Глава 5

Онлайн чтение книги Возмездие в рассрочку Payment Deferred
Глава 5

Мистер Мабл расплачивался за содеянное. Расплачивался изнуряющим, доводящим до отчаяния страхом, который не отпускал его почти ни на минуту. С этим страхом в груди он выходил из банка, шел по Лондонскому мосту, стоял, стиснутый толпой, в вагоне поезда, трясся в автобусе, везущем его от станции к дому; с этим страхом в груди он сидел в задней комнате своего дома на Малькольм-роуд. У него появилась привычка проводить свободное время не в столовой, а в крохотной, выходящей окном в сад гостиной, где всегда царил полумрак и стояла самая старая мебель. Обычно семья собиралась вечерами в столовой: лишь там в зимнее время топился камин и было какое-то подобие уюта. Но в последнее время мистер Мабл предпочитал гостиную. Особых дел у него там не было. Правда, время от времени он открывал какую-нибудь книгу по криминалистике и прочитывал страницу-другую; книги он по-прежнему брал в бесплатной публичной библиотеке — дошла очередь даже до неумирающего Ламброзо. Но в основном просто сидел и смотрел в окно, на пустую цветочную клумбу. Так ему было спокойнее. Не нужно было тревожиться, что какая-нибудь бродячая собака забредет туда и разроет землю на клумбе. Мистер Мабл где-то читал, что в Перигоре собак натаскивают искать трюфели. После этого он смотрел с подозрением даже на самых дрянных шавок.

Боялся он и окрестных мальчишек, которые могли забраться за улетевшим мячом куда угодно. Раньше мистер Мабл вполне терпимо относился к их посещениям; но в последнее время, едва завидев их в саду, тут же выскакивал и с такой безумной яростью гнал их прочь, что даже у самых отчаянных отбил охоту посягать на его владения. О, они надолго запомнили страшную гримасу, что искажала в такие минуты его лицо!.. Дети скорее постигают подобные вещи, чем взрослые; во всяком случае, дом 53 они с тех пор обходили стороной. Взрослые же никак не могли взять в толк, чего это мистер Мабл так ревностно оберегает жалкий клочок неухоженной земли за домом. Ведь там даже газона нет. Такие угрюмые, замкнутые люди, как он, не выбирают своим хобби садоводство… На участке, прилегающем к дому 53, даже в разгар лета росли лишь буйные сорняки; запущенный этот участок выглядел пустырем и неприятно выделялся среди аккуратных соседских цветников и садов.

Мистер Мабл же лишь сильнее презирал за это соседей. Те, в свою очередь, считали его неисправимым снобом. Подумать только: своих детей он отдал в среднюю школу — правда, от платы за обучение они были освобождены, — в то время как соседские дети с четырнадцатилетнего возраста зарабатывали на хлеб. Мабл носил котелок, а соседи-мужчины — кепки и шапки. Никто из окрестных жителей не любил мистера Мабла, хотя жену его многие искренне жалели. Бедняжка! Муж обращается с ней, вы не поверите, просто как деспот, да-да, как деспот!..

Разве не приятно было услышать, что этого выскочку тоже терзают заботы, что у него, как и у них, порой нет денег заплатить за жилье, — об этом они знали от агента, собирающего арендную плату…

Итак, мистер Мабл и этот вечер проводил в гостиной дома 53 по Малькольм-роуд. На коленях у него лежала очень интересная книга, взятая в публичной библиотеке, — «Справочник по судебной медицине». Прежде мистер Мабл понятия не имел, что существует такая штука — судебная медицина, и теперь погружался в книгу со все более напряженным интересом, лишь изредка вспоминая о выходящем на пустырь окне. Он читал о ведении следствия, о методах, позволяющих установить, когда выловленный из воды труп был брошен туда: до или после наступления смерти; о юридических способах установления вменяемости преступника. Потом он перешел к главе о ядах и прочел все об обычных, домашних отравляющих веществах: соляной и карболовой кислотах, уксуснокислом свинце; затем в книге рассматривались и более редкие яды, — на первом месте по силе и эффективности стояли цианистоводородная кислота и цианистый калий. Самым захватывающим оказался абзац, посвященный цианистому калию: «Смерть наступает практически мгновенно. Пациент издает громкий крик и падает, не подавая признаков жизни. На губах появляется небольшое количество пены; тело после наступления смерти часто кажется живым: на щеках появляется легкий румянец, выражение лица нормальное.

