Онлайн чтение книги Оберег для огненного мага
Глава 6

Эмбер осталась на крыльце, а Алекса, нервно сжимая в руках ее сумочку, куда только и вошли мобильник с магической защитой, помада и расческа, неторопливо шла по плитам дорожки к машине, которая виднелась сквозь решетки забора. В ушах до сих пор стояли последние встревоженные слова Эмбер: «Не забудь – если что, начинай орать. И еще не забудь, что каблук – главный друг девушки! А твои весенние туфли – самое то!»

Старшая сестра даже не спросила, почему Алекса решила, что в ресторане ей придется защищаться от домогательств. Но Алекса не могла по-другому объяснить любовный приворот, наведенный на нее Кареем. Предполагала плохое, не представляя жизни знаменитых баскетболистов и вообще игроков, а потому… Алекса ему понравилась, но она не принадлежит к высшему слою общества, что и он, а значит, с ней можно позабавиться и забыть. Ну, если грубо… Такой Алекса видела ситуацию, хоть и обидно было даже думать так.

Карей встретил ее у машины и молча придержал дверцу, да еще подал руку, чтобы она села с комфортом. Строгость его серого костюма смягчало легкое кашне. Уже в машине девушка разглядела, что оно темных красных тонов. Карей ничего не сказал по поводу ее одежды. Но его лицо смягчилось, когда он задержал на ней взгляд, и Алекса успокоилась. Эмбер отдала ей свой светлый плащ, который, затянутый пояском, неплохо подчеркнул талию. Длинный шарф, укрывший шею в несколько небрежных оборотов, согревал в поздний весенний вечер и одновременно ненавязчиво подчеркивал распущенные темные волосы Алексы. Под плащом пряталось прямое темно-зеленое платье, слегка расклешенное книзу. Довершала наряд короткая нитка жемчуга на шее.

Машина тронулась с места.

Продумывая, как себя вести, Алекса до приезда парня успела кое-что провернуть с любовным приворотом. Она оставила его, как есть, но внесла поправку. Теперь ей не надо будет притворяться влюбленной. Она такой будет, но под контролем. То есть она раздвоилась. Та часть ее сознания, которая теперь находилась под воздействием приворота, была слегка отстранена от общего сознания, которое внимательно наблюдало за ней. На свет словно появились две Алексы. Одна влюбленная, другая – наблюдающая. Такие коррекции вносили на лабораторной работе, проверяя действие приворота. Но на практике, а тем более в жизни, девушка пока не применяла свои знания. Теперь попробовала. И ничего не понимала. Приворот не действовал! Может, она сделала с его структурой что-то не то? Ошиблась в расчетах? Нет. Курс любовного приворота был не далее, как в первом семестре, и сдала она его на «отлично». Так в чем дело? Но самое главное: что делать ей?! Как себя вести с Кареем?! Притвориться влюбленной, как требовал приворот, или не надо?!

Растерянная, Алекса попыталась выбраться из ситуации, поглядывая на Карея исподтишка и пытаясь определить, не ждет ли он от нее какой-нибудь реакции. Но парень был привычно бесстрастен и спокойно вел машину. Измучившись из-за странного положения, Алекса в конце концов мысленно махнула рукой. Если что-то не сработает, пусть сам думает, почему так происходит. «Буду надеяться, он решит, что приворот не сработал из-за какой-нибудь ошибки!» – сердито постановила она и уставилась в ветровое стекло. Впереди еще одно чисто бытовое испытание. За столом она вести себя умела, но не любила, когда приходилось делать это в таком месте, где ни разу не была. Ресторан. Придумал ведь, где назначить свидание. Да и свидание ли это? Повел бы в кафе…

И молчит. Алекса и сама помолчать любит. Но в такой ситуации. Ладно, хоть глянул разок – одобрил ее наряд.

Та-ак… Это что за мысли? С чего бы вдруг ей захотелось одобрения Карея? Может, она сама что-то перепутала и приворот все-таки действует?.. Алекса мрачно насупилась.

