Онлайн чтение книги Одураченный Фортуной
Глава двадцать восьмая. ШУТЛИВАЯ ФОРТУНА

Однако шутливая Фортуна еще не покончила с полковником Холлсом.

Спустя месяц, ближе к середине сентября, он, не повидавшись снова с Нэнси, в чем ему все равно было бы отказано, так как это свело бы на нет карантинное пребывание вдали от зараженных и имеющих с ними дело, получил свидетельство, дающее ему право вести обычную жизнь.

Обдумывая в течение нескольких дней перед освобождением, куда направить стопы, Холлс вернулся к прежнему решению наняться на судно, следующее во Францию. Но корабль следовало найти быстро, так как у него не было ни пенни. Как полковник сказал Нэнси, он располагал только одеждой, бывшей на нем. Холлс мог бы получить несколько шиллингов от властей лечебницы, но у него вызывала отвращение мысль искать милостыни там, где ему самому следовало бы ее пожертвовать, учитывая полученные блага.

Поэтому спустя час после ухода полковник брел по пустым улицам, направляясь в сторону Уоппинга. Он шел пешком не только из-за отсутствия денег для передвижения иным способом, но и в силу того, что нанять экипаж или лодку было невозможно. Лондон стал вымершим городом.

Сначала Холлса удивляли костры, горящие на улицах, но случайный прохожий объяснил ему, что это делалось по распоряжению лорд-мэра с одобрения герцога Олбемарла в качестве средства очищения зараженного воздуха. Однако хотя костры горели уже неделю, не было никаких признаков желаемого эффекта. За эту неделю смертность, по словам прохожего, достигла восьми тысяч. Чудо заключалось в том, подумал Холлс, что в Лондоне все еще было кому умирать.

Полковник брел в полуденном зное, таком же свирепом, как и в предыдущие месяцы, пока не добрался до Флитского рва. Здесь он вспомнил о гостинице «Арфа» на Вуд-Стрит, где жил некоторое время, и о ее дружелюбном хозяине Бэнксе, который, не боясь риска, предупредил его о сыщиках, идущих за ним по пятам. Если бы не крайняя нужда, Холлс бы не подумал о том, что, поспешно уходя из гостиницы, он оставил там кое-какие вещи, в том числе хороший костюм. Теперь он был ему не нужен – его теперешняя одежда лучше подходила для того, кто искал любую работу на корабле. Но полковник мог обратить оставленный костюм в скромную сумму денег для удовлетворения своих непосредственных нужд. Правда, Холлс очень сомневался, что судьба позволит ему найти «Арфу» открытой, а Бэнкса живым.

Однако как бы ни была слаба эта надежда, в положении полковника ею не следовало пренебрегать, и потому он свернул в сторону Вуд-Стрит.

Холлс нашел ее похожей на другие улицы. Из четырех лавок работала лишь одна, где торговля шла более чем вяло. Знаменитая столовая Проктора под знаком митры стояла запертая с закрытыми ставнями. Полковнику это показалось дурным предзнаменованием. Однако дойдя до «Арфы», он едва мог поверить глазам – дверь гостиницы была распахнутой, окна чистыми и открытыми.

Перешагнув порог, Холлс свернул налево в общую комнату. Помещение было чисто подметено, а столы аккуратно расставлены, но дела явно шли плохо, ибо в комнате был только человек в переднике, дремавший в кресле и внезапно вскочивший с возгласом:

– Клянусь Богом, это клиент!

Это оказался сам Бэнкс, но его живот опал, а физиономия утратила румянец.

– Полковник Холлс! – воскликнул он. – Или это ваш призрак, сэр? В этом городе теперь больше призраков, чем людей.

– Думаю, Бэнкс, что мы с вами оба призраки, – ответил ему полковник.

– Может быть, но глотки у нас, слава Богу, не призрачные, а в «Арфе» еще осталось вино! Доктор Ходжес считает, что канарское с мускатным орехом – лучшее средство от чумы. Очевидно, благодаря ему я до сих пор жив. Разопьем бутылочку лекарства, а, полковник?

– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, мне нечем за нее Платить.

– Платить? – Хозяин скривил губы. – Садитесь, полковник.

Бэнкс принес вино и разлил его.