Врачебная помощь…»

Но врачебная помощь мистера Мабла не интересовала. Только законченный идиот мог подумать, что отравленному цианистым калием нужна врачебная помощь… Да Мабл и не мог читать дальше. Глупое сердце его снова заколотилось, да так бешено, что у него затряслись руки. Книга разбудила страшные воспоминания, которые заставляли его, холодея от страха, вновь и вновь всматриваться в сгущающиеся за окном сумерки.

Теперь он знал о преступлениях куда больше, чем несколько месяцев назад. Он знал: девять из десяти преступников попадались на пустяке. Тщательно все спланировав и без сучка без задоринки осуществив свой план, они допускали какой-нибудь дурацкий промах, который и выдавал их с головой. Иногда бывало так, что причиной провала становилось несчастное стечение обстоятельств. Роковую роль могла сыграть болтливость соседей или неуемное любопытство какого-нибудь совершенно постороннего человека. Насчет соседей мистер Мабл не беспокоился: сплетен тут быть не должно. Ведь никто не знает, что молодой Мидленд в тот вечер приходил к ним домой. Досадных промахов тоже вроде бы не было. Значит, опасность может ждать его лишь с той стороны, которую он не в силах держать под контролем. Например? Ответ напрашивался сам собой: открыть его тайну может человек, который поселится в доме после него, а главное, будет выращивать цветы или овощи. Следовательно: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы его, Уильяма Мабла, выселили из этого дома, дома № 53 по Малькольм-роуд. Но ведь как раз это и грозит ему в любую минуту… Измученный мозг его работал на пределе, как винт парохода в штормовом море… А вдруг франк все-таки упадет?! Он потеряет все свои деньги, но это будет только одна, меньшая часть катастрофы. Ведь Сондерс тут же заявит на него… Возможно, пожалуется дирекции банка, причем в такой форме, что это дойдет и до властей… Мабл лишится своей должности… Как пить дать. Потом — в лучшем случае месяц отсрочки, и его как злостного неплательщика выселяют из дома. И наступает неотвратимое… Мистер Мабл не в силах был унять сотрясающую его дрожь. Все зависело сейчас от поведения франка. Мозг работал лихорадочно, вновь и вновь перебирая, сопоставляя накопленные в последние дни факты, и все они однозначно подтверждали: франк будет расти. Но была в мозгу какая-то часть, которая вдруг впала в истерику: нет, нельзя было пускаться в аферу, нельзя было подвергать риску, ради призрачного журавля в небе, синицу, что была у него в руках… нельзя было ставить на карту хрупкое, временное равновесие… Может быть, это и есть его промах, как в истории с Криппеном — бегство на континент. Может быть, именно по этой причине он в конце концов будет как миленький дергаться на веревке, пока душа не покинет грешное тело… В книге, посвященной знаменитым преступлениям, такая фраза почему-то встречалась часто…

В этот вечер он засиделся в гостиной до поздней ночи, едва ли не до рассвета. Энни позвала его спать, но он даже не слышал ее, с головой погруженный в свои надежды и страхи. В «Справочнике по судебной медицине» он нашел несколько жутких подробностей, касающихся опознания трупов, долго пролежавших в земле. Эти места он читал с ужасом, но в то же время не мог от них оторваться.

Утром, в половине восьмого, уже проснувшись — в последнее время Мабл плохо спал по ночам, — он услышал, как почтальон сунул под дверь газету. Он тут же вскочил и, как был — босиком, в пижаме, — быстро спустился вниз. В доме еще было тихо, и Маблу казалось, что от стука его сердца пульсирует тишина. Опять это чертово сердцебиение… Вроде бы отдохнул, полежал в постели, а все напрасно. Конечно, ему не терпелось узнать, пишут ли что-нибудь насчет франка… И этого оказалось достаточно, чтобы сердце заходило ходуном.

