Онлайн чтение книги Озеро душ
ГЛАВА 17

— Вы сумашедшие! — зашипел Спитс, подавляя голос, чтобы не привлечь внимание Кулашка. — Вы хотите войти в логово того дьявола и рискнуть вашими жизнями, ради нескольких бутылок яда? — Там должно быть кое-что … особенное, — настаивал Харкат. — Нам бы не сказали, что мы … в этом нуждаемся, если это было бы не важно.

— Стоит выбрасывать ваши жизни, — зарычал Спитс. — У того монстра вы оба будете пудингом, и он будет все еще хотеть есть после.

— Я не уверен в этом, — пробормотал я. — Он питался как змея. Я знаю о змеях с того момента, как я разделил палатку с Эврой — мальчиком-змеей, — добавил я в пользу Спитса. — Ребенку потребуется много времени для переваривания, даже для животного такого размера. Я сомневаюсь, что ему нужно будет, есть снова в течение нескольких дней. И змея обычно спит, в то время как еда переваривается.

— Но это не змея, — напомнил мне Спитс. — Это — …, как вы называли это?

— Гротеск, — сказал Харкат.

— Ааааррр. Вы никогда не делили палатку с Гротеском, не так ли? Поэтому вы ничего не знаете о нем. Нужно быть безумным, чтобы так рисковать. А что относительно той сумасшедшей толпы с розовыми волосами? Если они поймают вас, то они не будут долго думать, чтобы предложить вас своей гигантской полукровке.

— Ты думаешь, что у них сделка … с ним? — спросил Харкат. — Я полагаю, что они поклоняются Гротеску. Именно поэтому они … пожертвовали мальчиком.

— Прекрасное положение. — разбушевался Спитс. — Одно дело убить незнакомца, но охотно уступить себя — безумие!

— Они не могут часто делать этого, — отметил я. — Их не так много. Они вымерли бы, если бы они делали человеческое жертвоприношение каждый раз, когда животное захочет есть. Они должны кормить его овцами и другими животными, и предлогать человека только в особых случаях.

— Если нам попытаться …, поговорить с ними? — спросил Харкат. — Многие цивилизованные люди в прошлом … предлагали человеческие жертвы их богам. Они не могут быть склонны к насилию.

— У меня нет никакого намерения проверить их, — сказал я быстро. — Мы не можем уйти от этого — мы видели, как они доили клыки змеи, и я почти уверен, что яд — святая жидкость, в которой мы нуждаемся. Но давайте не будем проверять нашу удачу. Нет никакой информации, на что походят люди этого мира. Кулашка могут быть прекрасными людьми, которые приветствуют незнакомцев с распростертыми объятьями — или они могут скормить нас Гротеску, в том самый моментом, когда они обратят на нас внимание.

— Мы сильнее их, — сказал Харкат. — Мы могли бы отбиться от них.

— Мы не знаем этого, — не согласился я. — Мы понятия не имеем, на что эти люди способны. Они могут быть в десять раз сильнее тебя или меня. Я говорю, что мы попадаем в храм, захватываем пузырьки, и быстро уходим.

— Забудьте про пузырьки! — умолял Спитс. Он пил запоем из своего кувшина, так как мы отступили к безопасности и дрожал хуже, чем обычно. — Мы можем вернуться позже, если они нам потребуются.

— Нет, — сказал Харкат. — Даррен прав о Кулашка. Но если мы собираемся начать … быстрый набег, нам потребуется сделать это, в, то время как Гротеск спит. Мы должны пойти за … святой жидкостью сейчас. Вы можете не идти …, если вы не хотите.

— Я не хочу! — поспешно ответил Спитс. — Я не намерен лишаться жизни ради безумных вещей подобных этой. Я подожду здесь, снаружи. Если же вы не вернетесь, я продолжу путь и найду ваше Озеро Душ сам. Если в нем, как вы говорите, заключены мертвецы, я смогу встретить вас там! — Он со злостью захихикал.

— Отправимся, когда стемнеет, — спросил я Харката, — или подождем до утра?

— Подождем, — ответил Харкат. — Кулашки, возможно, пели … чтобы убаюкать его к тому времени. — Люди с розовыми волосами вернулись в свою деревню час спустя после жертвоприношения, с этого момента они пели, танцевали и скандировали.

