, вместо того чтобы ехать в Китай?

– Милая моя! В Англии у него нет никаких перспектив. Я думаю о его пользе. Я от всего сердца желаю парню добра.

– Я тоже, папа! От всего моего сердца!

– Я не сомневаюсь, он же твой старый товарищ, еще с детских лет. Но что случилось? Почему ты плачешь? Ты же сама знаешь, что поездка в Китай пойдет ему на пользу.

– Но он не хочет делать там состояние, он достоин лучшего. Но я боюсь, ты будешь смеяться надо мной. Пообещай не смеяться!

– Все, что угодно, милая. Хорошо, обещаю. А теперь давай, говори, что может быть для Фрэнка лучше, чем Китай?

– Он может жениться на мне.

Если бы ясный летний день перед глазами мистера Ванстоуна внезапно сменился зимним сумраком, если бы деревья разом потеряли листву, а зеленые поля в одно мгновение покрылись снегом, его лицо выразило бы меньшее изумление. Он не мог поверить в то, что услышал, а дочь спрятала лицо у него в плече, словно опасалась увидеть его реакцию. Повисла долгая пауза, Магдален с трепетом ждала ответа. Наконец, мистер Ванстоун подобрал слова:

– Ты удивляешь меня, Магдален. Больше, чем когда бы то ни было.

Изменившийся, серьезный тон его голоса заставил девушку еще крепче сжать отца в объятиях.

– Я разочаровала тебя, папа? – тихо спросила она. – Только не говори, что я тебя разочаровала! Но с кем еще я могла поделиться своей тайной? Не отпускай его, прошу! Это разобьет мне сердце. Он боится сказать своему отцу, он даже с тобой боится говорить, потому что ты можешь рассердиться на него. О, не отпускай его! Ради меня… – прошептала она и нежно поцеловала отцовскую щеку.

Мистер Ванстоун был опечален, но ласково погладил дочь по волосам.

– Спокойнее, милая, – проговорил он почти шепотом.

Перед глазами отца как наяву мелькали воспоминания: вот Магдален, еще малышка, играет с ним, словно с товарищем-ровесником, вот крутится перед ним в новом платье… Она всегда была рядом, всегда уделяла папочке особое внимание, всегда оставалась его любимицей. Его простое и доброе сердце подсказывало ему, как любить, баловать дочку, но совсем не могло научить его тому, как увидеть ее взрослой, как вести себя теперь. В одно ошеломляющее мгновение мистер Ванстоун понял, что она стала женщиной!

– Ты хорошо все обдумала, дочка? – спросил он растерянно. – Ты уверена…

Она ответила прежде, чем он закончил вопрос:

– Уверена я, что люблю его? Ну конечно! Люблю! – голос ее задрожал от волнения.

– Ты такая юная. Вы оба слишком молодые, милая моя.

Она подняла голову и в первый раз за весь разговор прямо взглянула ему в лицо.

– А вы с мамой были намного старше? – она улыбнулась сквозь слезы.

Он хотела снова положить голову ему на плечо, но отец внезапно развернул ее лицо к себе, поцеловал нежно в лоб, прямо между бровями.

– Не намного, дорогая, – признал он. – Не намного старше, чем ты сейчас. Жди здесь, я пойду и поговорю с твоей матерью.

И она ждала, очень долго ждала, но отец не возвращался. Постепенно Магдален встревожилась. Она не понимала, что происходит, и решила тоже пойти в дом. Сердце ее щемила неясная тревога. Она никогда прежде не видела, чтобы ее отец был так взволнован и смущен, как после ее признания. Теперь она начинала беспокоиться о том, как пройдет следующий разговор. Магдален осторожно вошла в холл, не желая сразу же наткнуться на сестру или мисс Гарт, а потому нервно прислушивалась к малейшему шуму. Внезапно за ее спиной открылась дверь утренней гостиной. Она резко обернулась и увидела отца: сердце ее отчаянно заколотилось, лицо побледнело. Но мистер Ванстоун был вполне спокоен, хотя и не так жизнерадостен, как обычно. Магдален сразу заметила, что он старается говорить очень мягко – почти как мама, а не как он сам.

– Ступай, дитя мое, – он жестом пригласил ее в комнату. – Скажи матери все, что говорила мне, а если понадобится, то и еще больше. Она лучше подготовлена к таким разговорам, чем я. Мы сегодня все обсудим, а завтра и ты, и Фрэнк получите наш ответ.