Пожалуй, стоит выбросить эту булавку вообще на фиг, притворившись, что не поняла, кем приворот наведен. И не нервничать.

Дорога неслась навстречу машине, под ее колеса, и девушка постепенно загляделась на ровное движение, которое и успокоило ее.

Карей припарковался чуть сбоку от дверей в ресторан и помог Алексе выйти. Холодный к вечеру ветер сильным и быстрым порывом взметнул волосы девушки. Она невольно схватилась ладонями за голову в попытке прижать растрепавшиеся волосы и засмеялась. Парень удивленно взглянул на нее, но тоже улыбнулся. Подбежавший к ним служащий сел за руль и уехал, а Карей повел спутницу в ресторан.

Поневоле настороженная, на пороге Алекса крепко вцепилась в его руку, то и дело вздрагивая, и разок с удивлением почувствовала, как Карей, не поворачиваясь, похлопал ее по руке, утешая. Ничего себе…

Но при входе в ресторан ничего страшного не случилось, чего так боялась девушка. Не почувствовала она и неловкости, войдя в заведение, в котором ни разу не была. Обслуживание оказалось на уровне, как сказал бы отец. К ним сразу подошли и помогли Алексе освободиться от плаща. Ее спутнику сдавать в гардероб было нечего, и он просто стоял рядом.

Карей снова предложил Алексе, успевшей привести волосы в порядок, руку и повел в зал, где ее, как минутой позже выяснилось, все же ожидало потрясение. Они пересекли почти все помещение, и девушка уже напряглась в тревоге: неужели она права – и он заказал отдельный кабинет? Но Карей подвел ее к столику возле окна, закрытого так, чтобы только клиенты могли видеть улицу, а не прохожие посетителей. Подвел и тем же безразличным голосом сказал:

– Знакомьтесь. Алекса – моя подруга. Эти двое, Алекса, мои родители.

Седой мужчина, к которому ближе всех оказалась изумленная девушка, встал с места и, приподняв ее руку, поцеловал:

– Очень рад, что у моего сына такая очаровательная девушка.

Блондинка, очень моложавая, в открытом платье сдержанно золотистого цвета, сидевшая напротив него, слегка улыбнулась девушке, с трудом взявшей себя в руки. Сейчас Алексе хотелось лишь одного: замахнуться как следует сумочкой и ударить Карея! Но она подавила порыв и села на предложенный им стул, деревянно улыбаясь его родителям. Она не сразу сообразила, что Карей усадил ее между собой и матерью.

Минуты три ошарашенности, и девушка поняла, что чувствует себя с этими людьми очень свободно. Мать Карея, негромко беседуя с ней, легко вывела разговор на тему дома Алексы. И хотя за язык ее никто не тянул, девушка вскоре обнаружила, что спокойно рассказывает о сестрах и братишке. Но по-другому вести себя с этой улыбчивой и легкой в общении женщиной было невозможно. Когда она чувствовала что-то смешное, она смеялась так, что девушка поневоле смеялась вместе с нею. Когда она внимательно смотрела в глаза, Алекса ощущала искренний интерес к своему рассказу.

Но и раздвоение на влюбленную и наблюдателя пришлось кстати.

Та часть Алексы, что уже вовсю болтала о семье, была чуточку легкомысленной и милой, как того явно хотели родители Карея. Но Алекса-наблюдатель очнулась быстро и начала подумывать, не попробовать ли просмотреть невидимые нити, связывающие окружающих ее людей, чтобы проследить, не хотят ли чего от нее лишнего.

А еще… Ей все чудилось, что родители Карея не просто дружески болтают с ней, искренне заинтересованные узнать о ней побольше. Ей хотелось просмотреть их взаимные связующие нити, но она боялась. Семья Карея, как она уже знала, была союзом двух старинных магических родо́в. И, попытайся она влезть в пространство и рассмотреть нити, они сразу это почувствуют. Если они естественно себя ведут – обидятся. Это невежливо – прощупывать едва знакомых людей на их потаенные мысли.