Коврик у входа колол ему ноги, но мистер Мабл не ушел, пока не прочел финансовый раздел. Правда, ничего нового он не узнал. Газета упоминала стоимость франка на момент закрытия биржи — 118, на один пункт лучше, чем цена, по которой он покупал вчера. Но ему это было и так известно. О решительных мерах правительства Франции — нигде ни слова. Все казалось абсолютно таким, как вчера… То есть он еще может выбраться из этой истории безболезненно, даже с некоторым наваром…

Тогда ему удалось бы заткнуть рот Сондерсу… Но мысль эта занимала его не больше минуты… В следующий момент он сощурил глаза и выпятил острый, щетинистый подбородок. Нет, эту игру, что бы там ни было, он доведет до конца. И будь что будет!.. Его даже затошнило от страха… В характере мистера Уильяма Мабла было что-то незаурядное. Жаль, что просыпалось оно лишь в моменты смертельной опасности.

Все еще подавленный и хмурый, он крикнул жене: «Энни, какого черта ты там застряла?» Торопливо одевшись и проглотив свой завтрак, он на полчаса раньше обычного помчался в Сити. В переполненном поезде никто не мог и предположить, что человечек в синем дешевом костюме, сидящий в углу, едва доставая ногами до пола, и жадно читающий газету, едет навстречу или богатству, или гибели; хотя если кто-нибудь повнимательней взглянул бы на его бледное лицо и затравленные блекло-голубые глаза, мог бы сделать некоторые выводы… Со станции он шагал через Лондонский мост не прогулочной, степенной походкой, а почти бегом, задыхаясь.

В банке, сбросив пальто и шляпу, он стремглав влетел на второй этаж, в отдел валюты. Несколько ранних пташек, которые занимались там своими делами, посмотрели на него с большим удивлением. Он прошел прямо в кабинет начальника, оттуда — в святилище, куда доступ имели только он и Хендерсон. И кинулся к телеграфному аппарату… Господи, вот осел! Разумеется, так рано сведения еще не могли поступить. Спокойно можно было побыть дома.

Добравшись до своего стола, он сел и сделал вид, будто по горло поглощен работой. Это было не так-то легко: письма из экспедиции еще не принесли. Минуло добрых двадцать минут, пока отдел наполнился сослуживцами, прибывавшими, по заведенному порядку, кто чуть раньше, кто чуть позже. Зал гудел от множества голосов; заработали телефоны. Мабл прислушался: напротив него, приложив трубку к уху, беседовал с кем-то коллега Нетли. По тому, как он приветствовал собеседника, Мабл понял: он говорит с кем-то из биржевиков на Лондон-Уолл.

— Да, — произнес Нетли. — Да. Нет… Что-что?.. В самом деле?.. Нет, я об этом не знал… Да, да, о’кей.

Каким-то шестым чувством Мабл понял, о чем идет речь.

— Что там в Париже, Нетли?

Нетли был так поражен новостями, что не заметил странной проницательности мистера Мабла и даже, забывшись, употребил ненавистное ему словечко «сэр».

— Девяносто девять, сэр, — откликнулся он. — За ночь курс вырос на двадцать пунктов. И никто еще не знает почему.

Мабл знал. Конечно же, он был прав! Что ни говори, голова у него, когда он использует ее по назначению, соображает неплохо.

Пришел Хендерсон и прошествовал прямо в свой кабинет. Мабл его не заметил. Он уговаривал себя идти дальше. Если сейчас продать, он обеспечит Сондерсу фунтов триста прибыли — вполне достаточно, чтобы тот был доволен. Как бы там ни было, сейчас он в безопасности. Он достаточно тесно связан с валютным рынком и может продать валюту в любой момент, едва начнется падение курса. Но если сделать то, что он предложил вчера Сондерсу: продать, затем снова купить на всю сумму… Риск, разумеется, возрастет. Каких-нибудь десять пунктов вниз — и все летит к чертям: и капитал, и прибыль. Сондерс, конечно, решит, что его надули. Но интуиция подсказывала Маблу: рост будет продолжаться. Найди он в себе достаточно смелости — или отчаяния, — чтобы вложить еще раз, и прибыль будет фантастической.

В дверях своего кабинета появился Хендерсон.

— Мистер Мабл, — сказал он. — Вас к телефону.