– Чума на чуму! – провозгласил он тост, и они дружно выпили. – Очень рад, полковник, видеть вас живым. Я уже думал, что с вами случилось самое худшее. Однако вам удалось спастись не только от чумы, но и от сыщиков, которые вас выслеживали. – Не дожидаясь ответа, Бэнкс добавил, понизив голос: – Вы, наверно, слышали, как схватили Дэнверса, и как ему удалось бежать. Правда, заговоры теперь никого не заботят – даже правительство. Но расскажите о себе, полковник.

– Моя история не займет много времени. Мои дела шли не так хорошо, как вы думаете. Я болел чумой.

– Да ну? И вы выздоровели? – Бэнкс с уважением посмотрел на гостя. – Ну, вы родились в рубашке, сэр!

– Для меня это новость, – усмехнулся полковник.

– От чумы выздоравливают очень немногие, – заверил его хозяин. – А вы теперь невосприимчивы к болезни и можете спокойно отправляться, куда хотите.

– Значит, вы зря расходуете на меня ваше целебное вино. Но, став невосприимчивым к болезни, я остался без денег, и поэтому пришел сюда узнать, не осталось ли у вас что-нибудь из моих вещей, которые я мог бы обратить в шиллинги.

– Конечно, все в целости и сохранности, – ответил Бэнкс. – Нарядный костюм, башмаки, шляпа, перевязь и кое-что еще. Они ждут вас наверху. Но осмелюсь спросить вас, полковник, что вы думаете делать?

Холлс сказал ему о своем намерении наняться на корабль, плывущий во Францию. Хозяин печально покачал головой.

– Французских кораблей здесь нет, сэр, – заметил он. – В Уоппинге вообще мало судов, и ни одно из них не отправляется во Францию. Чума всему положила конец. Лондонский порт пуст, как заведение Проктора. Иностранные корабли в него не заходят, а английские из него не отплывают, так как не смогут нигде пристать из-за страха перед инфекцией.

Лицо полковника вытянулось при этом новом ударе судьбы.

– Тогда я отправлюсь в Портсмут, – мрачно заявил он. – Как-нибудь доберусь туда.

– Никак не доберетесь. Ни Портсмут, ни другой город в Англии не впустят прибывшего из Лондона. Вся страна взбесилась от страха, сэр.

– Но у меня есть свидетельство о здоровье.

– Вам понадобится, чтобы его подтвердил министр, иначе вас никогда не впустят в Портсмут.

Несколько секунд Холлс молча глядел на него, затем разразился смехом.

– В таком случае мне остается только пойти к вам буфетчиком, если вы в нем нуждаетесь.

Бэнкс задумчиво нахмурился.

– А вы, видели объявления его светлости герцога Олбемарла, где требуются люди, переболевшие чумой?

– Требуются? Зачем?

– Этого там не сказано. Может быть, вы узнаете это в Уайт-холле. Во всяком случае, у герцога есть для них какая-то служба. Вдруг она вам подойдет?

– Возможно, – согласился Холлс. – Лучше это, чем ничего. Возможно, герцогу потребуются мусорщики или возчики телег с мертвецами.

– Нет-нет, наверняка что-нибудь получше, – успокоил Бэнкс, поняв его буквально.

Холлс поднялся.

– Как бы то ни было, когда человеку грозит голод, он должен понимать, что гордость не наполнит пустой желудок.

– Это верно, – согласился Бэнкс, глядя на неказистую одежду полковника. – Но если вы собираетесь нанести визит в Уайт-холл, вам бы лучше надеть костюм, который лежит наверху. А то в этом наряде вас не пропустят лакеи.

Таким образом, полковник Холлс, вышедший из «Арфы», совсем не походил на полковника Холлса, вошедшего туда час назад. В темно-синем камлотовом костюме, отороченном золотым кружевом, черных испанских башмаках и черной шляпе с синим плюмажем, без шпаги, но помахивающий длинной тростью, он являл собой зрелище, редко видимое в те дни на лондонских улицах. Возможно, его внешность заставила лакеев, прохлаждавшихся без дела, сразу же доложить о нем. Холлс несколько минут подождал в приемной, где три месяца назад услышал слова мистера Пеписа из военно-морского ведомства о нужде в опытных солдатах. Лакей, который доложил о нем, вскоре вернулся и проводил его в уютную комнату, выходящую окнами в парк, где герцог Олбемарл действовал сегодня в качестве представителя распутного монарха, покинувшего свою охваченную эпидемией столицу.

Герцог встал при виде полковника.