Девушка только успела съесть предложенный матерью Карея салат, как его родители поднялись, и отец, доброжелательно улыбаясь, склонил голову:

– Вам наверняка хочется посидеть вдвоем. Мы прощаемся с тобой, милая Алекса, и очень надеемся на новую встречу в нашем доме послезавтра. Ты ведь придешь? Карей сказал нам, что уже передал тебе приглашение на вечер.

– Да, конечно, приду, – пролепетала девушка.

– Ты прелесть! – воскликнула мать Карея и послала ей воздушный поцелуй.

А потом взглянула на мужа. Алекса в это время повернулась к Карею и поразилась: он смотрел на родителей с такой безнадегой, что даже не скрывал этого. Или не мог скрыть?.. Попыталась увидеть его родителей его глазами, снова повернулась к ним и замерла: оба старших Тиарнака переглянулись, и отец Карея кивнул жене. Что-то вроде: «Да, это все так». Или: «Это именно то, чего я ожидал». Не глядя больше на сына, оба пошли к выходу.

Совершенно выбитая из колеи Алекса проследила, как они легко передвигаются по залу. И повернулась к Карею. Тот покосился на нее, и его лицо приняло такое кислое выражение, что Алекса собралась с силами и про себя решила: «А вот фиг тебе! Не буду ни в чем обвинять! Когда-нибудь, конечно, может, и припомню тебе это, но только не сейчас, когда ты ждешь от меня традиционной реакции на неожиданность! У-у…»

– От всех этих треволнений мне захотелось есть, – со всей легкомысленностью, какую только могла изобразить, сказала Алекса. – Что ты заказал? Это будет горячее?

Неожиданно Карей, сидевший близко, положил на ее ладонь свою.

– Алекса, прости меня, что все получилось так внезапно. Я рад, что ты понравилась моим родителям.

Он опять сбил ее с толку. Девушка, улыбаясь, закивала: мол, все в порядке, но призадумалась. А если его родители строго следят за девушками своего сына? Может, каменность Карея не просто оттого, что ему приходится сдерживать собственный огонь? Может, он испытывает на себе домашний деспотизм со стороны родителей, которые жестко регламентируют его жизнь? Это с нею они ласковы и вежливы, но каковы они дома? А вдруг их доброжелательность – всего лишь светская маска?

Ой, лучше об этом не думать, а то в такие дебри уведет…

Хуже, что потом, когда вроде Карей должен был смягчиться и расслабиться без контроля со стороны родителей, он замкнулся еще больше. Так что, когда принесли заказ уже для них двоих лично, Алексе пришлось ухаживать и за собой, и за ним, стараясь, чтобы он поел хоть что-то. Она все уговаривала его съесть ложечку того-этого, как вдруг вспомнила кое-что и прыснула, прижимая ладони ко рту.

– Ты что? – тяжело спросил Карей. Он даже сомкнул брови, глядя на нее, пофыркивающую от смеха в ладони.

– Вспомнила, как уговаривала проглотить хоть что-то Дэйзи, после того как она переболела ангиной. И тебя так же уговариваю. Карей, ну съешь хоть кусочек! Вкусно же! – снова принялась упрашивать его девушка.

Карей неожиданно отвернулся в сторону, но не успел «спрятаться», и лицо его вдруг исказила такая ненависть и мука, что Алекса мгновенно прекратила смеяться. И замолчала, глядя, как он глубоко вдыхает, заставляя себя успокоиться. Наконец его лицо снова обрело чуточку надменное выражение, и он скользнул взглядом по столу.

Алекса посидела, следя за этим взглядом, который то ли рассеянно, то ли бездумно время от времени останавливался на столовых приборах. Понаблюдала, а затем взялась за свое блюдо. Дома она, как и все дети, не испытывала голода. Отцовская работа приносила неплохой доход, будучи востребованной в их пригороде. Но оставлять нетронутыми заказанные блюда не собиралась. Карей, может, и ест такие каждый день, но ей и вкусно, и любопытно попробовать неизвестные блюда. А он… как хочет. И Алекса принялась есть даже деловито, прислушиваясь к вкусовым ощущениям и приглядываясь, сможет ли повторить такое дома.