Мабл подошел, поднял трубку.

— Хелло, старина! Как делишки? — послышалось в трубке.

Это был Сондерс. Он уже давно пожалел, что влез в эту авантюру, но все же решил идти до конца. Ладно, предположим, коротышка Мабл ухитрился выманить у него четыреста фунтов. Но сверх того, уж извините, не получит ни гроша. Иначе пожалеет об этом…

— Только хорошие новости, — ответил Мабл.

Нужно было следить за своими словами: Хендерсон торчал поблизости, и Маблу не поздоровилось бы, если бы шеф догадался, что он вступил в сговор с одним из клиентов.

— Ваш депозит вырос, — добавил Мабл. — Посмотрите, что сообщает телеграф.

Сондерс не удержался от удивленного и недоверчивого возгласа.

— Вы уже получили солидную прибыль, — продолжал мистер Мабл, стараясь, чтобы голос его звучал индифферентно и в то же время достаточно убедительно. — Простите, я не понял, что вы сказали…

— Трали-вали, трали-вали, кошки ели винегрет, — слышалось в трубке. Мабл наконец сообразил, что он сам научил Сондерса этой ерунде.

— О’кей. Полагаю, это очень разумно, — закончил он и положил трубку.

— Это звонил мистер Сондерс, — объяснил он Хендерсону. — Он вчера купил немного франков… Удачливый малый… Теперь решил продать и вложить снова.

Меж тем суета и шум в зале достигли привычной интенсивности. Мистер Мабл сидел за своим столом, где уже лежала свежая почта, и пытался привести себя в рабочее состояние. Прошло целых пять минут, прежде чем он нашел в себе силы поднять трубку и отдать распоряжение увеличить капитал Сондерса, а вместе с ним — риск.

Причин для тревоги, правда, как будто не было. Мистер Мабл продал франки на девяноста пяти и купил снова на девяноста трех. Спустя полчаса франк достиг восьмидесяти семи пунктов, и риск миновал… Этот день давно стал достоянием истории. Накануне вечером правительство Франции приняло на себя ответственность за чужие кредиты, с утра франк стал стремительно подниматься, сбитые с толку биржевики ломали голову, чем объяснить это загадочное явление, и, проклиная свою непредусмотрительность, бросались скупать франки, пока на счету у них оставалось хоть пенни. А франк поднимался весь день, люди метались, пытаясь хоть как-то компенсировать убытки; немецкие спекулянты, которые так безмятежно делали до сих пор свой бизнес, отчаялись и отступились; мелкие вкладчики, которые следят за динамикой рынка издали, высунув язык, врывались в банк, чтобы спешно снять сливки — свою порцию дармовой прибыли. Банковские дельцы, которые несколько дней назад утверждали, что франк как был, так и будет, что он будет вести себя так же, как марка, полностью изменили свое мнение и клялись, что франк непременно достигнет довоенного — двадцать пять с четвертью — уровня. Но мистер Мабл крепко держал себя в руках — так же, как в ту памятную ночь, когда он сознавал, что одна-единственная ошибка приведет его к поражению и гибели. Холодный страх, который было завладел им после первой волны успеха, уже прошел; теперь он был бесконечно спокоен и уверен в себе. Он чутко следил за каждым поворотом конъюнктуры. Раза два или три — когда самые трусливые изымали прибыль — он испытал приступ неуверенности, однако снова и снова собирался с духом и действовал с железной последовательностью. На семидесяти пяти он вновь продал и вновь купил; он сидел в банке целый день, без обеда, чтобы держать руку на пульсе, и когда курс франка достиг шестидесяти пяти, продал всю сумму окончательно. Очень может быть, курс еще чуть-чуть вырастет — он-таки действительно вырос, — но Мабл уже сделал необходимое, и даже немного больше.