– Наконец-то вы явились, Рэндал! – прозвучало его весьма неожиданное приветствие. – Много же вам понадобилось времени, чтобы откликнуться на мое письмо. Я уже решил, что вы стали жертвой чумы.

– Ваше письмо? – удивленно переспросил Холлс, пожимая протянутую руку герцога.

– Да. Вы получили письмо, которое я послал вам почти месяц назад в «Голову Павла»?

– Нет, – ответил Холлс. – Не получил.

– Но… – Олбемарл недоверчиво взглянул на него. – Хозяйка оставила его для вас. Она вроде бы сказала, что вы вернетесь через день-два, и, письмо будет ждать.

– Вы говорите, месяц назад? Но я уже больше двух месяцев не проживаю в «Голове Павла»!

– Что-что? Сейчас спросим у моего посыльного.

Монк потянулся за шнуром колокола, но Холлс остановил его.

– В этом нет надобности, – усмехнулся он. – Мне все ясно. Ваш посыльный, несомненно, сообщил, откуда он явился, и миссис Куинн, одержимая злобой на меня, сделала все, чтобы письмо ко мне не попало. Эту особу даже чума не берет!

– Что такое? – Тяжелое лицо герцога побагровело. – Вы обвиняете ее в сокрытии сообщения из государственного учреждения? Клянусь, если она еще жива, я упрячу ее в тюрьму!

– Черт с ней! – удержал его Холлс. – Расскажите лучше о письме. Неужели вы все-таки нашли для меня место?

– А почему вас это удивляет, Рэндал? Вы сомневались в моем желании вам помочь?

– Не в желании, а в возможности помочь такому как я.

– Да-да. Но Бэкингем улучшил ваше положение, поручившись за вас перед правосудием. Я слышал об этом. И когда вновь представилась возможность предоставить вам командный пост в Бомбее, который я уже вам предлагал…

– В "Бомбее? – Холлсу начало казаться, что он спит. – Но я думал, что Бэкингем потребовал его для своего друга.

– Да, для сэра Гарри Стэнхоупа. Он получил его и отплыл в Индию. Но оказалось, что Стэнхоуп уехал, зараженный чумой, и он умер во время путешествия. Стране это пойдет на благо, ибо бедняга подходил для этой должности не больше, чем на место архиепископа Кентерберийского. Я сразу же написал вам, чтобы вы зашли ко мне, и две недели ждал от вас известий. Так как вы не появлялись, то я решил, что вы либо умерли от чумы, либо больше не интересуетесь службой, и. подыскал другого многообещающего джентльмена.

Вновь сложив крылья своих воспаривших надежд, Холлс издал стон.

– Но это еще не конец, – продолжал Олбемарл. – Как только я вручил назначение этому джентльмену, он тоже заболел чумой и умер неделю назад. Я уже нашел еще одного подходящего человека, что в эти дни не так-то легко, и собирался завтра назначить его на вакантный пост. Но если вы не боитесь, что всем, получившим это место, грозит чума, то оно в вашем распоряжении, и назначение вы получите завтра.

Холлс затаил дыхание.

– Вы… вы имеете в виду, что… что я все-таки буду туда назначен?

Это было настолько невероятно, что он не мог поверить словам герцога.

– Совершенно верно. Назначение… – Олбемарл внезапно прервал свою речь на полуслове. – Что с вами, дружище? Вы бледны, как привидение! Вы не больны?

И его светлость извлек из кармана носовой платок, распространяющий запах мирры и имбиря, ясно дав понять Холлсу, чего именно он боится. Олбемарл вообразил, что чума, которая, как он говорил, казалось, связана с этим постом, уже поразила того, кому он его предложил. Это настолько рассмешило Холлса, что он разразился хохотом, еще сильнее испугавшим герцога.

– Вам нечего. меня опасаться, – заверил полковник его светлость. – У меня есть свидетельство, что я полностью здоров и не распространяю инфекцию. Этим" утром я покинул Банхилл-Филдс.

– Что?! – воскликнул изумленный Олбемарл. – Вы имеете в виду, что болели чумой?

– Поэтому я и нахожусь здесь. Теперь я невосприимчив к заразе и явился в ответ на ваш призыв к подобным людям.

Олбемарл не сводил с него удивленного взгляда.

– Так вот что привело вас сюда! – сказал он, наконец все поняв.

– В противном случае, я бы никогда не пришел.

– Господи! – воскликнул Олбемарл и также рассмеялся, оценив юмор ситуации. – Это судьба!