Время от времени она посматривала на Карея, который сидел, уже опустив глаза на свою тарелку. И встретилась с ним взглядом, когда он неохотно снова взглянул на нее.

Может, она была права в прошлый раз, когда от души крикнула ему, что ей некогда разбираться с закомплексованными мальчишками? Такого затравленного взгляда она не видела ни разу, даже тогда, когда Люк в слезах прибежал жаловаться, что его после уроков в магише подкараулили тамошние «старички» и отлупили как новенького. Что же происходит в этой семейке (а по-другому она уже не могла называть семью Карея), если у взрослого здорового парня такой взгляд?!

– У нас есть возможность просто погулять? – спросила она, с сожалением глядя на остальные блюда.

Теперь он проследил за ее взглядом. Спустя длительную паузу он сказал:

– Я дважды спросил у тебя, почему ты согласилась стать моей подружкой. Ты сказала о многом, но не сказала ничего…

Он запнулся. Вздохнул.

– Нравится ли тебе быть рядом со мной, – последнее предложение он проговорил с усилием.

Ничего не поняла. Если даже у него авторитарные родители, они ведь только что одобрили ее как девушку своего сына. Почему же он простейший вопрос: «Нравлюсь ли я тебе?» – переиначивает в глупость?

Ну ладно. Получай.

– Несмотря на твои странности, ты мне очень нравишься.

– Лучше б я не спрашивал… – прошептал он.

Она не успела обозлиться, хотя возмущение нарастало волной, и Алекса чувствовала себя на грани.

– Можно пригласить тебя потанцевать?

– Пригласи, – буркнула она, абсолютно ничего не понимая.

В небольшом зале напротив, который был слегка скрыт тяжелыми занавесями, и в самом деле медленно кружились пары. Алекса только оглянулась посмотреть, куда Карей ее приглашает, а он уже очутился рядом. На этот раз он не стал предлагать ей опереться на его руку. Просто протянул. Она взялась за его ладонь, и он поднял ее. Замер, будто прислушиваясь к ее руке, не отпуская, а потом хмуро сказал:

– Прости, Алекса. Свои странности смогу объяснить только послезавтра. – Только было повернулся к танцевальному залу, но снова посмотрел на девушку и добавил: – Я постараюсь сдерживаться, чтобы тебе не было неприятно.

– Лучше бы уж наоборот, – проворчала, не выдержав, Алекса. – Взял бы да выпустил пар. Было бы любопытно посмотреть, как ты это делаешь.

– Огневикам, особенно таким сильным, как я, нельзя выпускать пар, – ответил он, ведя ее за руку же к залу. – Всегда есть опасность перегореть.

– Но ты правда все объяснишь послезавтра?

Он на ходу оглянулся на нее:

– Да.

Танец, в который они вошли с ходу, был спокойным, но для Алексы много говорящим. Сначала Карей держал ее, чуть отстраняя от себя. Потом вдруг застыл на месте, глядя на девушку, которая вынужденно тоже остановилась и с недоумением смотрела на него, и быстро шагнул ей навстречу. Теперь он держал Алексу, почти прижимая ее к себе, и выглядел более спокойным. Но, посматривая на него время от времени, она видела: что-то тяжелое застоялось в его глазах. И думала: «И это он мне тоже объяснит. А забудет – напомню».

А потом и вовсе забылась, ладони-то на его плечах (он снял пиджак, оставив его у стола), и большим пальцем правой руки она чувствовала, как торопливо бьется жилка у него под ключицей. Выглядит каменным, но внутри, кажется, бушует буря?.. И это было завораживающе – ощущать, как мягкими толчками в ее пальцы стучит тревога Карея.

Он все-таки выплеснул.

Привез ее домой, и они вышли из машины. Вокруг тихо, уютно, темно и спокойно – пригород же. Даже ветер еле слышно скользил по ветвям деревьев, лениво перебирал мусор, скопившийся у бордюра вдоль дороги… Парень помялся, стоя рядом с Алексой и глядя то на нее, то на дом, весело светящийся окнами. Глядя на них, девушка сразу подумала: «Та-ак, сейчас кому-то влетит, что вовремя спать не ложатся!»