Ему не было нужды высчитывать прибыль. Он и так ее знал, с невероятной точностью представляя себе каждое пенни, которое приносил ему тот или иной пункт курса. Подозвав стенографиста, он продиктовал официальное письмо на имя мистера Сондерса:

«Глубокоуважаемый сэр! В соответствии с Вашими распоряжениями, сообщенными по телефону сегодня утром в 9 ч. 45 мин., уведомляем Вас, что…» Далее следовал подробный отчет о совершенных операциях. Письмо было очень сухим, бесстрастным, безличным; его можно было показать кому угодно. Письма, рассылаемые банком, всегда сухи, бесстрастны и безличны, содержат они надгробный плач или победную песнь. С некоторой высокомерной отстраненностью письмо извещало мистера Сондерса, что на его депозит, равный четырем тысячам фунтов стерлингов и представленный залогом в сумме четырехсот фунтов стерлингов, были приобретены более сорока пяти тысяч франков; как они были затем проданы на уровне девяноста пяти пунктов, когда залоговый капитал достиг почти пяти тысяч фунтов стерлингов (тысяча процентов прибыли); как на эти пять тысяч фунтов стерлингов, равно как и на исходные четыреста, были куплены — в момент, когда курс составлял девяносто три пункта, то есть когда каждый отдельный фунт стерлингов равен был десяти, — еще миллион с четвертью франков; как эта сумма была продана на семидесяти пяти и принесла еще шестнадцать тысяч фунтов стерлингов. Прибыль мистера Сондерса составила теперь более сорока тысяч фунтов, и они, а также старые добрые четыре тысячи еще раз превратились во франки, все еще на семидесяти пяти, чем мистер Сондерс обязан тому, что мистер Мабл удачно использовал завихрения рынка. Таким образом, сумма франков, соответствующая сорока пяти тысячам фунтов, выражалась уже цифрой три миллиона и несколько тысяч…

Когда же эти франки были проданы на шестидесяти пяти, депозитный баланс мистера Сондерса оказался на уровне где-то чуть выше пятидесяти тысяч фунтов стерлингов… Сам он, пожалуй, вряд ли способен был пересчитать в иностранную валюту даже самую простую сумму, и в этот момент у него не было ни малейшего понятия, какие огромные деньги свалились ему на голову. Барыш этот он получил только благодаря дару предвидения, которым обладал мистер Мабл; большая часть денег в конечном счете была выкачана из карманов менее удачливых спекулянтов — чего они вполне заслужили, — меньшая же часть поступит от бесчисленных фирм, которым франк необходим по любой цене. Но прежде всего: если бы банк имел к этой сделке какие-нибудь претензии, он остановил бы ее на гораздо более ранней стадии. Однако после первого телефонного разговора они больше ни с кем не советовались. Мистер Мабл чувствовал особое удовлетворение, что провел эту акцию под свою ответственность, а Хендерсона поставил в известность лишь на самом первом этапе. В конце концов, ни один банк не будет против, если его клиенты благодаря стараниям служащих разбогатеют.

Как только письмо было отпечатано, мистер Мабл выскользнул из зала. В этот день он на службе пальцем не пошевелил, да и не смог бы, даже если бы захотел. Слишком он был изнурен эмоциональным напряжением, в котором находился с утра. Но сейчас он довольно спокойно направился к Сондерсу. Вокруг спешили люди, они хотели успеть на поезд, отправляющийся в 17.10 с Фенчерч-стрит или в 17.25 от Лондонского моста; никто из них не удостоил его даже взглядом. Они понятия не имели, что человечек в потертом синем костюме — настоящий богач, владелец огромной, куда более двадцати тысяч фунтов, суммы… Конечно, если удастся ее получить у Сондерса. Прохожие не обращали на него внимания, разве что в спешке толкали локтями. Он был богат, так богат, как кому-то может присниться разве что в фантастическом сне, а его спихивают с тротуара. Но мистер Мабл не сердился. Ведь его точно так же не замечали, когда он был всего лишь убийцей.

Сондерс, сидя в своей конторе и переводя дух после первых заездов этого дня, подсчитывал скромную выручку; и тут один из его помощников ввел мистера Мабла.

— Хелло, — поднял глаза Сондерс. — Ну как, удалось нам что-нибудь заработать?

Мабл расслабленно опустился на стул и принял предложенную Сондерсом сигарету.

— Сколько наскребли? Неужто шесть к одному? — пошутил Сондерс. Он был твердо уверен, что вчерашние обещания Мабла насчет тысячи процентов — блеф чистой воды. Мабл, по всей вероятности, нащупал где-то возможность поживиться и сумел ее использовать, а он, Сондерс, может радоваться, если получит назад свои деньги. А если еще и с каким-то плюсом, то он, так и быть, не предъявит Маблу претензий.

