Онлайн чтение книги Оператор совковой лопаты
Глава 7. Ягоды зреют

К поре созревания ягод Мишка наготовил корзинок. Нет, раньше он их никогда не плел, а если про этот промысел встречал статьи в журналах – пролистывал бегло, не вдаваясь в суть. Едва же дошло до дела, присел и задумался. Загвоздка в том, что в любой плетеной конструкции важнейшим делом является начало плетения. Надо так приспособиться, чтобы сооружение не расползлось в руках. А для этого требуется нечетное количество плетей, последовательно перевивая которые одним прутом, получаешь самозаклинивающуюся конструкцию.

В общем, выплести кружок – дело нехитрое. Только нужно два прутика до середины привязать друг к другу полоской коры, чтобы при разведении в стороны комельков образовалось подобие трехлучевой звезды. Конечно, еще не менее двух прутьев следует добавить накрест к точке развилки. Тут только надо момент правильно подгадать, когда наросший диаметр донышка этого потребует. А дальше – гони лозину по расширяющейся спирали, сгибая прутья основания в одну сторону, – вот тебе и полусфера. Рукоятку тоже организовать несложно, если по два прута с каждой стороны сразу взяты подходящей длины.

Вот верхняя кромка – это да. Тут не сразу сообразил, что к чему. На первых изделиях намучился, пока учился сгибать и прятать концы – не из веревок ведь корзина делается, узлы тут не вяжутся. Емкости получались не идеальными – неказистыми и кривоватыми, иной раз и кончик прута торчал кокетливо. Но они были прочными. Потому что сомнительные места он укреплял полосками лыка, а если стенка оказывалась неплотной, то и заштопывал. Эстетика – дело несрочное.

* * *

Сбор ягод всегда был для Мишки сущим мучением. Похоже, этот вид деятельности психологически ему противопоказан. И поручить некому. Хуже всего обстояли дела с малиной. Мелкая и сухая в условиях жаркого лета, она неохотно отходила от плодоножки, а заметно потерявшие чувствительность кончики пальцев нередко плющили добычу. В корзинке прибывало медленно, хотя в рот уходило немного – не так уж она и вкусна.

Ирги и черники собрал ведра по полтора. А вот жимолости всего-то со стакан. Странная ягода. Смотришь на куст – вот они, ягодки. А только начал рвать, как они тут же и кончились. И кусты встречаются редко, зато не в зарослях, всегда заметны.

Ягоды он разложил для сушки на площадке из обожженных кирпичей. На плоских поверхностях камней, на донышках перевернутых пустых горшков и на листах просохшей коры, что не истратил на кровлю.

С орехами дело обстояло интересней. Как ни крути – калорийная пища, а не просто лакомство. Густых зарослей по округе встречалось много, и он их приметил заранее. И уж собирал, пока не заполнил ими все корзины. Сушил на солнце, рассыпая по просторной глинистой площадке, что специально выровнял и уплотнил, намочив и разгладив. Когда развесил наполненные корзины под крышей навеса, кровля заметно прогнулась. И стало тесно.

Прикинул на глаз: если длительность года тут обычная, то орехов и ягод ему хватит до весны, можно будет съедать по хорошей пригоршне в день. Он надеялся, что грызуны не доберутся до его запасов. А то в последнее время заметно повысилась активность мелкой живности. То мышка на глаза попадется, то хвостатый зверек метнется по дереву.

* * *

К тому улью, что поставил раньше всех, подошел случайно, когда нес домой очередную корзинку с черникой. Жужжит, однако. Это неспроста. Подошел, приподнял крышку – есть соты в рамках. И не сказать, чтобы мало. Вернул все на место и отправился восвояси. Новая забота у него прибавилась.

Мед, конечно, кстати. Но без рукавиц, без накомарника добывать его боязно. С одной стороны, если не делать резких движений, летучие насекомые, если они не кровососы, нападать не должны. С другой – достаточно десятка не знающих об этом пчел, и жизнь его будет крепко испорчена. В любом случае, подготовиться к работе следует хорошенько.

В одном из неудавшихся горшков приготовил дымарь. Тлеющие угли на дно, сверху – свежей травы. В этом сосуде он провертел гвоздем несколько отверстий в боковой стенке, теперь воздух должен был проникать к зоне горения. Ручку из мочальной веревки привязал к горловине, вроде не должна перегореть. Другой ручкой снабдил самое большое из наилучших своих керамических изделий. Или самое лучшее из больших. Выстрогал несколько лопаточек с острыми кромками… и хорошенько отмылся в реке.

Пошел. Кадило поставил так, чтобы дымок от него наползал на улей. Приподнял крышку. Вот незадача, не на что ее положить. Пришлось плавно приседать и укладывать ее на землю. Потом ухватился пальцами за рамку и потянул. Вязко выходит, тягуче как-то. А пчелки-то от дыма вроде как и отлетели в сторону, но уже вернулись и по Мишке ползают. По кистям рук, по шее щекочут. И снова нужно приседать, на сей раз, чтобы срезать соты и дать им упасть в горшок.

В третьей рамке что-то не так. Лучше ее не трогать. Похоже, у них там гнездо. Мишка закрыл улей и стал потихоньку от него отходить. Очень хочется припустить во весь дух, но делать этого не следует. Хватит и двух укусов! В плечо у самой шеи, куда вонзила жало прижатая шевельнувшимся воротом собирательница сладкого взятка, и выше ботинка, где штанина двигалась, когда приседал-вставал.

Вот и дома. Натянутым на согнутую палку тонким шнуром срезал слой воска и положил соты истекать медом прямо в посудину, наполненную свежесобранной и чисто вымытой черникой. Второй кусок сот также пристроил над второй посудиной. Сахара у него тут пока нет, так что варенье попытается сделать с медом. Кстати, еще ведь и козинаки можно попробовать приготовить, орехи-то в изобилии. И у него еще четыре непроверенных улья.

* * *

Без столика-козлика он теперь за медом не ходит. И не каждый день появляется на своей пасеке, ведь пчелы – не медоделательная поточная линия. Зато Мишка лепит из глины новые пчелиные домики. По его оценке, с каждого такого крошечного по земным масштабам сооружения в месяц получится собрать килограмма полтора меда. Так что восемь ульев с рамками-кольцами как раз входят в печь на одну закладку. А пока налепленное сохнет, да обжигается, да остывает, можно как раз места для новых ульев присмотреть, тумбы-подставки из камней сложить.