Онлайн чтение книги Озеро белых лилий Nymphée
ВОДЯНОЙ МАЛЬЧИК

Я очнулся на плоту. Вокруг не было ни души: раненый и пловцы исчезли, плот не двигался. Жизнь кипела в прозрачных, пронизанных солнцем водах озера. Стаи рыб словно по мановению ветра то подплывали к плоту, то уносились вдаль. Тяжелые и плоские, как диски, или выпуклые, словно бутылочное стекло, закованные в чешуйчатый, как у ящера, панцирь, или столь прозрачные, что видны были переплетения голубоватых и розоватых сосудов, они исчезали под водой, оставляя за собой светящийся след.

Мельчайшие складки ряби бежали по озеру, чередуясь с хрустальными колоколами волн; вода, словно затянутая шелком, искрилась и переливалась всеми цветами радуги.

В каком-то мрачном оцепении я созерцал все это.

Недавняя трагедия отошла в прошлое, горе осело на самое дно души. Трудно сказать, сколько времени прошло, прежде чем я заметил в воде человека. Я видел его неотчетливо, так как он находился на большой глубине. Он двигался намного медленнее, чем его сородичи, и плыл очень осторожно.

Вот он поднялся на поверхность, и по его перевязанной и бездействующей руке я узнал мальчика, взятого нами в плен в тростниковых зарослях. В здоровой руке он держал что-то блестящее, как оказалось — мой нож, за которым он нырял на дно озера.

Я помог ему забраться на плот. Вид его пробудил во мне печальные воспоминания, и, уверенный в самом ужасном, я впал в безмолвное отчаяние.

От прикосновения его руки я пришел в себя. Мальчик с состраданием смотрел на меня и со странной настойчивостью делал отрицательные знаки, сопровождая их жестами, смысл которых от меня ускользал. Но через некоторое время, видя, что я не понимаю, он пришел в уныние, и стал, как мне показалось, о чем-то беспокойно размышлять. Потом он схватил нож и отрезал от плота пять кусочков дерева. На его лице появилось лукавое выражение, и вот что он мне показал. Сначала, прижав к груди один из кусочков, он принялся выражать ему знаки самой горячей любви и нежности и заставил меня сделать то же самое, так что я даже подумал, не хочет ли он научить меня обряду поклонения какому-нибудь божеству; второй кусочек дерева, который обозначал плот, он положил на воду; затем рядом со мной он положил первую щепку, тут «прибежал» третий кусочек, «схватил» ее и «унес» на плот.

Во мне пробудился интерес, так как становилось очевидным, что ребенок рассказывал мне о происшествии с Сабиной. Его лицо выражало удовлетворение и надежду, когда он увидел, как внимательно я слежу за его действиями. Итак, он продолжал рассказ. Плот нес Сабину, потом причалил к острову. Сабина вместе с вождем сошла на берег… и четвертая деревяшка заняла на плоту место Сабины.

Тут меня озарило. Ребенок засмеялся и продолжил рассказ, за которым я теперь следил с большим трепетом, чем за судьбой героев шекспировских драм. Сабина и вождь остались на острове, четвертый кусочек дерева продолжал плыть на плоту, но вот появился пятый, напал на четвертого и сбросил его в воду! Мальчик опять засмеялся, и на этот раз мне были понятны его смех и слова утешения.

Сабина была жива! В мою душу вливалась уверенность, более сладостная, чем луч солнца для путника во мраке африканского леса. Сабина была жива, но где же она? Не скажет ли мне и об этом сообразительный мальчик? Он поведал мне все так подробно, что я даже удивился. Мы нашли общий язык, и так как за первой удачей последовали новые успехи, то вскоре мы научились выражать на нашем языке разные чувства и даже простейшие абстрактные понятия.

Таким образом, я узнал, что вначале Сабина находилась на острове у зарослей тростника. Мальчик сказал (впрочем, об этом я и сам догадывался), что на острове была пещера, куда и поместили Сабину. Стоны, которые донеслись до меня из черного отверстия, оказались отнюдь не галлюцинацией: это действительно стонала моя несчастная возлюбленная. Из пещеры ее увезли в страну синекожих Людей Вод, которая, как показал мальчик, находилась на западе.