– Ты рано ложишься спать? – неловко спросил Карей.

– Нет. Хочешь – можем…

Она не успела предложить ему погулять по саду. Чуть поодаль остановилась машина, плохо видимая в свете здешних уличных фонарей. Они оба повернулись к ней, потому что стукнула дверца, и от машины к ним поспешила фигура.

Слегка подняв брови, Алекса удивилась. Мэтти? Что он делает здесь так поздно? Пришел к Эмбер? Но Эмбер как раз ложится рано. И чуть не вскрикнула, когда каменные пальцы сжали ладонь так, что ей показалось – расплющили. И одновременно услышала участившееся дыхание.

– Добрый вечер, – сказал Мэтти. – Алекса, нам надо поговорить.

– Уходи.

Неожиданно низкий и напряженный голос за спиной и над головой заставил вздрогнуть даже девушку.

– Ей некогда тебя слушать.

– Но я всего лишь хотел… – запротестовал было забеспокоившийся Мэтти.

Алекса от странного всхлипа за спиной быстро обернулась.

И подпрыгнула на месте, снова оборачиваясь назад!

Машина Мэтти взорвалась изнутри! Как будто мощную взрывчатку подложили в ее самую середину – и не под нее, а вовнутрь. Огненным фонтаном брызнуло во все стороны все то, что осталось от машины. С деревьев взлетели в темное небо черные птицы: грачи, галки, вороны – и в панике загалдели, заметавшись над огненным заревом. И взревел костер, который, впрочем, быстро сжался до локального очага. Правда, огонь все равно жестко и громко трещал, пожирая остатки машины. Но пламя уже до ветвей деревьев не дотягивалось… И это было так ужасающе – ослепительно-желтое пламя на темной по-вечернему, только что мирной улице… И только сейчас стало слышно, что кто-то быстро и задыхаясь говорит одно и то же.

– Что… Что… наделал?.. Что ты наделал?! – чуть не заикаясь, повторял Мэтти.

Ошеломленная Алекса тем не менее спохватилась, оглянулась на Карея. Тот все еще частил с дыханием. А в застывших глазах огонь от сожженной машины плескался такой… набатный, что девушка запаниковала, вспомнив его слова, что можно перегореть. Она не совсем поняла смысла слов, но смутно представляла это как что-то ужасное для самого огневика. Только поэтому она быстро схватила Карея за руки:

– Карей, успокойся! Успокойся!

А он, как будто получив разрешение, мгновенно притянул ее к себе и обнял, горячей ладонью прижимая к груди ее голову, к которой склонился подбородком. Сжавшись, испуганная, но уже с облегчением понимая, что с ним, кажется, будет все в порядке, она покорно подчинялась ему, лишь бы успокоился. Только раз Карей поднял голову, она почувствовала, как проехался его подбородок по ее волосам, и макушке стало холодно (странно, что она подмечала в тот момент такие мелочи). И угрюмо, но спокойно сказал поверх ее головы:

– Ты… Сейчас полиция приедет, разберемся без Алексы. Понял? А потом… Поедем в круглосуточный автомагазин выбирать тебе машину. Но к Алексе не смей приближаться и тем более заговаривать с нею, понял?

Девушка не успела среагировать на ситуацию и на его слова, как Карей снова сильно сжал ее в своих объятиях и отпустил, подтолкнул к калитке:

– Иди. Не надо, чтобы твое имя трепали. И своим скажи, чтобы не выходили.

Последнее оказалось своевременным. Она еще хотела запротестовать, что останется с ними, а то как бы они без нее… Но уловила краем глаза, что на крыльце появился свет, и испугалась, что сейчас выскочат младшие.

– Мэтти, извини… А ты, – она погладила Карея по щеке, – не злись больше. Пока!