— Точно не знаю, — ответил Мабл. — Еще не подсчитывал. Но итог где-то около пятидесяти тысяч.

— Как?.. — разинул рот Сондерс. — Пятьдесят тысяч?.. Вы хотите сказать: франков?

— Нет, — ответил Мабл без всякого выражения. — Фунтов стерлингов.

— Вы… серьезно?..

— Еще как серьезно. Завтра получите официальное извещение.

Сондерс на некоторое время утратил дар речи. В том словарном запасе, которым он владел, не было слов, подходящих для такой ситуации.

— Пятьдесят тысяч фунтов, — повторил мистер Мабл все еще без выражения, но уже собирая силы для выполнения следующей задачи. — Давайте высчитаем мою часть.

Он с изумлением обнаружил, что Сондерс и не думает упираться. А ведь он мог бы все себе заграбастать: никаких доказательств у Мабла не было. Однако опасения Мабла, как оказалось, были напрасными: их легко уравновесили некоторые черты характера Сондерса. Прежде всего, Сондерс был человеком чести. Во-вторых, его настолько оглушила свалившаяся на него ни за что ни про что сумма, что ему и в голову не пришла коварная мысль не поделиться с человеком, который это ему устроил. И в-третьих, Сондерс был букмекером и привык выкладывать немалые суммы на операции, о которых ничего не ведает ни один закон Соединенного Королевства…

— О’кей, — сказал Сондерс. — Какая, вы говорите, точная сумма?

— Пятьдесят тысяч триста двадцать девять фунтов и сколько-то шиллингов.

Сондерс торопливо считал. Мабл давно это сделал в уме.

— Округляем вашу долю, и получается: двадцать семь тысяч шестьсот восемьдесят один фунт. Да, и еще шестьдесят, которые вы мне давали. Моя часть — двадцать две тысячи. Неплохой гонорар за три телефонных звонка.

Сондерс пытался держаться непринужденно в присутствии этого чародея, который способен из воздуха, из ничего добыть десятки тысяч фунтов стерлингов. Но непринужденность не получалась: очень уж распирали его удивление и любопытство.

— Когда деньги поступят на счет? — поинтересовался он.

— Не позже чем через неделю. Может, и завтра, но вряд ли. Банк вам сообщит.

— О’кей. Тогда я пришлю вам чек. У вас результат такой же? — Сондерс изо всех сил старался держаться как истинный бизнесмен, хотя в жизни не подписал чека на сумму более пятисот фунтов, причем сумма эта долго потом являлась ему в дурных снах.

— Тогда все в порядке. — Мистер Мабл встал.

Мистера Сондерса вдруг прорвало:

— О, да сядьте же, старина!.. И расскажите наконец, как вы это сделали!.. Нет, давайте спустимся и отметим это как следует. Устроим небольшой загул, а? Ну, идет?..

Но мистер Мабл отмел все предложения, хотя при одном упоминании о выпивке у него засосало под ложечкой.

— Нет, — сказал он. — Мне надо домой.

И ушел. Даже став владельцем двадцати семи тысяч фунтов стерлингов, мистер Мабл не позволил бы себе провести вечер не в убогой, полутемной гостиной с окном, выходящим в сад, а еще где-то… Ибо там в любой момент может появиться какой-нибудь бродяга… или бездомная собачонка, из тех, что любят рыть землю…


Читать далее

От издателя 10.04.13
Возмездие в рассрочку. Роман
Глава 1 10.04.13
Глава 2 10.04.13
Глава 3 10.04.13
Глава 4 10.04.13
Глава 5 10.04.13
Глава 6 10.04.13
Глава 7 10.04.13
Глава 8 10.04.13
Глава 9 10.04.13
Глава 10 10.04.13
Глава 11 10.04.13
Глава 12 10.04.13
Глава 13 10.04.13
Глава 14 10.04.13
Глава 15 10.04.13
Глава 16 10.04.13
Cecil Scott Forester. 1899–1966 10.04.13
~~~ 10.04.13
Глава 5

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть