Онлайн чтение книги Огненное колесо
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

В единственное окно кабинета Фогерти Кастелла проникал холодный свет зимнего дня. Кроме большого простого стола, на котором лежал блокнот с промокательной бумагой, стояла чернильница и подносик для ручек, ничто не отличало эту комнату от любого другого убогого помещения, запрятанного где-нибудь в глубине всякого старого дома со сложной планировкой. На полу лежал затертый ковер, а стены были оклеены выцветшими обоями. Засиженная мухами гравюра, изображавшая герцога Веллингтона, командующего битвой при Ватерлоо, висела над камином, который как бы срезал угол комнаты, придавая ей неправильную форму.

В комнате были две двери. Одна выходила на лестничную площадку, а вторая – в коридор, ведущий в кухню. Регистрационная книга гостиницы лежала на стуле возле окна, так как стол был освобожден и передан в распоряжение полиции.

Инспектор Крисп из Ледлингтона, невысокий и худой, сидел перед блокнотом с промокательной бумагой, держа в руке карандаш. На его лице было настороженное выражение, свойственное терьеру, охраняющему крысиную нору. С другой стороны от него, сбоку стола, расположился инспектор Эббот из Скотланд-Ярда в удобной, насколько это позволяло кресло, позе: руки засунуты в карманы, длинные ноги вытянуты. Его темно-синий костюм был идеально отутюжен. Галстук довершал картину, оживляя ее темные цвета ярким пятном. Его светлые волосы, аккуратно причесанные, были откинуты назад с высокого бледного лба, лицо тщательно выбрито. Ничто в его внешности не указывало на его работу в полиции и на то, что он не спал большую часть ночи, занимаясь делом об убийстве.

Кроме них в комнате находилась мисс Сильвер, которая тоже не спала всю ночь, но это также было мало заметно. Ее прическа с челкой впереди и завитками сзади и с надетой на волосы сеточкой была образцом аккуратности. Оливково-зеленое платье было застегнуто любимой ее брошью в форме розы, вырезанной из мореного дуба и украшенной в центре ирландской жемчужиной. Она досталась ей в наследство от ее тети Эдиты Блейк, отступившей от традиций семьи, вышедшей замуж за необузданного ирландца и сломавшей шею во время охоты. Роза Эдиты прошла большой путь и сменила хорошенькую бесшабашную хозяйку на серьезную и практичную мисс Сильвер, оставаясь одной из наиболее ценимых вещей.

Мисс Сильвер сидела в низком кресле с прямой спинкой. Вместительная сумка для вязания лежала открытой на ее коленях, и мисс Сильвер вязала, не глядя на быстро мелькавшие спицы.

С них свешивалось шерстяное полотно длиной около десяти сантиметров, похожее на оборку. Когда вязание будет завершено, оно превратится в теплое шерстяное платье для младшей дочери ее племянницы Этель Беркетт, маленькой Джозефины, которой всего два годика.

Все это время инспектор Крисп продолжал говорить.

– Инспектор Эббот предлагает просмотреть показания вместе с вами, чтобы определить, нет ли г них чего-то, что покажется вам странным. Ситуация, как я понимаю, такова: вы здесь находитесь неофициально, по просьбе старшего инспектора Лэмба.

Мисс Сильвер утвердительно кивнула:

– Именно так.

– Он также рассказал мне, что вы и раньше негласно занимались расследованием ряда дел вместе с полицией.

Мисс Сильвер слегка поправила его:

– Я негласно принимала участие в расследовании ряда дел, которыми занималась полиция.

На лице Фрэнка Эббота на мгновение появилась насмешливая улыбка. Инспектор Крисп наклонил голову набок, озадаченно покусывая губу. Он не совсем понял, что она имела в виду, а он не любил, когда ему не удавалось что-то понять. Схватив один из листов бумаги, лежавших перед ним, он повернул его так, чтобы на него падало побольше света:

– Итак, вот показания Кастелла, которые сводятся к следующему. Он работает здесь управляющим уже пять лет, сначала при мистере Смите, а затем при мистере Джекобе Тавернере, чей отец в свое время отдал «Огненное колесо» в аренду отцу мистера Смита. Срок действия этого договора об аренде истек много лет назад, после чего ежегодно возобновлялся. После его смерти Джекоб Тавернер взял на себя руководство гостиницей. Жена Кастелла – его кузина. Кастелл опознал в убитом Люка Уайта – бармена, официанта, помощника на все руки в этой гостинице. Говорит, что он работал здесь три года и считался вполне порядочным человеком. Но он принадлежит к семейству с очень плохой репутацией в здешних местах, причем все они незаконнорожденные потомки семейства Тавернеров. В этом деле все являются членами семейства Тавернеров. Мисс Сильвер прервала его:

– Все они внуки или правнуки Джереми Тавернера, который был хозяином гостиницы до самой своей смерти в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году.

Инспектор пошевелил бровями: – – У меня есть их список, что-то вроде генеалогического древа. Но, полагаю, вам нет необходимости видеть его. – Тон его был довольно резким.

Мисс Сильвер обезоруживающе улыбнулась:

– У меня было время, чтобы выучить его наизусть. И кроме того, я познакомилась с этими людьми, что значительно упрощает задачу.

Инспектор Крисп перевернул листок на другую сторону:

– Итак, все эти люди прибыли вчера. Вы приехали около девяти вечера, а после десяти все разошлись. Один из гостей, Эл Миллер, не остался в доме – уехал, будучи в подпитии, в половине одиннадцатого. Вы заметили, в каком он был состоянии? Мисс Сильвер кашлянула.

– Было бы трудно это не заметить. Он был очень шумным и демонстрировал плохое воспитание. Мистер Кастелл делал все возможное, чтобы хоть как-то успокоить его.

– Обменялся ли он какими-нибудь словами с Люком Уайтом? Они не ругались?

– Я не видела никакой ссоры. Он просто хотел поговорить с племянницей мистера Кастелла, Эйли.

– А Люк Уайт был влюблен в нее, не так ли? Возможно, что они поссорились на этой почве.

Мисс Сильвер покачала головой:

– Люк Уайт, казалось, просто не обращал на него внимания. Он стоял возле подноса с кофе и обслуживал гостей.

Крисп постучал карандашом по столу.

– Итак, Кастелл показал, что Миллер ушел из гостиницы незадолго до половины одиннадцатого. Капитан Тавернер это подтверждает, говорит, что Кастелл обратил его внимание на состояние Миллера. В это время они находились в гостиной, и капитан Тавернер сообщил, что они смотрели в окно и видели, как Миллер удалялся от дома по дороге: тот нетвердо держался на ногах и пел песенку о девушке по имени Эйлин.

Мисс Сильвер стукнула спицами.

– «Эйлин аланна». Он пел ее и в гостиной.

Крисп сказал:

– Я не отличу одну песню от другой. Но, похоже, Эл Миллер не замешан в этом деле. Он ушел отсюда до половины одиннадцатого,. а хозяйка квартиры, где он живет, по адресу Ледлингтон, Тредстрит, 6, миссис Уилтон показала, а ее муж подтвердил, что Эл Миллер явился домой совершенно пьяный незадолго до половины двенадцатого. Они сказали, что он очень шумел и продолжал петь все ту же песню. Уилтоны уважаемые люди. Мистер Уилтон крикнул ему, что они устали от него и что утром он должен поискать себе другое жилище. А Миллер сказал, что он съезжает от них в любом случае, нехорошо выругался и заявил, что сыт по горло этим жилищем и работой, и всем-всем. Это происходило на лестнице. Эл был наверху лестницы, а мистер Уилтон – внизу. Затем Эл вошел в свою комнату и хлопнул дверью. После этого мистер Уилтон запер входную дверь и забрал с собой ключ, потому что не хотел, чтобы Миллер уехал тайком от них. В семь часов утра Эл спустился вниз, заплатил за неделю за квартиру и сказал, что не собирается возвращаться, что пришлет за вещами, когда найдет работу. Миссис Уилтон была не одета, поэтому мистер Уилтон слегка приоткрыл дверь спальни и взял деньги. Когда он увидел, что сумма соответствует требованиям, он отдал Миллеру ключ, чтобы тот мог выйти из дома. Миллер пошел на станцию, куда он должен был прийти в семь тридцать. Он явился на работу совершенно обнаглевший, в своей обычной одежде, высказал все, что думал о начальнике станции, и вообще вел себя неподобающим образом, а затем ушел. С тех пор никто его больше не видел. Конечно, мы найдем его, но нет никаких доказательств, что он связан с этим убийством, потому что Кастелл заявил, что он сам и Люк Уайт некоторое время находились рядом уже после того, как Миллер ушел. Он говорит, что поднялся в свою комнату без десяти одиннадцать и что Уайт в это время был жив и здоров. Комната Уайта была внизу, напротив кухни. Нет никакой причины, по которой Кастелл должен обеспечивать Миллеру алиби. Мисс Сильвер сказала:

– На таком раннем этапе расследования мотивы могут быть весьма туманными.

Крисп резко спросил:

– Не хотите ли вы сказать, что у вас есть причины подозревать Кастелла?

Она слегка удивилась:

– О нет, инспектор.

Он посмотрел на нее с подозрением и снова вернулся к документу, который держал в руках:

– Кастелл утверждает, что уснул не сразу. Он все еще не спал, когда услышал звук шагов, приближавшихся со стороны Клиффа – это соседняя деревня вдоль дороги. В его комнате есть окно, выходящее в ту же сторону, что и парадный вход. Он заявляет, что кто-то свернул с дороги, завернул за угол дома и прошел к задней части дома. Он вышел из комнаты, выглянул в окно туалета, выходящее на ту сторону, и слышал, как кто-то приближается, насвистывая мелодию религиозного гимна «Ледяные горы Гренландии». Затем он вернулся к себе и улегся в кровать, потому что знал, кто это. Возможно, это был Джон Хиггинс, еще один из этих Тавернеров, который ухаживает за девицей Эйли Фогерти и иногда приходит сюда, под ее окно, насвистывая эту мелодию. Кастелл говорит, что он этого не одобряет и что девица никак не может выбрать одного из двух – Хиггинса или Люка Уайта. Но он заявляет, что она уже совершеннолетняя и может развлекаться как хочет. У него не было никакого желания устраивать скандал по этому поводу, поэтому он вернулся в постель, но точное время определить не может, хотя считает, что было намного позже одиннадцати.

Он замолчал, положил лист бумаги на стол и взял другой:

– Теперь посмотрим показания девицы Эйли. Она утверждает, что поднялась в свою комнату между тридцатью и сорока пятью минутами одиннадцатого, разделась и собралась запереть дверь, когда обнаружила, что ключ пропал. Она говорит, что испугалась, потому что всегда запирает дверь на ночь. – Он пробежал глазами по странице. – А, вот: «Я оделась, надела чулки и туфли. Я боялась ложиться в постель и не знала, что мне делать. Я задула свечу и сидела у окна, глядя на море. Не знаю, как долго это продолжалось, но вдруг я услышала свист Джона Хиггинса. Всегда, когда он хочет поговорить со мной, он приходит сюда и насвистывает „Ледяные горы Гренландии“ под моим окном. Тогда мы можем спокойно поговорить, и никто нас не услышит, потому что моя комната расположена в углу, а там только туалет и бельевая, а еще черная лестница. Я сказала Джону, что боюсь, потому что пропал ключ, а он посоветовал мне пойти к мисс Херон и попроситься переночевать у нее. Утром он придет и заберет меня отсюда, а миссис Бриддинг пустит меня к себе пожить до нашей свадьбы. Он сказал, что обо всем уже позаботился». Хиггинс спросил ее, чего она боится, а она ответила, что Люк Уайт угрожал ей.

Он положил документ на стол.

Все это время мисс Сильвер быстро вязала, опустив руки почти на колени, так как она держала спицы на континентальный манер. Теперь она согласилась:

– Думаю, что это правда.

Крисп кивнул:

– Да, мисс Херон подтверждает это. Она сообщила, что девушка пришла в ее комнату и казалась напуганной, поэтому она разрешила ей остаться. Она также сказала, что Эйли разделась и легла в постель и они обе быстро уснули. Она проснулась от того, что ей показалось, будто она услышала крик, а Эйли не было на месте. Когда она услышала крик во второй раз и побежала по коридору к лестничной площадке, то увидела Люка Уайта, лежащего лицом вниз в холле с ножом в спине, и Эйли, сидящую на нижней ступеньке и закрывающую лицо руками. Миссис Дьюк стояла около последней балясины перил, а ее руки были в крови.

Мисс Сильвер наклонила голову.

– Это верно. Я шла сразу же за мисс Херон. Она остановилась на площадке посередине лестницы с капитаном Тавернером, который только что вышел из комнаты, находящейся на этой площадке, а я спустилась в холл. Мистер Джеффри Тавернер и мистер Кастелл пришли позже, а затем появился Джекоб Тавернер. После этого мы с мистером Кастеллом обнаружили, что мистер и миссис Торп-Эннингтон спят глубоким сном.

– Они действительно спали?

Мисс Сильвер подняла глаза от спиц:

– Несомненно.

– А еще вы встретили мисс Тавернер, возвращавшуюся из комнаты ее брата?

– Да, она была очень обеспокоена и спросила, не начался ли в гостинице пожар.

Фрэнк Эббот спросил, растягивая слова:

– А как вы полагаете, что заставило ее так подумать?

Мисс Сильвер кашлянула в характерной для нее манере:

– Не могу сказать. Она очень нервозна. Инспектор Крисп перебирал бумаги, лежавшие перед ним.

– Когда я спросил эту девицу Эйли, чем угрожал ей Люк Уайт, она расплакалась, и я не смог от нее добиться ничего вразумительного. Лично я полагаю, что она могла сделать больше, чем просто поговорить с Джоном Хиггинсом через окно. Предположим, что она спустилась вниз и впустила его в дом. Она ведь сказала, что не ложилась в постель и была полностью одета. Допустим, что она хотела уйти с ним – ведь она была напугана. Или она просто хотела впустить его и выплакаться на его плече.

Фрэнк Эббот покачал головой:

– Это вряд ли произошло, так как она отправилась к Джейн Херон, разделась и легла там спать. Насколько я знаю, мисс Херон подтверждает это.

Крисп упрямо продолжал:

– Она могла лечь в постель, но потом снова встать. Она была внизу, в холле, одетая в ночную рубашку, когда мужчина был убит, – или почти в то же время.

Эббот кивнул:

– Просто прочитайте мисс Сильвер то, что она сказала об этом. Я тоже хочу снова это услышать.

Крисп зачитал то, что было записано на листе бумаги, лежавшем перед ним. Его резкий голос сильно контрастировал со сбивчивой речью Эйли.

– «Я уснула практически сразу же, так как очень устала. Вдруг я проснулась. Мне показалось, я что-то услышала. Я пошла посмотреть, что это, и увидела Люка Уайта, лежащего в холле. Я не знала, что случилось. Я вскрикнула, но он не шевелился. Потом я увидела нож. Я побежала в гостиную, подумала: там что-то пили вечером и я найду что-нибудь, что может ему помочь. Но все было убрано. Тогда я вернулась. Там уже была миссис Дьюк. Она наклонилась над ним. Ее руки были в крови. Я снова закричала. Все пришли».

Фрэнк задумчиво сказал:

– Что ж, именно так все и могло быть…

– А мне это кажется не очень естественным, – возразил инспектор Крисп. – Зачем она пошла в гостиную? Они пили там вечером! – Он презрительно фыркнул. – Там есть окна, и она, наверное, выпустила Джона Хиггинса из дома.

– Возможно, – кивнул Френк Эббот. – Давайте послушаем показания другой женщины – Флоренс Дьюк.

– Да, вот они. «Я не раздевалась. Я думала о старых временах – полагаю, что это из-за старой гостиницы. Мой дед часто рассказывал мне о ней. Я привыкла засиживаться допоздна и не думала, что смогу уснуть, если лягу в постель. Я сняла часы и завела их, но даже не посмотрела на время.

Через некоторое время я вдруг ощутила беспокойство. Я подумала, не спуститься ли мне вниз и не пропустить ли глоточек, а если не найду, что выпить, то, может, раздобуду газету или журнал. Я несколько волновалась, так как была единственным человеком, который еще не спал, а также из-за всяких рассказов о старой гостинице. Я пошла вниз и увидела в, холле свет. Там никого не было. Я пошла в гостиную. Там было темно, но я захватила с собой из спальни свечу. Напитки были убраны, и я пошла в столовую. Там было то же самое. Тогда я прошла на кухню через обитую сукном дверь. Я нашла там бутылку шерри и немного выпила. Затем огляделась. Мне было любопытно увидеть старый дом, о котором так много слышала. Не знаю, как долго я там пробыла: никогда не замечаю время, да я и не посмотрела на часы. Через некоторое время я подумала, что пора идти в свою комнату. Как раз тогда, когда я подошла к обитой сукном двери, услышала крик. Свеча выпала у меня из рук и погасла. Не знаю, сколько времени я пыталась ее найти. Когда нашла, вспомнила, что у меня нет спичек, чтобы ее зажечь. Я бросила ее и пошла в холл. Люк Уайт лежал на полу с ножом в спине. Я подошла к нему, чтобы посмотреть, жив ли он. Его кровь оказалась у меня на руках. Потом я увидела Эйли,. выходящую из гостиной, и тут она закричала».