Мы откинулись назад и отдыхали, слушая музыку странных Кулашек, когда луна взошла на безоблачном небе (символично — когда мы нуждались в тучах для прикрытия, не было ни одного!). Спитс потягивал из своего кувшина ирландский самогон, его глаза-бусинки становились все меньше и меньше, он дергал прядь завязанных сзади волос, неясно бормоча о глупцах с чурбанами вместо голов и заслуженной ими взбучке.

Шум из деревни Кулашек замер под утро, и к рассвету было тихо. Харкат и я обменялись вопросительными взглядами, кивнули головами и поднялись. — Мы уходим, — сказал я Спитсу, который задремал на своем кувшине.

— Что? — проворчал он, резко вскинув голову.

— Мы уходим, — снова сказал я. — Жди здесь. Если мы не вернемся к ночи, иди своей дорогой и не беспокойся за нас.

— Я не буду ждать так долго, — фыркнул он. — В полдень я уйду, с вами или без вас.

— Решай сам, — пожал я плечами, — но в темноте ты будешь менее заметен. Это было бы безопаснее.

Черты лица Спитса смягчились. — Вы сошли с ума, — сказал он, — но у вас больше выдержки, чем у любого пирата, с которыми я когда-либо плавал. Я подожду до захода солнца, и буду держать наготове самогонку — возможно, вы будете рады ей, если уцелеете.

— Может быть, — ухмыльнулся я, затем мы с Харкатом быстро пошли прочь, с трудом пробиваясь сквозь высокую, скрывающую нас траву к входу в Храм Гротеска.

Мы остановились около двери в Храм, на всякий случай крепко сжимая наши ножи, вдыхая отвратительное зловоние пота животного. — Что если есть охранники? — прошептал я.

— Нокаутируй их, — сказал Харкат. — Убивай только в том случае, если это … необходимо. Но я сомневаюсь, что они здесь будут — они бы … вышли с Гротеском, если бы они были.

Глубоко, нервозно дыша, спиной к спине, мы проскользнули в храм, передвигаясь медленно и осторожно. На стенах были закреплены свечи, немного, но достаточно для того, чтобы осветить нам путь. Мы были в маленьком узком коридоре с низким потолком. Впереди располагалась большая комната. Мы задержались у входа. Комната была огромна. Потолок поддерживали гигантские колонны, но здесь не было других распределяющих нагрузку устройств. Гротеск свернулся в центре храма вокруг рельефного круглого помоста, на котором стоял маленький, полый хрустальный цилиндр с уложенными в него пузырьками, похожими на те, которые Кулашки использовали для того, чтобы сцедить яд монстра.

— Недостатка в священной жидкости нет, — шепнул я Харкату.

— Проблема в том … как достать ее, — ответил он. — Я полагаю, тело Гротеска полностью опоясывает пространство вокруг алтаря.

Я не рассматривал помост как алтарь, но когда я снова взглянул на него, я понял, что Харкат был прав — на цилиндре с пузырьками проступали остатки каких-то религиозных символов.

Мы двинулись напрямик к алтарю, единственным звуком было наше сдерживаемое дыхание. Голова Гротеска была скрыта под его толстой задней стороной тела, так что он не должен был бы увидеть нас, если бы он проснулся — хотя я всем своим существом надеялся, что этого не произойдет! От входа прямо к алтарю вела дорожка, освещенная высокими свечами, но мы приближались к алтарю с той стороны, где мы были бы менее заметны.

Вскоре мы столкнулись с непредвиденным препятствием. Доски, покрывающие пол в стороне от дорожки, были гнилыми и сильно скрипели от наших шагов. — Очевидно, снизу укреплена только та дорожка, — прошипел я, когда мы остановились, чтобы обдумать возможные варианты. — Эхо от скрипа, под досками есть впадины.

— Может, нужно вернуться на … тропинку? — спросил Харкат.

Я покачал головой: — Продолжим — но ступай осторожно! — Несмотря на нашу осторожность, через несколько метров под левой ногой Харката сломалась доска, и его голень провалилась в темноту. Он задохнулся от боли, но сдержал крик. Я бросил взгляд в ту сторону, где свернулся Гротеск, чтобы посмотреть, не двигается ли он, но он был в том же положении, что и прежде. Несколько раз дернулись пальцы рядом с головой — я надеялся, что это означало, что он спит и видит сны. Наклонившись, я осмотрел доску вокруг голени Харката, осторожно отломил большую ее часть, чтобы расширить ширину дыры, затем помог ему освободиться и поддерживал его на пути к доскам покрепче.

— Ты ранен? — тихо спросил я.

— Порезался, — ответил Харкат, исследуя лодыжку. — Нестрашно.

— Мы больше не можем рисковать, следуя этим путем, — сказал я, — пойдем по тропинке.

Вместе мы заковыляли обратно к дорожке, где минуту отдыхали перед тем, как двинутся к алтарю. Спасибо удаче вампиров, Гротеск спал. Вскоре мы уже ходили вокруг отвратительного монстра, пытаясь найти места, где мы могли бы подняться на алтарь. Но Гротеск полностью обвивал его, куски его плоти были своеобразной драпировкой. Я не мог не видеть его схожесть с животным, но я глазел и дивился, как подобное существо могло появиться на свет. Но что беспокоило меня больше всего, его очевидные человеческие черты. Это было похоже на сбывшийся кошмар — но человеческий кошмар. Какой была его история? Как он родился?

Пройдя вокруг Гротеска пару раз, я оторвал от него взгляд. Не смея говорить так близко к существу я убрал свой нож и сделал Харкату сигнал рукой, указывая, что нам придется перепрыгнуть через монстра в его самом узком месте, близком к тому, где его хвост загибается к голове. Харкат не был в восторге от этой идеи, но не было никакого другого способа добраться до алтаря, поэтому он неохотно кивнул. Я сделал второй набор сигналов руками, о том, что я мог прыгнуть, а Харкат должен остаться там, где он был, но он покачал головой и поднял два коротких серых пальца, чтобы показать, что мы должны оба пойти.

Я прыгнул первым. Я пригнулся, затем перескочил через мускульные катушки гигантского животного. Я приземлился мягко, но быстро повернулся, не желая стоять спиной к Гротеску. Он не двигался. Отступив в сторону, я кивнул Харкату, чтобы он присоединился ко мне. Он не гладко прыгнул, но его ноги не задели монстра, и я поймал его, когда он приземлился, удерживая его и приглушая звук.

Мы проверили, чтобы удостовериться, что мы не нарушили покой Гротеска, затем оказались перед высоким цилиндром и изучали пузырьки, опираясь на прозрачные полки внутри. Те, что наверху не были переполнены, но было множество внизу, тяжелых толстых с ядом от клыков Гротеска. Кулашка, должно быть, доили гиганта в течение многих десятилетий, чтобы накопить такую коллекцию.

Был морозный кристаллический фронт к цилиндру. Я ослабил его, открыл, залез внутрь, и вытащил пузырек. Он был прохладным и удивительно тяжелым. Я сунул его в рубашку, вытащил второй пузырек и передал его Харкату. Он поднял его в свет свечей, тщательно исследуя жидкость внутри.

Когда я уже достигал большего количества пузырьков, раздался крик прямо от двери храма. Пораженные, мы подняли глаза и увидели двух детей Кулашка, мальчика и девочку. Я поднял пальцы к губам и махнул детям, надеясь, что они прекратят кричать, но это только взволновало их больше. Девочка повернулась и выбежала в дверной проем, несомненно, убегая, чтобы разбудить взрослых. Мальчик остался и помчался к нам, вопя и хлопая в ладоши, хватая свечу, чтобы использовать ее как оружие.

Я сразу понял, что мы должны забыть об остальной части пузырьков. Наша единственная надежда состояла в том, чтобы быстро выбраться, прежде чем Гротеск проснется, или Кулашка вольются в храм. Будем довольствоваться парой пузырьков, которые мы украли. Оставляя дверь цилиндра открытой нараспашку, я шагнул туда, где ждал Харкат и мы приготовились прыгать. Но прежде, чем мы смогли прыгнуть, задняя часть Гротеска со свистом пронеслась назад, хлестанула голова, и мы глядели прямо в его разъяренный красный глаз — и на его обнаженные, подобные саблям клыки!