Глаза Магдален загорелись надеждой. Она трепетала от счастья, входя в утреннюю гостиную. Отец уже подготовил для нее почву, первый шок прошел, и наверняка теперь мать согласится. Ей ведь нравится Фрэнк. Магдален и в голову не приходило, что миссис Ванстоун может быть против – ведь она жила любовью к детям и хотела им счастья.

На следующее утро важнейшее решение было принято. Родители обсудили ситуацию и пригласили младшую дочь к себе. Отец говорил с нежностью и добротой, но взвешивал каждое слово.

Мистер Ванстоун сообщил, что ни он, ни его жена не осуждают Магдален за ее увлечение Фрэнком. Оно вполне естественно, особенно после совместного участия в спектакле. Но теперь родительский долг позаботиться о будущем счастье своего ребенка, а что касается Фрэнка, они искренне хотят, чтобы он оказался достойным доверия. Они отдают себе отчет в предубеждении против юноши и эксцентричности его отца. Но Фрэнк и его братья давно уже заменили Ванстоунам умерших детей. Но во имя благополучия дочери они должны знать наверняка, что Фрэнк обеспечит ей стабильность и определенные условия жизни, подходящие для девушки из приличной семьи.

Наниматели Фрэнка в Лондоне получат ответ, что в течение ближайшего года мистер Фрэнсис Клэр не может принять пост в Китае. С этого момента начинается годичный период, в течение которого мистер Ванстоун оценит перспективы Фрэнка на будущее и степень его готовности к браку. И если все сложится так благоприятно, как и рассчитывает сам мистер Ванстоун, через год Фрэнк получит руку Магдален, как заслуженную награду, а приданое составит аналог тому состоянию, которое он мог бы заработать за пять лет в Китае.

Магдален была совершенно благодарна и тронута до глубины сердца. Она бросилась на шею отцу, потом матери, и мистер Ванстоун смог закончить свою речь, только когда она немного успокоилась.

– Ты ведь понимаешь, дорогая, я не хочу, чтобы Фрэнк вел праздную жизнь за счет средств жены? Мой план состоит в том, чтобы он извлек преимущества из своего нынешнего положения в Лондоне. В Сити ему помогут найти хорошую компанию, ты дашь ему деньги, чтобы выкупить ее. Сумму я ограничу до половины твоего состояния, а вторую часть передам в твои руки. Надеюсь, все мы будем живы-здоровы через год, – с этими словами он нежно взглянул на жену. – Но даже если со мной что-то случится, Магдален, это не изменит ситуацию. Мое завещание, составленное задолго до того, как я задумался о приобретении зятя, делит состояние на две равные доли. Половина отойдет вашей матери, а другая будет разделена между двумя нашими дочерьми. Ты получишь свое наследство в день свадьбы, а Нора – когда найдет мужа для себя. Надеюсь, я сам смогу вручить ей приданое. И не надо делать такие унылые лица! Мы все еще увидим, как Фрэнк станет богатым коммерсантом. А теперь прогуляюсь до соседского коттеджа…

– А зачем ты туда идешь? – спросила Магдален, перебив на полуслове.

– Я должен поговорить с отцом Фрэнка, – ответил мистер Ванстоун. – Не стоит забывать, что от его решения зависит окончательное урегулирование вопроса. Времени у нас мало, а он может создать определенные трудности, так что мне надо поспешить.

Магдален показалось, что он говорит каким-то странным, встревоженным тоном, она вопросительно взглянула на мать. Похоже, и та была слегка обеспокоена. Миссис Ванстоун повернулась, и лицо ее скривилось, как от боли.

– Как ты себя чувствуешь, мама? – спросила Магдален.

– Все в порядке, милая, – сказала миссис Ванстоун. – Оставь меня, я просто полежу.

Магдален вышла вместе с отцом.

– Папа, – прошептала она, – ты думаешь, мистер Клэр может сказать «нет»?

– Заранее трудно сказать. Надеюсь, он согласится.

– Но почему? Почему он должен быть против?

Магдален удивила сама мысль о том, что препятствия могут возникнуть с другой стороны. Она проводила отца в сад, уходя в сторону коттеджа, он оглянулся и жестом показал, что ей лучше пойти в дом.

Магдален еще минуту помедлила, глядя вслед отцу. За ним бежал скотч-терьер. Мистер Ванстоун по привычке помахивал тростью, но ей показалось, что он расстроен. Что же это могло означать?