Онлайн чтение книги Новеллы
Новелла 194

Массалео дельи Альбицци из Флоренции уязвляет скупость Антонио Танальи, своего соседа, тремя прекрасными доводами

Маттео ди Ландоццо, по прозвищу Массалео дельи Альбицци,[508][508] Стеклодув Массалео дельи Альбицци упомянут в документах в 1381 г. Он был братом Джованни ди Ландоццо дельи Альбицци и носил имя поэта Маттео ди Ландоццо. не мешкал долго, чтобы отомстить своему товарищу Пьеро ди Филиппо и уязвить одного из своих соседей за скупость. Об этом Маттео рассказано выше в небольшой новелле[509][509] Новелла, на которую ссылается Саккетти, отсутствует в настоящем издании. со слов одного хорошего музыканта, игравшего на виоле, сообщившего о нем некоему судье делла Граша в тюрьме Флорентийской коммуны. Названный Массалео обладал веселым нравом, и был у него очень богатый и очень скупой сосед, флорентийский гражданин, по имени Антонио Таналья.[510][510] Антонио ди Микеле Таналья в 1367 г. был одним из старост церкви Санта-Мария деи Фьоре; в 1378 г., во время восстания чомпи, стал рыцарем. Зная его характер и твердость в том отношении, что он берег свое и не желал делиться им ни с соседом, ни с кем-либо другим, Массалео придумал однажды ночью забавный способ уязвить на следующее утро Антонио. Сидя с ним в обществе нескольких лиц, он сказал ему: «Дорогой Антонио, я убедился, что мне от твоего богатства лучше, и, может быть, еще лучше, чем тебе».

Антонио совсем перепугался, предположив, что Массалео, может быть, либо украл, либо отнял большую часть его добра, и стал пристально смотреть на него, чтобы узнать, что тот хотел этим сказать. Массалео, который видел все это, сказал ему: «Ты глядишь на меня, словно хочешь спросить: сколько ты с меня возьмешь, чтобы толком разъяснить мне это? Я разъяснил бы, но это значило бы проповедовать в пустыне. Впрочем, я без всякой платы (и если бы ты захотел уплатить мне, я отказался бы) хочу разъяснить тебе это – хочешь ли ты этого или нет, – дабы ты жил впредь более печально, чем живешь теперь. Существуют три вещи: первая та, что от твоего богатства ни тебе, ни мне нет никакого проку; и в этом отношении мы с тобой равны. Второе – это то, что ты с большим трудом сохраняешь свое богатство, чтобы оно не уменьшилось или не пропало; этого труда мне нести не приходится, так что в этом втором отношении я имею перед тобой преимущество. Третье – это то, что если бы ты потерял свое богатство, или его у тебя убыло, ты умер бы с горя, либо повесился; я же по этому поводу очень бы обрадовался, плясал бы и пел, но в этом третьем отношении мне было бы настолько лучше, чем тебе, насколько было бы, если бы я находился в эмпирее. Итак, ты видишь, насколько мне от твоего богатства лучше, чем тебе».

Антонио осмотрелся кругом, словно опешив, и только поглядел на окружающих, которые все разом сказали: «Антонио, если ты не сумеешь защититься, то окажется, что Массалео говорит правду, приводя при этом прекрасные доводы. Что же ты скажешь ему в ответ?»

На что Антонио заявил: «Я хочу для себя своего, если только действительно им владею».

Тогда Массалео заметил: «Ты сказал правильно: если ты им владеешь; а я говорю тебе, что его нет ни у тебя, ни у меня».

Антонио встает совершенно разгневанный, оставляет общество, ворча на Массалео, и идет домой. Дома, пораздумав над словами Массалео и над тремя вещами, о которых тот говорил, он принимается спорить сам с собой, говоря: «То, что он сказал, мне кажется верным, но это верно не совсем потому, что у меня мое богатство, а у него его бедность; ей-богу, он меня осрамил и представил меня скупцом, в то время как мне кажется, что я беден, то есть скорее расточителен. Я сделал одну вещь: я напоил его однажды хорошим распато,[511][511] Распато – вино из винограда, смешанного с толчеными виноградными ветками. которое я приготовил сам: если бы я прожил тысячу лет, то и тогда я не дал бы ему большего – ни ему, ни кому другому в этой округе, где надо мной насмехаются из зависти к моему богатству; но из любви к ним я постараюсь отныне тратить меньше, чем мне будет возможно, и им назло приумножить свое богатство, а Массалео и все они могут подыхать от этого».

Таким образом он целый день рассуждал сам с собой, и, наконец, пораздумав про себя и обсудив свою скупость, он успокоился, а между тем доводы Массалео распространились по городу и настолько, что, если бы их привел сам Платон, то и тогда они не стали бы более знаменитыми.

Таков характер скупца: когда кто-нибудь подобным же образом заденет его, то он думает, что такой-то говорит о том, чтобы он бросил все, что у него есть, из зависти, либо желая поживиться на его счет. Поэтому-то, из скупости или чтобы не доставить удовлетворения такому человеку, он постоянно усиливает в себе свою страсть и никогда не утоляет своего голода.