Он перехватил ее на движении к калитке и быстро поцеловал, получилось куда-то близко к виску. И оглянулся на Мэтти. «Ну, Карей!..» – в сердцах подумала Алекса, не зная, как выразиться по поводу неожиданного проявления собственничества. Совершенно необоснованного, между прочим! Закрыв калитку, она побежала к крыльцу, на котором уже шевелились несколько фигур.

– Алекса! – встретили ее на ступенях. – Что там случилось?! Что это горит?!

– Быстро все в дом! – скомандовала она, успев схватить за воротник Люка, едва не пролетевшего мимо, и подталкивая к входной двери Дэйзи, чуть не юркнувшую между нею и Джесмин. – Эмбер, чего стоишь? Помоги их всех домой завести! Быстро!

Лично заперла входную дверь и объявила:

– Лучше пока не выходить. На перекрестке небольшая авария. Полиция вот-вот будет здесь. Слава богу, не у нашего дома.

– Авария… – разочарованно протянул Люк, кажется, купившись на слово «небольшая». – Неинтересно.

Он пошел наверх, на второй этаж; недовольные младшие девочки потянулись за ним, но на всякий случай Алекса спрятала ключ от входной двери в карман своего плаща.

Эмбер взглянула на нее, но промолчала, пока они не остались вдвоем.

– Что случилось? – прошептала она.

Алекса сняла плащ, сбросила туфли и разогнулась. Покусала губы, пытаясь подобрать слова, чтобы не прозвучало слишком дико. Потом пожала плечами («Почему я должна кого-то жалеть?») и выложила все, как есть:

– Мэтти подошел поговорить со мной. Карей обозлился и сжег его машину.

– Ой… – Эмбер испуганно прижала ладони ко рту. Постояла так немного и нерешительно спросила: – И что теперь?

– Насчет Мэтти не знаю. Карей сказал, что купит ему машину. Как компенсацию, я так поняла. А вот что делать с Кареем…

– А почему ты должна что-то делать с ним? – удивилась Эмбер, легко переходя из одного настроения в другое. – Нормальные мужские реакции на появление чужого самца – ревность и соперничество. Здорово же.

– Эмбер! – возмутилась Алекса. Но утихла, поняв, что сама спровоцировала ее реплику. Постояла, соображая, что делать дальше. Ничего не придумала и, хмурая, немного сбитая с толку, пошла к лестнице наверх.

– Алекса, – предупреждающе сказала сестра, – не вздумай глупить и отказываться от дружбы с Кареем. С Мэтти я поговорю сама.

– Почему я не должна отказываться от дружбы с Кареем? – вызывающе спросила девушка. – Потому что он из богатой семьи? Потому что слишком влиятелен?

– Наивная, – миролюбиво снизошла сестра. – Сама подумай. Я, конечно, лицо заинтересованное, но, положа руку на сердце… Ты могла бы ждать такого поступка от Мэтти? Хоть чуточку? Хоть капельку такого чувства к тебе, как у Карея?

– А мне такое надо? – остановилась девушка. – Чтобы он так со мной себя вел? Ты сама говоришь – самец! А я не хочу, чтобы рядом со мной был человек, который…

– Алекса! Прежде чем договоришь, лучше подумай для начала. Если ты хочешь от дружбы чисто дружеского отношения, то – да. Можешь заявить Карею что угодно и остаться в одиночестве. Но если хочешь глубокого чувства, уступи. Перетерпи. Не повторяй моих ошибок.

Уже рассерженная, Эмбер встала на одной ступеньке с Алексой.

– Что-то я ничего не поняла.

– Все очень просто. Ты считаешь унизительным для себя поступок Карея. Я не знаю, как там у вас именно все происходило, но знаю одно: прежде чем вставать в позу, попробуй понять его. Ты женщина и со своей колокольни смотришь на него. Думаешь, что он будет вести себя так, как повела бы себя ты. Но он мужчина. У него другое воспитание. Другое восприятие действительности. Там, где ты видишь самца, что тебе не нравится, это и есть мужское восприятие. Мужчины больше собственники. И они любят превосходство во всем.