– Судьба! – точно эхо откликнулся Холлс, понимая, что неожиданный поворот колеса Фортуны может изменить всю его жизнь. – Кажется, судьба стала наконец моим другом, хотя она ждала, покуда я опущусь на самое дно бедствий. Если бы не ваше объявление и не миссис Куинн, я бы в истории с этим назначением вновь оказался бы одураченным Фортуной. Оно ожидало бы меня здесь, а я никогда бы об этом не узнал. Поступок миссис Куинн, желавшей причинить мне вред, пошел мне на пользу. Если бы она сказала вашему посыльному правду – что я исчез, и ей неизвестно мое местопребывание – вы бы не смогли меня разыскать и не стали бы ждать две недели. Так что все могло пойти по-другому.

– Возможно, – согласился Монк, не разделявший его удивления. – Но это не имеет значения, поскольку вы здесь и пост ваш, если вы все еще его желаете. Теперь вас даже не может удержать страх перед чумой, так как вы к ней невосприимчивы. Как я вам уже говорил, это важное назначение, и если вы будете хорошо исполнять свои обязанности, в чем я не сомневаюсь, то оно послужит для вас ступенью к дальнейшему возвышению. Ну, что вы на это скажете?

– Что скажу? – воскликнул Холлс. Его лицо покраснело, серые глаза радостно блестели. – Только то, что благодарен вам от всего сердца!

– Значит, вы принимаете назначение? Отлично! Ибо я уверен, что вы – именно тот человек, который там нужен.

Олбемарл подошел к письменному столу, нашел среди документов пергамент с большой печатью, сел, взял перо и несколько секунд что-то быстро писал. Посыпав написанное угольным порошком, он протянул документ полковнику.

– Ну, вот ваше назначение. Когда вы можете отплыть?

– Через месяц, – тут же ответил Холлс.

– Через месяц? – Олбемарл недовольно нахмурился. – Нет, дружище, вам следует быть готовым через неделю.

– Сам я мог бы быть готов хоть завтра. Но я хотел воспользоваться этой внезапной улыбкой Фортуны, и…

Олбемарл нетерпеливо прервал его.

– Неужели вы не понимаете, сколько времени уже потеряно? Четыре месяца место оставалось вакантным!

– Из чего следует, что все эти месяцы его занимал весьма способный заместитель. Пусть поработает еще немного, а я, как прибуду, быстро наверстаю упущенное. Это я вам обещаю. Видите ли, возможно, у меня будет спутник, который едва ли успеет собраться ранее, чем за месяц.

С непонятной уверенностью в продолжающейся благосклонности Фортуны он весело добавил:

– Вы сказали, что я – как раз тот человек, который нужен на это место. Правительству придется подождать еще месяц, или можете назначить на него кого-нибудь, менее подходящего.

Олбемарл мрачно улыбнулся.

– У вас сегодня что ни слово, то сюрприз, мастер Рэндал. Не будете ли вы так любезны объясниться?

Холлс поведал свою историю, которую Олбемарл сочувственно выслушал. Вздохнув, герцог повернулся, чтобы заглянуть в лежавшую рядом записную книжку.

– Хорошо, – сказал он наконец. – «Английская красотка» снаряжается в Портсмуте и будет готова к отплытию, как мне докладывали, через две недели. Но поскольку всегда возникают какие-нибудь задержки, то раньше чем через три недели она не выйдет в море, а я уж позабочусь, чтобы это произошло через месяц.

Полковник порывисто протянул герцогу обе руки.

– Вы настоящий друг! – воскликнул он.

Олбемарл стиснул его руки.

– Вы чертовски похожи на отца, упокой Господи его душу! – сказал он и добавил почти грубо: – А теперь идите, и удачи вам во всем! Не прошу вас сейчас задерживаться, чтобы повидать ее светлость, так как у вас много дел. Поцелуете ей руку перед отплытием. Ну, отправляйтесь!

Холлс направился к двери, но внезапно повернулся с весьма жалким видом.

– Хотя у меня в кармане королевский патент, и я назначен на важный пост, но у меня нет ни шиллинга, – сообщил он.

Олбемарл тут же извлек кошелек, из которого отсчитал двадцать фунтов. На сей раз он предложил их без всяких признаков скупости.

– В качестве долга, разумеется, – сказал Холлс, принимая золото.

– Нет-нет, – возразил Олбемарл. – В качестве аванса. Не думайте больше об этом. Казначейство сразу же возместит мне эту сумму.